значение, были нередки в летних резиденциях. Екатерина II проиллюстри¬ровала собственную притчу о царевиче Хлоре и поиске розы без шипов на нату¬ре, заказав устройство «тематического» сада А. А. Самборскому и Н. А. Львову. Природный ландшафт в соединении с архитектурой стал сказочным городком, учившим преодолению препятствий, борьбе со злом (см.: Несин В., Сауткина Г. Павловск императорский и великокняжеский. СПб., 1996. С. 25—32). «Александ¬рова дача» в Павловске представляла собой аллегорическую модель мира с систе¬мой нравственных ориентиров человека.
Масштаб и значение игрового пространства «детского острова» гораздо скром¬нее но сравнению с развернутым садово-архитектурным сюжетом «Александровой дачи». «Августейшие дети» сами построили посредине острова домик и сделали нужную для него мебель. В стихотворении создается образ мини-космоса «завет¬ного острова», в котором акцентируются идиллические мотивы спокойного, уми¬ротворенного «союза земли и воды». Этому способствует безрифменно-стилизо-ванная стихотворная форма, где лирическим субъектом является обобщенное «мы» без конкретной ссылки на августейших владельцев. Впоследствии цесаревич (будущий император Александр II) поставил в этом домике бюст Жуковского как воспоминание о счастливейших днях детства (см.: Загарин. С. 424).
Н. Вётшева
Пери
(«Перед дверию Эдема…») (С. 275)
Автограф неизвестен.
Копия (РНБ, он. 1, № 36, л. 20)—авторизованная, с датой рукою Жуковско¬го: «22 августа».
При жизни Жуковского не печаталось. Впервые: Бумаги Жуковского. С. 100—103.
Печатается но тексту первой публикации, со сверкой но копии. Датируется: 22 августа 1831 г.
Три стихотворения Жуковского: «Пери», «Песнь бедуинки» и «Мечта» — име¬ют общую творческую историю. Все они написаны рукою неустановленного лица с пометами Жуковского на отдельном листе в линейку. В архивной папке-конво¬люте № 36 имеются и другие автографы поэта, написанные на такой же бумаге и датированные 1831 г.
Думается, стихотворение «Пери» и примыкающие к нему тексты написаны в 20-х числах августа 1831 г. Появление их в этом году было не случайно: они были созданы к 10-летию Берлинского придворного праздника на сюжет поэмы Т. Му¬ра «Лалла Рук» (см. примеч. к стихотворению «Лалла Рук»). По всей вероятности, они были предназначены для петербургской дворцовой инсценировки из «Лалла Рук», продолжая традицию живых картин (об этом см.: ЛН. Т. 91. М., 1981. С. 669—673).
Как было установлено немецким славистом Дитрихом Герхардтом, все три стихотворения восходят к одному источнику—к альбому: Die lebender Bilder und pantomimischen Darstellungen bei dem Festspiel: Lalla Rookh (…) nach der Natur ge-zeichnet von W. Hensel… Berlin, 1823 — и являются переводом стихотворных над¬писей Самюэля Генриха Шпикера (Spicker; 1786—1858) к «живым картинам и пантомимическим представлениям на празднике Лалла Рук» (подробнее см.: Ger¬hardt D. Vergangene Gegenwartigkeiten. Gottingen, 1966. S. 31—34).
Из дневников поэта известно, что с автором стихов Самюэлем Шпикером и ху-дожником Вильгельмом Гензелем (Hensel, 1794—1864), сделавшим рисунки к аль¬бому, Жуковский встречался неоднократно: сначала в Берлине, накануне и после праздника Лалла Рук в 1821 г. (Дневники. С. 106, 108, 119), а затем во время за¬граничных путешествий 1833-го (Дневники. С. 312) и 1838 г. (Там же. С. 376).
Стихотворение «Пери» представляет собой перевод нескольких пояснитель¬ных текстов-романсов Шпикера (ЛН. Т. 91. С. 671). Они включают три картины («Bild») с общим заглавием «Die Peri und das Paradies» (в переводе Жуковского «Erstes Bild»—ст. 1—16; «Zweites Bild»—ст. 17—48; «Drittes Bild»—ст. 49—88). Жу¬ковский достаточно близок к немецкому оригиналу Шпикера.
А. Янушкевич
Песнь бедуннкн
(«В степь за мной последуй, царь!..») (С. 278)
Автограф неизвестен.
Копия (РНБ, оп. 1, № 36, л. 20 об.)—авторизованная, без даты. При жизни Жуковского не печаталось. Впервые: Бумаги Жуковского. С. 103.
Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по копии. Датируется: около 22 августа 1831 г.
«Песнь бедуинки» написана на обороте листа с текстом стихотворения «Пери», датированного 22 августа (см. примеч. к стихотворению «Пери»). Вполне возмож-
но, что эта дата относится ко всем трем произведениям: «Пери», «Песнь бедуин-ки», «Мечта», так как они имеют общую творческую историю, один источник ит. д.
«Песнь бедуинки» является почти дословным переводом «Романса Нурмагала» («Romanze der Nurmahal») С. Шпикера—заключительной песни, которую поет ге¬роиня на празднике Лалла Рук. Как указывает М. П. Алексеев, «в конечном счете, „Песнь бедуинки» Жуковского—это перевод с перевода, и снова восходит к „Лал-ле Рук» Мура» (ЛН. Т. 91. С. 673). Сохранив ритмическую основу стиха Шпикера, Жуковский несколько ослабляет восточный колорит «Романса», заменив немецкое «Wuste» («пустыня») на русское «степь».
А. Янушкевич
(«Всем владеет обаянье!..») (С. 279)
Автограф неизвестен.
Копия (РНБ, on. 1, № 36, л. 20 об.)—авторизованная, с зачеркнутыми вари¬антами первого стиха: «Власть Мечты непобедима», «Всемогущий Чародей». При жизни Жуковского не печаталось. Впервые: Бумаги Жуковского. С. 103.
Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по копии. Датируется: около 22 августа 1831 г.
Как и «Песнь бедуинки», стихотворение «Мечта» написано на обороте листа с текстом «Пери», что и определяет его датировку и творческую историю (см. при¬меч. к стихотворению «Пери»).
«Мечта» — перевод первой половины стихотворной надписи С. Шпикера к первой картине, иллюстрировавшей содержание начальной вставной повести в «Лалла Рук» — «Покровенный пророк Хорасана» («Der verschleierte Prophet von Khorassan»).
Переведя из 16-ти стихов оригинала Шпикера лишь первые восемь, Жуков¬ский придает мотиву покрова более символический характер, связывая его со сво¬ей романтической эстетикой (см.: Янушкевич. С. 147—148; Канунова Ф. 3. Мотив «завесы» в поэзии Жуковского: Эстетика «невыразимого» и религия // Гуманитар¬ные науки в Сибири: Сер. филологическая. 1996. №4. С. 12—19). Заглавие «Меч¬та» лишь подчеркивает суггестивность лирической философии Жуковского. Но связь с источником «живых картин» выстраивает для этого программного стихо¬творения [имеется в виду «Лалла Рук»] «более прозаическую генеалогию» (Вацу-ро. С. 149).
А. Янушкевич
(«Цветет и расцветает…») (С. 279)
Автограф (РНБ, оп. 2, № 14, л. 1)—беловой, с датой: «26 августа». Копия (РГИА, ф. 1673 (А. С. Шишков), on. 1, № 287, л. 3)—рукою неизвест¬ного лица, с пометками П. А. Вяземского. Впервые: Муравейник. 1831. № 5. С. 40. В прижизненные собрания сочинений не входило Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: 26 августа 1831 г.
Это стихотворение, как и предшествующее—«Детский остров» («Как весело, весело!..»), воспевает остров на Царскосельском пруду, подаренный наследнику и царским детям. В первоначальной редакции после каждой строфы был еще ре¬френ, придававший стихотворению песенную интонацию. Жуковский целена¬правленно вычеркивает рефрены, нейтрализуя тем самым мотив движения и стремления («По влаге вод зыбучей // Плыви, плыви со мной, // О, мой челнок ле¬тучий, // Плыви на остров мой…») и усиливая идеальную поэтическую атмосферу острова с помощью постоянно повторяющегося указательного местоимения «там» (10 раз на 28 стихов).
Небольшое лирическое пространство концентрирует постоянные натурфило-софские лейтмотивы Жуковского: целостность и гармоничность бытия в смене природных циклов, органическую включенность человека в жизнь природы, пер-сонификацию основных ценностных понятий («Радость», «Младость»). Жуковский в двух взаимосвязанных стихотворениях о «детском острове» оставляет лишь при-родный план и идиллический топос, исключая тему реального культурного освое¬ния «игрового пространства». Тем самым реальный «детский остров» превращает¬ся в остров Утопии.
Н. Вётшева
А. О. Россет-Смирновой
(«Милостивая государыня Александра Иосифовна!..») (С. 280)
Автограф неизвестен.
При жизни Жуковского не печаталось.
Впервые: РА. 1871. №2. Стб. 1879—в составе воспоминаний А. О. Смир¬новой-Россет, с пропуском ст. 33—37; Голос минувшего. 1917. №11—12. С. 153 (ст. 33—37)—в составе «Рассказов А. О. Смирновой в записи Я. П. Полонского».
Впервые полностью: СС 1.Т. 1.С. 382—383.
Печатается noCCl.
Датируется: июль 1831 г.
Послание адресовано Александре Осиповне Россет (в замуж. Смирновой; 1809—1882), фрейлине императрицы Александры Федоровны, бывшей в друже¬ских отношениях с А. С. Пушкиным, Н. В. Гоголем, В. А. Жуковским и оставив¬шей о них интересные воспоминания (см.: Смирнова-Россет. С. 18—72). В составе этих воспоминаний находится и данное послание.
Ему предпослан рассказ об атмосфере летних встреч 1831 г. Жуковского, Пуш¬кина и Россет в Царском Селе, о том, как Жуковский писал ей «Галиматью». В письме к П. А. Вяземскому от 3 августа 1831 г. А. С. Пушкин воссоздает обстанов¬ку возникновения этого шутливого послания: «У Жуковского зубы болят, он бра¬нится с Россети; она выгоняет его из своей комнаты, а он пишет ей арзамасские извинения гекзаметрами» (Пушкин. Т. 14. С. 651). Это письмо дает основание да¬тировать гекзаметрическое послание Жуковского июлем 1831 г.
Вероятно, подобные «галиматьи» Жуковский писал неоднократно. Так, в С 7 (Т. 6. С. 521) приводится подобное недатированное стихотворное письмо, с при¬мечанием: «Стихи (…) взяты нами с подлинной рукописи, хранившейся в альбоме А. М. Васильчиковой» (С. 684). Вот его текст, не публиковавшийся в собраниях со¬чинений поэта:
И я веселой жизнью жил,
Мечтал и о мечтах стихами
Довольно складно говорил!..
Мне рок знакомым быть судил!
В свои магические сети
Меня схватила бы Россети,
И муза 6 ожила моя!
О как бы разбренчался я
На лире, счастливый невольник.
Но молодость, увы! прошла,
И я теперь в любви раскольник.
Россети страшно как мила…
А я не потерял свободы!
На блеск живых ея очей,
Без всяких нежных комплиментов,
Даю, как добрый, без процентов
Взаймы ей тысячу рублей.
Ст. 3—4. …записки французской известной II Вам герцогини Абрантес…— Речь идет о мемуарах французской писательницы, герцогини Луизы Аделаиды Кон¬станс д’Абрантес (d’Abrantes, 1784—1838), жены генерала Жюно, герцога д’Абран-теса: Memoires ou Souvenirs historiques sur Napoleon, la Revolution, le Directoire, le Consulat, L’Empire et la Restauration. P., 1831—1835 (Мемуары или исторические воспоминания о Наполеоне, Революции, Директории, Консулате, Империи и Ре¬ставрации.—фр.).
Ст. 29. …и я, как мятежный поляк…—Ассоциация с польским восстанием 1830—1831 гг., которому Жуковский посвятил стихотворения «Русская слава» и «Старая песня на новый лад».
Л. Янушкевич
(На голос: «Гром победы, раздавайся!»)
(«Раздавайся, гром победы!..») (С. 281)
Автографы:
1) РНБ, оп. 2, № 26, л. 1 об.— 2 об.—черновой, с датой: «5 сентября».
2) РГАЛИ, он. 1, №32, л. 7—7 об.—беловой, с заглавием: «Русская песнь на взятие Варшавы».
1) Русская песнь на взятие Варшавы (На голос: Гром победы, раздавайся!). СПб.: Тип. Греча, 1831 (ц. р. от 6 сентября 1831 г.).
2) Северная пчела. 1831. 8 сентября. №201—с заглавием: «Русская песнь на взятие Варшавы» (На голос: «Гром победы, раздавайся!»), без подписи (ц. р. от 7 сентября 1831 г.).
3) На взятие Варшавы. Три стихотворения В. Жуковского и А. Пушкина. СПб., 1831—с заглавием: «Старая песня на новый лад» (На голос: «Гром победы, раздавайся!»), с датой: «5-го сентября 1831 года» и подписью: «В. Ж.» (ц. р. от 7 сентября 1831 г.).
В прижизненные собрания сочинений не входило. Печатается по изданию: «На взятие Варшавы». СПб., 1831. Датируется: 5 сентября 1831 г.
В списке стихотворений 1831 г. отмечено: «На взятие Варшавы. 5 сентября» (РНБ, on. 1, № 35, л. 8 об.). Стихи написаны по поводу подавления польского бун¬та, который разразился 17 ноября 1830 г. Решающий бой, приведший к взятию Варшавы, произошел 26 августа 1831 г., в 19-ю годовщину Бородинского сраже¬ния (Жуковский отметил это совпадение в ст. 24: «Русь кричит: Бородино!»).
Высылая стихотворение А. И. Тургеневу, Жуковский писал: «… посылаю тебе Русское ура! Варшава наша. Честь России
