на прочно устроенном судне

Склали, как то повелел им возлюбленный сын Одиссеев.

Скоро и сам он вступил на корабль за богиней Афиной;

Подле кормы корабельной она поместилась; с ней рядом

Сел Телемах, и гребцы, отвязавши поспешно канаты,

Также взошли на корабль и сели на лавках у весел.

Тут светлоокая Зевсова дочь даровала им ветер попутный,

Свежий повеял зефир, ошумляющий темное море.

Бодрых гребцов возбуждая, велел Телемах им скорее

Снасти устроить; ему повинуясь, сосновую мачту

Подняли разом они и, глубоко в гнездо водрузивши,

В нем утвердили ее, а с боков натянули веревки;

Белый потом привязали ремнями плетеными парус;

Ветром наполнившись, он поднялся, и пурпурные волны

Звучно под килем потекшего в них корабля зашумели;

Он же бежал по волнам, разгребая себе в них дорогу.

Тут корабельщики, черное быстрое судно устроив,

Чаши наполнили сладким вином и, молясь, сотворили

Должное вечнорожденным, бессмертным богам возлиянье,

Паче ж других светлоокой богине, великой Палладе.

Судно всю ночь и все утро спокойно свой путь совершало.

Песнь третья

Третий и четвертый день, до вечера пятого

Прибытие Телемаха в Пилос. Он находит Нестора, приносящего на берегу моря жертву Посейдону вместе с народом. Нестор, по просьбе Телемаха, рассказывает о том, что случилось с ним, с Менелаем и некоторыми другими ахейскими вождями после разрушения Трои. Он советует Телемаху посетить Менелая в Лакедемоне. Телемах остается ночевать в доме Нестора. На другой день, по совершении жертвы, обещанной Нестором Афине, Телемах вместе с младшим сыном Нестора Писистратом отправляется в путь; они ночуют у Диоклеса и на следующий вечер приезжают в Лакедемон.

Гелиос с моря прекрасного встал и явился на медном

Своде небес, чтоб сиять для бессмертных богов и для смертных,

Року подвластных людей, на земле плодоносной живущих.

Тою порою достигнул корабль до Нелеева града

Пышного, Пилоса. В жертву народ приносил там на бреге

Черных быков Посейдону, лазурнокудрявому богу;

Было там девять скамей; на скамьях, по пяти сот на каждой,

Люди сидели, и девять быков перед каждою было.

Сладкой отведав утробы, уже сожигали пред богом

Бедра в то время, как в пристань вошли мореходцы. Убравши

Снасти и якорем шаткий корабль утвердивши, на землю

Вышли они; Телемах, за Афиною следуя, также

Вышел. К нему обратяся, богиня Афина сказала:

«Сын Одиссеев, теперь уж застенчивым быть ты не должен;

Ибо затем мы и в море пустились, чтоб сведать, в какую

Землю отец твой судьбиною брошен и что претерпел он.

Смело приблизься к коней обуздателю Нестору; знать нам

Должно, какие в душе у него заключаются мысли.

Смело его попроси, чтоб тебе объявил он всю правду;

Лжи он, конечно, не скажет, умом одаренный великим».

«Но, — отвечал рассудительный сын Одиссеев богине, —

Как подойти мне? Какое скажу я приветствие, Ментор?

Мало еще в разговорах разумных с людьми я искусен;

Также не знаю, прилично ли младшим расспрашивать старших?»

Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала:

«Многое сам, Телемах, ты своим угадаешь рассудком;

Многое демон откроет тебе благосклонный; не против

Воли ж бессмертных, я думаю, был ты рожден и воспитан».

Кончив, богиня Афина пошла впереди Телемаха

Быстрым шагом; за нею пошел Телемах; и поспешно

К месту подходят они, где пилийцы, собравшись, сидели;

Там с сыновьями и Нестор сидел; их друзья, учреждая

Пир, суетились, вздевали на вертелы, жарили мясо.

Все, иноземцев увидя, пошли к ним навстречу и, руки

Им подавая, просили их сесть дружелюбно с народом.

Первый, их встретивший, Несторов сын, Писистрат благородный,

Ласково за руки взявши обоих, на бреге песчаном

Место на мягких разостланных кожах занять пригласил их

Между отцом престарелым и братом младым Фрасимедом.

Сладкой утробы отведать им дав, он вином благовонным

Кубок наполнил, вина отхлебнул и сказал светлоокой

Дочери Зевса эгидодержавца Палладе Афине:

«Странник, ты должен призвать Посейдона-владыку: вы ныне

Прибыли к нам на великий праздник его; совершивши

Здесь, как обычай велит, перед ним возлиянье с молитвой,

Ты и товарищу кубок с напитком божественно-чистым

Дай, он, я думаю, молится также богам, поелику

Все мы, люди, имеем в богах благодетельных нужду.

Он же моложе тебя и, конечно, ровесник со мною;

Вот почему я и кубок тебе наперед предлагаю».

Кончив, он передал кубок с вином благовонным Афине.

Был ей приятен поступок разумного юноши, первой

Ей предложившего кубок с вином благовонным; и стала

Голосом громким она призывать Посейдона-владыку:

«Царь Посейдон-земледержец, молюся тебе, не отвергни

Нас, уповающих здесь, что желания наши исполнишь.

Нестору славу с его сыновьями, во-первых, даруй ты;

После богатую милость яви и другим, благосклонно

Здесь от пилийцев великую ныне приняв гекатомбу;

Дай нам потом, Телемаху и мне, возвратиться, окончив

Все, для чего мы приплыли сюда в корабле крутобоком».

Так помолясь, совершила сама возлиянье богиня;

После двуярусный кубок она подала Телемаху;

В свой помолился черед и возлюбленный сын Одиссеев.

Те же, изжарив и с вертелов снявши хребтовое мясо,

Роздали части и начали пир многославный; когда же

Был удовольствован голод их сладким питьем и едою,

Речь обратил к посетителям Нестор, герой геренейский:

«Странники, мне уж теперь неприлично не будет спросить вас,

Кто вы, понеже уж пищею вы насладились довольно.

Кто ж вы, скажите? Откуда к нам прибыли влажной дорогой?

Дело ль какое у вас? Иль без дела скитаетесь всюду,

Взад и вперед по морям, как добычники вольные, мчася,

Жизнью играя своей и беды приключая народам?»

С духом собравшись, на то рассудительный сын Одиссеев

Так, отвечая, сказал (и Афина ему ободрила

Сердце, чтоб Нестора мог он спросить об отце отдаленном,

Также, чтоб в людях о нем утвердилася добрая слава):

«Сын Нелеев, о Нестор, великая слава ахеян,

Знать ты желаешь, откуда и кто мы; всю правду скажу я:

Мы из Итаки, под склоном лесистым Нейона лежащей;

Прибыли ж к вам не за общим народным, за собственным делом;

Странствую я, чтоб, молву об отце вопрошая, проведать,

Где Одиссей благородный, в бедах постоянный, с которым

Ратуя вместе, вы град Илион, говорят, сокрушили.

Прочие ж, сколько их ни было, против троян воевавших,

Бедственно, слышали мы, в стороне отдаленной погибли

Все; а его и погибель от нас неприступно Кронион

Скрыл; где нашел он конец свой, не знает никто: на земле ли

Твердой он пал, пересиленный злыми врагами, в зыбях ли

Моря погиб, поглощенный холодной волной Амфитриты.

Я же колена твои обнимаю, чтоб ты благосклонно

Участь отца моего мне открыл, объявив, что своими

Видел глазами иль что от какого услышал случайно

Странника. Матерью был он рожден на беды и на горе.

Ты же, меня не щадя и из жалости слов не смягчая,

Все расскажи мне подробно, чему ты был сам очевидец.

Если же чем для тебя мой отец, Одиссей благородный,

Словом ли, делом ли, мог быть полезен в те дни, как с тобою

В Трое он был, где столь много вы бед претерпели, ахейцы,

Вспомни об этом теперь и по истине все расскажи мне».

Так Телемаху ответствовал Нестор, герой геренейский:

«Сын мой, как сильно напомнил ты мне о напастях, в земле той

Встреченных нами, ахейцами, твердыми в опыте строгом,

Частью, когда в кораблях, предводимые бодрым Пелидом,

Мы за добычей по темно-туманному морю гонялись,

Частью, когда перед крепким Приамовым градом с врагами

Яростно бились. Из наших в то время все лучшие пали:

Лег там Аякс бедоносный, там лег Ахиллес и советов

Мудростью равный бессмертным Патрокл, и лежит там мой милый

Сын Антилох, беспорочный, отважный и столько же дивный

Легкостью бега, сколь был он бесстрашный боец. И немало

Разных других испытали мы бедствий великих, о них же

Может ли все рассказать хоть один из людей земнородных?

Если б и целые пять лет и шесть лет ты мог беспрестанно

Вести сбирать о бедах, приключившихся бодрым ахейцам,

Ты бы, всего не узнав, недоволен домой возвратился.

Девять трудилися лет мы, чтоб их погубить, вымышляя

Многие хитрости, — кончить насилу решился Кронион.

В умных советах никто там не мог наряду быть поставлен

С ним: далеко опереживал всех изобретеньем многих

Хитростей царь Одиссей, благородный родитель твой, если

Подлинно сын ты его. С изумленьем смотрю на тебя я;

С ним и речами ты сходен; но кто бы подумал, чтоб было

Юноше можно так много с ним сходствовать умною речью?

Я ж постоянно, покуда войну мы вели, на совете ль,

В сонме ль народном, всегда заодно говорил с Одиссеем;

В мненьях согласные, вместе всегда мы, обдумавши строго,

То лишь одно избирали, что было ахейцам полезней.

Но когда, ниспровергнувши город Приама великий,

Мы к кораблям возвратилися, бог разлучил нас: Кронион

Бедственный путь по морям приготовить замыслил ахейцам.

Был не у каждого светел рассудок, не все справедливы

Были они — потому и постигнула злая судьбина

Многих, разгневавших дочь светлоокую страшного бога.

Сильную распрю богиня Афина зажгла меж Атридов:

Оба, созвать вознамерясь людей на совет, безрассудно

Собрали их не в обычное время, когда уж садилось

Солнце; ахейцы сошлися, вином охмеленные; те же

Стали один за другим объяснять им причину собранья:

Требовал царь Менелай, чтоб аргивские мужи в обратный

Путь по широкому моря хребту устремились немедля;

То Агамемнон отвергнул: ахейцев еще удержать он

Мыслил затем, чтоб они, совершив гекатомбу святую,

Гнев примирили ужасной богини… младенец! Еще он,

Видно, не знал, что уж быть не могло примирения с нею:

Вечные боги не скоро в своих изменяются мыслях.

Так, обращая друг к другу обидные речи, там оба

Брата стояли; собрание светлообутых ахеян

Воплем наполнилось яростным, на два разрознившись мненья.

Всю ту мы ночь провели в неприязненных друг против друга

Мыслях: уж нам, беззаконным, готовил Зевес наказанье.

Утром одни на прекрасное море опять кораблями

(Взяв и добычу и дев, глубоко опоясанных) вышли.

Но половина другая ахеян осталась на бреге

Вместе с царем Агамемноном, пастырем многих народов.

Дали мы ход кораблям, и они по волнам побежали

Быстро: под ними углаживал бог многоводное море.

Скоро пришед в Тенедос, принесли мы там жертву бессмертным,

Дать нам отчизну моля их, но Дий непреклонный еще нам

Медлил дозволить возврат: он вторичной враждой возмутил нас.

Часть за царем Одиссеем, подателем мудрых советов,

В многовесельных пустясь кораблях, устремилась в обратный

Путь, чтоб Атриду царю Агамемнону вновь покориться.

Я же поспешно со всеми подвластными мне кораблями

Поплыл вперед, угадав, что готовил нам бедствие демон;

Поплыл со всеми своими и сын бедоносный Тидея;

Позже отправился в путь Менелай златовласый: в Лесбосе

Нас он нагнал, нерешимых, какую избрать нам дорогу:

Выше ль скалами обильного Хиоса путь свой на Псиру

Править, ее оставляя по левую руку, иль ниже

Хиоса, мимо открытого воющим ветрам Миманта?

Дия молили мы знаменье дать нам; и, знаменье давши,

Он повелел, чтоб, разрезавши море по самой средине,

Шли мы к Евбее для скорого близкой беды избежанья;

Ветер попутный, свистя, зашумел, и, рыбообильный

Путь совершая легко, корабли до Гереста достигли

К ночи; от многих быков возложили мы тучные бедра

Там на алтарь Посейдонов, измерив великое море.

День совершился четвертый, когда, добежав до Аргоса,

Все корабли Диомеда, коней обуздателя, стали

В пристани. Прямо тем временем в Пилос я плыл, и ни разу

Ветер попутный, вначале нам посланный Дием, не стихнул.

Так возвратился я, сын мой, без всяких вестей; и доныне

Сведать еще я не мог, кто погиб из ахеян, кто спасся.

Что ж от других мы узнали, живя под домашнею кровлей,

То вам как следует я расскажу, ничего не скрывая.

Слышали мы, что с младым Ахиллеса великого сыном

Все мирмидоны его, копьеносцы домой возвратились;

Жив, говорят, Филоктет, сын Пеанов возлюбленный; здраво

Идоменей (никого из сопутников, с ним избежавших

Вместе войны, не утративши на море) Крита достигнул;

К вам же, конечно, и в дальнюю