бездну бросил уж дитя.
И дитя, виясь, стенало,
В грозных сжатое когтях…
Вдруг все пусто, тихо стало
В глубине и на скалах.
В окончательной редакции Жуковский, следуя за текстом Саути, заставляет «спасителя»-бога вмешаться в ход событий, спасти безвинного и наказать виновного.
Ивиковы журавли*
Написано в 1813 г. Напечатано впервые в журнале «Вестник Европы», 1814, № 3. Перевод баллады Шиллера «Die Kraniche des Ibykus» («Журавли Ивика»). Согласно древнегреческой легенде, странствующий певец Ивик (VI в. до н. э.) был убит на пути к Коринфу, где, по обычаю, раз в два года происходило состязание певцов в честь морского бога Посейдона («На Посидонов пир веселый…»). Предание о том, как благодаря свидетелям-журавлям преступление было раскрыто, известно нам по позднейшему пересказу, сложившемуся через 400 лет после убийства Ивика.
В основе древнегреческой легенды лежит характерная для античного миросозерцания идея возмездия. Шиллер ввел новый мотив — воздействие искусства на человеческую душу. Под впечатлением представляющейся на сцене трагедии Эсхила «Эвмениды», в частности — хора Эринний (богинь мщения), убийцы теряют самообладание и выдают себя. У Шиллера убийцы, сидящие в верхних рядах, видят летящих журавлей («Смотри, смотря, Тимофей!»); у Жуковского они еще только слышат их приближающийся крик («Парфений, слышишь?.. крик вдали»). Впечатление ужаса, производимого пением Эвменид, Жуковским усилено. Он вводит выражение «сверкая взором», эпитеты «диким хором», «в сердца вонзающим боязнь».
Чада Гелы — дети Гелы (Эллады), греки.
Варвик*
Написано 24–27 октября 1814 г. Напечатано впервые в журнале «Амфион», 1815, кн. VI, с указанием «С англин<ского>». Перевод баллады Р. Саути «Lord William» («Лорд Вильям»). Жуковский во многом отходит от подлинника. Изменены имена — Эдвин вместо Эдмунд, Варвик вместо Вильям, Авон вместо Северн; возможно, эти изменения были связаны с всегда важными для Жуковского задачами звукописи. Изменена стиховая структура: в подлиннике 1-й и 3-й стих четверостишия — не рифмующиеся четырехстопные; Жуковский заменил их рифмующимися пятистопными (в остальном стих совпадает со стихом подлинника). В переводе введено отсутствующее у Саути развернутое описание пейзажа (строфы 4-я-6-я). В строфах 24-й-26-й, сосредоточивая все внимание на основной коллизии, Жуковский снимает ряд эпизодов подлинника — описание испуганной толпы у реки, слова таинственного пловца, который согласен взять в лодку кого-нибудь одного, замешательство толпы, устрашенной голосом незнакомца, решимость Вильяма довериться пловцу.
Баллада, в которой описывается, как одна старушка ехала на черном коне вдвоем и кто сидел впереди*
Написано в октябре 1814 г. Напечатано впервые в «Балладах и повестях В. А. Жуковского», в двух частях, СПб., 1831. Перевод баллады Р. Саути «The old woman of Berkeley. A Ballad, schewing how an old woman rode double and who rode before she» («Старуха из Беркли. Баллада, показывающая, как одна старуха ехала верхом вдвоем и кто ехал перед ней»).
Сюжет баллады взят Саути из средневековых английских хроник, в которых часто встречаются легенды о грешниках и ведьмах, завещающих вымолить себе прощение грехов молебнами о душе. Среди таких легенд часто фигурирует «ведьма из Беркли», первоначально упоминаемая в одной из хроник IX века. Аналогичные мотивы есть в средневековой церковной русской литературе и в старинных русских и украинских поверьях. Ими воспользовался Гоголь при создании повести «Вий».
Как в «Людмиле» и «Светлане», Жуковский переделывает некоторые места баллады на русский лад; богослужению придает православный колорит, в описание колдуньи вводит черты русской фольклорной ведьмы. Характерно, что в рукописи (см. нише) баллада называлась: «Баллада о том, как одна киевская старушка…» и т. д. Переводя балладу, Жуковский изобразил могущество Сатаны в тонах несколько более сильных, чем у Саути: так, Жуковским введены стихи «Как будто степь песчаную оркан Свистящими крылами роет». Изменен размер баллады: у Жуковского — правильный ямб вместо свободного тонического стиха Саути. У Саути наряду с четырехстишиями — пяти и шестистишия.
Любопытно первое упоминание Жуковского о балладе в письме к А. И. Тургеневу от 20 октября 1814 г.: «Вчера родилась у меня еще баллада-приемыш, т. е. перевод с английского. Уж то-то черти, то-то гробы! Но это последняя в этом роде. Не думай, чтоб я на одних только чертях хотел ехать в потомство…» (см. «Письма В. А. Жуковского к Ал. Ив. Тургеневу». — «Русский архив», М., 1895, стр. 128).
Баллада претерпела длинную цензурную историю. После цензурного запрета, наложенного в конце 1814 г., Жуковский в середине 1820-х годов опять сделал попытку напечатать балладу — в журнале «Московский телеграф», под измененным заглавием «Ведьма». Однако попытка не удалась; цензором было сделано следующее заключение: «Баллада «Старушка», ныне явившаяся «Ведьмой», подлежит вся запрещению, как пьеса, в которой дьявол торжествует над церковью, над богом» («Русская старина», 1887, т. LVI, стр. 485). В конечном счете Жуковскому пришлось радикально изменить те строфы, где речь идет о появлении самого Сатаны и о его победе; Сатана остается перед дверью храма, не дерзая в него войти; рука его не прикасается к гробу. В печатной редакции, сохраненной и в пятом (последнем) прижизненном Собрании сочинений (1849), строфы 41-я и 42-я читаются:
И он предстал весь в пламени очам,
Свирепый, мрачный, разъяренный;
Но не дерзнул войти он в божий храм
И ждал пред дверью раздробленной.
И с громом гроб отторгся от цепей,
Ничьей не тронутый рукою;
И вмиг на нем не стало обручей…
Они рассыпались золою.
Строфа 45-я:
Шатаяся, пошла она к дверям;
Дыша огнем, храпел и прыгал там,
И как пожар пылали очи.
В предшествующей этому рукописной редакции (автограф, хранящийся в Институте русской литературы (Пушкинский дом) в Ленинграде — р. 1, оп. 9, ед. хр. 8) 41-я строфа читается:
Через порог никто ступить не смел,
Но что-то страшное там ждало;
Всем чудилось, что там пожар горел,
Что все в окрестности пылало…
Н. В. Измайлов в примечаниях ко второму изданию «Стихотворений» В. А. Жуковского в большой серии «Библиотеки поэта» (Л., 1956) справедливо отметил, что Жуковский, перерабатывая балладу, внес не только цензурные, но и существенные стилистические изменения. Вслед за Н. В. Измайловым печатаем балладу по тексту пятого прижизненного Собрания сочинений (соответствует тексту «Баллад и повестей», 1831), строфы 41-я, 42-я и 45-я, как подвергшиеся переработке цензурного характера, печатаются по последней рукописной доцензурной редакции.
Алина и Альсим*
Написано в октябре 1814 г. Напечатано впервые в журнале «Амфион», 1815, кн. VI. Перевод стихотворения Фр. — Ог. Паради де Монкрифа «Les constantes amours d’Alix et d’Alexis. Romance sur un air Languedocien» («Верная любовь Алисы и Алексиса. Романс в лангедокской манере»). У Монкрифа — стилизация под одну из форм поэзии средневековых провансальских поэтов (трубадуров), с ее специфической строфикой и наивными любовными сюжетами. Присущий подлиннику оттенок наивности и архаичности Жуковский передает, вводя такие обороты, как «льзя ли жить» и др.
Сюжет баллады, при всей своей литературной условности, имел для Жуковского автобиографический смысл: ситуация в семье Протасовых, в связи с отношением Жуковского к М. А. Протасовой (см. вступительную статью в т. 1 наст. издания), особенно обострилась в 1814 г. Связанный обязательством, данным Е. А. Протасовой, остерегаться намеков на чувство к ее дочери, Жуковский опустил имеющееся в первой строфе подлинника упоминание о «злых родителях».
Эльвина и Эдвин*
Написано в конце октября 1814 г. Напечатано впервые в журнале «Амфион», 1815, февраль, с подзаголовком «Баллада» и пометой «С англин<ского>». Свободное переложение баллады Д. Маллета «Edwin and Emma» («Эдвин и Эмма»). Как в «Алине и Альсиме», в переводе этой баллады отразились подлинные переживания Жуковского. Жуковский вводит тему дочерней любви (Эльвина и ее мать), отражающую отношения между М. А. и Е. А. Протасовыми, и характерный религиозный мотив («Благослови… Но для тебя мне жаль покинуть свет»). Стих, по сравнению с подлинником, усложнен (в балладе Саути — сочетание четырехстопного ямба с трехстопным).
Ахилл*
Начато в 1812 г., закончено в начале ноября 1814 г. Напечатано впервые в журнале «Вестник Европы», 1815, № 4.
Баллада является оригинальным произведением Жуковского. В выборе сюжета и в его трактовке сказалось влияние баллад Шиллера, написанных на сюжеты связанных с «Илиадой» сказаний «троянского цикла» (см. примечания к «Кассандре» и «Торжеству победителей»). В дальнейшем интерес к античной поэзии и Гомеру у Жуковского возрастает. В «Ахилле» выражена характерная для античного сознания идея судьбы, предопределяющей жизненный путь человека. Однако человек сам делает выбор, он может предпочесть одну судьбу другой. Так поступает, согласно мифу, Ахилл, предпочтя быструю и бурную жизнь героя благополучному, но незаметному существованию («Здесь судьба ему сулила Долгий, но бесславный век»). В балладе есть черты «чувствительности», часто привносимой Жуковским в античные сюжеты («Я паду в весне моей…», «Ах, и сердце запрещает…» и т. д.).
Эолова арфа*
Написано в ноябре 1814 г. Напечатано впервые в журнале «Амфион», 1815, кн. III. Принадлежит к числу оригинальных баллад Жуковского. Как в балладах «Алина и Альсим» и «Эльвина и Эдвин», тема «запрещенной любви» имеет здесь автобиографический смысл (см. примечания к указанным балладам). Автобиографический сюжет облечен в формы «оссиановской» поэзии (средневековый колорит, любовь бедного певца и владелицы замка). Атмосферу «оссианизма» создают также имена и названия — Ордал, Минвана (термин «оссианизм» происходит от имени легендарного поэта Оссиана, — см. Дж. Макферсон «Поэмы Оссиана», 1762–1765). Морвена — название страны в одной из песен Оссиана. Жуковский совмещает оссиановскую сумрачную таинственность с поэтическим лиризмом, характерным для его собственной поэзии этих лет. Замечателен любовный диалог Минваны и Арминия, некоторыми чертами напоминающий сцену прощания Ромео и Джульетты в трагедии Шекспира (3-й акт). Образ оставленной на дереве арфы, своим звучанием напоминающей о певце, навеян стихотворениями Фр. Маттисона «Lied aus der Ferne» («Песнь издалека») и И. И. Дмитриева «Лира».
Белинский писал об «Эоловой арфе»: «…она — прекрасное и поэтическое произведение, где сосредоточен весь смысл, вся благоухающая прелесть романтики Жуковского» (Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 171).
Написано в 1816 г. Напечатано впервые в журнале «Невский зритель», 1820, февраль. Перевод одноименной баллады И.-Л. Уланда. Внесены изменения: у Уланда точно определено место действия — река Рейн. Изменен стих — у Уланда дольник.
Гаральд*
Написано в 1816 г. Напечатано впервые в журнале «Соревнователь просвещения и благотворения», 1820, ч. IX, № III. Перевод одноименной баллады И.-Л. Уланда, написанной на основе средневековых скандинавских легенд о короле шведском и датском Гаральде Хильдетанде (конец VII — начало VIII века). Имя короля Гаральда часто встречается в скандинавском фольклоре; в средние века возникла легенда о том, что он не умер, но спит в заколдованном сне. Во всех прижизненных изданиях, кроме пятого, после 3-й строфы имеется следующая:
Чей сладко так приманчив глас?
Что душу всю мутит?
Что прижимается и льнет
К бойцам под твердый щит?
Три песни*
Написано в 1816 г. Напечатано впервые в журнале «Соревнователь просвещения и благотворения», 1820, ч. X, № IV. Перевод одноименной баллады И.-Л. Уланда. Изменено имя короля (в подлиннике — Зигфрид). Вместо средневековой Германии в
