и спокойствием ничего не знающей поселянки самая разительная, но она не рождает ничего неприятного. У поселянки есть своя поэзия (…), таким образом, стихотворец, изображая свою главную мысль, окружает ее другими прекрасными понятиями» (С. 139). Перевод Жуковского без упоминания имени переводчика оценен следующим образом: «Чистота слога, верность и красота выражений, истинно поэтические обороты и необыкновенная краткость, нисколько не потемняющая смысла, но придающая особенную силу мыслям, составляют отличительное достоинство языка рассматри¬ваемого нами произведения» (С. 139—140).

Ст. 94—95. Исполненный небесного здоровья. II Ты, на святых остатках…— К этим стихам при первой публикации было сделано примечание, не подписанное ни Жуковским, ни издателем, но, возможно, принадлежавшее самому поэту, посколь¬ку в нем речь идет о технике перевода: «Буквальный перевод слов подлинника: himmlische Gesundheit и Reste heiliger Vergangenheit. В слоге пиитическом гипер¬болы и смелые выражения встречаются чаще, чем в прозаических произведени¬ях» (СО. 1823. Ч. 83. № 8. С. 31).

О. Лебедева

Призвание

(«В робком сердце ожиданье…») (С. 187)

Автограф неизвестен.

Копия (РНБ, ф. 550, on. HI. Q. XIV. 153, л. 18—18 об.)—рукою М. Н. Дири-ной, с заглавием: «Призвание».

При жизни Жуковского не печаталось. Впервые: ИОРЯС. СПб., 1911. Т. XVI. Кн. 2. С. 32—33. Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по копии. Датируется: 1816—не позднее 1819 г.

Более точно датировать текст стихотворения не представляется возможным. И. А. Бычков при первой публикации атрибутировал тексты стихотворений «Призвание» и «Персидская песня» (см. комментарий) Жуковскому на том основа¬нии, что в собрании рукописей М. Н. Дириной-Рейц они записаны в одной от¬дельной тетрадке с двумя известными текстами поэта: «Песня» («Где фиалка, мой цветок…» — в копии М. Н. Дириной оно озаглавлено «Тленность»), написанная в 1815 г., и «Желание» («Озарися, дол туманный…»), созданное в 1811 г. Все четыре текста, переведенные Жуковским из Якоби («Где фиалка, мой цветок…»), Шилле¬ра («Желание»), Вейрауха («Призвание») и Гёте («Персидская песня»), вошли в первый песенный сборник А. Вейрауха, изданный в Дерпте в 1820 г. (об этом см. ниже). Бычков отнес стихотворение «Призвание» «к той же эпохе, ко времени жизни Жуковского в Дерпте, до выхода М. А. Протасовой замуж за И. Ф. Мойера» (ИОРЯС. Т. XVI. Кн. 2. С. 32; описание рукописи см.: Отчет ИПБ за 1902 г. СПб., 1910. С. 188—191)—то есть к 1816—1817 гг. Однако крайнюю дату создания сти¬хотворения отнести к 1819 г. позволяет его своеобразная творческая история.

Как это установлено немецким славистом X. Эйхштедт, стихотворение «При-звание» является переводом стихотворения А. Вейрауха «Der Junger» («Ученик»), которое вошло в первый песенный сборник Вейрауха «Zw6lf deutsche Lieder von Goethe, Schiller, Wetzel und Arndt, in Musik gesetzt (…) Dorpat, 1820» («Двенадцать немецких песен Гёте, Шиллера, Ветцеля и Арндта, положенных на музыку (…) Дерпт, 1820»). Подробнее см.: Eichstadt. S. 45.

Стихотворение Вейрауха «Der Junger» открывало этот сборник. М. Г. Салупе¬ре приводит сведения о том, что Вейраух заказал специальный гравированный экземпляр сборника с параллельными русскими текстами для Жуковского; сведе¬ния эти почерпнуты из неопубликованного письма Вейрауха к Жуковскому от 6 декабря 1819 г.: следовательно, к этому времени перевод стихотворения «Der Jtinger», выполненный Жуковским, уже существовал (см.: Ж. и русская культура. С. 452).

Что же касается начальной даты — 1816г., то именно к этому году относятся первые документальные свидетельства дружеских отношений Жуковского с Вей-раухом: в апреле 1816 г. Жуковский с М. А. Протасовой крестил дочь Вейрауха, а осенью этого же года просил разрешения у А. И. Тургенева представить ему сво-

19 — 295

577

его друга, «человека с необыкновенными дарованиями, поэта в обширном смысле сего слова…» (ПЖТ. С. 162).

Август Генрих фон Вейраух (Weyrauch; 1788—1865)—поэт и популярный ком-позитор Прибалтики 1820—1830-х гг., лектор немецкого языка в Дерптском уни-верситете в 1819—1820 гг., автор пяти сборников стихотворений немецких по¬этов, положенных им на музыку (всего 54 текста), один из ближайших дерптских друзей Жуковского и человек из наиболее близкого семействам Протасовых-Во¬ейковых дружеского круга. Возможно, именно Вейрауху принадлежит текст ро¬манса «Ночь» («Уже утомившийся день…»), переведенного Жуковским в 1823 г. (см. комментарий). Подробнее о биографии Вейрауха и его отношениях с Жуков¬ским, а также сохранившихся бумагах дерптского поэта-композитора см.: Салупе¬ре М. Г. Указ. соч. С. 449—455.

Текст стихотворения «Der Junger», переведенного Жуковским иод заглавием «Призвание», бесспорно принадлежит Вейрауху, поскольку был опубликован под его именем еще в 1809 г. в альманахе «Wega: Ein poetisches Taschenbuch fur den Norden / Hrsg. von Ulrich Freiherrn von Schlippenbach. Mitau, 1809» («Вега: Поэти¬ческий альманах для Севера / Изд. Ульрих фон Шлиипенбах. Митава, 1809»).

X. Эйхштедт, подробно проанализировавшая перевод Жуковского, сочла пе¬ремену заглавия соответствующей глубинному смыслу оригинала, отметила мет¬рическую и строфическую адекватность перевода, продиктованную лежащей в ос¬нове текста музыкой, и определила общий характер смысловых отступлений от текста оригинала как «перевод пластически-изобразительной объективности» тек¬ста Вейрауха в план «духовно-эмоциональной выразительности» (Eichstadt. S. 46).

Ст. 11. Очи тайный мир узрели…— В этом стихе исправлена явная описка ко-пииста, повторенная И. А. Бычковым при первой публикации: «Они тайный мир узрели…», где личное местоимение 3-го лица никак не согласуется с содержанием текста.

О. Лебедева

Персидская песня

(«Все глядят и все дивятся…») (С. 188)

Автограф неизвестен.

Копия (РНБ, ф. 550, он. III. Q. XIV. 153, л. 19) —рукою М. Н. Дириной, с за-главием: «Персидская песня».

При жизни Жуковского не печаталось.

Впервые: ИОРЯС. 1911. Т. XVI. Кн. 2. С. 33.

Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по копии.

Датируется: 1817 — не позднее 1819 г.

Обоснование датировки и атрибуции см. в комментарии к стих. «Призвание» («В робком сердце ожиданье…»), поскольку «Персидская песня» и «Призвание» входят в один и тот же отдельный песенный сборничек из архива М. Н. Дири¬ной-Рейц и напечатаны в одном и том же первом песенном сборнике А. Вейрауха 1820 г., гравированный экземпляр которого с параллельными русскими текстами для Жуковского Вейраух заказал в конце 1819 г.

Стихотворение «Персидская песня», как это удалось установить X. Эйхштедт, является переводом стихотворения И. В. Гёте «Gluckliches GeheimniB» («Счастли¬вая тайна»), написанного в 1814 г. и опубликованного под этим же заглавием в «Taschenbuch fur Damen auf das Jahr 1817» («Карманная книжка для дам на 1817 г.»). Издание это увидело свет не позднее рождественских праздников 1816 г. (Eichstadt. S. 48—49), что и позволило сузить временные границы создания перевода Жуковского: безусловно, это немецкое издание попало в руки Вейрауха лишь в 1817 г. Позже это же самое стихотворение вошло в третью книгу («Книга любви») сборника Гёте «Западно-восточный диван» (1819) иод заглавием: «Gehei-mes» («Сокровенное»).

X. Эйхштедт, подробно проанализировав характер перевода Жуковского, справедливо отметила его формальную и смысловую близость к тексту Гёте при некоторой перестановке стилевых акцентов: «легкий, шутливый тон» стихотворе¬ния Гёте Жуковский, по мнению исследовательницы, перевел «в сентименталь¬ный стилевой ключ» (Eichstadt. S. 50). Думается, изменение заглавия было связано с обстоятельствами поведения Жуковского после замужества М. А. Протасовой. «Сокровенное» стало просто «Персидской песней»; тем самым снимался автобио-графический подтекст стихотворения.

О. Лебедева

1820

Прощальная песнь воспитанниц Института, при выпуске

(«Подруги! час разлуки наступил…») (С. 189)

Автографы:

1) РНБ, on. 1, № 29, л. 58 об.— 59—черновой, без заглавия.

2) РНБ, on. 1, № 29, л. 59 об.— 60 об.—беловой, с незначительной правкой. При жизни Жуковского не печаталось.

Впервые: С 10. С. 996—997—с датировкой: «1821 г.»

Печатается но тексту первой публикации, со сверкой по автографу.

Датируется: февраль 1820 г.

Среди стихотворений Жуковского сохранилось несколько текстов «на выпус¬ки», положенных на музыку и исполнявшихся либо хором, либо в жанре кантаты. Покровительница и основательница Общества благородных девиц, Смольного и Екатерининского институтов, императрица Мария Федоровна, возможно, способ-ствовала авторскому участию Жуковского в выпускных торжествах. Вполне веро-

ятным кажется и влияние в этом же вопросе Ю. А. Нелединского-Мелецкого, чле-на Совета Общества благородных девиц и Екатерининского института, ближай¬шего сотрудника Марии Федоровны в ее иросветительско-благотворительной деятельности. Екатерининский институт был основан в 1800 г. на собственные деньги императора Павла I и его супруги императрицы Марии Федоровны. В вос¬поминаниях более поздней выпускницы института А. О. Смирновой-Россет вос¬производится обычный распорядок дня Марии Федоровны, в котором значитель¬ное место уделялось опекаемым ею заведениям: «В институте не делали шагу без ее истинно материнской заботы и любви. Ее деятельность была изумительной. Летом и зимой она вставала в 7 часов, тотчас одевалась, а с 8-ми часов она уже за¬нималась с секретарем Вилламовым. Он вел переписку с госпиталем и институ¬том» (Смирнова-Россет. С. 148).

Стихотворение предположительно датируется 1820 г. на основании периодич-ности выпусков (1820, 1823, 1826): воспитанницы выпускались каждые три года. Сомнения вызывает положение автографа в рукописи—после массива летних стихов 1820 г., тогда как выпуск обычно бывал в феврале. Сохранилось указание М. М. Сперанского, относящееся к 1823 г., о пении тремя девицами стихов Жу¬ковского, хотя речь идет об исполнении кантаты «Подруги! час разлуки насту¬пил…» Отзыв Сперанского звучит нелестно для Жуковского: «Стихи, жаль, по¬средственны. Говорят, что он спешил, но как бы он ни спешил, он должен был сделать лучше. Горькое условие великой славы! Тут нет почти ни одной искры тонкого, глубокого чувства, а предмет так к тому удобен. Какая тема: невинность, вступающая в свет!» (На память гр. Сперанского. СПб., 1872. С. 613). По всей ве¬роятности, все-таки песня создавалась к февральскому выпуску 1820 г., но была записана в тетрадь хронологически не по порядку.

Стихотворение подвергалось большой переработке, о чем свидетельствует на¬личие чернового и белового автографов. В тексте варьируется и разрабатывается мотив выхода в свет из «безопасного приюта», благодарности покровительнице с идеализацией ее образа. Апологетическая оценка благотворительной деятельности императрицы Марии Федоровны А. О. Смирновой-Россет интонационно совпада¬ет с прощальными песнями «на выпуск» и воспроизводит общую атмосферу вре¬мени. Вместе с тем многие мотивы и образы этой песни: святого приюта, ангела-хранителя, прекрасного сна, веры в Провиденье и святого Провиденья—вполне вписываются в общий элегический контекст лирики Жуковского 1819—1820 гг.

Н. Вётшева

Близость весны

(«На небе тишина…») (С. 192)

Автограф неизвестен.

Копия (ПД.№9625,л. 26) —рукою А. П. Зонтаг.

В пер вые: С 3. Т. 2. С. 250—с заглавием: «Близость весны», в отделе «Смесь».

В прижизненных изданиях: С 3—5—с заглавием: «Близость весны». В С 5 отнесено к 1821 г.

Датируется: весна 1820 г.

Стихотворение «Близость весны» традиционно датировалось комментаторами 1821 г. на том основании, что его текст отнесен в С 5 в подборку стихотворений 1821 г. Н. К. Кульман, описавший альбом гр. С. А. Самойловой, зафиксировал бе¬ловой автограф стихотворения под №29 (Кульман. С. 1087) и привел разночте¬ния с печатным текстом (Там же. С. 1131). Хотя альбом С. А. Самойловой запол¬нялся не в хронологическом порядке, все записи Жуковского в нем сделаны в про¬межутке между августом 1819 и июлем 1820 г. (до первого заграничного путеше¬ствия поэта и помолвки С. А. Самойловой с гр. А. А. Бобринским осенью 1820 г.). Исходя из