психологическая традиция) // Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение. Вып. 1. (Новая серия). Тарту, 1994. С. 67—84. Отзвуки баллады «Алина и Альсим» содержатся и в пародийном сти¬хотворении А. К. Толстого «Вонзил кинжал убийца нечестивый…», направленном против М. Д. Деларю.
Ст. 1—2. Зачем, зачем вы разорвали II Союз сердец?… — В оригинале речь идет о «злых родителях». Жуковский опускает это выражение, имеющее слишком явный автобиографический подтекст (Стихотворения. Т. 1. С. 396).
Ст. 23—24. «Нет, дочь моя, за генерала II Тебя отдам»… — Ср. у Монкрифа: «Дочь моя, я хочу твоего брака // С Советником».
Ст. 25—26. И в монастырь святой Ирины II Отвозит дочь… — В оригинале упо-минается монастырь Святой Марии.
Ст. 105—112. Блистала красота младая — Егце милей… — Эти стихи, по мнению Бе¬линского, «проникнуты самым обаятельным романтизмом» (Белинский. Т. 7. С. 170).
Ст. 203—206. «Альсим, я верной быть женою ~ Все покорись… — В автографе И. Н. Розанова эти строки первоначально звучали так:
Автограф (РГАЛИ. Оп. 3. № 8. Л. 5—5 об.) — черновой, с первоначальным за-главием: «Эдвин и Эмма», зачеркнутым и исправленным на: «Эльвина и Эдвин», с да-той: «28″октября» в начале автографа и «30 октября» в тексте между о и У строфами.
Копии:
1) РГАЛИ. Оп. 1. № 2. Л. 12—14 об. — рукою неизвестного лица с записью в кон-це: «Сей случай может служить образцом нежной любви, но только в натуре ее нет».
Лльснм, Альсим. давно другому [Рука дана] Я отдана, У алтаря клялась святому Я быть верна
(Стихотворения. Т. 1. С. 396).
И. Поплавская.
Эльвина и Эдвин
(«В излучине долины сокровенной…») (С. 63)
ПРИМЕЧАНИЯ
2) РГАЛИ. Оп. 1. № 10. Л. 27—29 об. — рукою Александра Страфонова (по ар-хивной описи).
Впервые: Амфион. 1815. Февраль. С. 77—81 — с подзаголовком: «Баллада», с подписью в конце: «С англин(ского). Жуковский».
В прижизненных и з д а н и я х: С 1—5 (в С 1—3 в рубрике: «Баллады» с указанием в оглавлении: «Подражание Маллету. 1814»), БиП.
Датируется: 28—30 октября 1814 года.
Свободный перевод баллады «Edwin and Emma» («Эдвин и Эмма») шотландско¬го поэта, драматурга и публициста Дэвида Маллета (D. Mallet, ог Malloch, 1705— 1765). Баллада «Edwin and Emma» была создана в 1720-е годы, в период дружбы Маллета с Джеймсом Томсоном, автором «Времен года». В библиотеке Жуковского (Томское собрание) «Edwin and Emma», как и другая знаменитая баллада Маллета «William and Margaret», отмечена в Сводном оглавлении в последней книге шести¬томного издания «Choice of the best poetical pieces of the most eminent English poets» (Описание. № 808) горизонтальной черточкой среди других произведений, при¬влекших внимание Жуковского.
До Жуковского перевод баллады Маллета был сделан С. Б. (С. С. Бобровым) под названием «Селим и Фатьма. Древняя быль. Подражание Малмтовой англий¬ской балладе Генрих и Эмма» И Лицей. 1806. Ч. 2. Кн. 3. № 6. (см.: Левин. С. 276).
В Долбинской тетради (РНБ. Оп. 1. № 77) на л. 25 находится роспись по дням занятий и произведений, написанных с конца сентября до середины ноября 1814 года. Даты 28, 29 и 30 октября объединены фигурной скобкой, против кото¬рой написано: «Алина и Альсим», «Эдвин и Эльвина».
Баллада «Edwin and Emma» заинтересовала Жуковского созвучием сентимен-тального сюжета о любви и смерти разлученных сердец с глубокими личными переживаниями поэта, связанными с отказом дать согласие на брак Жуковского и Маши ее матерью, Е. А. Протасовой. «В балладе «Эльвина и Эдвин», — пишет К. К. Зейдлиц, — мы читаем как будто содержание разговоров с Екатериною Афа-насьевной» (Зейдлиц. С. 64). ^ С балладой «Алина и Альсим» она составляет своеобразное единство, элегиче¬скую вариацию одной темы: листы автографа «Эльвины и Эдвина» расположены внутри черновика баллады «Алина и .Альсим», а Жуковский свою героиню в авто¬графе называет не только Эммой и Эльвиной, но и Алиной (л. 5 об.), и Мальвиной (ж. 5-),-к,як.звалигероиню «Пустынника».
/ ^одраж^1я^-Мал/ету, Жуковский сохраняет характерную для баллады «Edvvin ind Ётта^ентименталисгскую поэтизацию обыкновенной жизни простых людей («А humble cottage» [скромный домик] переводится как «стояла хижина // Смирен¬ной покоя уголок»); насыщает текст мотивами и образами кладбищенской элегии («гроб», «предчувствие сулило», «готов покров могильный», Эдвин «часто по клад-5ищу (…) ходил среди крестов», Эльвина «вблизи кладбища шла», «выла (…) полноч¬ная сова»); акцентирует чувствительность героев баллады («В очах веселый пла¬менълулгтв, /АА-вггерд цс-i tpoewfa^-
Вмесге с тем Жуковский в своем «подражании» отходит от сентименталисгского канона. Ставя вслед за Маллетом героев в ситуацию нравственного выбора («Как не признать отцовской власти? Но как же не любить?»), Жуковский говорит о «все-сильной любви». Поэт, освобождая сюжет от бытовых подробностей, расчищает
314
ПРИМЕЧАНИЯ
художественное пространство баллады для действия универсальных сил — люб¬ви, жизни, смерти. Так, из состава действующих лиц исключается сестра Эдвина, препятствующая любви брата. Жуковский элегизирует балладу, меняет размер (у Маллета 3- и 4-стопный ямб с мужскими окончаниями (4343), в «Эльвине и Эд¬вине» — разностопный ямб с женскими и мужскими окончаниями). Но вместе с тем вслед за Маллетом Жуковский стремится сохранить балладную разговорную / структуру. У Маллета это достигается отсутствием рифмовки первой и третьей строк (абвб), у Жуковского — за счет резкого сокращения 3 и 4 строк, что наруша¬ет поэтический ритм. _j
В. Г. Белинский, не без иронии пересказывая сюжет двух баллад — «Эльвина и Эдвин» и «Пустынник», — демонстрирующих характер «романтизма средних ве¬ков», дает высокую оценку созданиям поэта: «(…) должно заметить, что в то время, когда появились на русском языке обе эти баллады, они были важны для воспи¬тания в обществе человеческих чувств и не могли не действовать на нравственное образование новых поколений» (Белинский. Т. 7. С. 176).
Ст. 3—4. Стояла хижина, смиренной // Покоя уголок… — В автографе: «Стояла хижи¬на» (в первой публикации — хижинка) (цветущий, счастливый, приятный — зачерк¬нуто) покоя уголок. (Далее все черновые варианты даются по тексту автографа.)
Ст. 13. Всех юношей Эльвина восхищала… — «Всех юношей Мальвина восхищала».
Ст. 19. В очах веселых пламень чувства… — «В его душе, очах блистали чувства».
Ст. 29.Лишь золото любил отец Эдвина… — «Увы! корысть любил отец Эдвина».
Ст. 33. С холодностью смотрел старик суровой… — Варианты в автографе: «С без-душием» (зачеркнуто); «Рассудочно» (зачеркнуто); «С холодностью смотрел старик суровый».
Ст. 41. Прелестный вид, пленительные речи…— Варианты: «Где милый взор и сладостные речи»; «Где нежный взор и сладостные речи».
Ст. 60. Несчастный увядал… — Первоначальные варианты: «Уж увядала жизнь» (зачеркнуто); «Несчастный увядал».
Ст. 76. Лик бледный, слабый глас… — Варианты: «Лик бледный потухал»; «Взор слабый, бледный лик».
Ст. 93. Но… вот и въявь уж слышится Эльвине… — «Но вот и въявь уж слышится Алине!»
Ст. 98. Бледна, и свет в очах ее темнел… — «Бледна, и свет в очах ее слабел».
Э. Жилякова.
Ахилл
(«Отуманилася Ида…») (С. 67)
Автографы:
1) РНБ. Оп. 1. № 14. Л. 106 — беловой 1-й строфы, с заглавием: «Начало балла¬ды: Ахилл».
2) РНБ. Оп. 1. № 25. Л. 23—24 об. — беловой (1—5 строфы); л. 31—33, 34—38 (6—10 строфы), с указанием рукою М. А. Протасовой в начале: «Романово», в конце: «Вильна».
ПРИМЕЧАНИЯ
3) РГАЛИ. Оп. 3. № 8. Л. 8—8 об. — черновой (11—23 строфы), с датой вместо заглавия: «1—3 ноября».
4) РНБ. Ф. 588 (М. П. Погодин). Оп. 3. № 237. Л. 1 — черновой 3-х заключитель-ных строф (24—26 строфы).
Копии:
1) РГАЛИ. Оп. 1. № 1. Л. 9—11 — рукою неустановленного лица.
2) РГАЛИ. Оп. 1. № 30. Л. 9—12— рукою А. П. Киреевской (текст идентичен автографу № 3), с правкой Жуковского, на бумаге с водяным знаком 1812 г.
В п е р в ы е: ВЕ. 1815. Ч. 79. № 4. Февраль. С. 243—251.
В прижизненных изданиях: С 1—5 (С 1—4 в рубрике «Баллады»); везде с датой: «1814» и примечаниями (см. реальный комментарий); БиП. Разно¬чтения в ст. 61, 73, 165, 183—184 и др. (см. постишный комментарий).
Датируется: ноябрь-декабрь 1812 г. — 1—3 ноября 1814 г.
Творческая история баллады «Ахилл» с максимальной полнотой и последова-тельностью воссоздана в 4-х известных автографах. Этапы работы над текстом бал-лады не только позволяют точно ее датировать, но и говорить об обстоятельствах, вызвавших ее появление.
Беловой автограф первой строфы находится в рабочей тетради Жуковского сразу же вслед за стихотворением «Нина к своему супругу» — с датой: «1812 года 1 июня». Автограф, включающий текст 1—10 строф и являющийся отражением следующей стадии творческого процесса благодаря указаниям М. А. Протасовой: «Романово» и «Вильна», позволяет говорить о связи баллады с событиями Отече¬ственной войны 1812 г.: пребыванием Жуковского при главной квартире русской армии и штабе Кутузова в селе Романове (ноябрь 1812 г.) и его лечением в госпита¬ле Вильны (декабрь 1812 г.). В этом смысле начало работы над балладой не только было вызвано Отечественной войной 1812 г., но и берет свои истоки в атмосфере поэтической рефлексии Жуковского об участии в ней. Стихотворение «Певец во стане русских воинов», законченное 13—20 октября (его черновая редакция с по¬метами: «Октября 13. Чернь» и «Кончено 20-го» находится непосредственно перед текстом автографа № 2), и послание «Вождю победителей» (10 ноября) стали теми ориентирами, которые определили направление мысли и характер форм ее выра¬жения в античной балладе. Античный материал органично вписался в реальные события русской истории.
Исследователи творчества Жуковского давно уже обратили внимание на связь баллады «Ахилл» с «Илиадой» Гомера. Так, С. П. Шестаков в статье «В. А. Жуков¬ский как переводчик Гомера» заметил: «Эпизоды, намечаемые в балладе: плач Ахилла о Патрокле, грозное явление его перед врагами на краю рва ахейского ук¬репления для устранения их и освобождения из их рук трупа погибшего друга, предсказание его вещим конем близкой смерти его самого — составляют значи¬тельную часть переведенного Жуковским отрывка из Илиады» (Чтения в Обще¬стве любителей русской словесности в память А. С. Пушкина при Имп. Казанском ун-те. Казань, 1902. Вып. 22. С. 8). А. Н. Егунов, игнорируя факты творческой ис¬тории баллады и опираясь лишь на ее первую публикацию, говорил о зависимос¬ти Жуковского «от гнедичевских переводов отрывков из Илиады, напечатанных в январской книжке «Вестника Европы» за 1815 год» (Егунов А. Н. Гомер в русских переводах XVIII—XIX веков. М.; Л., 1964. С. 221—222).
316
ПРИМЕЧАНИЯ
Ц. С. Вольпе в своем комментарии к балладе, опираясь на суждение С. П. Шес-такова об отражении в «Ахилле» интереса Жуковского к античности и Гомеру, пишет: «Но если содержание «Ахилла» восходит к «Илиаде», то самый характер разработки стихотворения с античным сюжетом Жуковскому подсказал Шиллер. Сопоставление «Ахилла» с «Кассандрой» показывает, что обе баллады построены по одному принципу» (Стихотворения. Т. 1. С. 397).
Героика гомеровской «Илиады» и провиденциальные настроения античных баллад Шиллера естественно вошли на правах поэтической памяти в текст «Ахил¬ла», но не менее
