II С нею рать Балканов грань…— В Русско-ту¬рецкую войну 1828—1829 гг. русские войска под командованием генерал-фельд-маршала графа И. И. Дибича в июле 1829 г. перешли Балканские горы.
Ст. 27. Потрясла врата Стамбула…— После взятия Адрианополя 8 августа 1829 г. русским войскам был открыт путь на Стамбул.
Ст. 28. Повалила Эривань…— В русско-персидскую войну 1826—1828 гг. русская армия под командованием генерал-аншефа И. Ф. Паскевича 1 октября 1817 г. взя¬ла г. Эривань (ныне Ереван).
Н. Серебренников
Народная песня
(«Многи лета, многи лета…») (С. 296)
Автограф неизвестен. К о и и и:
1) РНБ, on. 1, №26, л. 130—130 об.— рукою неизвестного лица, с правкой Жу-ковского.
2) РНБ, он. 1, № 26, л. 132 об.—133, 134 об.—135 —рукою неизвестного лица. Впервые: С 4 (Т. 1. С. 32—33) — отдел «Романсы и песни», с заглавием: «На¬родная песня».
В прижизненных изданиях: С 4. В С 5 не вошла. Печатается по С 4 со сверкой но копиям. Датируется: приблизительно 1834 г.
По написании «Многолетия» (см. примеч.) Жуковский в «Народной песне» ре-шился на новшества: первое двустишие послужило нерифмованным зачином, и далее при внутренней рифме в нечетных стихах сами они остались нерифмован¬ными, а после заключительного двустишия, повторяющего первое, дан «хор» (из основного тексга исключенный), где вместо хорея появился ямб с двумя добавоч¬ными стопами в последнем стихе каждой строфы.
Сравнительно с «Многолетием» обращение к России XVIII—XIX вв. получило ясное обоснование в упрочении государственной мощи, шире явлен обзор собы¬тий, вплоть до прошлогодних, и символическая фигура монарха сменилась обра¬зом современного государя как достойного преемника былой славы. В С 4, вместо отдела «Смесь», куда было внесено «Многолетие», Жуковский включил «Народ¬ную песню» в более основательный «песенный» отдел, но при составлении С 5 вы¬брал из двух стихотворений «Многолетие», более традиционное.
Ст. 12. Наш Орел вождем полков…— Упоминанием российского герба, введенно¬го в 1497 г., Жуковский говорит об укреплении государственной власти при Ио¬анне IV и свержении монгольского протектората.
Ст. 18. И в Париже Русский штык…— Русские войска вошли в Париж 19 марта 1814 г.
Ст. 21—22. И в ограду Царю-граду II На Босфоре Русский флаг…— В 1831 г. против турецкого владычества восстал паша автономного Египта, успешно развивший на¬ступление на Стамбул. Турция запросила российскую помощь в обороне столицы, и в феврале 1833 г. русская эскадра вошла в Босфор. По восьмилетнему договору от 8 июля 1833 г. через проливы Босфор и Дарданеллы был запрещен проход всех военных судов, кроме российских.
Ст. 28. После этого стиха в черновом варианте читаем:
ХОР
Будь над Россией, Провиденье, Даруй Царю благословенье: Им да блаженствует народ!
Царь наш, великий Царь, будь славен в род н род!
Стоп твердо, трон Самодержавный,
Будь страх врагам, Орел наш славный;
Правь и владычествуй, закон,
Жизнь отдавай, народ, за Русь п Царский трои.
Н. Серебренников
(«Боже! Царя храни!..») (С. 297)
Автограф (РНБ, оп. 1,№26,л. 125—125 об.)—беловой. При жизни Жуковского не печаталось.
Впервые: Бумаги Жуковского. С. 71 —2-я и 3-я строфы, без указания, что 1-я и 4-я строфы входят в Государственный гимн. Печатается по автографу. Датируется: предположительно 1834 г.
Стихотворение явилось как бы частным вариантом Государственного гимна, воинскую тему которого Жуковский претворил в самостоятельное произведение.
Н. Серебренников
«Грянем песню круговую…»
(С. 297)
Автограф (РНБ, оп. 1,№26, л. 131 об.)—черновой.
Печатается впервые.
Датируется: предположительно 1834 г.
В отличие от обращения к царю как символу российского самодержавия в сти-хотворении «Многолетие» и развития этой темы применительно к современности в «Народной песне», Жуковский создает здесь стилизованно-фольклорный образ
Николая I, смешивая вымышленные черты («Богатырь и великан…», «И на пуш¬ки сам вперед…») с реальными.
Ст. 11—12. В ратный стан командой грянет—// Огласит весь ратный стан…— По общему мнению, Николай I обладал громкой и четкой речью.
Ст. 13—14. Злися в море непогода—// Смех ему тревога вод…— Имеется в виду му¬жественное поведение Николая I при полуторасуточном шторме 4—5 октября 1828 г., застигнувшем корабль с императором на пути из Варны в Одессу.
Ст. 15—16. Буря встань среди народа—// Взглядом он уймет народ…— Напомина-ние о личном участии императора в усмирении холерного бунта в Санкт-Петер¬бурге 23 июня 1831 г., когда, мучимый головной болью и тошнотой (что можно было счесть и за признаки холеры), Николай I приехал на Сенную площадь, по¬ставил народ на колени и потребовал молиться о прегрешении.
Ст. 18. И на пушки сам вперед…— Присутствие Николая I в мае-октябре 1828 г. на передовых позициях в Русско-турецкой войне Жуковский представил в очень утрированном виде.
Ст. 19—20. А по нужде и с чумою II Подерется за народ…— Чума в России прояви-лась в 1829—1830 гг. по линии Одесса—Севастополь—Закавказье — Нижнее По-волжье. Вероятно, Жуковский подразумевает и борьбу с пандемией холеры в 1829—1831 гг. и, в частности, приезд Николая I в октябре 1830 г. в холерную Москву.
Ст. 25—26. Сыновьям пример он славы, II Благонравья дочерям!..—См. примеч. к «Народным песням».
Н. Серебренников
18 3 5
Д. В. Давыдову, при посылке издания «Для немногих» («Мой друг, усастый воин…») (С. 299)
Автограф неизвестен.
При жизни Жуковского не печаталось.
Впервые: БЗ. 1858. №7. С. 198—с заглавием: «Д.В.Давыдову, 1835 года, при посылке издания „Для немногих»».
Печатается но тексту первой публикации. Датируется: 1835 г.
В публикации БЗ отсутствуют какие-либо примечания, позволяющие гово¬рить о творческой истории стихотворения. Известно, что Денис Давыдов как бывший арзамасец (прозвище «Армянин») неоднократно обращался к Жуковско¬му с просьбой отредактировать тексты его произведений. Уже свой первый сбор¬ник, озаглавленный первоначально «Элегии и мелкие стихотворения Дениса Да¬выдова» (1817—1818), он посылал на суд Жуковского, который изменил его назва¬ние и сделал поправки в нумерации элегий (см.: Денис Давыдов. Стихотворения / Вст. ст., подгот. текста и примеч. В. Э. Вацуро. Л., 1984. С. 185—186. «Библиотека поэта». Большая сер.). И впоследствии, в 1820-е гг. (см.: Там же. С. 202, 212, 213, 215), Давыдов обращался к Жуковскому с просьбой: «Взгляни на сии стихи, ис¬правь их и пришли ко мне исправленные, как ты делал в старину с моими поэти¬ческими и прозаическими вздорами» (письмо от 20 декабря 1829 г.— PC. 1903. № 8. С. 446).
Жуковский, высоко ценивший дарование и личность поэта-гусара (ср. его ха-рактеристики Давыдова в «Певце во стане русских воинов» и «Бородинской го-довщине»), в конце 1820-х гг. уже не решался править его произведения: «Ты шу¬тишь, требуя, чтобы я поправил стихи твои. Всё равно, когда бы ты сказал мне: поправь (по правилам малярного искусства) улыбку младенца, луч дня на волнах ручья, свет заходящего солнца на высоте утеса и пр. и пр. Нет, голубчик, не про¬ведешь» (письмо от 10 декабря 1829 г.—СС 1. Т. 4. С. 595).
О какой рукописи Давыдова идет речь в этом послании Жуковского, со всей определенностью сказать невозможно, но можно сделать предположение, что это тетрадь автографов (см.: описание Т—63, Т—69 в указ. изд. стихотворений Д. Да-выдова), включающая перевод стихотворения Антуана Венсана Арно «Листок» (впервые опубликовано: БдЧ. 1837. Т. 22. Отд. 1. С. 10), которое еще в 1818 г. бы¬ло переведено Жуковским (см. примеч. к стихотворению «Листок»). Вероятно, этим объясняется посылка Жуковским в 1835 г. сборника FW^IH, шесть выпусков которого появились в 1818 г. В составе второго из них был опубликован en regard «Листок» (Из Арно).
Ст. 15-—16. И выговоров строгих II Не шли ко мне, Денис!..— Имеется в виду пись¬мо Д. В. Давыдова от 27 декабря 1829 г., где он упрекал Жуковского за отказ «за-менить слитками» своего «золота» «некоторые пятна грязи, обезобразивающие» его произведения, прибавляя при этом: «„… ты архипастырь наш, president de la chambre du conseil» [председатель суда—фр.], что определишь, то и будет, а я спо¬рить и прекословить не буду» (PC. 1903. № 8. С. 447).
А. Янушкевич
1836
(«В двенадцать часов по ночам…») (С. 300)
Автографы:
1) РНБ, он. 1, № 26, л. 48—48 об.— первая черновая редакция (см. ниже).
2) РНБ, оп. 1, № 26, л. 49—49 об.— вторая беловая редакция.
Впервые: Совр. 1836. №1. С. 14—16 (ц. р. 31 марта 1836 г.)—с подписью: «Жуковский».
В прижизненных изданиях: С 4 (Т. 6. С. 101—103—в отделе «Смесь», с ошибочным заглавием: «Ночной сторож»); С 5 (Т. 5. С. 277—279—в подборке стих. 1836 г., с подзаголовком: «Из Цедлица»).
Д ати руется: начало 1836 г.
Перевод одноименного стихотворения Й. X. фон Цедлица (1790—1862) «Die nachtliche Heerschau» из его поэтической книги «Посмертные венки» («Тоскеп-Kranze. Kanzone».Wien, 1828). В первой половине марта 1836 г. Жуковский писал Пушкину: «А ты мою ниесу унес и уже в цензуру хватил. Нет, голубчик, в первую книжку ее никак не помещай. Она годится, может быть, после, но для дебюту ни¬как нельзя. Прошу тебя не помещать в 1 номер» (Пушкин. Т. 16. С. 91). Однако Пушкин, восторгавшийся «Ночным смотром», вопреки пожеланиям Жуковского, напечатал его в 1-м номере Совр.
В первой черновой редакции перевода (которая, возможно, была переделана в связи с публикацией в Совр.) Жуковский, очевидно, стремился сохранить ритм оригинала и перевел паузник Цедлица трехстопным ямбом, наиболее соответст-вующим размеру подлинника (Стихотворения. Т. 1. С. 386):
В двенадцатом часу Из гроба, каждой ночью, Выходит барабанщик. Идет он скорым шагом, Сначала бьет он зорю, Потом он бьет к молитве, Потом он бьет тревогу.
И будит барабан В гробах солдатов старых, Зарытых в русском снеге, Под небом итальянским, В песках горя(ю)чнх Нила, В пустынях аравийских… И строятся солдаты.
В двенадцатом часу
Из гроба, каждой ночью,
Встает трубач и трубит.
И старые рейтары
Могилы покидают
И, сев на коней, мчатся
Воздушным эскадроном.
В двенадцатом часу
Из гроба, каждой ночью,
Выходит полководец;
На ном мундир без ленты, [На нем простая шпага] [Под серым иберроком], Коротенькая шпага И маленькая шляпа, Ссртук поверх мундира.
По фрунту на коне Он едет тихим шагом, За ним все генералы, И, честь отдавит, войско, В молчании глубоком, Перед вождем проходит Колоннами густыми.
Глядит на войско вождь, Крестом сложивши руки, И светятся чудесным Глаза его сияньем, Потом он генералов Становит в круг и шепчет Им свой пароль и лозунг.
И войску отдают Они пароль и лозунг; И Франция пароль их, И лозунг их: Елена. Так смотрит каждой ночью Свое земное войско Умерший император.
Однако, по-видимому, Жуковского не удовлетворил этот вариант, хотя он бли¬же по своему поэтическому смыслу оригиналу. Трехстопный амфибрахий и белый стих в окончательной редакции перевода Жуковского более соответствовали не только дольнику Цедлица (С. А. Матяш), но и значительно возросшей экспрес¬сивности тона и углубленной драматизации наполеоновской темы. Растянутым 60-ти строкам «вялого дольника» (С. С. Аверинцев) у Жуковского соответствует напряженный и тревожный ритм 48 стихов. В переводе значительно усилена ди¬намика повествования. Тревога и даже ужас происходящего переданы не внеш¬ним нагнетанием страшных деталей, а напряженным, тревожным ритмом, значи¬тельно отличающимся от вялой описательно-перечислительной интонации Цед¬лица (см.: Аверинцев С. С. Размышления над переводами Жуковского// Зарубеж¬ная поэзия. Т. 2. С. 554). Путь от первой ко второй
