посадил он в повозку,

Рядом с мою Ундину п бодро поехал за ними

Рысью и скоком. Повозка лстсма: скоро имперский

Город пропал далеко назади, с ним вместе пропало

Там и все грустное прошлое; весело шла по прекрасном.

Людной стране их дорога, и мало ли, долго ли длился

Путь их, но вот напоследок в одни прекраснейший летний

Вечер они приехали в замок Рингштеттен. Выл должен

Рыцарь заняться хозяйством своим; молодая ж хозяйка

Вместе с гостьей пошли осматривать замок. Построен

Выл на крутой он горе посреди равнин благодатной

Швабии: вид из него был роскошный; и по валу вместе,

За руки взявшись, гуляли Ундина с Бертальдою? вдруг им

Встретился долгий, седой человек; Бертальде знакомы

Выли черты; когда же Ундина, сердито нахмурясь.

Знак ему подала, чтоб он удалился, и скорым

Шагом, тряся головой, он пошел и пропал за кустами,

В мысли пришло ей, что то ночной городской их знакомец

Выл. смотритель фонтанов. «Не бойся, Бертальда, — сказала

VA Ундина, — уж в этот раз твой несносный фонтаншнк

Зла никакого не сделает нам». Тогда рассказала

Все о себе Ундина: кто родом она, как Бертальду

Струй похитил, как к рыбакам попала Ундина

Вместо родной их дочери, словом, все. И сначала

В ужас Бертальда пришла от такого рассказа; на сонный

Бред походил он; но скоро она убедилась, что было

Все то правда, и только дивилась тому, что в волшебной

Сказке, когда-то в детстве рассказанной ей, очутилась

Вдруг наяву, живая, сама; все ей в Ундине

Стало чуждо; как будто бы дух бестелесный меж ними

Вдруг протеснился; ей сделалось страшно. Когда ж, возвратися.

Рыцарь с нежностью обнял Ундину, то было понять ей

Трудно, как мог он ласкаться к такому созданью, в котором

(После* того, что Бертальде сама рассказала Ундина)

Виделся ей не живой человек, а какой-то холодный

Призрак, что-то нездешнее, что-то чужое душе человека.

Глава XIII.

О ТОМ, КАК ОНИ ЖИЛИ В ЗАМКЕ РПНГШТЕТТЕНЕ

Здесь мы с тобой остановимся, добрый читатель: прости мне,

Если тебе о том. что после случилось, не много

Буду рассказывать; знаю, что можно бы было подробно

Мне описать, как мало-помалу рыцарь наш сердцем

Стал от Ундины далек и близок к Бертальдс, как стало

Сердце Ьертальды ему отвечать и час от часу жарче

Тайной любовью к нему разгораться, как стали Ундины

Он и она дичиться и в ней существо, им чужое,

Видеть, как Ундина плакала, как пробуждали

Слезы ее заснувшую совесть Гульбранда, а прежней

В нем любви уже пробудить не могли, как порою

Жалость его к Ундине влекла, а ужас невольно

Прочь отталкивал, сердце ж стремило к Бертальде, созданью

С ним однородному… знаю, что это все я умел бы,

Добрый читатель, порядком тебе рассказать; но позволь мне

Лучше о том позабыть, что так больно душе; испытали

Все мы неверность здешнего счастья; ты сам, вероятно,

Был им обманут, таков уж земной человеческий жребий.

Счастлив еще, когда при разделе житейского был ты

Сам назначен терпеть, а не мучить; на свете сем доля

Жертвы блаженной, чем доля губителя. Если сей лучший

Жребий был твой, читатель, то, может быть, слушая нашу

Повесть, ты вспомнишь и сам о своем миновавшем, и тихо

Милая грусть тебе через душу прокрадется, снова

То, что прошло, оживет, и ты слезу сожаленья

Бросишь опять на цветы, которыми так любовался

Прежде на грядках своих, давно уж растоптанных. Полно ж,

Полно об этом, читатель. Послушай, и с доброй Ундиной

То же сбылось, что и с нами со всеми: Ундина страдала.

Но и Гульбранд и Бертальда не были веселы. Всякой

Раз, когда Ундина хоть мало была несогласна

В чем с Бсртальдой, последней казалось, что ревность владела

Сердцем обиженной бедной жены: и мало-помалу

Вид госпожи, причудливо-грубой и гордой, Бертальда

С ней приняла; Ундина с грустным незлобием молча

Все сносила; а рыцарь всегда стоял за Бертальду.

Но.ю ж всего с недавнего времени вот что согласье

Жителей замка стало тревожить: Гульбранд и Бертальда

Начали вдруг па всех переходах, во всех закоулках

Замка встречать привиденья, о коих дотоле и СЛУХУ

По было: белый, содом человек, в котором проказник

Дяди Струн Гульбрандом, смотритель фонтанов Бертальдой

Узнаны были, стал им повсюду обоим. Бертальдс ж

Чаше, являться с угрозой, так что Бертальда от страха

Стала больна п даже решилась бы замок покинуть,

Если 6 имела где угол какой для приюта: но честный

Паш рыбак на письмо Гульбранда, которым тогда же

Рыцарь его известил, что Бертальда едет в Рингштеттен,

Вот что ответствовал: «Я но воле Господа Бога

Стал одиноким, бедный вдовец; скончалась старушка

Женка моя; хоть теперь мне дома и пусто, но лучше

Быть хочу я один, чем с Бертальдой: пускай остается

С вамп, но только, чтоб не было худа какого Ундине

Милом моем от того: тогда се прокляну я».

Так-то, сколько неволей, столько и волей, осталась

В замке Бертальда. Вот однажды случилось, что рыцарь

Выехал, («кликав дворовых люден, Ундина велела

Камень одни огромный поднять и его на колодезь,

Бывший на самой средине двора, наложить. «Нам далёко

Будет ходить за водою», — заметили слуги. Но с грустным,

Ласковым видом, с унылой улыбкой сказала Ундина:

«Дети, сама бы за вас я с охотою стала в кувшинах

Воду носить; но этот колодезь, поверьте мне, должно,

Должно закрыть нам, иль с нами случится большое несчастье».

Всем служителям было приятно угодное сделать

Доброй своей госпоже; без дальних расспросов огромный

Камень был поднят; и он, показалось, как будто бы доброй

Волей давшись им в руки, с земли поднялся и как будто

Сам рванулся колодезь задвинуть. Но в эту минуту

К ним прибежала из замка Бертальда. «Не троньте колодца, —

Громко она закричала, — его вода умываньем

Лучшим мне служит; его запереть никак не позволю».

Но Ундина с своим обычным смиреньем на этот

Раз осталася в воле своей непреклонна. «Я в здешнем

Замке хозяйка, — сказала она, улыбаясь прискорбно. —

Мне за веем наб.подать: и здесь мне приказывать может

Только рыцарь, мои муж и мои господин». — «Посмотрите, —

С сердцем вскричала Бертальда, — подумать можно, что этой

Бедной, невинном воде самой не хочется с Божьим

Светом расстаться: как жалко она трепещет и бьется!»

В самом деле, чудно кипя и шипя, из-под камня

Ключ пробивался, как будто спеша убежать и как будто

Что из него исторгнуться силой хотело. Тем с большей

Строгостью своп приказ повторила Ундина; охотно

Был он исполнен: Ундину любили, а гордость Бсртальды

Всех от нее удаляла, и каждому было приятно

Тон угодить, а этой сделать досаду; и камень

Крепко-накрепко устье колодца задвинул. Ундина

Тихо к нему подошла, над ним задумалась, что-то

Пальчиком нежным своим на нем написала, в молчанье

Грустном потом посмотрела вокруг себя и, вздохнувши,

Медленным шагом в замок пошла. На камне ж остались

Видны какие-то странные знаки, которых дотоле

Не было там. Ввечеру, когда Гульбранд возвратился

В замок Рингштеттен, Бертальда ему в слезах рассказала

То. что случилось с колодцем. Сурово взглянул на Ундину

Рыцарь; она стояла, головку склоня и печально

В землю глаза опустив; но однако, собравшнея с духом,

Вот что шепнула в ответ: «Всегда справедлив господин мой:

Он и раба не осудит, не выслушав: тем наипаче

Мне, законной жене, он позволит в свое оправданье

Слово сказать». — «Говори», — сердито ответствовал рыцарь.

«Я бы желала, чтоб был ты один», — сказала Ундина.

«Нет, при ней!» — Гульбранд возразил, указав на Бертальду.

«Я исполню волю твою, — она продолжала. —

По не требуй того, прошу, умоляю, не требуй.»

Голое ее был так убедителен, очи так нежны,

Все в ней являло такую покорность, что в сердце Гульбранда

Солнечный луч минувших дней пробежал; он Ундину

Дружески за руку взял и в ближнюю горницу с нею

Вышел; и вот что ому сказала она: «Уж коварный

Дядя мой Струй довольно известен тебе; не одни раз встречался

Он с тобою здесь в замке; Бертальдс же так он

Страшен, что может она умереть. Он бездушен, он просто

Отблеск стихийный наружного мира; что в жизни ДУХОВНОЙ

Здесь происходит, то вовсе чуждо ему: здесь глядит он

Только на внешность одну. Замечая, как ты недоволен

Мной иногда бываешь, как я, неразумный младенец,

Плачу, как в то же время Бертальду. случайно, быть может.

Что-нибудь заставляет смеяться, в своем безрассудстве

Видит он то. чему здесь и признака нет, колобродит,

Злится и в наши дела, незваный, мешается; пользы

Нет от того никакой, что ему я грожу и гоняю

С сердцем отсюда его: он мне, упрямый, не верит: в бездушной.

Бедной жизни своем никогда не будет способен

Он постигнуть того, что в любви и страданье, и радость

Так пленительно сходны, так близко родня, что разрознить

Их никакая сила не может: с улыбкою слезы

Сладко сливаются, слезы рождают улыбку». II очи,

Полные слез, с улыбкой поднявши, она исподлобья

Робко смотрела Гульбранду в лицо; и все трепетанье

Прежней любви он почувствовал в сердце; Ундина глубоко

То поняла, к нему прижалась нежней и в блаженстве

Радостных слез продолжала: «Когда словами не можно

Нам бестолкового дядю Струя унять, то затворим

Вход ему в замок; единственным муть, которым сюда он

Может свободно всегда проникать, есть этот колодезь;

Он с другими духами здешних источников в ссоре;

Царство ж его начинается ниже, вдоль по Дунаю.

Вот для чего я на камне, которым колодезь задвинут,

Знаки свои написала: они беспокойного дядю

Струя власти лишили, и он ни тебя, ни Бертальду

Боле не будет тревожить; он камня не сдвинет. Но людям

Это легко; ты можешь исполнить желанье Бертальды:

Но. поверь мне, она не знает, чего так упрямо

Требует? Струн на нее особенно злится. А если

Сбудется то, что он предсказал мне (хотя и без всякой

Мысли худой от тебя), то и сам ты, мой милый, не будешь

Вне опасности». Рыцарь, глубоко проникнутый в сердце

Великодушным поступком своей небесной Ундины,

Обнял ее с горячностью прежней любви. «Мы не тронем

Камня: отныне ж и вес, что ты когда ни прикажешь,

Будет в замке от всех, как теперь, исполняемо свято,

Друг мой Ундпночка». Так он рыцарь сказал, и Ундина,

Руку полу а ему в благодарность за милое, столько

Времени нм позабытое слово любви, прошептала

Робко: «Милый мой друг, ты ныне со мной так безмерно

Милостив, ласков и добр, что еще об одном попрошу я.

Видишь ли? Ты для меня как светлое лето; в сильнейшем

Блеске своем оно иногда себя покрывает

Огненно-грозным венцом громовых облаков и владыкой.

Истинным Вогом земли нам является; точно таков ты

Кажешься мне, когда, на меня прогневан бывая.

Грозно сверкаешь, гремишь и очами, и словом: и в этом.

Милый, твоя красота, хотя и случится порою

Мне. безрассудной, плакать; но слушай, друг мой: воздержен

Будь на водах от гневного слова со мною: единым

Словом таким меня передашь ты в волю подводных

Сродников; мстя за обиду их рода, они невозвратно

В море меня увлекут, и там в продолжение полон

Жизни я буду под влажно-серебряным сводом в неволе

Плакать, и мне уж к тебе не прийти; а если приду я…

Боже! то это будет и пуще тебе на погибель.

Нет, мой сладостный друг, избавь меня от такого

Бедствия». Рыцарь торжественно дал обещанье исполнить

Просьбу ее, и они о веселым лицом возвратились

В горницу, где их Бертальда ждала. Она уж успела

Слуг к колодцу послать, чтоб они. по первому знаку

Рыцаря, камень свалили с него. «Не трогайте камня, —

Холодно рыцарь сказал, — и помните все. что Ундина

В замке моем одна госпожа, что ее прнказанья

Святы». При этом слове Бертальда, в лице