Воейковыми в Петербурге в доме Мен-шикова; отсюда его активное участие в написании поздравительного письма А. А. Воейковой Гнедичу.

Ст. 1. …Николай Гомерович…—Обращения Жуковского в письмах к Гнедичу самые разнообразные: «любезный Гандишь», «любезнейший Гнедок», «любезный Николай», «любезный Гнедко» (см.: СС 1. Т. 4. С. 573—574, 587), но чаще всего «Николай Гомерович» — как указание на главный поэтический труд Гнедича, пе¬ревод «Илиады» Гомера.

А. Янушкевич

Ночь

(«Уже утомившийся день…») (С. 230)

Автографы:

1) РНБ, on. 1, № 26, л. 42—черновой набросок карандашом между строк запи-санного рукою неустановленного лица немецкого текста с датой: «Dorpat, d.(en) 26 Feb.(ruar). 1823».

2) ПД. № 22728, л. 119—беловой, без заглавия и подписи, в альбоме А. А. Во-ейковой.

3) РНБ, ф. 608 (Помяловский), он. 1, №4875 — беловой, на отдельном листке, с заглавием: «Баркарола» и подписью: «Ж.»

Ко н и я (РГИА, ф. 1673 (А. С. Шишков), on. 1, № 287, л. 1)—рукою неизвест¬ного лица, с пометками П. А. Вяземского.

Впервые: СЦ на 1825 год. СПб., 1824. С. 286—с заглавием: «Ночь» и подпи¬сью: «Жуковский».

В прижизненных изданиях: С 4—5 (в С 4—отдел «Романсы и песни»; в С 5 отнесено к 1815 г.).

Датируется: 26 февраля 1823 г.

Единственным основанием для датировки текста стихотворения «Ночь» явля¬ется дата, проставленная в черновом автографе с параллельным немецким тек¬стом, между строк которого Жуковский набросал карандашом первоначальный вариант 9 стихов своего перевода (4 стиха первой строфы и 5 стихов второй). В альбоме А. А. Воейковой автограф стихотворения «Ночь» расположен между запи¬сями от 10 октября 1823 г. (л. 116) и 10 июня 1824 г. (л. 123), однако это не может быть основанием для датировки стихотворения указанным промежутком време¬ни, поскольку альбом заполнялся в совершенно произвольном хронологическом порядке.

Можно предположить, что первоначальный набросок перевода был сделан Жуковским сразу но получении немецкого текста, а свой окончательный вид сти-хотворение «Ночь» обрело несколько позже—возможно, вскоре после смерти М. А. Протасовой-Мойер (19 марта 1823 г.). Это предположение косвенно под¬тверждается тем фактом, что стихотворение на смерть М. А. Мойер «9 марта 1823» заканчивается двумя стихами из любимого ею романса А. Вейрауха «Sterne der Nacht!» («Звезды ночи!»—нем.; в переводе Жуковского: «Звезды небес! Тихая ночь!»). Стихотворение «Ночь» развивает те же мотивы целительной силы и уте¬шения тихой звездной ночи.

Поскольку текст немецкого подлинника стихотворения «Ночь» известен толь¬ко по анонимному автографу в архиве Жуковского и лишь однажды был напеча¬тан А. Н. Веселовским (Веселовский. С. 500; см. также: Dietrich Gerhardt. Die Zeit und das Weltproblem // Rheinisch-Westfalische Akademie der Wissenschaften. Vortra-ge. G. 299. Westdeutscher Verlag, 1989. S. 36), мы считаем необходимым привести его здесь с подстрочным переводом:

Schon sank auf rosigcr Bahn Уже спустился по розовой дороге

Der Tag in wallendc Flutheii, День в бурлящие волны,

Lain?nd auf brciinendc Gluthen, Освежая пылающий зной,

Weht nun die Kuhlc uns an. Обвевает уже пас прохлада.

Und hoch voni hinimlischcn Bogcn И свыше, с небесного свода

Ковш! her die Mutter gczogen, Нисходит Мать,

Hesperus wandcll so sacht Геспер так тихо восходит

I in siisseii Frieden der Nacht. В сладком мире ночи.

Копни’ denii, о Hhninlische, Du, Приди же, о небесная, ты,

Und wehre den nagendeii Schnierzcn, И исцели гложущую боль,

Fiille die schlagcndcn Herzen, Наполни бьющиеся сердца,

Die arm(mi, mil secliger Kuh’. Бедные, блаженным покоем.

Mil deinein fachcliiden Schwingen, Твоими овевающими крыльями,

Mil sail ft ciiischlaTcrndcni Singen, Нежно усыпляющим пением

Wiege die Kinderchcii dein Убаюкай твоих деток,

О, wiege, wiege sie ein! О, убаюкай, убаюкай их!

Д. Герхардт, высоко оценивая эстетическое достоинство немецкого текста, ста¬вит его наравне со стихотворениями «Ночь» Гердера и «Ночная песнь» Ф. Геббе-ля (см.: Dietrich Gerhardt. Op. cit. S. 40—41), поэтому вопрос об авторе немецкого подлинника стихотворения «Ночь» представляет самостоятельный интерес. Из числа деритских друзей Жуковского, известных своей литературной деятельно¬стью (Мартин Асмус, 1784—1844; Карл фон дер Борг, 1794—1848; Август Вейраух, 1788—1865), автором романса «Ночь» скорее всего мог быть именно Август Вейра¬ух, которого «современники считали (…) выдающимся композитором и лучшим поэтом Прибалтики» (Ж. и русская культура. С. 455; подробно о Вейраухе и его отношениях с Жуковским см.: Там же. С. 449—455; Eichstadt. S. 39—88).

Д. Герхардт на основе стилистического анализа текстов «Sterne der Nacht!» (в переводе Жуковского—«Звезды небес!..»), «Der neue Pygmalion» (в переводе Жу-ковского— «Тронься, тронься, пробудись!..») и «Schon sank auf rosiger Bahn…» (в переводе Жуковского—«Ночь») высказал предположение, что все три текста при-надлежат одному поэту (Dietrich Gerhardt. Op. cit. S. 42). X. Эйхштедт, в свою оче¬редь, считает автором первых двух именно Августа Вейрауха (Eichstadt. S. 83, 85). Таким образом, наиболее вероятным представляется то, что три вышеперечис¬ленных текста являются оригинальными стихотворениями А. Вейрауха. Подроб¬ный анализ перевода стихотворения «Ночь» в сравнении с текстом немецкого подлинника и в контексте немецкой романтической «ночной лирики» см.: Dietrich Gerhardt. Op. cit. S. 36—44.

Стихотворение Жуковского «Ночь» было дважды переведено на немецкий язык: автором одного перевода был Фридрих Боденштедт (Friedrich Bodenstadt’s Gesammelte Schriften. Berlin, 1866. Bd. 7. S. 153), автором другого—Эллис (Лев Кобылинский): Leo Kobylinski-Ellis. Das goldene Zeitalter der russischen Poesie: W. A. Joukowski, seine Personlichkeit, sein Leben und sein Werk. Padeborn, 1933. S. 160.

Стихотворение положено на музыку А. Рубинштейном и Г. Коргановым.

О. Лебедева

9 марта 1823

(«Ты предо мною…») (С. 231)

Автографы:

1) ПД. № 22728, л. 111 — беловой, в альбоме А. А. Воейковой.

2) ПД. P. I, оп. 9, л. 1 —беловой, с заглавием: «9 марта». Копия (ПД. P. I, он. 9, л. 2)—рукою неустановленного лица. При жизни Жуковского не печаталось.

Впервые: С 7. Т. 3. С. 491—с заглавием: «9 марта 1823». Печатается но тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: 19 марта 1823 г.

Стихотворение является откликом на смерть М. А. Протасовой-Мойер, кото¬рая скончалась во время родов 18 марта 1823 г. в Дерпте. Поэт вспоминает в нем о последнем свидании с умершей, но вечно живой в его сознании Машей Про¬тасовой.

Дата создания стихотворения (после известия о смерти—19 марта) и время, о котором оно рассказывает (последнее свидание—9 марта), слились в сознании комментаторов этого произведения, и оно получило почти во всех посмертных изданиях (см.: С 8—10, ПСС, Стихотворения, СС 1 и др.) заглавие: «19 марта 1823». Виновником этой путаницы оказался биограф поэта К. К. Зейдлиц. В своей

книге «Жизнь и поэзия В. А. Жуковского…» (СПб., 1883) он «поправил» издателя С 7 П. А. Ефремова, который впервые опубликовал текст стихотворения, вероят¬но, основываясь на автографе № 2, и дал верное заглавие: «9 марта 1823» (см.: С 7. Т. 3. С. 491). «… тут неверно озаглавлено,— писал К. Зейдлиц но поводу С 7,— вместо 9-го марта должно быть 19-е—день смерти Марии Андреевны» (Зейдлиц. С. 134). Начиная с С 8 Ефремов, прислушавшись к мнению биографа Жуковского, изменил заглавие стихотворения на «19 марта 1823», и это ошибочное заглавие продержалось в изданиях сочинений Жуковского до 1973 г., (см.: Жуковский В. А. Избранное. Л., 1973. С. 126), когда наконец И. М. Семенко не восстановила под¬линное заглавие, подчеркнув в примечании к стихотворению, что в нем «речь идет о последнем свидании с М. А. Протасовой, состоявшемся в Дерпте именно 9 марта» (СС 2. Т. 1. С. 414).

Об этой встрече Жуковский писал А. П. Елагиной 28 марта 1823 г.: «10 числа я с ними простился, без всякого предчувствия, с какою-то непонятною беспечно¬стью (…). Через полчаса всё готово к отъезду; встаю, подхожу (…) она спала; но мой приход ее разбудил—хотела встать, но я ее удержал. Мы простились, она просила, чтобы я ее перекрестил, и спрятала лицо в подушку — и это было по¬следнее на этом свете» (PC. 1883. № 10. С. 84).

Последующие письма Жуковского к родным, прежде всего к задушевной под¬руге Маши Протасовой—к А. П. Елагиной, являются своеобразным прозаиче¬ским комментарием к стихотворению. Ср.: «Время ничего не сделает… Разве только одно: наш милый товарищ будет час от часу ощутительнее своим присутст¬вием; я в этом уверен. Мысль об ней полная ободрения до будущего, полная бла¬годарности за прошедшее—словом, религия! Саша, вы и я будем жить друг для друга во имя Маши, которая говорит нам: незрима я, но в мире мы одном» (Там же. С. 85); «Маша более, нежели когда-нибудь, наш ангел, наш спутник, наш хра¬нитель! В пятницу на Святой неделе мы все были на ее могиле, там слышал я под чистым небом (…) Христос воскресе! и сущим в гробех живот даровал. Это была возвы¬шенная минута жизни» (Там же. С. 86); «Жизнь точно святыня: Маша сама в этом меня теперь уверила. Счастие не нужно, чтобы этому верить. На будущее можно глядеть спокойно, ибо оно уже не отымает счастья. Оборотимся к прошедшему» (Там же. С. 88). Поэтическим постскриптумом к «9 марта 1823» станут стихотворе¬ния «Ты всё жива в душе моей…» и «Звезды небес…», воссоздающие «память сердца» поэта (см. примеч. к этим стихотворениям).

Еще В. М. Жирмунский указал на сходство этого стихотворения со стихотворе-нием немецкого поэт-романтика Клеменса Брентано (Brentano, 1778—1842) «Ап Sophie Brentano», посвященного памяти его умершей сестры Софии. «Сходство этих стихотворений, главным образом,— писал исследователь,— в своеобразном ритме (двустопный ямб, без рифмы, попеременно мужское и женское окончание, есть свобода в перестановке ударений, которая у Жуковского проявилась в двух заключительных строках) и в общем настроении,— не в словах» (Жирмунский В. М. Религиозное отречение в истории романтизма. М., 1919. Ч. 3. С. 37—38). При этом Жирмунский и еще ранее Веселовский отмечают факт личного знакомства

Жуковского с Брентано (см.: Там же. С. 38; Веселовский. С. 22). О близости это¬го стихотворения с другим произведением Брентано «К Софии Меро» см.: Топо¬ров В. Н. Из исследований в области поэтики Жуковского // Slavica Hierosolymita-na. The Magnes Press, 1977.

Анализ мелодики этого стихотворения был дан Б. М. Эйхенбаумом (О поэзии. Л., 1969. С. 389—390), а его ритма—С. А. Матяш (Ж. и русская культура. С. 89).

Ст. 11—12. Твоя могила, II Как рай, спокойна!..— М. А. Мойер была похоронена на русском кладбище в Дерпте. Сохранился рисунок Жуковского 1823 г., изобра-жающий ее могилу, на которой нет еще ни креста, ни бронзовой доски, установ-ленных позднее. См. также в письме Жуковского к А. П. Елагиной от 28 марта 1823 г. из Дернта: «Ее могила наш алтарь веры, недалеко от дороги, и ее первую посетил я!» (PC. 1883. № 10. С. 84).

Ст. 17—18. Звезды небес, II Тихая ночь!..— Эти две строки, отделенные в автогра-фе стихотворения интервалом, начало перевода фрагмента текста анонимного ав¬тора из сборника А. Вейрауха (см. примеч. к стихотворению «Звезды небес…»). О месте и значении этих строк для общего смысла стихотворения «9 марта 1823» см.: Веселовский. С.