мой меч силен;

Отведай нас; уж мы друг другу

Окажем в честь тебе услугу».

Дубину великан взмахнул,

Чтоб вдребезги разбить нахала,

Но конь Роландов отпрыгнул;

Дубина мимо просвистала.

Роланд пустил в него копьем;

Оно осталось с острием,

Погнутым силой талисмана,

В щите пронзенном великана.

Роланд отцовский меч большой

Схватил обеими руками;

Спешит схватить противник свой;

Но крепко стиснут он ножнами;

Еще меча он не извлек,

Как руку левую отсек

Ему наш витязь; кровь струею;

Прочь отлетел и щит с рукою.

Завыл от боли великан,

Кипучей кровию облитый:

Утратив чудный талисман,

Он вдруг остался без защиты;

Вслед за щитом он побежал;

Но по ногам вдогонку дал

Ему Роланд удар проворный:

Он покатился глыбой черной.

Роланд, подняв отцовский меч,

Одним ударом исполину

Отрушил голову от плеч;

Свистя, кровь хлынула в долину.

Щит великанов взяв потом,

Он талисман, блиставший в нем

(Осьмое чудо красотою),

Искусной выломал рукою.

И в платье скрыл он взятый клад;

Потом струей ручья леснова

С лица и с рук, с коня и с лат

Смыл кровь и прах и, севши снова

На доброго коня, шажком

Отправился своим путем

В то место, где отец остался;

Отец еще не просыпался.

С ним рядом лег Роланд и в сон

Глубокий скоро погрузился

И спал, покуда сам Милон

Под сумерки не пробудился.

«Скорей, мой сын Роланд, вставай;

Подай мой шлем, мой меч подай;

Уж вечер; всюду мгла тумана;

Опять не встретим великана».

Вот ездит он в лесу густом

И великана ищет снова;

Роланд за ним с копьем, щитом —

Но о случившемся ни слова.

И вот они в долине той,

Где жаркий совершился бой;

Там виден был поток кровавый;

В крови валялся труп безглавый.

Роланд глядит; своим глазам

Не верит он: что за причина?

Одно лишь туловище там;

Но где же голова, дубина?

Где панцирь, меч, рука и щит?

Один ободранный лежит

Обрубок мертвеца нагого;

Следов не видно остального.

Труп осмотрев, Милон сказал:

«Что за уродливая груда!

Еще ни разу не видал

На свете я такого чуда:

Чей это труп?… Вопрос смешной!

Да это великан; другой

Успел дать хищнику управу;

Я прóспал честь мою и славу».

Великий Карл глядел в окно

И думал: «Страшно мне по чести;

Где рыцари мои? Давно

Пора б от них иметь нам вести.

Но что?… Не герцог ли Гемон

Там едет? Так, и держит он

Свое копье перед собою

С отрубленною головою».

Гемон, с нахмуренным лицом

Приближась, голову немую

Стряхнул с копья перед крыльцом

И Карлу так сказал: «Плохую

Добычу я завоевал;

Я этот клад в лесу достал,

Где трое суток я скитался:

Мне враг без головы попался».

Приехал за Гемоном вслед

Тюрпин, усталый, бледный, тощий.

«Со мною талисмана нет:

Но вот вам дорогие мощи».

Добычу снял Тюрпин с седла:

То великанова была

Рука, обвитая тряпицей,

С его огромной рукавицей.

Сердит и сумрачен, Наим

Приехал по следам Тюрпина,

И великанова за ним

Висела на седле дубина.

«Кому достался талисман,

Не знаю я; но великан

Меня оставил в час кончины

Наследником своей дубины».

Шел рыцарь Оливьер пешком,

Задумчивый и утомленный;

Конь, великановым мечом

И панцирем обремененный,

Едва копыта подымал.

«Всё это с мертвеца я снял;

Мне от победы мало чести;

О талисмане ж нет и вести».

Вдали является Гварин

С щитом огромным великана,

И все кричат: «Вот паладин,

Завоеватель талисмана!»

Гварин, подъехав, говорит:

«В лесу нашел я этот щит;

Но обманулся я в надежде:

Был талисман украден прежде».

Вот наконец и граф Милон.

Печален, во вражде с собою,

К дворцу тихонько едет он

С потупленною головою.

Роланд смиренно за отцом

С его копьем, с его щитом,

И светятся, как звезды ночи,

Под шлемом удалые очи.

И вот они уж у крыльца,

На коем Карл и паладины

Их ждут; тогда на щит отца

Роланд, сорвав с его средины

Златую бляху, утвердил

Свой талисман и щит открыл…

И луч блеснул с него чудесный,

Как с черной тучи день небесный.

И грянуло со всех сторон

Шумящее рукоплесканье;

И Карл сказал: «Ты, граф Милон,

Исполнил наше упованье;

Ты возвратил нам талисман;

Тобой наказан великан;

За славный подвиг в награжденье

Прими от нас благоволенье».

Милон, слова услыша те,

Глаза на сына обращает…

И что же? Перед ним в щите,

Как солнце, талисман сияет.

«Где это взял ты, молодец?»

Роланд в ответ: «Прости, отец;

Тебя будить я побоялся

И с великаном сам подрался».

19 октября 1832

Элевзинский праздник[156]

Свивайте венцы из колосьев златых;

Цианы лазурные в них заплетайте;

Сбирайтесь плясать на коврах луговых

И пеньем благую Цереру встречайте.

Церера сдружила враждебных людей;

Жестокие нравы смягчила;

И в дом постоянный меж нив и полей

Шатер подвижной обратила.

Робок, наг и дик скрывался

Троглодит в пещерах скал;

По полям Номад скитался

И поля опустошал;

Зверолов с копьем, стрелами,

Грозен, бегал по лесам…

Горе брошенным волнами

К неприютным их брегам!

С Олимпийския вершины

Сходит мать Церера вслед

Похищенной Прозерпины:

Дик лежит пред нею свет.

Ни угла, ни угощенья

Нет нигде богине там;

И нигде богопочтенья

Не свидетельствует храм.

Плод полей и грозды сладки

Не блистают на пирах;

Лишь дымятся тел остатки

На кровавых алтарях;

И куда печальным оком

Там Церера ни глядит:

В унижении глубоком

Человека всюду зрит.

«Ты ль, Зевесовой рукою

Сотворенный человек?

Для того ль тебя красою

Олимпийскою облек

Бог богов и во владенье

Мир земной тебе отдал,

Чтоб ты в нем, как в заточенье

Узник брошенный, страдал?

Иль ни в ком между богами

Сожаленья к людям нет

И могучими руками

Ни один из бездны бед

Их не вырвет? Знать, к блаженным

Скорбь земная не дошла?

Знать, одна я огорченным

Сердцем горе поняла?

Чтоб из низости душою

Мог подняться человек,

С древней матерью-землею

Он вступи в союз навек;

Чти закон времен спокойный;

Знай теченье лун и лет,

Знай, как движется под стройной

Их гармониею свет».

И мгновенно расступилась

Тьма, лежавшая на ней,

И небесная явилась

Божеством пред дикарей:

Кончив бой, они, как тигры,

Из черепьев вражьих пьют

И ее на зверски игры

И на страшный пир зовут.

Но богиня, с содроганьем

Отвратясь, рекла: «Богам

Кровь противна; с сим даяньем

Вы, как звери, чужды нам;

Чистым чистое угодно;

Дар, достойнейший небес:

Нивы колос первородный,

Сок оливы, плод древес».

Тут богиня исторгает

Тяжкий дротик у стрелка;

Острием его пронзает

Грудь земли ее рука;

И берет она живое

Из венца главы зерно,

И в пронзенное земное

Лоно брошено оно.

И выводит молодые

Класы тучная земля;

И повсюду, как златые

Волны, зыблются поля.

Их она благословляет

И, колосья в сноп сложив,

На смиренный возлагает

Камень жертву первых нив.

И гласит: «Прими даянье,

Царь Зевес, и с высоты

Нам подай знаменованье,

Что доволен жертвой ты.

Вечный бог, сними завесу

С них, не знающих тебя:

Да поклонятся Зевесу,

Сердцем правду возлюбя».

Чистой жертвы не отринул

На Олимпе царь Зевес;

Он во знамение кинул

Гром излучистый с небес;

Вмиг алтарь воспламенился;

К небу жертвы дым взлетел,

И над ней горе́ явился

Зевсов пламенный орел.

И чудо проникло в сердца дикарей;

Упали во прах перед дивной Церерой;

Исторгнулись слезы из грубых очей,

И сладкой сердца растворилися верой.

Оружие кинув, теснятся толпой

И ей воздают поклоненье;

И с видом смиренным, покорной душой

Приемлют ее поученье.

С высоты небес нисходит

Олимпийцев светлый сонм;

И Фемида их предводит,

И своим она жезлом

Ставит грани юных, жатвой

Озлатившихся полей

И скрепляет первой клятвой

Узы первые людей.

И приходит благ податель,

Друг пиров, веселый Ком;

Бог, ремесл изобретатель[157],

Он людей дружит с огнем;

Учит их владеть клещами;

Движет мехом, млатом бьет

И искусными руками

Первый плуг им создает.

И вослед ему Паллада

Копьеносная идет

И богов к строенью града

Крепкостенного зовет:

Чтоб приютно-безопасный

Кров толпам бродящим дать

И в один союз согласный

Мир рассеянный собрать.

И богиня утверждает

Града нового чертеж;

Ей покорный, означает

Термин камнями рубеж;

Цепью смерена равнина;

Холм глубоким рвом обвит;

И могучая плотина

Гранью бурных вод стоит.

Мчатся Нимфы, Ореады

(За Дианой по лесам,

Чрез потоки, водопады,

По долинам, по холмам

С звонким скачущие луком);

Блещет в их руках топор,

И обрушился со стуком

Побежденный ими бор.

И, Палладою призванный,

Из зеленых вод встает

Бог, осокою венчанный[158],

И тяжелый строит плот;

И, сияя, низлетают

Оры легкие с небес

И в колонну округляют

Суковатый ствол древес.

И во грудь горы вонзает

Свой трезубец Посидон;

Слой гранитный отторгает

От ребра земного он;

И в руке своей громаду,

Как песчинку, он несет;

И огромную ограду

Во мгновенье создает.

И вливает в струны пенье

Светлоглавый Аполлон;

Пробуждает вдохновенье

Их согласно-мерный звон;

И веселые Камены

Сладким хором с ним поют,

И красивых зданий стены

Под напев их восстают.

И творит рука Цибелы

Створы врат городовых:

Держат петли их дебелы,

Утвержден замок на них;

И чудесное творенье

Довершает, в честь богам,

Совокупное строенье

Всех богов, великий храм.

И Юнона, с оком ясным

Низлетев от высоты,

Сводит с юношей прекрасным

В храме деву красоты;

И Киприда обвивает

Их гирляндою цветов,

И с небес благословляет

Первый брак отец богов.

И с торжественной игрою

Сладких лир, поющих в лад,

Вводят боги за собою

Новых граждан в новый град;

В храме Зевсовом царица,

Мать Церера там стоит,

Жжет курения, как жрица,

И пришельцам говорит:

«В лесе ищет зверь свободы,

Правит всем свободно бог,

Их закон – закон природы.

Человек, прияв в залог

Зоркий ум – звено меж ними, —

Для гражданства сотворен:

Здесь лишь нравами одними

Может быть свободен он».

Свивайте венцы из колосьев златых;

Цианы лазурные в них заплетайте;

Сбирайтесь плясать на коврах луговых;

И с пеньем благую Цереру встречайте:

Всю землю богинин приход изменил;

Признавши ее руководство,

В союз человек с человеком вступил

И жизни постиг благородство.

‹Январь› 1833

Словарь мифологических имен, названий и устаревших слов

Аврора – богиня утренней зари (рим. миф.); в гр. миф. – Эос.

Аид – Плутон, владыка подземного мира и царства мертвых (гр. миф.); подземное царство (другие названия – Эреб, Тартар, Орк). Один из самых распространенных мифов рассказывает о похищении богом Аидом (Плутоном) Персефоны (Прозерпины – в рим. миф.) – дочери богини плодородия и земледелия Деметры (Цереры – в рим. миф.). Плутон сделал Персефону своей женой. Полная отчаяния Деметра перестала посылать людям урожай, и человечеству грозила гибель. Зевс (см. Словарь) приказал Плутону возвратить Персефону матери, но тот заставил жену проглотить несколько гранатовых зерен (символ неразрывного брака), и она уже не могла окончательно покинуть подземное царство.

Акрокоринф – акрополь древнегреческого города-республики Коринфа (акрополь – укрепленная часть античного города, расположенная обычно на холме).

Алкать – голодать, томиться голодом; здесь: сильно хотеть, жаждать, стремиться к чему-либо силою воли.

Алтарь – жертвенник у древних народов, где совершались жертвоприношения богам.

Алфей – крупнейшая река на Пелопоннесском полуострове, на юге Греции.

Альпин – вымышленное имя, заимствованное из песен Д. Макферсона и его подражателей.

Амвра (амбра, амбросия, амброзия) – благовонная пища богов, поддерживающая бессмертие и вечную юность (гр. миф.).

Аполлон – бог поэзии, музыки, предводитель муз (гр. миф.); его прозвища – Феб, Мусагет. Аполлон считался богом солнечного света и позднее отождествлялся с Гелиосом (см. Словарь).

Арминий – вымышленное имя.

Асмодей – сатана, дьявол, злой дух, соблазнитель.

Атрей – микенский царь (гр. миф.); у Атрея было два сына – Агамемнон и Менелай; «сын Атрея» у Жуковского – Агамемнон («Торжество победителей»).

Ахерон (Ахеронт) – река в подземном царстве (гр. миф.).

Ахилл (Ахиллес) – герой Троянской войны, сын Пелея, отец Неоптолема (см. Словарь).

Багряница – ткань пурпурового, самого яркого и густого красного цвета; порфира – багряный широкий плащ, подбитый горностаем, торжественное облачение владетельных особ.

Борей – бог холодного северного ветра (гр. миф.).

Бразды – борозды; конские удила.

Брань – битва, бой, война.

Брашно – яства, пища, кушанье, еда.

Вакх – бог растительности, виноградарства, виноделия (отсюда «Вакховы пиры», или вакханалии; рим. миф.); в гр. миф. – Дионис.

Ведомость – здесь: весть, известие.

Веледушно – великодушно (ср.: великий).

Вепрь – дикий кабан.

Вериги – кандалы, цепи, оковы.

Вертумн – этрусское божество садов и обработки земли, древнеиталийский бог времен года и их даров (рим. миф.).

Вестовой перун – пушечный выстрел.

Ветрилы – паруса.

Власы – волосы.

Вонми – внемли, внимай, слушай.

Вотще – тщетно, напрасно, попусту, безуспешно, неудачно, без пользы.

Вран – ворон.

Втуне – напрасно, без причины, без надобности.

Геенна – ад, преисподняя, тьма кромешная.

Гектор – троянский герой, старший сын Приама и Гекубы (см. Словарь), предводитель троянцев, сражавшийся с Диомедом и убивший Патрокла (см. Словарь), но погибший от руки друга Патрокла Ахилла (гр. миф.).

Гекуба (Гекаба) – супруга троянского царя Приама, мать Гектора, Париса, Кассандры, Поликсены (см. Словарь); после падения Трои уведена Одиссеем в рабство (гр. миф.).

Гела –