невредимых, Платов![38]
Гроза для супостатов.
Орлом шумишь по облакам,
По полю волком рыщешь[39],
Летаешь страхом в тыл врагам,
Бедой им в уши свищешь;
Они лишь к лесу – ожил лес,
Деревья сыплют стрелы;
Они лишь к мосту – мост исчез;
Лишь к селам – пышут селы.
Хвала, наш Нестор – Бенингсон![40]
И вождь и муж совета,
Блюдет врагов не дремля он,
Хвала, наш Остерман[41]-герой,
И Тормасов, летящий в бой,
Как юноша веселый!
И Багговут, среди громов,
Средь копий безмятежный!
И Дохтуров, гроза врагов,
К победе вождь надежный!
Наш твердый Воронцов, хвала![42]
О други, сколь смутилась
В бесстрашного вонзилась;
Когда полмертв, окровавлен,
С потухшими очами,
Он на щите был изнесен
Смотрите… язвой роковой
К постеле пригвожденный,
Он страждет, братскою толпой
Увечных окруженный.
Ему возглавье – бранный щит;
Незыблемый в мученье,
Он с ясным взором говорит:
«Друзья, бедам презренье!»
И в их сердцах героя речь
Веселье пробуждает,
И, оживясь, до полы меч
Рука их обнажает.
Спеши ж, о витязь наш! воспрянь;
Уж ангел истребленья
И близок час отмщенья.
Хвала, Щербатов, вождь младой![43]
Среди грозы военной,
Друзья, он сетует душой
О трате незабвенной.
О витязь, ободрись… она
И ею свыше знамена
Дружин твоих хранимы.
Любви и скорби оживить
Твои для мщенья силы:
Рази дерзнувших возмутить
Покой ее могилы.
Хвала, наш Пален, чести сын![44]
Как бурею носимый,
Везде впреди своих дружин
Разит, неотразимый.
Наш смелый Строганов, хвала![45]
Он жаждет чистой славы;
Она из мира увлекла
О храбрых сонм, хвала и честь!
Свершайте истребленье,
Вселенная: спасенье!
Хвала бестрепетных вождям![46]
На конях окрыленных
По долам скачут, по горам
Вослед врагов смятенных;
Днем мчатся строй на строй; в ночи
Страшат, как привиденья;
Блистают смертью их мечи;
От стрел их нет спасенья;
По всем рассыпаны путям,
Невидимы и зримы;
Сломили здесь, сражают там
И всюду невредимы.
Наш Фигнер старцем в стан врагов[47]
Идет во мраке ночи;
Как тень прокрался вкруг шатров,
Всё зрели быстры очи…
И стан еще в глубоком сне,
А он уж, витязь, на коне,
Уже с дружиной грянул.
Сеславин – где ни пролетит[48]
С крылатыми полками:
Там брошен в прах и меч, и щит
И устлан путь врагами.
Он вихрем в бой кровавый;
Он в мире сча́стливый певец
Вина, любви и славы.
Кудашев скоком через ров[50]
И лётом на стремнину;
Бросает взглядом Чернышов[51]
На меч и гром дружину;
Орлов отважностью орел[52];
И мчит грозу ударов
Сквозь дым и огнь, по грудам тел,
В среду врагов Кайсаров[53].
Воины
Свершайте истребленье,
Вселенная: спасенье!
Друзья, кипящий кубок сей
Вождям, сраженным в бое.
Уже не при́дут в сонм друзей,
Не станут в ратном строе,
Уж для врага их грозный лик
Дружину в пыл сраженья;
Их празден меч, безмолвен щит,
Их ратники унылы;
И сир могучих конь стоит
Близ тихой их могилы.
Где Кульнев[54] наш, рушитель сил,
Он пал – главу на щит склонил
И стиснул меч во длани.
Там брань его сразила[55];
Где колыбель его была,
Там днесь его могила.
И тих его последний час:
С молитвою священной
О милой матери угас
Герой наш незабвенный.
А ты, Кутайсов, вождь младой…[56]
Где прелести? где младость?
Увы! он видом и душой
Прекрасен был, как радость;
В броне ли, грозный, выступал —
Бросали смерть перуны;
Во струны ль арфы ударял —
Одушевлялись струны…
Окровавлен из боя;
На нем его разбитый щит…
И нет на нем героя.
И где же твой, о витязь, прах?
Какою взят могилой?…
Пойдет прекрасная в слезах
Там чище ранняя роса,
Там зелень ароматней,
И сладостней цветов краса,
Из та́инственной сени;
И трепет сердца возвестит
Ей близость дружней тени.
И ты… и ты, Багратион?[57]
Вотще друзей молитвы,
Добыча лютой битвы.
Еще дружин надежда в нем[58];
Всё мнит: с одра восстанет;
И робко шепчет враг с врагом:
«Увы нам! скоро грянет».
А он… навеки взор смежил,
Решитель бранных споров,
Он в область храбрых воспарил,
К тебе, отец Суворов[59].
И честь вам, падшие друзья!
Ликуйте в горней сени;
Там ваша верная семья —
Вождей минувших тени.
И поздних лет беседы.
«От них учитесь умирать!» —
Так скажут внукам деды;
При вашем имени вскипит
В вожде ретивом пламя;
Он на твердыню с ним взлетит
И водрузит там знамя.
Воины
При вашем имени вскипит
В вожде ретивом пламя;
Он на твердыню с ним взлетит
И водрузит там знамя.
Сей кубок мщенью! други, в строй!
И к небу грозны длани!
Сразить иль пасть! наш роковой
Ты зиждешь ополченья:
Они бегут твоих знамен
И жаждут низложенья.
Сокровищ нет у нас в домах;
Там стрелы и кольчуги;
Мы села – в пепел; грады – в прах;
В мечи – серпы и плуги.
Злодей! он лестью приманил
К Москве свои дружины;
Он низким миром нам грозил
С кремлевския вершины.
«Пойду по стогнам с торжеством!
Пойду… и всё восплещет!
И в прах падут с своим царем!..»
Пришел… и сам трепещет;
Подвигло мщение Москву:
Вспылала пред врагами
И грянулась на их главу
Губящими стенами.
Веди ж своих царей-рабов
С их стаей в область хлада;
Пробей тропу среди снегов
Во сретение глада…
Им заперт путь возвратный;
Пустыни в пепле позади;
Пред ними сонмы ратны.
Отведай, хищник, что сильней:
Дух алчности иль мщенье?
Пришлец, мы в родине своей;
За правых провиденье!
Воины
Отведай, хищник, что сильней:
Дух алчности иль мщенье?
Пришлец, мы в родине своей;
За правых провиденье!
Святому братству сей фиал
От верных братий круга!
Блажен, кому Создатель дал
Усладу жизни, друга;
С ним счастье вдвое; в скорбный час
Он сердцу утешенье;
Он наша совесть; он для нас
Второе провиденье.
О! будь же, други, святость уз
Закон наш под шатрами;
Написан кровью наш союз:
Воины
О! будь же, други, святость уз
Закон наш под шатрами;
Написан кровью наш союз:
Среди борьбы кровавой,
Друзья, святой питайте жар:
Любовь одно со славой.
Знать тайну страсти милой,
Кто сердцем сердцу обручен:
Тот смело, с бодрой силой
На всё великое летит;
Нет страха; нет преграды;
Для сладостной награды?
Ах! мысль о той, кто всё для нас,
Нам спутник неизменный;
Зрим образ незабвенный!
Она на бранных знаменах,
Она в пылу сраженья;
И в шуме стана и в мечтах
Веселых сновиденья.
Отведай, враг, исторгнуть щит,
Рукою данный милой;
Твоя и за могилой!
О сладость тайныя мечты!
Там, там за синей далью
Одна с своей печалью,
Грустит, о друге слезы льет;
Душа ее в молитве,
«Увы! не пал ли в битве?»
И мыслит: «Скоро ль, дружний глас,
Твои мне слышать звуки?
Лети, лети, свиданья час,
Сменить тоску разлуки».
Друзья! блаженнейшая часть:
Любезных быть спасеньем.
Когда ж предел наш в битве пасть —
Погибнем с наслажденьем;
Святое имя призовем
В минуты смертной муки;
Кем мы дышали в мире сем,
С той нет и там разлуки:
О други, смерть не всё возьмет;
Воины
В тот мир душа перенесет
О други, смерть не всё возьмет;
Сей кубок чистым музам в дар!
Друзья, они в героя
Вливают бодрость, славы жар,
И месть, и жажду боя.
Гремят их лиры – стар и млад
Оделись в бранны латы:
Ничто им стрел свистящих град,
Ничто твердынь раскаты.
Певцы – сотрудники вождям;
Их песни – жизнь победам,
И внуки, внемля их струнам,
В слезах дивятся дедам.
О, радость древних лет, Боян![60]
Ты, арфой ополченный,
Летал пред строями славян,
Петру возник среди снегов
Честь Задунайскому – Петров[62];
О камские дубравы,
Гордитесь, ваш Державин сын!
Готовь свои перуны,
Державин грянет в струны[63].
Днесь голос лебединый;
Не тщетной славы пред тобой,
Но мщения дружины;
Простерли не к добычам длань,
Бегут не за венками —
Их подвиг свят: то правых брань
С злодейскими ордами.
Пришло разрушить их мечам
Племен порабощенье;
Самим губителя рабам
Победы их – спасенье.
Так, братья, чадам муз хвала!..
Незвучные мне струны?
Доселе тихим лишь полям
Моя играла лира…
Вдруг жребий выпал: к знаменам!
Прости, и сладость мира,
И труд уединенный,
И всё… я там, где стук мечей,
Где ужасы военны.
Но буду ль ваши петь дела
И хищных истребленье?
И мне удел – паденье.
Но что ж… навеки ль смертный час
Мой след изгладит в мире?
В осиротевшей лире.
Низринет месть кровава —
Родится жизнь в ее струнах,
И звучно грянут: слава!
Воины
Хвала возвышенным певцам!
Их песни – жизнь победам,
И внуки, внемля их струнам,
В слезах дивятся дедам.
Подымем чашу!.. Богу сил!
О братья, на колена!
Он искони благословил
Славянские знамена.
Бессильным щит Его закон
И гибнущим спаситель;
И гордых истребитель.
О братья, взоры к небесам!
Там жизни сей награда!
Гласит: мужайтесь, чада!
Бессмертье, тихий, светлый брег;
Наш путь – к нему стремленье.
Покойся, кто свой кончил бег!
Вы, странники, терпенье!
Блажен, кого постигнул бой!
Пусть долго, с жизнью хилой,
Старик трепещущей ногой
Влачится над могилой;
С могучих плеч свергает
И, бодр, на молнийных крылах
В мир лучший улетает.
А мы?… Доверенность к Творцу!
Ведет нас к лучшему концу
Стезей непостижимой.
Ему, друзья, отважно вслед!
Дух бодрый на дороге бед,
До самой двери гроба;
В высокой доле – простота;
Нежадность – в наслажденье;
В союзе с ровным – правота;
В могуществе – смиренье.
Обетам – вечность; чести – честь;
Покорность – правой власти;
Для дружбы – всё, что в мире есть;
Утеха – скорби; просьбе – дань;
Погибели – спасенье;
Могущему пороку – брань;
Бессильному – презренье;
Неправде – грозный правды глас;
Заслуге – воздаянье;
Спокойствие – в последний час;
При гробе – упованье.
О! будь же, русский Бог, нам щит!
Прострешь Твою десницу —
И мститель-гром Твой раздробит
Коня и колесницу.
О страх карающего дня!
Бродя окрест очами,
Речет пришлец: «Врагов я зрел;
И мнил: земли им мало;
И взор их гибелью горел;
Протек – врагов не стало!»
Воины
Речет пришлец: «Врагов я зрел;
И мнил: земли им мало;
И взор их гибелью горел;
Протек – врагов не стало!»
Но светлых облаков гряда
Уж утро возвещает;
Уже восточная звезда
Над хо́лмами играет;
Прогля́нули равнины,
И спящие дружины.
О други, скоро!.. день грядет…
Недвижны рати бурны…
Но… Рок уж жребии берет
Из тáинственной урны.
Исчезнет за холмами,
Сколь многих взор наш не найдет
Меж нашими рядами!..
И он блеснул!.. Чу!.. вестовой
Перун по хо́лмам грянул;
Смотрите: стан воспрянул!
И кони ржут, грызя бразды;
И строй сомкнулся с строем;
И пышет ратник боем.
Друзья, прощанью кубок сей!
И смело в бой кровавый
Под вихорь стрел, на ряд мечей,
За смертью иль за славой…
О вы, которых и вдали
Боготворим сердцами,
Вам, вам все блага на земли!
Щит промысла над вами!..
А вы, друзья, лобзанье
Там сладкого свиданья!
Воины
А вы, друзья, лобзанье
Там сладкого свиданья!
Узник к мотыльку, влетевшему в его темницу[64]
В мою печальную обитель?
До сводов сих не достигает;
В сей бездне ужас обитает;
Веселья здесь и следу нет.
Сколь сладостно твое явленье!
Знать, милый гость мой, с высоты
Страдальца вздох услышал ты —
Тебя примчало сожаленье;
Увы! убитая тоской
Надежда ясная влетела
В темницу к узнику с тобой.
Скажи ж, любимый друг природы,
Всё те же ль неба красоты?
По-прежнему ль в лугах цветы?
Душисты ль рощи? ясны ль воды?
По-прежнему ль в тиши ночной
Поет дубравная певица?
Увы! скажи
