славный

Путь по морям я совершил, и там,

Под небом Индии, раздался звучно

В честь Португалии мой голос: он

Был повторен волнами Тайо; вдруг

Услышала Европа имя Гамы

И изумилась; до пределов Туле

Достигнул гром победный Лузиады.

Квеведо

А много ль принесла тебе она?

У нас носился слух…

Камоэнс

Мне принесла

Гонение и ненависть она.

Великих предков я ничтожным внукам

Осмелился поставить в образец,

Я карлам указал на великанов —

И правда мне в погибель обратилась:

И то, что я любил, меня отвергло,

И что моей я песнию прославил,

Тем был я посрамлен — и был, как враг,

Я Португалией моей отринут…

(Помолчав.)

Я муж, и жалобы я ненавижу;

Но всю насквозь мне душу эта рана

Прогрызла; никогда не заживет

Она и вечно, вечно будет рвать

Меня, как в оный миг разорвала,

Когда отечество так беспощадно

От своего поэта отреклося.

Квеведо

Ну, не крушись; забудь о прошлом; кто

Не ошибается в своих расчетах?

Теперь не удалось — удастся после.

Камоэнс

И для меня однажды солнце счастья

Блеснуло светлою зарей. Когда

Король наш Себастьян взошел на трон,

Его орлиный взор проник в мою

Тюрьму, с меня упала цепь, и свет

И жизнь возвращены мне были снова;

Опять весна в груди моей увядшей

Воскресла… но то было на минуту:

Все погубил день битвы Алькассарской*.

Король наш пал великой мысли жертвой —

И Португалия добычей стала

Филиппа… Страшный день! о, для чего

Я дожил до тебя!

Квеведо

Да, страшный день!

Уж нечего сказать! И с той поры

Все хуже нам да хуже. Бог на нас

Прогневался. По крайней мере, ты

Похвастать счастием не можешь.

Камоэнс

Солнце

Мое навек затмилось, и печально

Туманен вечер мой. Забыт, покинут,

В болезни, в бедности я жду конца

На нищенской постели лазарета.

Один мне оставался друг — он был

Невольник; иногда я называл

Его в досаде черною собакой.

Но только что со мной простилось счастье,

Он сделался хранителем моим:

Он мне служил, и для меня работал,

И отдавал свою дневную плату

На пищу мне. Когда ж болезнь меня

К постели приковала, день и ночь

Сидел он надо мной и утешал

Меня отрадными словами ласки,

И, сам больной, по улицам таскался

За подаянием для Камоэнса.

И наконец, свои истратив силы,

Без жалобы, без горя, за меня

Он умер — черная собака!.. Бог

То видел с небеси… Покойся, друг,

Последний друг мой на земле, в твоей

Святой могиле! там тебе приютно,

А на земле приюта не бывает.

Квеведо

(про себя)

Теперь пора мне к делу приступить.

(Ему.)

Сердечный друг, тебе удел нелегкий

Достался, нечего сказать! Ты славил

Отечество, и чем же заплатило

Оно тебе за славу? Нищетой.

С надеждами пошел ты в путь, а с чем

Пришел назад? Ровнехонько ни с чем.

И вот теперь, при нашей поздней встрече,

Когда твою судьбу сравню с моею,

То, право, кажется — не осердися, —

Что выбор мой сто раз благоразумней

Был твоего. Вот видишь, я богат;

По всем морям товар мой корабли

Развозят; а бывало, на меня

Смотрел ты свысока. Сказать же правду,

Хоть лаврами я лба и не украсил,

Но, кажется, что на́ вес мой барыш

Тяжеле твоего…

Камоэнс

Ты в барышах —

Не спорю. Но на свете много есть

Вещей возвышенных, не подлежащих

Ни мере, ни расчетам торгаша.

Лишь выгодой определять он может

Достоинство; заметь же это, друг:

Лавровый лист скупать ты на́ вес можешь,

Но о венках лавровых не заботься.

Квеведо

(про себя)

Уж не смеется ль он над нашим званьем?..

Постой, уж попадись ко мне ты в руки,

Я отплачу тебе порядком.

(Ему.)

Ты

Обиделся, я вижу; а в тебе

Я искренно участье принимаю.

Да я и с просьбою пришел; послушай,

Оставь ты лазарет свой, сделай дружбу,

Переселись ко мне; мой дом просторен;

Чужим найдется много места в нем,

Не только что друзьям. Ну, Камоэнс,

Не откажи мне; перейди в мой дом;

Ты у меня свободно отдохнешь

От прошлых бед, и мой избыток

Охотно я с тобою разделю…

Не слышишь, — что ли, Камоэнс?

Камоэнс

Что? что

Ты говоришь? Меня к себе, в свой дом

Зовешь?

Квеведо

Да, да! К себе, в свой дом, тебя

Зову. Согласен ли?

Камоэнс

Жить у тебя?

Но, может быть, ты думаешь, Квеведо…

Нет, нет! твое намеренье, я в этом

Уверен, доброе — благодарю;

Но мне и здесь покойно: я доволен;

Нет нужды мне тебя теснить; да в этом

И радости не будет никакой:

О радостях давно мне и во сне

Не грезится.

Квеведо

Меня ты потеснишь?

Помилуй, что за мысль! Ты мне, напротив,

Полезен можешь быть; я от тебя

Жду помощи великой.

Камоэнс

От меня?

Ждешь помощи? И я могу тебе

Полезен быть? я? я? мечтатель жалкий,

Который никому и ни на что

Не нужен был на свете и себя

Лишь только погубить умел? Квеведо,

Не шутишь ли?

Квеведо

Какая шутка! Сам

Ты рассуди; дал бог мне сына — ну,

Уж нечего сказать, таких немного,

Каков мой Васко; он до этих пор

Был радостью моей, и я им хвастал

И уж заране веселил себя

Надеждою, что он мое богатство,

Которому всему один наследник,

Удвоит, мне, как должно, подражая, —

Ан нет, иначе вышло на поверку:

Отцовским званьем он пренебрегает,

В проклятые зарылся пергаме́нты,

Ударился в стихи, в поэты метит.

Камоэнс

Безумство! жалкий бред!

Квеведо

Я то же сам

Ему пою; да он не верит. Музы —

Ему отец, и мать, и все земное

Его богатство.

Камоэнс

Так мечтают все

Они, но то обман…

Квеведо

Напрасно я

Увещевал его: он слов моих

И понимать не хочет. Видишь ли теперь,

Как много мне ты можешь быть полезен,

Дружище? Укажи ему на твой

Пример, пускай узнает он, как ты,

Его достойный образец, был щедро

От света награжден; пусть Камоэнса

Увидит он в госпитале, больного,

В презренье, в нищете, быть может…

Камоэнс

Так

Пускай меня увидит он! Пришли

Его сюда; я вылечу его

От гибельной мечты. Слепец! безумец!

Ненужною доселе жизнь свою

Я почитал; теперь мне все понятно:

Им пугалом должна служить она!

Квеведо

Так ты его остережешь? спасешь?

Камоэнс

Остерегу, спасу… Пришли его

Сюда…

Квеведо

Он недалёко; крылья имя

Твое придаст ему; через минуту

Он будет здесь; и вместе с ним в мой дом

Пожалует желанный гость — не правда ль?

Ты будешь, друг?

Камоэнс

Увидим.

Квеведо

Ну, прости же,

Любезный.

(Про себя.)

Слава богу! все как должно

Улажено. Лишь только б сына он

На путь наставил… сам же… что за дело

Мне до него!.. Пускай в госпитале

Околевает.

(Уходит.)

III

Камоэнс

(один)

Я устал; все силы

Мои истощены; и жар и холод

Я чувствую; в глазах моих темнеет;

Уж не она ль? Не смерть ли, званый друг,

Ко мне подходит?..

(Помолчав.)

Всех я схоронил;

Все, что любил я, что меня любило,

Давно во гробе… Я стою один

Перед своей могилою, один…

И не протянет мне никто руки,

Чтобы помочь в нее сойти; свалюся

Туда, как чумный труп, рукой наемной

Толкнутый в общий гроб. Счастлив стократно

Простой поселянин! Трудом прилежным

Довольный, скромный, замыслов высоких

Не ведая, своей тропинкой он

Идет; когда же смертный час его

Наступит, он, в кругу своих, близ доброй

Жены, участницы всего, что было

И горького и радостного в жизни,

Среди детей, воспитанных с любовью,

Смиренно, тихо, ясно умирает;

И всеми он любим, и, с ним прощаясь,

Все плачут, и глаза ему родная

Рука при смерти зажимает. Я же?..

О, как меня все обмануло! Я

Жил одинок и одинок умру…

Сокровищем она казалась мне

В тот час, когда нас буря окружала,

Когда корабль наш об утес в щепы

Расшибся, — да, сокровищем тогда

Она, мое созданье, Лузиада,

Казалась мне! и в море с Лузиадой

Я кинулся, и отдал на пожранье

Волнам все, все и с гордым торжеством

На берег нищим вышел… спасена

Была мое созданье, Лузиада!

Час роковой! погибельная песнь!

Погибельный венец, мне данный славой!

Для них от мирного, земного счастья

Отрекся я — и что ж от них осталось?

Разуверение во всем, что прежде

Я почитал высоким и прекрасным…

(Помолчав.)

Мне холодно, и дрожь в моих костях:

Последняя минута Камоэнса —

И никого, чтоб вздох его принять!

В прошедшем ночь, в грядущем ночь; расстроен,

Разрушен гений; мужество и вера

Потрясены, и вся земная слава

Лежит в пыли… Что жизнь моя была?

Безумство, бешенство… он справедливо

Сказал: барыш мечтателя — мечта.

IV

Камоэнс и Васко Квеведо.

Васко

Здесь, сказано, могу его найти…

Ах, вот он!.. это он!.. таким видал я

Его во сне… но только бодрым, смелым,

И молнии в глазах, и голова,

Поднятая торжественно и гордо…

Что нужды! Это он… Хотя и стар

И хил, но на лице его печать

Его великой песни.

Камоэнс

Кто тут?

Васко

Васко

Квеведо, сын знакомца твоего,

Иозе́ Квеведо…

Камоэнс

Ты?

Васко

Отец меня

Прислал сюда, дон Лудвиг, пригласить

Тебя в наш дом переселиться; там

Найдешь достойное тебя жилище

И дружбу… но не рано ль я пришел?

Камоэнс

Когда б промедлил час, пришел бы поздно.

Приближься, посмотри: уж надо мной

Летает ангел смерти; для меня

Все миновалось; но прими совет

От умирающего Камоэнса

И сохрани его на пользу жизни…

Васко

Ты умираешь?.. нет, не может быть,

Чтоб умер Камоэнс!

Камоэнс

Минуты, друг,

Нам дороги; послушай, сын мой, ты,

Я слышал от отца, служенью муз

Жизнь посвятить свою желаешь… правду ль

Сказал он?

Васко

Правду, я клянуся богом!

Камоэнс

Одумайся; то выбор роковой;

Ты молод, и твоя душа, земного

Еще не ведая, стремится к небу,

И ты свое стремление зовешь

Любовию к поэзии, от неба

Исшедшей, как твоя душа. Но знай,

Любовь еще не сила; постигать

Не есть еще творить; а увлекаться

Стремлением к великому еще

Не есть великого достигнуть.

Васко

Знаю.

Камоэнс

Так загляни ж во глубину своей

Души, и что ее бы ни влекло —

Самонадеянность, иль просто детский

Позыв на подражанье, иль тревога

Кипучей младости, иль раздраженье

Излишне напряженных нерв — себя,

Мой друг, не ослепляй. Другие все

Искусства нам возможно приобресть

Наукою; поэта же творит —

Святейшее оставив про себя —

Природа; гении родятся сами;

Нисходит прямо с неба то, что к небу

Возносит нас.

Васко

Того, что происходит

Теперь во мне и что я сам такое,

Я изъяснить словами не могу.

Но выслушай мою простую повесть:

Ребенком тихим, книги лишь одни

Любя, я вырос, преданный мечтанью.

Мой взор был обращен во внутрь моей

Души; я внешнего не замечал;

Уединение имело голос,

Понятный для меня; и прелесть лунных

Ночей меня стремила в область тайны.

На путь отца смотрел я с отвращеньем;

Меня влекло неведомо к чему…

Вдруг раздалась чудесно Лузиада —

И стало все во мне светло и ясно;

Сомненье кончилось, и выбирать

Уж нужды не было… за ним, за ним!

В моей душе гремело и пылало;

И каждое биенье сердца мне

Твердило то ж: за ним! за ним!.. И власть,

Влекущая меня, неодолима.

Теперь реши, поэт ли я иль нет?

Камоэнс

Свидетель бог! твои глаза блестят,

Как у поэта; но послушай, друг,

Хотя б их блеск и правду говорил,

Остановись, не покидай смиренной

Тропы, протянутой перед тобою;

Судьба тебе добра желает; мне

Поверь, я дорогой купил ценой

Признание, что счастие земное

Не на пути поэта.

Васко

Дай его

Мне заслужить — и пусть оно погибнет!

Камоэнс

Слепец! тебя, зовет надежда славы.

Но что она? и в чем ее награды?

Кто раздает их? и кому они

Даются? и не все ль ее дары

Обруганы завидующей злобой?

За них ли жизнь на жертву отдавать?

Лишь у гробов, которым уж никто

Завидовать не станет, иногда

Садит она свой лавр, дабы он цвел

Над тлением, которое когда-то

Здесь человеком было и страдало,

Нося торжественно на голове

Под лаврами пронзительные терны.

Но для того, кто в гробе спит, навеки

Бесчувственный для здешних благ и бед,

Не все ль равно — полынь ли над костями

Его растет, иль лавр… Не вся ль тут слава?

Васко

Я молод, но уж мне видать случалось,

Как незаслуженно ее венец

Бесстыдная ничтожность похищала,

Ругался над скромно-молчаливым

Достоинством? Но для меня не счастье,

Не золото — скажу ли? — и не слава

Приманчивы…

Камоэнс

Не счастье и не слава?

Чего же ищешь ты?

Васко

О, долго, долго

Хранил я про себя святую тайну!

Но посвященному, о Камоэнс,

Тебе я двери отворю в мое

Святилище, где я досель один

Доступному мне божеству молился.

Нет, нет! не счастия, не славы здесь

Ищу я: быть хочу крылом могучим,

Подъемлющим родные мне сердца

На высоту, зарей, победу дня

Предвозвещающей, великих дум

Воспламенителем, глаголом правды,

Лекарством душ, безверием крушимых,

И сторожем нетленной той завесы,

Которою пред нами горний мир

Задернут, чтоб порой для смертных глаз

Ее приподымать и святость жизни

Являть во всей