завершающего данный том текстов, — почти вся творческая жизнь поэта, во всяком случае основные этапы его пути к эпическим формам поэзии. И в этом смысле «Повести и сказки» репрезентативны по своей сути: в них, через них, в соотношении с ними проявляются характерные черты поэтики Жуковского, его творческих поисков, история русской поэмы — от Пуш¬кина и Лермонтова до символистов.

Говорить о какой-то устойчивой эдиционной традиции в отношении сказок и повестей Жуковского невозможно. В посмертных изданиях их или «растворяли» при так называемом общем хронологическом принципе (см. дореволюционные со¬брания сочинений: СС б—10, ПСС), или включали в рубрики: «Поэмы и повести», «Сказки» (СС 1—2), но с пропусками (как это ни странно звучит: по цензурным причинам). Произведения «мистико-религиозного характера» после 1917 г. не перепечатывались, а поэтому стихотворные повести «Капитан Бопп», «Египетская тма», «Повесть о Иосифе Прекрасном», «Выбор креста», до самого последнего вре¬мени — «Странствующий жид» (впервые — благодаря подвижничеству И. М. Се-менко — в 1980 г., в СС 2), выпали как из читательского поля зрения, так и из научного оборота. О них (конечно, тут сказалось и общее отношение к позднему Жуковскому, и социологические подходы к литературе) почти не писали и даже не упоминали в обзорных статьях.

Сказки Жуковского издавали чаще и лучше. Правда, в дореволюционных изда¬ниях много было неясностей текстологического характера и по существу отсутство¬вали примечания. Впервые на текстологию сказок обратил внимание Ц. С. Вольпе (Стихотворения. Т. 2; в специальной рубрике «Сказки» по неизвестной причине отсутствовала «Сказка о Иване-царевиче и Сером Волке»), включив в раздел: «Ва-рианты и другие редакции» материалы из архива поэта. Он же попытался дать подробную творческую историю сказок. Уточнения и разыскания исследователей (С. В. Березкина, Л. Э. Найдич, К. Гордон) внесли существенные коррективы в тек-стологию, в проблему источников и датировки сказок, что и отразилось в наст. изд.

В прижизненных изданиях (от С 1 к С 5), а также в БиП, БП состав повестей и сказок постоянно менялся, что объяснялось двумя причинами: во-первых, появле¬нием новых произведений и включением их в собрания стихотворений; во-вторых, эволюцией жанрового мышления поэта, что приводило к изменению подзаголов¬ков, рубрикации. В последнем прижизненном издании (С 5) были опубликованы в основном все сказки и повести, входящие в настоящий том. При жизни поэта не увидела свет его «лебединая песня», незаконченная поэма «Странствующий жид», не оказалось среди прижизненных публикаций «библейских повестей» — «Повести о Иосифе Прекрасном» и «Египетской тмы».

Как и в предшествующих томах наст, изд., источником публикации для нас было последнее прижизненное собрание сочинений (С 5), и все напечатанные в нем повести и сказки являлись основным (дефинитивным) текстом.

В связи с этим необходимо оговорить некоторые особенности его воспроизведе-ния. Разумеется, основной текст вряд ли следует считать каноническим, так как при-входящие обстоятельства (вмешательство цензуры, воля редактора или издателя, опечатки) позволяют вносить некоторые изменения в последний прижизненный текст произведения.

В случае с С 5 Жуковского тоже возникают сложности. Известно, что во время подготовки этого собрания сочинений, вышедшего в свет в 1849 г., Жуковский уже постоянно жил в Германии и поэтому все издательские дела поручил П. А. Плетнё¬ву. Плетнёв в переписке с Жуковским подчёркивал, что «это издание, собственно вами просматриваемое и распределяемое, должно будет остаться нормальным для всех будущих изданий сочинений ваших, когда они потребуются. Вслед за этим можно будет в объявлении тиснуть план нового распределения пьес, соответствен¬но эпохам их явления на свет, и роду, к которому приблизительно они относятся» (Переписка. Т. 3. С. 585—586) (курсив автора. —А. Я.). Но, по всей вероятности, сам Плетнёв по поручению Жуковского принимал участие в издании не только организационно, но и творчески.

Остановившись на хронологическом принципе распределения материала, что проявилось в обозначении годовых подборок в каждом томе (от 1802 — в первом томе до 1841—1847 гг. — в шестом), Жуковский, как уже говорилось во вступи¬тельной статье, сделал небольшое исключение для «сказок и повестей», дав их еди¬ным массивом (речь идет о поздних произведениях) в конце шестого тома. Этот же принцип соблюден и в «Новых стихотворениях В. А. Жуковского» (Т. 1. СПб., 1849), которые предшествовали С 5 и были идентичны шестому тому.

Однако рудименты жанрового мышления, столь отчетливо проявившиеся в «Общем оглавлении» к С 5 (см.: Матяш), сказались и в окончательном варианте из-дания. Жуковский постоянно снабжает и в оглавлении к томам, и в титулах загла¬вия произведений жанровыми подзаголовками. Незаконченность текста, точнее, его фрагментарность дополняется еще одним подзаголовком: «Отрывок». Наконец, прислушавшись к пожеланию Плетнёва: «потрудитесь в Оглавлении же отметить имя автора, которому вы подражаете, или из которого перевели» (Переписка. Т. 3. С. 586), Жуковский присоединяет к заглавию и подзаголовку (подзаголовкам) ука¬зание на источник: «Подражание Л. Фуке», «Из Шиллера» и т. д., хотя проблема авторства Жуковского по отношению к оглавлению всех томов остается открытой. Отсутствие его автографа, многочисленные ошибки в датировках и неточности в указании источников наводят на мысль об активном участии в этой работе издате¬ля — П. А. Плетнёва.

Подобная иерархия в номинации текста остро ставит проблему основного (ка-нонического) заглавия. Сравнение названий повестей и сказок в общем оглавлении ко всему тому и на титуле внутри тома выявляет их существенное различие. Пре¬жде всего в титуле снято указание на источник, зато жанровый подзаголовок не только сохранен, но и восполнен для тех произведений 6-го тома, которые попали в общую рубрику: «Сказки и повести». Речь идет о «Тюльпанном дереве», «Коте в сапогах», «Маттео Фальконе», «Двух повестях», «Капитане Боппе», «Выборе кре¬ста». Два первых произведения получают подзаголовок: «Сказка»; «Маттео Фаль¬коне» снабжен подзаголовком: «Корсиканская повесть»; «Две повести» дополнены указанием: «Подарок на Новый год издателю «Москвитянина»»; заглавия двух по¬следних текстов дополнены подзаголовком: «Повесть». Именно эти «титульные» заглавия, чаще всего соответствующие первым публикациям, были для нас основ¬ными в наст. изд.

Более сложной является проблема графического воспроизведения стиха Жу-ковского. Его гекзаметры не умещались в «типографскую рамку», и поэтому неред¬ко стих при публикации «ломали», перенося последние слова на другую строчку. Извесгно, что уже в печатных экземплярах Жуковский иногда против «ломаных» стихов делал помету: «d la ligne» (букв.: ‘отбить стену по нитке’ — фр., то есть выров-нять в единую строку). Этот принцип нарушался постоянно и при жизни, и после смерти Жуковского. В наст. изд. мы попытались передать рисунок стиха Жуковско¬го, особенности его графики, что для повестей и сказок особенно существенно. Их гекзаметрический строй постоянно графически нарушался.

Материалы творческой истории «повестей и сказок» в отличие от лирики дают больше возможностей для разговора о вариантах и редакциях произведений. Луч¬шая сохранность автографов, многочисленные публикации позволяют более актив¬но включить разночтения в корпус издания. Не нарушая принятых в первом томе текстологических принципов, мы не стали специально выделять раздел: «Другие редакции и варианты», тем более что на данном этапе состояния архивов Жуков¬ского это практически сделать невозможно. Весь материал, связанный с варианта¬ми и редакциями текста, приводится в примечаниях и постишном комментарии.

В связи с подготовкой тома остро встал вопрос о разделении завершенных и не-завершённых текстов. Многочисленные эксперименты Жуковского в области «по-вествовательной поэзии» актуализировали эту проблему. В творческой лаборато¬рии поэта (архив, личная библиотека) сохранилось множество набросков, планов, неопубликованных фрагментов из законченных и напечатанных текстов. Опира¬ясь на общие принципы наст, изд., изложенные в статье «От редакции» (Т. 1), мы поместили все эти тексты в специальном разделе «Из черновых рукописей и неза¬вершённых текстов».

Единственное исключение было сделано для поэмы «Странствующий жид», не-законченного произведения Жуковского. В этом своем решении мы исходили из того, что у Жуковского есть принципиально незаконченные и неопубликованные тексты, имеющие сугубо лабораторный характер. Их объем (несколько стихов), от¬сутствие беловых автографов, оборванность на полуслове, отсутствие (как прави¬ло) упоминаний в дневниках и письмах не позволяет говорить о перспективах их осуществления. Другое дело — поэма «Странствующий жид», произведение, над которым Жуковский работал до последних часов своей жизни, готовил к печати, перебеливая законченные части текста, считал своей «лебединой песнью», сообщая о работе над ним в письмах друзьям. Объем этого тоже оборванного на полусло¬ве текста, но оборванного смертью поэта, характер работы над ним, его место в творческом развитии поэта — всё это позволяет включить поэму «Странствующий жид» в корпус основных текстов, в то время как два фрагмента из него — пере-ложение «Апокалипсиса», не опубликованное при жизни поэта, не перебеленное и существующее в двух различных вариантах, — рассматривать среди черновых и незавершенных текстов.

В работе над изданием 3-го и 4-го томов наст. изд. мы чувствовали постоянную заинтересованносгь и материальную поддержку Томской областной администра¬ции в лице губернатора Томской области В. М. Кресса и заместителя главы адми¬нистрации, начальника департамента по образованию и научно-технической поли¬тике В. И. Зинченко, а также ректората Томского государственного университета, прежде всего ректора ТГУ проф. Г. В. Майера и проректоров Г. Е. Дунаевского и М. Д. Бабанского. Им наша глубокая признательность. Выражением этого взаимо¬понимания и тесного сотрудничества стало появление на титульном листе издания слогана: «Томский университет» как базового учреждения наст. изд.

Наша глубокая признательность всем тем, кто своими советами, консульта¬циями, поддержкой помогал нам на разных этапах работы над этим томом: зав. отделом редкой книги НБ ТГУ Г. И. Колосовой, зав. рукописным отделом РНБ Л. И. Бучиной и сотруднику этого отдела Н. Б. Роговой, сотруднику Рукописно¬го отдела Пушкинского дома Л. Н. Ивановой, директору РГАЛИ Н. Б. Волковой, профессорам Кильского университета (Германия) Аннелоре Энгель-Брауншмидт и Альфреду Мейеру, а также Л. И. Вуич, С. И. Панову, Л. В. Карпущенко, Н. В. Само-вер и др.

Аббадона

(«Сумрачен, тих, одинок, на ступенях подземного трона…»)

(С. 9)

Автографы:

1) РНБ. Оп. 1. № 14. Л. 19 об. — беловой, ст. 1—16; альбом в красном сафьянном переплете, на котором золотом вытеснено: «Подарок 1806 года, генваря 16 дня».

2) РГАЛИ. Ф. 198. Оп. 3. № 8. Л. 1 об., 12, 14, 14 об., 15 — черновой неполный текст, с заглавием: «Аббадона». Из-за ошибки при брошюровке рукописи (л. 1 в тетради должен был занять место л. 15) произошло нарушение последовательности работы Жуковского над текстом. Начало работы —л. 12 (сг. 1—65); после заглавия и пометы: «№ 22» (вероятно, последовательность в росписи долбинских стихотво¬рений, написанных в 1814 г.; см.: ПСС 2. Т. 1. С. 679—680) дан рисунок стиха:

/ч /ч _ /ч /ч _ /ч _ /ч /ч _ /ч /ч _ /Ч

/Ч _ / /-Ч _ /Ч / _ /Ч / _