Жуковского над описательной поэмой. Все они находятся в одной рабочей тетради поэта и следуют друг за дру¬гом. Жуковский возвращается к материалам весны 1806 г., но пытается придать им новый масштаб и подчинить лироэпическому замыслу, связанному с концепцией описательной поэмы. Философия жизни и психология человека, пробуждающегося вместе с весенним обновлением жизни, его надежды и иллюзии — в центре «общих планов». Все планы датируются маем 1812 г. по положению в рукописи. Жуковский возвращается к прежним источникам (Клейст, Сен-Ламберт, Томсон), но включает их конспект в общую концепцию бытия, в философию уединения и семейной жиз¬ни, творчества. Об исгочнике конспекта см. примечание к № 2.

V

Автограф (РНБ. Оп. 1. № 78. Л. 4) — конспект, озаглавленный: «План С. АажЬертовой весны».

Впервые: Ветшева. С. 25—26. Печатается по тексту первой публикации. Датируется: май 1812 г.

См. примечание к конспекту № 1.

VI

Автограф (РНБ. Оп. 1. № 78. Л. 4 — 4 об.) — конспект, озаглавленный: «Томп-сонова Весна».

Впервые: Ветшева. С. 26—27. Печатается по тексту первой публикации. Датируется: май 1812 г.

Интерес к творчеству английского поэта-сентименталиста Джеймса Томсо-на (1700—1748), прежде всего к его описательной поэме «The Seasons» («Времена года»), проявился у Жуковского еще в 1808 г., когда он перевел заключительную часть из нее — «Гимн» («А Hymn»). В статье «О переводах вообще и в особенности о переводах сгихов» он писал: «Ты хочешь переводить Томсона — оставь город, переселись в деревню, пленяйся тою природою, которую хочешь изображать вме-

сте со своим поэтом: она будет для тебя самым лучшим истолкователем его мыс-лей» (ВЕ. 1810. Ч. 49. № 3. С. 198). Еще в 1787 г. Карамзин опубликовал в «Дет¬ском чтении» (Ч. 10—12) прозаический перевод поэмы Томсона. В стихотворении «Поэзия» он восклицал: «Натуры сын любезный, // О, Томсон! Ввек тебя я буду прославлять!» Встречи и беседы Жуковского с Карамзиным в Остафьеве стимули¬ровали этот интерес. В библиотеке поэта поэма Томсона сохранилась в немецком переводе: «Jakob Thomson’s Jahreszeiten. Ubersetzt von J. C. W. NeuendorfF. Berlin, 1815» (Описание. № 2259).

VII

Автограф (РНБ. Оп. 1. № 78. Л. 4 об.) — конспект, озаглавленный: «План La maison des champs».

Впервые: Ветшева. С. 27.

Печатается по тексту первой публикации.

Датируется: май 1812 г.

Жуковский обращается к конспекту поэмы французского поэта Винсента Кам-пенона (1772—1843) «Сельский дом» (1809). В планах своей деятельности, относя-щихся к 1814 г., среди творческих замыслов: «Сочинения» Жуковский называет: «Maison de ch.». По мнению И. А. Бычкова, речь идет о поэме Кампенона (Днев¬ники. С. 49). Она могла привлечь его внимание в связи с философией уединения и планами семейной жизни. Основания для датировки те же самые, что у предыду¬щего плана-конспекта, поскольку все планы и конспекты на л. 4—6 об. представля¬ют собой процесс последовательного оформления и развития замысла описатель¬ной поэмы от синтеза традиций до трансформации в окончательный лирический фрагмент.

VIII

Автограф (РНБ. Оп. 1. № 78. Л. 5) — общий план, перечеркнутый вертикаль¬ной чертой.

Печатается впервые по автографу. Датируется: май 1812 г.

Основания для датировки аналогичны предшествующим планам IV—VII. Уже первый пункт плана: «Возвращение на родину» — попытка связать замысел описа-тельной поэмы с реалиями белевско-мишенской жизни.

IX

Автограф (РНБ.Оп. 1. № 78. Л. 5) — общий план. Печатается впервые по автографу. Датируется: май 1812 г.

План — отражение попыток синтезировать литературную традицию (Геснер, Шатобриан, Шиллер, Гёте, авторы «Времен года») и собственную философию бы¬тия, конкретные натурфилософские наблюдения.

X

Автограф (РНБ. Оп. 1. № 78. Л. 5 об.) — общий план. Печатается впервые по автографу. Датируется: май 1812.

Своеобразие плана — сюжетное оформление замысла, возможно, разбивка на стихи, о чем свидетельствуют появившиеся цифры, которые у Жуковского тради-ционно связаны именно с поэтическим воплощением планов. Характерно введе¬ние мифологического пласта повествования.

XI

Автограф (РНБ. Оп. 1. № 78. Л. 5 об. — 6) — общий план. Печатается впервые по автографу. Датируется: май 1812 г.

Для этого и двух последующих планов показательна установка на лирическое воплощение замысла. Уже первые слова плана: «Приступ. Жел(аю), чтобы я…» пе-редают новое состояние лирического героя: «Я хочу воспеть…»

XII

Автограф (РНБ. Оп. 1. № 78. Л. 6 — 6 об.) — общий план. Печатается впервые по автографу. Датируется: май 1812.

XIII

Автограф (РНБ. Оп. 1. № 78. Л. 6 об.) — начало общего плана. Впервые: Ветшева. С. 27. Печатается по тексту этой публикации. Датируется: май 1812.

Второй этап работы (планы IV—XIII) над замыслом отличается масштабно¬стью: количественным объемом планов-конспектов и насыщенностью источника¬ми, сложностью культурно-исторических ассоциаций.

Усложняется по сравнению с первым этапом биографический контекст. 1811— 1812 гг. можно обозначить как муратовско-черненский период, время тесного об¬щения с семейством Плещеевых, продолжающегося сотрудничества в «Вестнике Европы» (в феврале 1811 года выходит статья «О поэзии древних и новых»). В ян¬варе 1812 года в ответ на сватовство к М. А. Протасовой Жуковский получает от¬каз Екатерины Афанасьевны, а 12 августа он вступает в Московское ополчение, что создает драматическую напряженность переживаний. Можно предположить, что планы «Весны» стали своего рода точкой опоры, способом сохранения собственно¬го культурного космоса. Четыре конспекта разных авторов (Клейста, Сен-Ламбера, Томсона, Кампенона), развернутые общие планы и стихотворное начало датируют¬ся 1812 г. на основании расположения в рукописи. Нал. 2 находится прозаический план послания «К Батюшкову» (1812 г.). На л. 3 содержится список задуманных и осуществленных произведений, причем неосуществленные подчеркнуты Жуков¬ским. В этом списке значится завершенным «К Плещ(ееву)» («Послание к Плещее¬ву. В день Светлого Воскресения»), написанное в апреле 1812 г., и незавершенным «К Бат(юшкову)». Можно предположить, что создание планов «Весны» относится к апрелю—маю 1812 г. (хронологические и тематические совпадения: «Весна» созда¬ется весною).

В четырех конспектах (IV—VII) сохраняется та же структура: картины (описа¬ния) — обращение, но усиливается взаимосвязь между ними — сравнение. Функ¬ция аналогии шире простого сравнения — это способ показа сложных и многооб¬разных связей: традиционный контраст золотого и железного веков, войны и мира, аналогия природных и культурных явлений, аллегорические сцены пробуждения любви в человеке и природе и т. п. Конспекты не носят чисто прикладного харак¬тера, поскольку Жуковский переводит буквально и реалии, и имена (например, «обращение к леди Гартфорд, Литтельтону; Дорас, Глелас; Дора, Линдор и Глисе-ра, Хлоя и Сильвандр» и проч.).

Общие планы (VIII—XIII) имеют сложную смысловую структуру. Это воплоща¬ется в целостной и универсальной концепции человека и мира. Человек, с одной стороны, приобщен к вечному природному круговороту (времена года, дни, часы, мгновения), а с другой — способен разумно преобразовывать натуру, свою собствен¬ную в том числе, уподобляясь Творцу, и в нем же живет способность наслаждаться красотами преобразованной природы и нравственной красотой человека, стремя¬щегося к совершенству. Причем характерной особенностью, над которой Жуков¬ский работает сознательно, является отсутствие разрыва между земным и идеаль¬ным. Таким посредником становится образ сельской жизни, во многом условный и основанный на традиции описательной дидактической поэзии. Отсюда обилие ссы¬лок, облегчающих восприятие «сельских» реалий, готовых образцов. Это, например, идиллии С. Геснера, «Георгики» Вергилия; «Сельский житель, или Французские ге-оргики» Ж. Делиля («Chomme des champs, ou les Georgiques Fran^aises»), «Сельский дом» M. Кампенона («La maison des champs»), «Сады» Ж. Делиля («Les jardins») и др.

Планы поэмы помимо изображения общей картины мира насыщены элемента¬ми морального дидактизма, требованиями особого, должного образа жизни, того, что Батюшков называл «поэтической диэтикой». Жуковский писал об этом: «Ты хо¬чешь переводить Томсона — оставь город, переселись в деревню, пленяйся приро¬дою, которую хочешь изобразить с своим поэтом» (ВЕ. 1810. № 3. С. 198). Поэтому в планах-конспектах распорядок дня расписан со скрупулезной точностью. «Дом / Расположение / Чистота / Гостеприимство / Занятия / Работы — экономия. По¬рядок. Заботливость / Отдых / обед / Прогулка / Забавы» (план XI). Еще одна осо¬бенность планов состоит в сочетании историко-культурного измерения (коммента¬рий— статья Жуковского «О поэзии древних и новых») и лирико-психологический образ сентименталистского «внутреннего человека» (комментарий — перевод ста¬тьи «Общество и уединение» из X. Гарве). Первая парадигма включает в себя со-поставление античного типа личности в его земной пластической завершенности и христианской идеи бессмертия души. Это сопоставление дополняется картинами античной мифологии, перешедшей из разряда веры в арсенал художественной ал-легории и символики. «Черты мифологии / Весна. Изображение. Аллегория Вене-

боб

ры / Натура оживлена / Явление Авроры и Аполлона / Аполлон и музы / Тегапа — Луна и Эндимион…» и т. д. (план X).

Психологический портрет «внутреннего человека» строится на противопостав-лении простоты души уединенного сельского жителя и жизни света; культе дружбы и семейственной жизни, исполнении своего нравственного долга, энциклопедии «сельской жизни», близкой природным ритмам, жизни «как у всех»: «Изображение сельского человека / Свобода, посредственность, счастие семейственное, вот что единственное / Может ли уравняться такая жизнь со светскою / К милому — жить с ним. Стоим при начале жизни / Что будет (…) Иметь друг друга в виду / Усили¬вать душу в стремлении ко всему хорошему / Укоренить в ней веру в бессмертие» (план IX). В стилистике общих планов описательность взаимодействует с элегиче¬скими сентенциями, но они не становятся определяющими, поскольку тональность задана названием.

Это качество проявляется в последних планах (план XII). «Счастлив сельский человек, возвращающийся на свою родину. / Я хочу воспеть его жизнь (…) Счаст¬лив, кто любит природу, счастлив, кто и изобразить умеет». Определяющим каче¬ством планов, не дающих остаться замыслу лишь суммой фрагментов, становит¬ся образ лирического героя — не просто условного «сельского жителя», но поэта, наделенного творческим началом, поэтому лейтмотивом всех подготовительных материалов становится тема вдохновения, возрождения души в гармонии с вечно возрождающейся природой.

Сохранившийся стихотворный зачин (24 стиха) позволяет сделать вывод о пре-обладании лирического начала над повествовательным (особенно в интонацион¬ной сфере).

Замысел остался неосуществленным. Принято говорить о подобных творческих сюжетах Жуковского именно как о диспропорции подготовительного этапа и его реализации. Ю. М. Лотман заметил по этому поводу: «Так, например, Жуковский, готовясь к написанию поэмы «Весна» (как сам он указывал, он ориентировался при этом на Эвальда Клейста, Томсона и Сен-Ламбера), составил себе такой обшир¬ный список книг по ботанике, метеорологии, зоологии и антропологии, как будто готовился писать не поэму, а ученую диссертацию» (Лотман Ю. М. «Сады» Делиля в переводе Воейкова // Делилъ Ж. Сады. Л., 1987. С. 201). Напрашивается опреде¬ленная параллель с незавершенной поэмой «Владимир», перегруженной историко-этнографическими материалами. Вместе с тем такие растянутые во времени созда¬ния произведения, как «Вадим», «Ундина», были все же завершены.

Причиной могли быть биографические и исторические мотивы. «Весна» как мо-дель семейного благоустройства и счастья, будучи осуществленной, могла вызвать нежелательные ассоциации, а война 1812 года послужила реальным препятствием для продолжения работы. Жизнь нейтрализует литературный сюжет.

Тем не менее, неосуществленный замысел описательной поэмы имеет большое значение для складывающегося описательного стиля русской литературы. Так, в поэтическом зачине поэмы наблюдается сочетание устойчивых поэтических