238; Стихотворения. Т. 2. С. 524; Eichstadt. S. 82—84.
И. Поплавская
«Ты всё жива в душе моей!..»
(С. 231)
Автограф неизвестен. Копии:
1) ПД. № 22728, л. 56—рукою А. А. Воейковой в ее альбоме.
2) РНБ, ф. 550, он. 3, Q XIV. 153, л. 15—рукою М. Н. Дириной, с подписью: «Ж.»
При жизни Жуковского не печаталось.
Впервые: Отчет ИПБ за 1902 г. СПб., 1910. С. 189. Ср.: Бычков И. А. Из не-изданных стихотворений Н. М. Языкова и В. А. Жуковского. СПб., 1911. С. 40. Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по копиям. Датируется: март 1823 г.
Отсутствие этого произведения в собраниях сочинений Жуковского—очевид¬ное недоразумение. Этот небольшой текст неразрывно связан со стихотворением «9 марта 1823», рассказывающим о последней встрече поэта с М.А. Протасовой-Мойер, умершей 19 марта 1823 г. Записанное в альбоме ее сестры, А. А. Воейко¬вой, прямо вслед за автографом первого стихотворения, оно стало одновременно реквиемом и эпитафией. На обороте альбомного листа—рисунок Маши, сидящей в кресле, работы А. А. Воейковой. Видимо, и рисунок был сделан незадолго до ро¬дов и смерти Маши.
Появление этого стихотворения в альбоме Марии Николаевны Дириной (в за¬муж, фон. Рейц)—с подписью: «Ж.» — еще одно доказательство принадлежности стихотворения Жуковскому. В 1823 г. М. Н. Дирина жила в Дерпте и была близка к Мойерам-Воейковым. Вероятно, она переписала это стихотворение из альбома А. А. Воейковой, о чем свидетельствует идентичность текстов.
А. Янушкевич
Надгробное слово на скоропостижную кончину именитого ПАУКА ФАДЕЯ, служившего целые сутки комнатным пауком у Ея превосходительства Варвары Павловны Ушаковой, отличного благонравием, обжорством и пузом и кончившего дни свои в пузырьке, в котором Ея превосходительству благоугодно было его закупорить и поминутно кувыркать. 1823-го года сентября 13 («И так ты кончил жизнь, почтеннейший наш друг!..») (С. 232)
Автограф (ПД, ф. 388, on. 1, №94) —беловой. Ср.: ИВ. 1902. №4. Апрель. С. 169—факсимильное воспроизведение. При жизни Жуковского не печаталось. Впервые: ИВ. 1902. №4. Апрель. С. 169.
Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: 13 сентября 1823 г.
В примечании издателя ИВ, впервые опубликовавшего это шутливое произве-дение Жуковского, говорится: «Помещаемый здесь, в точном факсимиле,-авто¬граф В. А. Жуковского любезно сообщен нам И. Н. Захарьиным, который полу¬чил его от графини А. А. Толстой.
Автограф этот—шуточное, нигде еще не напечатанное стихотворение Жуков¬ского. Оно написано им фрейлине В. П. Ушаковой, дочери генерал-адъютанта Павла Петровича Ушакова, бывшего воспитателя императора Николая I.
Почему паук Ушаковой заслужил такое внимание Жуковского и назывался „Фаддеем», неизвестно. Возможно, что это имя было дано ему самим Жуковским в честь известного Фаддея Булгарина» (ИВ. 1902. №4 С. 169).
О Варваре Павловне Ушаковой см. примеч. к стихотворению «К Варваре Пав-ловне Ушаковой и гр. Прасковье Александровне Хилковой».
Это стихотворение стоит в одном ряду с шутливыми павловскими эпитафиями 1819 г.: «На смерть чижика», «Эпитафия Мими», «В комитет, учрежденный по слу¬чаю похорон Павловской векши…», «К Столыпину».
Промежуток в полгода между смертью М. А. Мойер, стихотворениями на ее смерть и этим шутливым стихотворением—свидетельство как глубокого отчая¬ния поэта, так и постепенного его пробуждения к жизни.
Н. Вётшева
(«„Кто ты, Ангел светлоокой»…») (С. 232)
Автограф (РНБ, on. 1, №30, л. 11—13)—черновой, с датой: «5 октября»; на л. 13 — карандашный набросок рисунка, изображающего встречу двух ангелов.
Впервые: СО. 1823. №41. С. 33—с заглавием: «Ангел и Певец» и подписью: «Ж.»
В прижизненные собрания сочинений не входило.
Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу.
Датируется: 5 октября 1823 г.
В С 8 к этому стихотворению П. А. Ефремов дал следующее примечание: «В числе празднеств, бывших в Гатчине в 1823 г. по случаю приезда невесты велико¬го князя Михаила Павловича Выртембергской принцессы Шарлотты, был дан 6 октября музыкальный вечер. В конце его были пропеты эти стихи, положенные на музыку Мауером. Слова ангела пела княжна Хилкова, а певца — г. Всеволож¬ский. Перед вторым куплетом на театре, в облаках, была представлена группа, изображавшая судьбу, которую окружали духи жизни» (С 8. Т. 2. С. 521—522). Подробное описание праздника см.: ОЗ. 1823. Ч. 16. Кн. 43.
В стихотворении речь идет о приезде в Россию Вюртембергской принцессы Фридерики Шарлотты Марии (1806—1873), впоследствии ставшей великой кня¬гиней Еленой Павловной, женой великого князя Михаила Павловича. О встрече Михаила Павловича (1798—1848), четвертого сына императора Павла I, с прин¬цессой Шарлоттой за границей см.: Смирнова-Россет. С. 155. Бракосочетание Еле¬ны Павловны с великим князем Михаилом Павловичем состоялось в феврале 1824 г. (см.: Шильдер. Т. 1. С. 156). В это же время Жуковский начинает давать ей уроки русского языка, о чем сообщает А. П. Зонтаг в письме от 5 марта 1824 г.: «Скажу вам два слова о себе: у меня теперь на руках новая, милая ученица, вел.(икая) кн.(ягиня) Елена Павловна» (УС. С. 97—98). Елена Павловна постоян¬но поддерживала дружеские отношения с деятелями русской культуры. По сло¬вам Жуковского, она «очень любила Пушкина» (С 8. Т. 6. С. 17). Сохранились 4 за¬писки Елены Павловны к Жуковскому от 27—29 января 1837 г. с вопросами о со¬стоянии раненого Пушкина (см.: Черейский. С. 150).
В празднике, на котором было исполнено стихотворение «Ангел и Певец», принимали участие фрейлина княжна П. А. Хилкова, спевшая партию Ангела, и Н. В. Всеволожский (1799—1862), любитель театра и литературы, основатель ли¬тературно-театрального общества «Зеленая ламна», приятель А. С. Пушкина—ис¬полнитель партии Певца. Музыку к сочинению Жуковского написал композитор и скрипач-виртуоз Людвиг Вильгельм Маурер (1789—1878).
О влиянии Шиллера на использование 4-стопного хорея в этом стихотворении см.: Томашевский Б. В. Строфика Пушкина // Пушкин: Исследования и материа¬лы. М.; Л., 1958. Т. 2. С. 98.
И. Поплавская
«Я Музу юную, бывало…»
(С. 235)
Автографы:
1) РНБ, оп. 1,№30, л. 17, 21 — черновой, без заглавия.
2) ПД. P. I, оп. 9, №50, л. 1—беловой 2-х первых строф, с разночтением в ст. 13: вместо: «Его желанного возврата» — «Животворящего возврата»; на отдельном листке, без заглавия.
Впервые: С 3. СПб., 1824. Т. 3.— в конце тома курсивом (ц. р.—6 декабря 1822 г.), с заглавием: «Я Музу юную, бывало…»
В прижизненных изданиях: С 3—4; в С 4—также в конце тома курси¬вом, без указания в оглавлении. В С 5 отсутствует.
Печатается по тексту С 4 со сверкой по автографам.
Датируется: конец 1823 г.
Черновой автограф воссоздает весь процесс работы Жуковского над текстом стихотворения. Сначала идет прозаический план: «Я знавал дни вдохновения—тогда Муза природы, жизни и мечты—все было пенье! Бывали дни—посвящаю их—но при-дет ли—как странник—пока сияет солнце—не знаю»; затем возникает первый сти-хотворный набросок:
Музу я встречал бывало В поднебесной стороне, И позванное летало Вдохновение ко мне.
Жуковский отказывается от 4-стопного хорея, и все последующие варианты даны 4-стопным ямбом. На л. 21 возникает ритмический рисунок стихотворения. Все наброски стихотворения предшествуют «Прощальной песне, петой воспитан¬ницами Общества благородных девиц, при выпуске 1824 года» (СО. 1824. №1). История публикации стихотворения в С 3, видимо, включенного туда уже накану¬не выхода всех трех томов в свет (издание появилось в начале 1824 г.), позволяет датировать его предположительно концом 1823 г. Никаких других реальных сви¬детельств о времени написания стихотворения не обнаружено.
Посвящение великой княгине Александре Федоровне, которым открывается С 3, и наличие особого экземпляра этого издания, подаренного 20 марта 1824 г. Жуковским П. И. Полетике, где стихотворение «Я Музу юную, бывало…» перене¬сено в т. 1 и переплетено непосредственно за посвящением (см.: С 7. Т. 1. С. 486), давало основания комментаторам говорить о связи этого произведения непосред¬ственно с личностью великой княгини и определять его как «Стихи в роде эпило¬га…» (С 6. Т. 4. С. 426).
Думается, стихотворение может рассматриваться в аспекте символической по¬этики Жуковского прежде всего как его эстетический манифест и выражение ро¬мантической концепции жизнетворчества. Особый характер его публикации (кур¬сивом в конце издания) свидетельствует об этом. Пушкинское стихотворение «Я помню чудное мгновенье…», обращенное к конкретному адресату, продолжает эту линию русской поэзии и перекликается со стихотворением Жуковского.
А. Янушкевич
(«В тени дерев, при звуке струн, в сиянье…») (С. 236)
Автограф неизвестен.
Впервые: СЦ на 1825 год. СПб., 1824. С. 257—258, в разделе «Стихотворе¬ния», за подписью: «Жуковский».
В прижизненных изданиях: С 4, 5 (в С 4 отдел «Смесь», в С 5 в подбор¬ке произведений 1821 г.).
Датируется: 1823 г.
Главной в стихотворении является тема привидения, которая очень рано ста¬ла занимать Жуковского и как художника, эстетика, и как человека, верящего в загробную жизнь. Привидениями населены элегии и баллады Жуковского. Вы-сказывалось мнение о том, что стихотворение «Привидение» генетически связа¬но с эстетикой немецкого романтизма, в частности, с третьим «Гимном к ночи» («Нутпе an die Nacho) Новалиса (Галюн. С. 27—28).
Однако в данном стихотворении речь идет, по-видимому, не о литературном, романтическом привидении, над которым поэт сам охотно посмеивался; его шут¬ливая репутация «певца» таких привидений нередко обыгрывалась в «Арзамасе». Здесь же, как и в стихотворении «9 марта 1823 года», биограф поэта (К. К. Зейд¬лиц) и его исследователи (И. Жданов, И. Эйгес, И. Виницкий) видят связь с се¬мейным преданием Елагиных-Мойеров о явлении М. А. Протасовой в ночь на 18.3.1823 г., т. е. в ночь ее смерти, А. П. Елагиной, которая тогда находилась в Москве у постели своего больного сына, а М. А. Протасова, как известно, умерла в Дерите. 28 октября 1823 г. Жуковский писал об этом видении А. П. Елагиной: «Вы видели Машу и во сне, и наяву в последние дни ее—я нахожу в этом что-то неизъяснимо для вас утешительное (…) Я верю вашему видению, в нем вижу что-то естественное, справедливое. Это награда! Но именно все это и делает жизнь высокою! До чего может она возвысить нашу душу! И только она одна! Милая (…) я далек, слишком далек от вашей высокости. Сны ваши меня не посещают. Но ра¬ди этих снов, прекрасных вестников того света (…) не предавайтесь унынию. (…) Прошедшее не умирает. Не говорите: ее нет, говорите: она была» (УС. С. 39—40). Много позднее Жуковский вновь вспомнит об этом видении и расскажет о нем в статье конца 1840-х гг. «Нечто о привидениях».
Видение придает А. П. Елагиной в глазах Жуковского особый статус. Жуков¬ский подчеркивает дистанцию между ею и собой и говорит о «завидном счастье, которым он не был удостоен». Но то, что ему не было дано непосредственно, он вызывает с помощью поэзии и воспоминания. «Не вижу глазами ее, но знаю, что она с нами»,— пишет он сразу после смерти Маши (цит. но: Веселовский. С. 237).
А. П. Елагина видела «милую гостью» воочию, а Жуковский призывает ее к себе, как бы извлекая ее из небытия, давая ей зримый образ в своем стихотворении. Произведение, таким образом, передает любимую Жуковским философию поэти-ческого откровения, переживаемого при чудесном явлении посланца
