повествовательной интонацией Гёте: «Dem Schafer ist gar so weh» («Пастуху так горестно»).
Зато Жуковский точно передает стихотворный размер подлинника—дольник, и это «единственное стихотворение Жуковского, написанное дольниками—раз¬мером, который в русской поэзии впоследствии разрабатывали символисты» (Сти¬хотворения. Т. 2. С. 507). Современный исследователь стиха Жуковского уточняет эту характеристику: «метрическая форма „Жалобы пастуха» была компромиссной: немецкий дольник на русской почве оказался логаэдом» (Ж. и русская культура. С. 88).
Л. Янушкевич
Речь в заседании «Арзамаса»
(«Братья-друзья арзамасцы! Вы протокола послушать…»)
(С. 72)
Автограф: (РНБ, он. 1,№80, л. 10)—черновой. Впервые: Бумаги Жуковского. С. 161—162 (не полностью). Впервые полностью: ПСС. Т. 2. С. 123—с неточностями, исправленны¬ми: Арзамас—2. Кн. 1. С. 588—589.
Печатается по тексту последней публикации, со сверкой но автографу. Датируется: конец 1817 г.
Речь написана в Москве, куда Жуковский выехал 4 октября 1817 г. (OA. Т. I. С. 89) для занятий русским языком с великой княгиней Александрой Федоровной и где в это время находились арзамасцы Д. П. Северин, Д. Н. Блудов, П. А. Вя¬земский, Д. В. Давыдов. В недатированной записке к А. И. Тургеневу, скорее всего относящейся к началу января, Жуковский просит: «Сообщи Старушке [С. С. Ува¬рову], что я на следующей почте пришлю ей донесение о последнем Арзамасе…» (ПЖТ. С. 185). Так как в письмах к Тургеневу из Москвы от января-марта Жуков¬ский больше ничего не говорит об арзамасских заседаниях, то можно считать ко¬нец 1817 г. наиболее вероятным временем произнесения речи Жуковского.
Ст. 7. Даром что эта Беседа давно околела—зараза…— Речь идет о «Беседе люби-телей русского слова», прекратившей свое существование в 1816 г. в связи со смертью Державина.
Ст. 9. Кто-нибудь, верно, из нас, не натершись «Опасным соседом»…— «Опасный сосед» — шутливая поэма В. Л. Пушкина, постоянно фигурирующая в ритуалах и протоколах «Арзамаса» как противоядие от «беседной заразы».
Ст. 10. Голой рукой прикоснулся к «Чтенью» в Беседе…— «Чтения в Беседе любите¬лей русского слова» — периодическое издание сотрудников и членов этого обще¬ства, выходившее в 1811—1816 гг.
Ст. 12. Деда седого о слоге седом…—Дед седой — прозвище А. С. Шишкова, авто-ра «Рассуждения о старом и новом слоге российского языка».
Ст. 15. Мы написали законы; Зегельхен их переплел…— Имеются в виду законы (устав) «Арзамаса». Зегельхен — петербургский переплетчик.
Ст. 19—20. Между тем, Рейн усастый (…) дал тягу II В Киев…— М. Ф. Орлов от-был в Киев в 1817 г. но приказу Александра I (см. примеч. к стих. «(К М. Ф. Ор-лову)»).
Ст. 22. Я, Светлана, в графах таблиц…— Имеются в виду занятия Жуковского русским языком с великой княгиней Александрой Федоровной, к которым проти-воречиво относились арзамасцы, признавая ущерб для его творчества. Ср.: «Жу-ковский не может нахвалиться своей августейшей ученицей; но между тем пишет одни грамматические таблицы» (Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву. СПб., 1866. С. 253). Жуковский и в дальнейшем широко использовал таблицы как наглядный дидактический материал в преподавании.
Ст. 23. … Асмодей, распростившись с халатом свободы…— П. А. Вяземский полу-чил назначение в Варшаву, куда выехал 11 февраля 1817 г. Этому событию посвя¬щено его стихотворение «Прощание с халатом», читанное в «Арзамасе» накануне отъезда.
Ст. 25—26. …Резвый Кот всех умнее II (…) просится в церковь к налою…— Д. П. Северин женился на Е. С. Стурдзе в конце января 1818 г., что еще раз под¬тверждает создание «Речи…» ранее этого времени.
Ст. 26—28. (…) Кассандра ~ Скачет от русских метелей к британским тума¬нам…—Д. Н. Блудов был назначен в Лондон советником посольства на место П. И. Полетики. В Москву приехал в середине декабря 1817 г.
Ст. 28—29. (…) и гонит II Челн Очарованный к квакерам за море…— П. И. Поле-тика (его арзамасское прозвище взято из баллады «Адельстан») был назначен чрезвычайным и полномочным министром в Северо-Американских Соединенных Штатах.
Ст. 29. (…) Чу в Цареграде…—Д. В. Дашков с 1818 г. был сотрудником русского посольства в Константинополе.
Ст. 30—31. (…) Ахилл, по привычке, II Рыщет и места нигде не согреет…— К. Н. Батюшков (арзамасское прозвище из баллады «Ахилл»), зимой 1817—1818 г. ездивший из своего имения Хантоново в Москву и Петербург.
Ст. 31—32. (…) Сверчок, закопавшись II В щелку проказы, оттуда кричит к нам в стихах: я ленюся.—А. С. Пушкин (прозвище из «Светланы» или «Пустынника»), тя-жело заболевший в самом начале декабря 1817 г. (см.: Летопись жизни и творче¬ства А. С. Пушкина: 1799—1826. 2-е изд. Л., 1991. С. 151).
Ст. 34. Только один Вот-я-вас усердствует славе…— «Вот» — прозвище В. Л. Пуш-кина, подвергшееся трансформациям,—часто встречающееся в «Людмиле» и «Светлане» указательное местоимение; развенчание в «Вотрушку» за так называе¬мые «яжелбицкие рифмы» и снова переименование в почетное «Вот-я-вас» (или « Вот-я-вас-oi 1ять»).
Ст. 36. Брата Кабуда к Пегасу…— Речь идет о «восточной сказке» «Кабуд-путе-шественник», написанной В. Л. Пушкиным в 1818 г.
Ст. 40. Вы же, почетный наш баснописец…— Имеется в виду И. И.Дмитриев, живший в Москве и являвшийся почетным членом «Арзамаса».
Ст. 42. Вы, впервой заседающий с нами под знаменем Гуся…— И. М. Семенко счи-тает, что Дмитриев на заседании не присутствовал. Гусь—шуточная эмблема «Ар-замаса», постоянный его атрибут (печать с изображением гуся; жареный гусь); об¬щее прозвище членов общества («арзамасские гуси»).
Н. Вётшева
1818
(«От дружной ветки отлученный…») (С. 74)
Автограф неизвестен.
Копия (РГБ, ф. 218, к. 1338, № 12, л. 3) —рукою Е. Ф. Кривцовой, с парал¬лельным французским текстом.
Впервые: FW4H. 1818. №2. Февраль. С. 24.
В прижизненных изданиях: С 3—5 (С 3—4—отдел «Смесь»; С 5 (Т. 3. С. 31)—в подборке стихотворений 1818 г.).
Датируется: первая половина января 1818 г.
Датировка стихотворения дается предположительно: все переводы для своего издания КШДН Жуковский готовил непосредственно перед выходом очередного номера. 2-й номер был пропущен к печати А. А. Прокоповичем-Антонским 15 ян¬варя 1818 г. (ПЖТ. С. 186). Отсутствие автографа этого стихотворения в «Книге Александры Воейковой», куда Жуковский в конце 1817 г. вписал переводы для 1-го номера, заставляет предполагать, что «Листок» был написан позднее.
«Листок» — перевод одноименного стихотворения французского поэта и дра-матурга Антуана-Венсана Арно (Arnault, 1766—1834) «La feuille». Стихотворение (но авторскому определению, «басня») отразило судьбу его автора, эмигранта-бо-напартиста в эпоху Реставрации Бурбонов. Написанное в конце 1815 г., оно внача¬ле было издано анонимно и даже было принято за неизвестную басню Лафонтена.
Вскоре оно стало популярным. О нем упоминал А. С. Пушкин в статье «Фран-цузская Академия»: «Участь этого маленького стихотворения замечательна. Кос-тюшко перед своею смертью повторил его на берегу Женевского озера; Алек¬сандр Ипсиланти перевел его на греческий язык; у нас его перевели Жуковский и Давыдов…» (Пушкин. Т. 12. С. 46). Известны также переводы В.Л.Пушкина, П. И. Шаликова, Л. С. Пушкина (см.: Французская элегия в переводах поэтов пушкинской норы. М., 1989. С. 638—639).
Жуковский значительно сократил подлинник, сжав ст. 5—10 в два (вместо 15 ст. подлинника у Жуковского—10), удлинив при этом стихотворную строку и придав переводу большую напевность.
Положено на музыку А. Рубинштейном.
А. Янушкевич
(«Что с тобой вдруг, сердце, стало?..») (С. 74)
Автограф (ПД. № 27807, л. 40) — черновой, без заглавия. Впервые: КШДН. 1818. №2. Февраль. С. 18—21. В прижизненные собрания сочинений не входило.
Печатается но тексту первой публикации, со сверкой но автографу. Датируется: начало января 1818 г.
В «Книге Александры Воейковой» автограф стихотворения находится в кон¬тексте стихотворений конца 1817 — начала 1818 г., предназначенных для сборни¬ка КШДН. Ему предшествует окончание баллады «Вадим»—с датой: «29 июля 1817 г.» (л. 36); вслед за ним идут переводы из Гебеля («Тленность», «Летний ве¬чер», «Деревенский сторож в полночь»), созданные в феврале-марте 1818 г. Учи¬тывая, что 2-й выпуск ЕуУДН имеет ц. р. от 15 января 1818 г., можно отнести сти¬хотворение «Новая любовь—новая жизнь» к началу января 1818 г.
Стихотворение является переводом одноименного произведения Гёте «Neue Liebe, neues Leben», написаного в 1775 г. и навеянного его чувствами к Лили Шё-неман, с которой он был помолвлен. Вероятно, автобиографический подтекст— история отношений Жуковского к Маше Протасовой, состояние поэта после заму¬жества любимой—определяет обращение к стихотворению Гёте и общую атмо¬сферу перевода.
Жуковский, прежде всего, меняет синтаксис подлинника, что уже проявилось в заглавии: тире вместо запятой отчетливее обозначило новое состояние поэта. Вместо 3-х вопросительных предложений подлинника—у Жуковского 8; вместо 4-х восклицательных—в переводе 9. Русский поэт насыщает текст Гёте своими любимыми словами-понятиями: «сладостно», «сладость», «душой», «томный», «оча-рованье», что превращает «шаловливое и грациозное стихотворение» Гёте в «меч-тательно-элегическое» (Жирмунский. С. 86).
Ст. 17. Я неволен, очарован!..— По всей вероятности, этот стих стал точкой от-талкивания для создания известного экспромта Л. С. Пушкина: «Я влюблен, я очарован, словом, я огончарован», передающего чувство А. С. Пушкина к Н. Н. Гончаровой. Этот экспромт часто повторялся и самим влюбленным, что да¬ло основание приписать его ему (см.: Литературный архив: Материалы но исто¬рии литературы и общественного движения. Т. 1. М.; Л., 1938. С. 224).
Л. Янушкевич
Первая утрата
(«Вы промчались, дни прекрасны…») (С, 75)
Автограф (ПД. №27807,л. 43 об.)—черновой, с заглавием: «Первая утрата». При жизни Жуковского не печаталось. Печатается впервые.
Датируется: первая половина марта (до 14-го) 1818 г.
Дата создания стихотворения определяется но положению его автографа в ру-кописи: на л. 44 об.— 45 расположен текст гатчинского послания «К Варваре Пав-ловне Ушаковой и гр. Прасковье Александровне Хилковой», датируемый 14 мар¬та 1818 г.
Стихотворение «Первая утрата» отражает настроение Жуковского после заму-жества М. А. Протасовой. В марте 1817 г., вскоре после свадьбы, он писал А.И.Тургеневу из Дерпта: «Душа как будто деревянная. (…) Поэзия молчит. Для нее еще нет у меня души. Прежняя вся истрепалась, а новой я еще не на¬жил» (ПЖТ. С. 176). Ср. ст. 9: «И душа отвыкла жить». 4-го октября 1817 г., при¬ступив к своим обязанностям учителя русского языка великой княгини Александ¬ры Федоровны, Жуковский отправился с двором в Москву (OA. Т. I. С. 89) и посе¬лился там в одной из келий Чудова монастыря, о чем писал А. И. Тургеневу во второй половине октября 1817 г.: «(…) живу теперь в келье какого-то монаха Чу-довского; на окнах моих крепкие решётки, но горницы убраны не по-монашески; тишина стихотворная царствует в моей обители и уж Музы стучатся в двери; я еще не мог принять их за беспорядком, но завтра они ко мне пожалуют» (ПЖТ. С. 181). Дневниковая запись от 6 ноября 1817 г. тоже свидетельствует о том, что Жуковский — накануне творческого вдохновения: «Душа жива. Могу действовать без принуждения; могу действовать для добра…» (Дневники. С. 59).
Стихотворение «Первая утрата», созданное в период творческой активности поэта (конец 1817 — начало 1818 г.)—одно из первых поэтических излияний на сквозную тему лирики этого периода—«минувших дней очарованье». Как уда¬лось установить, стихотворение «Первая утрата» является переводом одноимен¬ного стихотворения Гёте «Erster Verlust» (1789). Вот его текст—с параллельным подстрочником:
Ach, wo г bring! die
