жениться. Чего ж это я сдуру возьму и вдруг — женюсь? Чего вы, ей-богу, ко мне пристали.
Брат. Такая интересная женщина. Я, прямо, не понимаю его. А если нету у человека вкуса, то так и скажите и не вводите людей в заблуждение.
Сосед. Я… я не ввожу в заблуждение. Я вкус имею…
Только я говорю…
Брат. Вы имеете вкус? Не смешите меня. Такая славная, интересная женщина. А корпус, корпус у ней какой!
Нет, я вижу, вы ничего в женщинах не понимаете.
Сосед. Нет, я понимаю… Я признаю, что это такая, что ли, интересная… Но только я… Я прямо не знаю, как же так…
Брат. Хорошая, стройная походка. Другая идет, как верблюд, а эта ровно кладет ноги. Ать, два, ать, два.
Сосед. Я это понимаю, признаю. Конечно, она мне нравится — у меня вкус есть… Но только как же это так, помилуйте!..
Брат. Сестра, подойдите к ним. Возьмите их за руку.
Сосед. Ну как же так, помилуйте! Я прямо теряюсь…
Брат. Тем более вы развестись всегда можете, и об чем толковать — я не понимаю.
Сосед. Ну, да разве что если развестись, тогда я, пожалуй, женюсь.
Брат. Конечно, женитесь. Только быстро, быстро.
Нюша, побегите сию минуту в загс — разведитесь… да заодно там кому-нибудь кухонную посуду загоните. Поцелуйтесь с ним.
Жена. Ну как же это так. (Целуются. Уходит.)
Брат. Ну вот, а хныкали. Какую жену оторвал!
Сосед. Да нет, я только говорил…
Брат. И говорить нечего… Взял и женился.
Сосед. Позвольте, позвольте… Ну, хорошо, я женился, а зачем же я тогда костюмы у ей купил, а?
Брат. Вот и будете в них щеголять медовый месяц…
Сосед. Но я же за них деньги заплатил, а поскольку я женюсь, так это же мне вроде как все равно даром бы перешло. Это что, я, значит, у самого себя купил, а? Нет, знаете, я так не согласен…
Брат. Так вы сначала купили, а потом женились. Чего вы тень на плетень наводите? Только вводите в заблуждение.
Сосед. Как же так, помилуйте! Нет, я так не согласен. Раз я женюсь, значит костюмы и так мои. Тогда отдайте мне деньги. Или я жениться не буду.
Брат. Нате, выкусите — отдайте ему деньги. Сестра, может быть, уже развелась, может быть, она женщина, может быть, у нее больное самолюбие. А он — жениться не будет.
Сосед. Как же так… И за квартиру я задаток дал. Как же так. Нет, ей-богу, я так не могу… Я… Я…
Брат. Об чем вы загораетесь? Ну, хорошо, я вам отдам половину.
Входит ломовик.
Ломовик. Эту, что ли, мебель везти?
Брат. Эту, эту.
Сосед. Да, а мебель? А зачем вы тогда мебель продаете? Зачем же вы мою мебель продали? Не трогайте мою мебель. Ей-богу, я не буду жениться. Глядите, чего он делает — он роняет мою мебель.
Брат. А чего ж вы тянули канитель? Только своим поведением срамили женщину. Вот женились бы раньше, и мебель бы вам осталась.
Сосед. Как же, помилуйте, раньше — вы же мне только сию минуту сказали, чтоб я женился.
Брат. А сами вы не могли додуматься? Вот и отвечайте теперь за все.
Сосед. Ну как же так, ей-богу.
Брат. А идите вы к лешему! Вот глядите, никак невеста идет.
Входит жена.
Сосед. Анна Васильевна, что ж это такое? Я чего-то не пойму. Пущай они не трогают мою мебель.
Брат. Мебель продана — об чем толковать. (Сестре.)
Ну что, развелась? Только быстро отвечайте.
Жена. Развелась. А кухонную посуду соседям продала.
Сосед (визгливо). Как кухонную посуду?! Зачем же вы мою кухонную посуду продаете? А мы из чего кушать будем?
Брат (сестре). Какой паскудный у вас жених попался. Мы так славно расторговались, а он все недоволен — кричит, как сова. А мне как раз нездоровится сегодня — у меня голова болит.
Жена. Чего ж нам с ним довольным-то быть?
Сосед. Вот именно. Тогда пущай нам наши деньги отдает.
Брат. Ладно, заткнися. Сказал — дам половину. (Ломовику.) И вот это. Это тоже выносите.
Сосед. Прямо у меня голова, как в тумане. Чего-то я ничего не понимаю.
Брат. Хоть к невесте-то подойдите» Стоит, как, болван.
Жена. Чего вы на них кричите — видите, совсем запутали человека. (Подходит к нему. Нежно разговаривают. Целуются.)
Брат. А ну, сестра, пригласите там каких-нибудь гостей, — охота маленько станцевать.
Сестра уходит.
Сосед. Ей-богу, я танцевать не буду. У меня сегодня настроение какое-то неподходящее — чего вы мне танцы навязываете.
Брат. А зачем женился? Не надо было жениться.
Входит Горбушкин.
Горбушкин (поет). Колокольчики-бубенчики звенят, звенят. Про ошибки моей юности твердят…
Жена. Гриша!
Горбушкин (не замечая разгрома в комнате). Очень вежливо поступили. Очень. — Извиняемся, говорят, что повестку не по почте прислали, очень, говорят, вы срочно нам понадобились свидетелем. — Ага, говорю, конечно, я с этим и шел — свидетелем. Я говорю: колокольчикибубенчики… По какому делу, говорю, я свидетелем? Они говорят, и так вежливо, красиво: Расскажите, говорят, нам, чего знаете про Щукина. Он, говорят, в короткое время проворовался. — Пожалуйста, говорю. Беру стул, присаживаюсь этак вот к сто… (Испуганно смотрит на полупустую, развороченную комнату.) Это чего? Это, я говорю, чего?
Брат жены на цыпочках осторожно смывается.
Жена. Это… это мы думали… Это мы, Григорий Иваныч…
Сосед. Прямо голова как в тумане.
Горбушкин (орет). Это чего?! Это чего в моей камере происходит!
Входит ломовик.
Ломовик. Все, что ли? Трое стоят, раскрывши рты.
ПАРУСИНОВЫЙ ПОРТФЕЛЬ
Комедия в трех действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Баркасов
Зоя, его жена.
Боря, их сын.
Ядов, сосед.
Тятин, сослуживец.
Софочка, сотрудница.
Настя, машинистка.
Слоняев, сотрудник.
Духоявленский, делопроизводитель.
Крутецкий, муж Софочки.
Абрамоткин, жених Насти.
Контролер.
Действие происходит весной 1936 года.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Комната нового дома. Широкие окна. Современная мебель Радиола. Звучит негромкая музыка. Алексей Гаврилович Баркасов проходит через комнату с полотенцем в руках. Баркасову лет 37. Лицо у него простое, приятное, несколько утомленное.
Жена Баркасова Зоя Павловна стоит у окна Она красива, изящна. Несмотря на раннее утро, она тщательно одета и причесана Молча, с некоторой грустью она смотрит на мужа. Тот, не оборачиваясь в ее сторону, уходит.
В комнату торопливо входит мать Зои — бабушка Алиса. Юрьевна Она несет утренний завтрак Во всем облике бабушки — гордость, величие и остатки былой дворянской красоты. На самокате въезжает 12-летний сынок Боря Он звонит в звонок, наезжая то на бабушку, то на мать.
Снова появляется Баркасов В момент его появления раздается телефонный звонок. Бабушка поспешно закрывает радиолу.
Музыкальная увертюра прерывается.
Баркасов (по телефону). Да, это я — директор Баркасов… Что? Хорошо, я сейчас приеду… (Вешает трубку.)
Зоя. Алеша, пока ты не поешь — я просто не пущу тебя. Ты выглядишь плохо. Ешь стоя, на ходу… Сядь, пожалуйста!
Баркасов (присаживаясь). Ну некогда мне, Зоюшка… (Достает из кармана рукопись, углубляется в чтение.)
Бабушка (в пространство). Кто ест и читает, тот память зачитает…
Телефонный звонок.
Баркасов (торопливо подойдя к телефону). Да, я… Что? Ах, это вы опять! Послушайте, я же вам сказал, что наше учреждение не возьмет этих кроликов… Кто их запланировал?.. Нет, нет, можете не приезжать… (Раздраженно вешает трубку.)
Зоя. Алеша, эти утренние часы ты бы мог оставить для себя, для семьи…
Баркасов. Ах, Зоя, я просил тебя не касаться служебных вопросов! (Снова читает рукопись и делает пометки.) Сын Боря, кружась на самокате, звонит. Баркасов поспешно подходит к телефону. Снимает трубку.
Бабушка. Это не телефон звонил.
Баркасов (в трубку). Але!
Зоя. Алеша, это Боря звонил.
Баркасов. Уберите ребенка!
Боря. Ладно, папка, не буду больше звонить…
Телефонный звонок. Это не я… Телефон!
Баркасов (по телефону). Что? Боря Баркасов? Да, это мой сын… Что? Сейчас узнаю… (Закрыв трубку рукой.) Зоюшка, Боря в каком классе? В третьем?
Зоя (пожав плечами). В третьем.
Боря. Я в третьем «А»… А что они там еще?
Баркасов (в трубку). Он в третьем «А»… Да, значит, это он… На уроках?.. Но почему об этом вы мне говорите? Передаю трубку моей жене… (Передавая трубку.) Зоюшка, она говорит, что Борька на уроках… кукарекает…
Зоя (по телефону). Да, я… К директору школы?.. Хорошо, я зайду сегодня.
Баркасов (сыну). Ты что же это, маленький шалопай, на уроках кукарекаешь? (Смеется.)
Боря. Это я только на географии.
Зоя. Ничего нет смешного. Мальчика могут из школы выгнать. (Сыну.) Собирай книги. Уже половина девятого.
Бабушка. Собирайся, Борюшка.
Баркасов (по телефону). Товарищ Гребешков? Это Баркасов беспокоит вас. Статью написал. Через час подошлю вам… Есть, договорились… (Повесив трубку, снова углубляется в рукопись.)
Зоя. Алеша…
Баркасов. Что тебе, Зоюшка?
Зоя. Я хотела с тобой поговорить. Но если ты занят…
Баркасов. Ну, говори. Я статью проверю в машине.
Зоя. Алеша… Ведь ты совсем забыл о нас… обо мне…
Баркасов. Но ты сама понимаешь, что я сейчас…
Зоя. Нет, твоей работе я не хотела бы мешать. Я понимаю — сейчас это самое главное. Но ведь за эти дни ты двух слов со мной не сказал. Разве это правильно?
Баркасов. Ах, Зоюшка, у меня такая уйма дел!
Зоя. Ты приходишь домой поздно. Утром чуть свет уходишь. И даже эти короткие минуты, что ты с нами, у тебя постоянно заняты служебными делами, телефонными разговорами…
Баркасов. Мне не хватает времени для всего, и поэтому я…
Зоя. Не хватает времени для меня, для нас?
Баркасов. Но что я могу поделать?! Ведь работа не ждет. И поэтому мне приходится даже дома… (Услышав за окном гудок машины, торопливо надевает пальто.)
Боря. Это шофер Василий Иваныч за папкой приехал.
Зоя. Алеша, ты даже не договорил…
Бабушка (шумно вздыхая). М-да… Дела-дела…
Баркасов (жене). Что не договорил? О чем я? Ах, да… Мне, Зоюшка, не хватает времени, и поэтому приходится брать работу домой… Кстати, где моя статья?
Зоя. Ты в карман ее сунул.
Баркасов. Ах, да… вот она…
Зоя. Ты когда вернешься?
Баркасов. Не знаю. Позвоню.
Зоя. Застегнись. Простудишься. За окном снова продолжительный гудок.
Баркасов (бормочет). Иду, иду, Василий Иваныч… (Уходит.)
Бабушка. Ну, знаешь ли, это какой-то бесчувственный человек.
Бабушка. Он видит, что жена нервически настроена, так нет — пять минут не мог ей уделить! Служба для него важней.
Зоя. Мама, ну прошу тебя, не надо… Боре в школу пора. Собери его… Боря. Рано же ж…
Бабушка. Не знаю… до революции… мой первый муж… Не твой отец, а мой первый муж… Он, наоборот, всегда манкировал службой ради семьи. Бывало, сидит, сидит, смотрит на меня. Уже двенадцать часов пополудни, а он никуда не торопится. Или мы с ним в рамс играем, или просто беседуем. В другой раз я ему говорю: «Мой друг, ну пошел бы ты, право, в учреждение…»
Зоя. Ах, мама, ну к чему ты об этом говоришь!
Бабушка. А он тогда служил в Главной канцелярии по принятию прошений на высочайшее имя… Так нет, не идет. Что, говорит, я там не видел? Мне, говорит, дороже для души с тобой в рамс играть, чем лоснить свои брюки в какой-то там канцелярии… Да и другой муж
