и увидишь там отца и мать свою, то спроси у них, трусил ли когда-нибудь Тотт? Нет, юноша! Три сражения дал я уже на этой гра¬нице. Одержав в последнем победу, подал я тебе венок, которым награ¬дил меня отец твой, ты играл им в твоей колыбели — тогда отец твой пожал мне руку и сказал, еще кажется, слышу я его голос — «Тотт Если Один потребует меня к себе прежде, нежели вырастет этот мальчик, то

— ПРОЗА 1801 ГОДА —

храни его мечом своим так же, как и меня; дай почувствовать ему, что никогда не должно сражаться для того, чтобы играть такими венками».

Свенд (тронувшись). Прости мне, честный старик! Но и ты неспра¬ведливо думаешь обо мне; пусть накажет Вара*, если пустое желание славы горит в груди моей! Постыдно кажется мне такою ценою иску¬пить мир! Постыдно сделать такое предложение Ильдегерде.

Тотт. Последнее беру я на себя (Свенд пугается, Тотт говорит далее); я знаю Ильдегерду; она всегда была выше обыкновенной женщины, а иногда и выше самого мужа. Отец ее был друг мой, с самых молодых лет; он пал на сражении подле меня, последним вздохом своим посвя¬тил мне Ильдегерду. Я сдержал слово, и она стоит этого. В ней пылает дух отца ее, радость блеснет в глазах ее, когда я скажу ей, что жертва, для которой ее назначили, спасет жизнь многих тысячей, может быть, жизнь самого ее государя (встает). Я спешу к ней. Заключи, между тем, на шесть дней перемирие с Ранфридом. Прежде, нежели пройдут они, будет Ильдегерда в лагере (хочет идти).

Свенд (с сильным движением). Погоди немного, любезный Тотт, еще минуту! И так, в самом деле, думаешь ты, что… что…

Тотт (смотря на него с удивлением.) Я думаю то, что ты очень странен и что мне стыдно видеть, что ты дрожишь.

Свенд (бросаясь ему на шею). Отец мой, я люблю Ильдегерду!

Тотт (помолчав). Право! А! Теперь понимаю! Не удивляюсь, что ты разбранил меня давичи — ты любишь Ильдегерду} Что ж намерен ты с нею сделать?

Свенд (величественно). И об этом Тотт спрашивает?

Тотт. Итак, ты на ней женишься! (Качая седою своею головой). Моло¬дой человек, молодой человек! Я не хвалю этого. Однако переспорить влюбленного труднее, нежели выиграть три сражения. Я молчу, пой¬дем, станем биться.

Свенд. Так биться, биться — сражение при тебе только игрушка.

Они пошли. Свенд летал от одной ставки к другой, обнимал каждого рыцаря, жал каждому воину руку, лил пламень взоров своих в грудь каждого; воинство запылало юношеским огнем его и скоро раздался крик брани! За ним шел старик Тотт, осматривал с важностию лежа¬щее пред ним военное поле и показывал каждому солдату его место, место, которое он, не иначе как победив или погибнув, должен был оставить; посреди криков разгоряченного войска, в которых едва слы-шалися бранные песни бардов, думал Свенд только об Ильдегерде; он видел образ ее на каждом блестящем щите, на каждом веющем зна¬

* Вара — богиня клятв.

2)0

— ПРОЗА 1801 ГОДА —

мени и, несмотря на громкие восклицания, чаял слышать приятный ее голос. В ставке своей бросился он на ковер и так говорил сам с собою.

«Потерять жизнь, потерять государство за Ильдегерду; эта мысль нимало не горестна. Но если Один хочет пощадить недостойного, если судьба избрала меня для того, чтоб быть примером, что и справедли¬вость иногда побеждается, если завтра, вместо того, чтоб с лаврами воз¬вратиться к Ильдегерде, увижу я мать свою в Валкале, то кто скажет ей о том, что сделал для нее Свенд, для нее, которая нимало не вообра-жает, какую жертву готовится ей принесть мое сердце, для нее, кото¬рая, может быть, и в глазах моих не читала признания любви моей. Охотно, охотно хочу я умереть, но умереть оплаканным от Ильдегерды. Она узнает, узнает тайну, хранившуюся в груди моей; и тогда пусть Один управляет моей судьбою! Вздох Ильдегерды будет спутником моим в жилища Валкалы».

Так говорил он и, схватив пергаментный сверток, написал следующее:

«Свенд, король Норвегии, к Ильдегерде.

Помнишь ли ты, любезная подруга юности моей, помнишь ли ты о тех блаженных днях невинности и радости, которые при глазах Торы так быстро пролетели? Повторяешь ли ты еще имя брата, имя, кото¬рое некогда приводило меня в восторг? Помнишь ли ты еще благосло¬вение, данное нам обоим Торою при конце ее жизни? Если хотя один из тех блаженных часов, проведенных нами в сердечном союзе, остался в душе твоей, то укоряй меня, меня, который никогда от тебя не скры¬вался, укоряй за то, что несколько месяцев желания и надежды таились в груди моей и не были открыты Ильдегерде, за то, что и теперь еще рука моя дрожит и щеки пылают, как будто бы низкое чувство наполняло сердце сына Торы. Я жертвовал в храме любви — вот мое признание! Обла¬дание Ильдегерды — вот желания мои и надежды, для того, чтоб похитить тебя у Свенда, пришел Ранфрид с сильным войском в Норвегию. Реши¬тельная минута приближается, минута, которая рассудит Ранфрида с Свендом. Если любовь и счастие будут благоприятствовать мне, то Свенд, через несколько дней, положит свою корону к ногам Ильдегерды и Ильде¬герда исполнит благословение, которое мать моя, умирая, нам изрекла. Если же восторжествует враг мой — а только последняя минута моя будет первою торжества его — то пусть слеза твоя упадет на преждев¬ременный гроб мой, пусть вздохнет Ильдегерда о потере своего брата, своего супруга».

Запечатав письмо шишкою рукоятки меча своего, отдал его верному гонцу, за которым взор его следовал дотоле, покуда он не пропал за воз¬вышением. Весело возвратился молодой государь в свою ставку, ору¬женосец пришел вооружать его, весело смотрел он на блестящие латы,

— ПРОЗА 1801 ГОДА —

которым или кровию врагов, или его собственною обагриться было должно; легче казался ему тяжелый стальной шлем, легче блистающий нагрудник. Он сел на коня своего и с обнаженным мечом полетел пред войско. Восклицания загремели ему на встречу. «Голубое перо! — шеп¬тали между собою солдаты, — не теряйте его из виду! Молодой герой в первый раз еще сражается; он будет слишком смел, в этом уверяют огненные взоры его, сюда! Старые опытные рыцари! Сюда! Соберитесь вкруг его». Немедленно тридцать или сорок храбрейших воинов окру¬жают молодого государя, грудь каждого есть новый щит ему, и эта малая толпа сильнее многочисленной Ранфридовой стражи. С силою юноши взмахнул старый Тотт блестящим мечом своим и в минуту на обоих крылах воинства зазвучали бранные трубы, барды загремели песни, рыцари опустили забралы, зазвенели оружия, заржали кони, распусти¬лись знамена, и сильно забилось сердце молодого героя. «Чего мы мед¬лим? — говорил он старику Тотту, — полетим! Полетим с быстротою молнии, смотри, жиловатая рука рыцарей моих едва удерживает горя¬чих коней». «Мы медлим для того, чтоб победить, — отвечал Тотт. — Пусть укротится первый огнь сей — он высоко подъемлется, но мало объемлет». Медленно, подобно черной туче, носящей молнию в гроз¬ном недре, пошел он против трепещущего неприятеля. Уффо, достой¬ный сын Тотта, который во многих сражениях делил лавры с отцом своим, Уффо, с отборными людьми, пробрался чрез кустарник около горы и дожидался знака к битве, чтоб непредвидимым нападением превратить робость наемников в сильный ужас.

Между тем Ранфрид, окруженный лучшими рыцарями своими, бегал от одного крыла армии к другому, повторял каждому долг его и ста¬рался возбудить слабеющее мужество солдат своих близкою надеждою грабежа. Но что может сделать низкое корыстолюбие тогда, когда оно должно сражаться с любовию к отечеству. Уже меч народов Свендовых проникнул в сомкнутые ряды шведов, уже Тотт рассеивал ужас и гибель вокруг себя, уже рука Свендова сложила кучу из мертвых трупов, уже латы Уффовы обагрились кровию шведов, уже стоны умирающих неслись к небу; Ранфрид видел это, дрожал и скрежетал зубами. Тщетно кричал он, стараясь собрать бегущих своих наемников, тщетно проклинал он час своего рождения, проклинал Одина и богов; отчаянье овладело им. С бешенством бросился он в толпу норвежцев; за ним последовал отряд смелых юношей; и смертоносный меч отворил им путь к тому месту, где голубое Свендово перо в воздухе колебалось. «Ты ли это? — закричал Ранфрид гремящим голосом, — ты ли, который недавно вышел из колы¬бели и уж хочешь сражаться с Ранфридом! Выходи, ребенок, не прячься под щиты своих рыцарей; попробуй сразиться с мужем!»

232

— ПРОЗА 1801 ГОДА —

— Добро пожаловать! — закричал ему Свенд, — долго понапрасну искал я тебя в шуму сражения, выходи, похититель женщин! Выходи. Ребенок готов наказать тебя.

Опустив повода, поскакал было он против Ранфрида, но верные телохранители его, которые несколько раз отвращали от него опас¬ность и которых число до половины уменьшилось, бросилися между сражающимися и окружили своего государя. «Нет! Ты не должен подвергаться опасности с недостойным, который посрамляет собою корону и хочет похитить у тебя твою. Он не рыцарь более, пусть последний из солдат наших выйдет против него и умертвит его древ¬ком палатки; он другого недостоин». Кипя бешенством, закричал Ранфрид к своим: «Сюда! Отмстите за своего государя». Немедленно яростная толпа нескольких сот воинов бросилась на двадцать героев, которых грудь служила стеною их государю. Ни один не отступил, ни один не пал, не взяв пяти неприятелей с собою в Валкалу. Наконец пал и последний, пал от беспрестанно прибавляющейся и с мужеством биющейся толпы. Свенд остался один, смелость юноши завлекла моло¬дого героя слишком далеко от его воинства. «Покорись! — закричал ему Ранфрид. — Пусть вступлю я в замок Ильдегерды, приковав тебя к торжественной своей колеснице!» Удар копья был ответом Свендо-вым. Быстро бросился на него Ранфрид, и сильный удар, которым он поразил своего соперника, скользнул на блестящем панцире. Ярост¬ное сражение началось между государем Швеции и отцом Норвегии. Юноши из свиты Ранфридовой бросились было, чтоб беззащитного Свенда стащить с лошади, но два старых рыцаря, одни только, у кото¬рых пылала в груди рыцарская честь, вступились и грозили заколоть того, кто осмелится к нему прикоснуться; они составили круг около сражающихся, бросили суровые взгляды на злонамеренных юношей и наблюдали за порядком поединка. Подобно молниям, сверкали мечи биющихся; Ильдегерда и королевство долженствовали быть наградою победителя, Ранфрид желал обоих, Свенд только Ильдегерды. Долго победа оставалась сомнительна, ибо геройство и искусство сражались против отчаянного бешенства, но как скоро Ранфрид, желая окон¬чить одним ударом поединок, схватил меч обеими руками, поднял его, чтобы со всею