Речь идет о слуге Ф. П. Аделунга (см. выше).
Ст. 51. Их шесть готово нумеров…— Имеется в виду количество эпитафий, пред-ставленных на конкурс (см. выше).
Ст. 60. Вот, например, в одних есть Dreck!..— Dreck—дрянь, дерьмо {нем.).
Ст. 69. В других есть Hadzy-Padzy…— В первой публикации (С 7. Т. 2. С. 497) в обоих случаях (ст. 69 и 75) вместо этой идиомы было напечатано курсивом: «кудри, пудри», что, вероятно, позволяет говорить о смысле идиомы: «пудрить мозги».
Н. Вётшева
Цвет завета
(«Мой милый цвет, былинка полевая…») (С. 133)
Автографы:
1) РНБ, on. 1, № 29, л. 1 об.— 5 — черновой, без заглавия, с датами: в начале— «Июня 16. Павловск. 1819» и в конце—«2 июля 1819» и указанием общего коли¬чества стихов: «104». Перед наброском первой строфы (л. 1 об.)—общий прозаи¬ческий план.
2) ПД. Р I, он. 9, №47, л. 1—4—беловой, на двойном листке бумаги, с заглави¬ем: «Цветок».
3) РГАЛИ, он. 2, №9, л. 1—5—беловой, с заглавием: «Цвет завета», датой в конце: «Павловск, Июля 2. 1819» и подписью: «Жуковский». Небольшая правка в ст. 4: «непышной» вместо «невидимой»; ст. 10: «лет» — «дней»; ст. 15: «слетелося» — «примчалося»; ст. 26: «возвратит» — «вспомнит»; ст. 95: «Вы ж, милые» — «И вы, друзья».
Копия (РГБ, ф. 99 (Елагины), оп. 1, карт. 22, № 12, л. 23—25)—рукою М. А. Мой¬ер, с заглавием: «Цветок», датой: «22 Juni 1819» и немецким текстом, задающим тему для стихотворения (л. 22 об.).
Впервые: Совр. 1837. Т. 5. С. 113—117—с заглавием: «Цветок», подписью: «Жуковский» и датой: «1 июля 1819».
В прижизненных изданиях: С 4—5—с заглавием: «Цвет завета» (в С 4— Т. 9, отдел: «Разные стихотворения», с датой: «1819»). В С 5 — в подборке стихо¬творений 1818 г. (Т. 3. С. 57—61).
Датируется: 16 июня — 2 июля 1819 г.
Стихотворение, написанное летом 1819 г. в Павловске, на первый взгляд, при-мыкает к мадригальным павловским посланиям, тем более что оно было создано по заказу. 30 июля 1819 г. А. И. Тургенев писал П. А. Вяземскому: «Посылаю тебе стихи Жуковского, написанные но заказу вел. княгини. Она же дала и тему на не¬мецком: „Landler-Gras», у немцев—цвет завета. Чего не выразит чародей Жуков¬ский! В сем „Цвете» соединяется воспоминание прошедшего с таинственностью будущего. Он часто означает какую-нибудь эпоху или минуту жизни, например, свидание или разлуку. Знаменование его скорее понять, нежели объяснить мож¬но. Но нам, немцам, весь мистицизм чувствительности понятен» (OA. Т. I. С. 276). Историю создания стихотворения конкретизировал П. А. Плетнев в письме к Я. К. Гроту от 23 февраля 1844 г.: «Жуковского стихи на Цветок, любимы импе¬ратрицей, который еще в Берлине она завещала сестрам, как залог их взаимного воспоминания. В 1819 г. она такой цветок нашла здесь, и Жуковский воспользо¬вался, чтобы эту идею развить в стихах. Чудная прелесть!» (Переписка. Т. 2. С. 192). Об этом же говорила А. П. Елагина, видимо, со слов самого Жуковского: «Великая княгиня Александра Федоровна условилась с сестрою—присылать друг другу первые весенние цветы, которые каждая из них увидит…» (С 9. Т. 2. С. 556).
Уже план, предшествующий черновому автографу: «Родной цветок, былинка по-левая, ты найдена! Тихо таишься ты. Прохожий идет мимо тебя и не замечает. Но для меня ты лучшее…» и т. д.— выявляет общую идею «Landler-Gras». Именно так на¬звано стихотворение в альбоме С. А. Самойловой, куда Жуковский его записал среди других павловских стихотворений (см.: Кульман. С. 1085. №3). Но, ощущая связь стихотворения с частным бытом великой княгини Александры Федоровны (об этом см.: Стихотворения. Т. 2. С. 510), Жуковский долгое время не решался его публиковать, хотя павловское окружение и ближайшие друзья поэта знали это произведение и высоко ценили его. «Цветок его прелестен,— писал Вяземский А. И. Тургеневу 7 августа 1819 г.,—(…). Воля твоя я не могу продолжать. На душе Жуковский со своим Цветком, которого здесь из немцев никто между тем не зна¬ет» (OA. Т. I. С. 292).
Первая публикация стихотворения оказалась необычной. Жуковский включа¬ет его в состав особого, мемориального тома «Современника» (1837. Т. 5), где на¬чиная с письма Жуковского к С. Л. Пушкину от 15 февраля 1837 г. иод заглавием: «Последние минуты Пушкина» (С. I—XVIII) мотив памяти о Пушкине является определяющим. Изменив заглавие стихотворения «Цвет завета» на «Цветок», Жу¬ковский тем самым одновременно вступал в перекличку с пушкинским «Цвет¬ком». В этом смысле показательны те небольшие, но характерные изменения, ко¬торые Жуковский внес в текст стихотворения: вместо «милое цветет воспомина¬нье»— «тайное цветет воспоминанье», вместо «как ясное предчувствие, сходила» — «как тайное предчувствие сходила». Мотив «божественно-тайного», великой тай¬ны, прозвучавший в письме к отцу поэта: «В эту минуту, можно сказать, я увидел лицо самой смерти, божественно-тайное; лицо смерти без покрывала. Какую пе¬чать на него наложила она! и как удивительно высказала в нем и свою и его тай¬ну! Я уверяю тебя, что никогда на лице его не видал я выражения такой глубо¬кой, величественной, торжественной мысли»,—получил свое поэтическое разви¬тие в «Цветке». В общем контексте V тома Совр. стихотворение Жуковского вос¬принималось как реквием по усопшему, цветок на его могилу.
Любопытно, что в 1840 г. Жуковский публикует это стихотворение уже под за-главием «Цвет завета» и в первоначальном варианте в журнале «Киевлянин»
(1840. Кн. 1. С. 170—174), со следующим пояснением от автора: «Стихотворение сие было уже напечатано в Современнике; но я имел право и особенные причины поместить оное и в Киевлянине». В письме редактору «Киевлянина» М. А. Макси-мовичу от 23 декабря 1839 г. Жуковский, отвечая на его просьбу «украсить жур¬нал своими творениями», сообщал: «Посылаю вам для вашего „Киевлянина» мой старый еще неизвестный стихотворный грех. Эти стихи не могут иметь ясного смысла для читателей, а объяснить для них этот смысл я не могу. Они писаны по желанию, на заданный предмет и получили бы особенный интерес, если бы мож¬но было прибавить к ним надлежащий комментарий. Теперь же они без интереса для читателя» (Русский филологический вестник. 1908. №3. С. 181). «Вскоре Жу¬ковский нашел стихотворение в „Современнике» и послал М. А. Максимовичу из¬винение» (Там же. С. 182). Вряд ли Жуковский мог забыть о публикации «Цветка» в «Современнике»: скорее всего, как это явствует из примечания, он «имел право и особенные причины» на публикацию стихотворения в другой редакции и с дру¬гим заглавием. Вероятно, в его сознании «Цветок» и «Цвет завета» существовали как два различных произведения.
Исследователи и комментаторы творчества Жуковского неоднократно говорили о связи «Цвета завета» с «целым рядом бродячих формул немецкого мистико-ро-мантического миросозерцания» (Стихотворения. Т. 2. С. 510; ср.: Веселовский Ал. Цвет завета // Литературный вестник. 1903. Т. 5. Кн. 3. С. 297). В. М. Жирмунский указывал, что «Посвящение» Гёте к «Фаусту» «подсказало Жуковскому тип медита-тивной элегии, написанной октавами, как (…) „Цвет завета»», который «обнару¬живает целый ряд совпадений со стихотворением Гёте, так что местами кажется не то вольным пересказом, не то вариацией на ту же элегическую тему—сердеч¬ного воспоминания» (Жирмунский. С. 87). И. П. Галюн нашел параллель к «Цвету завета» в стихотворении «Das Wunderblumchen» Т. Кернера (Галюн. С. 15—16). Но, думается, «Цвет завета»—оригинальное создание Жуковского, раскрывающее его романтическую эстетику и намечающее путь к «символическому языку роман¬тической поэзии» (Вацуро. С. 152).
А. Янушкевич
Ответы на вопросы в игру, называемую секретарь
(«Звезда небес плывет пучиною небесной…»)
II. Бык и роза
(«Задача трудная для бедного поэта…»)
(С. 136)
Автограф не обнаружен.
При жизни Жуковского не печаталось.
Впервые: ПСС. Т. 3. С. 14.
Печатается по тексту первой публикации.
Датируется: 16 июня—2 июля 1819 г.
Ц. С. Вольпе описал автограф этих двух стихотворений (Стихотворения. Т. 2. С. 527), но но шифру, приведенному им (ПД. №437/116), автограф в РО ПД не обнаружен. По свидетельству комментатора, автограф «Ответов на вопросы…» за-писан на обороте листа с текстом стихотворения «Цветок» («Цвет завета»), что да¬ет возможность отнести время создания «Ответов…» к периоду работы Жуковско¬го над стихотворением «Цвет завета» (см. примеч.). Еще один отдельный автограф стихотворения «Цветок» («Цвет завета») сохранился в РО ПД (P. I, он. 9, №47), но на обороте листа с его текстом автографы «Ответов…» отсутствуют.
Сохранился, однако, отдельный автограф стихотворения «Бык и роза», запи¬санный в альбом фрейлины 3. И. Нарышкиной (в замуж. Юсупова; 1810—1893)— с заглавием: «Какое сходство и какая разница между Быком и Розою», подписью: «Бык» и датой: «1 Aout 1830. Soiree au cottage» (1 августа 1830. Вечер на даче.— фр.; ПД, ф. 524, on. 1, № 50). См.: Вацуро В. Э. Литературные альбомы в собрании Пушкинского Дома (1750—1840-е годы) // Ежегодник Рукописного отдела Пуш¬кинского Дома. 1977. Л., 1979. С. 31.
Подпись «Бык» и дата: «1830» свидетельствуют о том, что эта запись была сде¬лана экспромтом, много времени спустя после создания стихотворения, в ту пору, когда Жуковский дружески сблизился с А. О. Смирновой-Россет и начал писать ей шутливые записки с подписью: «Бык» (см.: Смирнова-Россет А. О. Дневник. Вос-поминания. М., 1989. С. 21—22; ср. также текст послания «А. О. Смирновой-Рос¬сет» в наст. изд.).
В ПСС (оглавление т. 3) название «Ответы на вопросы в игре, называемой сек-ретарь» помечено одинарным асгериском (ПСС. Т. 3. С. 149). Это значит, что А. С. Архангельскому была известна какая-то предшествующая публикация этого текста, но в собрания сочинений Жуковского текст включен им впервые. Вопрос о журнальной публикации «Ответов…» остается открытым.
Игрой «секретарь» Жуковский увлекался еще в 1814 г. (см. примеч. к «Ответам на вопросы в игру, называемую Секретарь» в 1-м т. наст. изд.). Не исключено, что именно Жуковский ввел эту игру в павловский быт, а его ответы стали фактом по-этического творчества.
О. Лебедева
Ея Превосходительству, Варваре Павловне Ушаковой, их сиятельствам, графине Самойловой, графине Шуваловой, княжне Козловской и княжне Волконской, от некоторого жалкого стихотворца прошение
(«Больной, покинутый поэт…») (С. 136)
Автограф (РНБ, оп. 1,№29, л. 5 об.)—беловой, без заглавия, с датой: «8 ию¬ля», разбивкой на 5-стишия.
Копия (РНБ, он. 1, № 15. л. 75—75 об.)—рукою В. И. Губарева, с поправка¬ми Жуковского в ст. 36.
При жизни Жуковского не печаталось.
Впервые: С 7. Т. 3. С. 490—491.
Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: 8 июля 1819 г.
Еще один беловой автограф этого послания находился в альбоме С. А. Самой-ловой, где оно четко датировано также 8-м июля 1819 г. (Кульман. С. 1085. № 10).
Адресаты стихотворного шутливого послания, стилизованного под проше¬ние,— фрейлины имп. Марии Федоровны и великой княгини Александры Федо¬ровны: В. П. Ушакова (в замуж. Барыкова; ум. 1862), графиня С. А. Самойлова (см. примеч. к стихотворению «Графине С. А. Самойловой»), Е. П. Шувалова (в замуж. Шлиффен; 1801—1858), княжна Е. Г. Волконская (в замуж. Полянская; 1801 — не
