издателю «Москвитянина»
Дошли ко мне на берег Манна слухи.
Что ты, Киреевский, теперь стал н москвич
И Москвитянин. В добрый час, приняться
Давным-давно пора тебе за дело.
Меня ж взяла охота подарить
Тебя и твой журнал на Новый год
Своим добром, чтоб старости своей
Дать с молодостью вашей разгуляться.
,п Но чувствую, что на пиру ее,
Где вес кипит, поет, кружится, блещет.
Неловко старику; на каш уж лад
Мне пе поетея: лета изменили
Мою поэзию; она теперь.
Как а. состарилась н присмирела:
Не увлекается хмельным восторгом;
У рубежа вечерней жизни сидя.
На прошлое без грусти обращает
Глаза и. думав о том. что нас
В грядущем ждет, молчит. Но веч», однако.
На Новый год мне должно подарить
Тебя и твой журнал. Друг, даровому
Коню, ты знаешь сам, пе смотрят в зубы.
Итак, прошу принять мои лепт вдовцу гл.
Предание о древнем Александре
В талмуде*. Я хочу преданье это
Здесь рассказать так точно, как оно
Рассказано в еврейской древней книге.
Через песчаную пустыню шел
С своею ратью Александр; в страну.
Лежавшую за рубежом пустыни,
Он нее воину. II вдруг пришел к реке
Широкой он. Измученный путем
По знойному песку, на тучном бреге
Реки он рать остановил; и скоро вся
Она заснула в глубине долины,
Прохладою потока освеженной.
По Александр заснуть не мог; и в зной
II посреди спокойствия долины,
Где не было следа тревог житейских,
Нетерпеливой он кипел душою:
Ее и миг покоя раздражал;
Погибель войск, разрушенные троны,
Победа, власть, вселенной рабство, слава
Носилпся пред ней, как привиденья.
Он подошел к потоку, наклонился,
Рукою зачерпнул воды студеной
II напился; и чудно освежила
Божественно-целитсмьиая влага
Его все члены; в грудь его проникла
Удвоенная жизнь. II понял он.
Что из страны, благословенной небом.
Таком поток был должен вытекать,
Что близ его истоков надлежало
Цвести земному счастию: что. верно,
Там в благоденствии, в богатстве, в мире
Свободные народы ликовали.
«Туда! туда! с мечом, с огнем воины!
Moeii они должны поддаться власти
И от меня удел счастливый свой
Принять, как дар моей щедроты царской».
II он велел греметь трубе военной:
И раздалась труба, и пробудилась.
Минутный сон вкусивши, рать: и быстро
Ее поток, кипящий истребленьем,
Вдоль мирных берегов реки прекрасной
К ее истокам светлым побежал.
И много дней, не достигая уели.
Вел Александр свои полки. Куда же
Он наконец привел их? Ко вратам
Эдема. Но пред ним не отворился
Эдем? был страж у врат с таким ужасно
Пылающим мечом, что задрожала
И Александрова душа, его
Увидя. «Стоп, — сказал привратник чудный,
Кто 6 ни был ты, сюда дороги нет».
«Я царь земли, — воскликнул Александр,
Прогневанный нежданным запрещеньем, —
Царем земных парей я здесь поставлен.
Я Александр!» — «Ты сам свой приговор,
Назвавшись, произнес; один страстей
Мятежных обуздателп, одни
ДУШОЙ смиренные вратами жизни
Вступают в рай: тебе ж подобным, мира
Грабителям, нснасытнмо жадным.
Ран затворен». На это Александр:
«Итак, назад мне должно обратиться.
Тогда, как л уже стоя.1 noroii
На этих ступенях, туда проникнув.
Где от созданья мира ни один
Из смертных пе бы ваз. По Kpaiiiicii мере.
Дан знамение мне. чтобы могла
Проведать вся земля, что /Александр
У врат эдема был». На это страж:
«Вот знаменье; да просветит оно
Твои темный ум высоким разуменьем:
Воз1.мп». Он взял; и в путь пошел обратный;
Л на пути, созвавши мудрецов.
Перед собою знаменье велел
Им изъяснить. «Мне! — повторял он в гневе.
Мне! Александру! дар такой презренный!
Кусок истлевшей кости!» — «Сын Филиппов,
На то сказал один из мудрецов. —
Не презирай истлевшей этой кости:
Умей спросить, и даст тебе ответ».
Тут принести велел мудрец весы;
Одну из чаш он золотом наполнил:
В другую чашу кость он положил.
Н… чудо! золото перетянула
Кость. Изумился Александр; он вдвое
Велел насыпать золота: он сам
Свой скипетр золотой, свою корону
И с ними тяжкий меч свой бросил в чашу —
Пи на волос она не опустилась.
Затрепетал на троне царь могучий:
II он спросил: «Какою тайной силой
Нарушен здесь закон природы? Чем
Ей власть ее возможно возвратить?» —
«Щепоткою земли», — сказал мудрец.
II бросил он на кость земли щепотку:
И чаша с костью быстро поднллася.
II быстро чаша с золотом упала.
Мудрец сказал: «Великий государь.
Разрушен черен; в нем же эта кость
Выла частицей впадины, в которой
4
Глаз, твоему подобный, заключался.
Глаз человеческим в объеме мал;
Но с ненасытном жадностью объсмдет
Он вес что нас здесь в области видении
Так увлекательно пленяет; целый
Он мир готов сожрать голодным взором.
Все золото земное всыпьте в чашу.
Все скипетры и все короны бросьте
Покрой его щепоткою земли —
II пропадет его ненасытпмость;
Сквозь легкий праха груз уж не пробьется
Он жадным взором. Ты ж, великий царь.
В сем знаменье уразумей прямое
Значение и времени и жизни.
Ненасыпииюсти перед тобою
Лежит символ в истлевшей этой кости».
Но царь внимал с поникшей головой.
С челом нахмуренным. Вдруг он вскочил;
Сверкнул на всех могучим оком льва;
II возгласил так громко, что скалы
«Греми, труба! Вперед, мои дружины!
Жизнь коротка: уходит время: стыд
Тому, кто жизнь п время праздно тратит».
И вихрями взвился песок пустыни;
И рать великая, как змей с отверзтым
Голодным зевом, шумно побежала
К пределам Индии. Завоеватель
Потоками лил кровь, и побеждал.
И с каждою победой разгорался
Сильнейшей жаждою победы новой.
И наконец они ему щепоткой
Земли глаза покрыли — он утих.
Но кажется, почтенный Москвитянин.
Что мой тебе подарок в Новый год
Некстати мрачен: гробовая кость.
Земля могильная, ничтожность славы.
Тщета величии… в Новый год дарить
Таким добром неловко: виноват;
II вот тебе рассказ повеселее.
Жил на востоке» царь: а у царя
Жил во дворце мудрец: он назывался
Керим, и царь его любил и с ним
Беседовал охотно. Раз случилось.
Что задал царь такой вопрос Кериму:
«С чем можем мы сравнить земную жизнь
И свет?» Но на вопрос мудрец не вдруг
Ответствовал; он попросил отсрочки
Сначала на день, после на два. после
На целую неделю; наконец
Пришел к царю и так ему сказал:
«Вопрос твои, государь, неразрешим.
Мои слабый ум его обнять не может;
Позволь люден мудрейших мне спросить».
И в путь Керим отправился искать
Ответа на вопрос царя. Сначала
Он посетил одни богатым город.
Где. говорили, находился славный
Великолепный дом, был друг сердечный
Царя, жил сам как царь и упивался
Из полной чаши сладостню жизни.
Керим ему вопрос свой предложил.
Он отвечал: «Свет уподобить можно
Великолепной пнровой палате,
Где всякий час открытый стол — садись
Кто хочет п пируй. Над головою
Гостей горят и ходят звезды неба;
Их слух пленяют звонким хором птицы:
Для них цветы благоуханно дышат.
А на столах пред ними без числа
Стоят с сдою блюда золотые,
II янтарем кипящим к чашах блещет
Вино: и все кругом ласкает чувства.
И гости весело сидят друг с другом,
7461
Беседуют, смеются, ШУТЯТ, спорят:
И новые подходят беспрестанно;
II каждому есть место; кто ж довольно
Насытился, встает, и с теми, кто
Сидели с ним, простясь, уходит спать
Домой, хозяину сказав спасибо
За угощенье. Вот и свет и жизнь».
Керим философу не отвечал
Ни слова; он печально с ним простился
Так рассуждал: «Твоя картина, друг
Философ, неверна; не вес* мы здесь
С гостями пьем, едим и веселимся;
Немало есть голодных, одиноких
И плачущих». Кериму тут сказали,
Что недалеко жил в густом лесу
Отшельник набожный, смиренном)дрын.
Ем убежищем была пещера:
Он спал на голом камне; ел одни
Коренья, пил лишь ВОДУ: ДИН И НОЧИ
Все проводил в молитве. II немедля
К нему отправился Керим. Отшельник
ЕМУ сказал: «Послушан; через степь
Однажды вел верблюда ПУТНИК; вдруг
Верблюд озлился, начал страшно фыркать.
Храпеть, бросаться; путник испугался
II побежал; верблюд за ним. Куда
Укрыться? Степь пуста. Но вот увидел
У самой он дороги водоем
Ужасной глубины, по без воды:
Нз недра темного его торчали
Ветвями длинными кусты малины,
Разросшейся меж трещинами стен,
Покрытых мохом старины. В него
Гонимый бешеным верблюдом путник
В испуге прянул; он за гибкий СУК
Малины ухватился и повис
Над темной бездной. ГОЛОВУ подняв,
Увидел он разинутую пасть
Верб.пода над co6oii: его схватить
Рвался ужасный зверь. Он опустил
Глаза ко дну пустого водоема:
Там змеи ворочался и на него
Зиял голодным зевом, ожидая.
Что он, с куста сорвавшись, упадет.
Так он висел на гибкой, тонкой ветке
Меж двух погибелен. II что ж еще
Вму представилось? В том самом месте.
Где куст малины (за которым он
Держался) корнем в землю сквозь пролом
Стены еостаревшепся водоема
Входил, две мыши, белая одна.
Другая черная, сидели рядом
На корне и его поочередно
С большою жадностпю грызли, землю
Со всех сторон скребли и обнажали
Вес ветви корня, а когда земля
Шумела, падая па дно, оттуда
Выглядывал проворно змей, как будто
Спеша проведать, скоро ль мыши корень
Перегрызут и скоро ль с ношен куст
К нему на дно обрушится. Но что же?
Вися над этим страшным дном, без всякой
Надежды на спасенье, вдруг увидел
На ближней ветке путник много ягод
Малины, зрелых, крупных: сильно
Желание полакомиться ими
Зажглосл в нем; он все тут позабыл:
II грозного верблюда над собою.
И под собой па дне далеком змея,
II двух мышей коварную работу;
Оставил он вверху храпеть верблюда.
Внизу зиять голодной пастью змея.
И в стороне грызть корень и конаться
В земле мышеи, — а сам, рукой добравшись
До ягод, начал их спокойно рвать
II сеть: и страх его пропал. Ты спросишь:
Кто этот жалкий путник? Человек.
зоо
ПУСТЫНЯ Ж С водоемом Свет, а путь
Через пустыню — наша Жизнь земная:
Гонящийся за путником верб.иод
Есть враг души, тревог создатель. Грел*:
Нам гибелью грозит он; мы ж беспечно
На ветке трепетной висим над бездной,
Где в темноте могильной скрыта Смерть —
Тот змей, который, пасть разинув, ждет.
Чтоб ветка топкая переломилась.
Л мыши? Их названье День и Ночь:
Без отдыха, сменялся, они
Работают, чтоб сук твой, ветку жпзпн.
Которая меж смертню и светом
Тебя неверно держит, перегрызть:
Прилежно черная грызет всю ночь.
Прилежно белая грызет весь день:
А ты, прельщенный ягодой душистой.
Усладой чувств, желании утоленьем,
Забыл н грех — верблюда в вышине.
II смерть — внизу зияющего змея,
II быструю работу дня и ночи —
Мышей, грызущих тонкий корень жизни:
Ты все забыл — тебя манит одно
Неверное минуты наслажденье.
Вот свет, и жизнь, и смертный человек.
Доволен ли ты повестью моею?»
Керим отшельнику не отвечал
Пи слова; он печально с ним простился
Так рассуждал: «Святой отшельник, твой
Рассказ замысловат, но моего
Вопроса он еще не разрешил;
Не так печальна наша жизнь, как степь,
Ведущая к одной лишь бездне смерти:
II пе одним минутным наслажденьем
Пленяется беспечно человек».
II ехал он куда глаза глядят.
Вот повстречался с ним какой-то странный.
Убогим рубищем покрытый путник.
Он шел босом: через плечо внесла
Котомка; в ней же было много хлеба.
Плодов н всякого добра: он сам.
Казалось, был веселого ума,
Глаза его сверкали остротою.
И на лине приятно выражалось
Простосердечие. Керим подумал:
«Задам ему на всякий случай мой
Вопрос! Выть может, дело скажет этот
Чудак». И он У нищего спросил:
«С чем можно нам сравнить земную жизнь
И свет?» — «Па это у меня в запасе
Есть повесть, — нищий отвечал. — Поему шай:
Один Немой сказал Слепому, если
Увидишь ты Арфиста, попроси
Его ко мне. чтоб сына моего,
В у ныл ость виадшего. своей игрою
Развеселил. На то сказал Слепой:
Такого мне Арфиста уж случалось
Видать здесь: я Немногого за ним
Отправлю; он от в одну минуту
Найдет. Незногии побежал и скоро
Нашел Арфиста: был Арфист без рук.
По он упрямиться пс стал и так
Прекрасно начал на бесструнной арфе4
Играть, что меланхолик без ума
Расхохотался: те> Слепой увидя
Всплеснул руками; вслух Немой хвалить
Стал музыканта, а Иезиогии начал
Плясать и так распрыгался, что много
Сбежалося людей, и из толпы
Вдруг выскочил Дурак он изъявил
Арфисту, прыгуну и всем другим
Свое» благоволенье. Мимо их
Прошла тихонько Мудрость и. увидя.
Чте> делалось, шепнула про себя:
