колонны. Последняя машина минует регулировщика и скрывается за поворотом. Однако регулировщик не уходит. Достав из кармана портсигар, закуривает сигаретку.
Василий. Вот теперь — валяйте… Ну, что же вы?..
Трофим. Погодите — думаю… Видите, не уходит… Значит, еще будут машины…
Василий. А пока их нет — шейте… Ай, какой вы занудистый человек… Ну!
Трофим. Хочу предоставить вам этот выстрел.
Василий. А что, опять глаз затмило?
Трофим. Никак нет. Мне надо чистенький выстрел. Такой, чтоб китель не запятнать. Можете?
Василий. Пожалуйста. Только зачем вам это?
Трофим. Надо.
Василий Иванович, вздохнув, берет винтовку и, прицелившись, стреляет.
Регулировщик падает. Трофим подбегает к нему. Напяливает на себя его головной убор. Шутливо козыряет стрелку. Потом жестами просит его остаться в кустах. Стрелок показывает на дорогу. Вдали виднеется пыль видимо, идут еще машины. Трофим поспешно облачается в костюм немца. Оттаскивает убитого в канаву. Приняв строгий вид своего предшественника, взяв в руку его флажок и тетрадочку, становится на перекрестке.
Между тем новая колонна машин приближается. Взмах флажка — и наш регулировщик указывает новый путь — не левую дорогу, а правую, ведущую в наш тыл. Машины послушно следуют указанию. Четыре машины безропотно идут направо. Но пятая машина замедляет ход. Из кабины высовывается водитель. Что-то кричит. С недоумением показывает рукой на левую сторону. Пожимает плечами. Мы крупным планом видим эту машину. В ней немецкие солдаты. Они курят, горланят, поют песню под аккомпанемент визгливой флейточки.
Наш регулировщик, хлопнув ладонью по тетрадочке и тряхнув флажком, неуклонно показывает правый путь.
Пятая машина послушно догоняет ушедших вперед.
Замедленное движение пятой машины сделало в колонне интервал. Поглядев в тетрадочку и снова хлопнув по ней рукой, Трофим меняет направление колонне. Его флажок направлен теперь в открытое поле, где нет дороги. Шестая машина и вслед за ней другие послушно сворачивают в поле, минуя канаву. Кто-то из грузовика вопросительно машет рукой. Что-то кричит.
Снова энергичный взмах флажка и хлопанье ладонью по тетрадочке — и теперь вся колонна (кроме первых пяти машин) послушно идет по целине, подскакивая на кочках и рытвинах. Хвост колонны скрывается вдали.
Василий (смеясь), Ай, ну что вы сделали, Трофим Тарасыч…
Трофим. А чем я виноват, что они такие послушные…
Василий. Дюже дисциплине подчиняются… Только давайте скорей уходить.
Трофим. Ясно — сидеть не будем.
Василий. А ничего, что вы к нам машины заслали? Все-таки будет неожиданность.
Трофим. Так я же не полную колонну. Всего пять машин. Ничего — наши возьмут их в оборот… Волен ли закурить?
Трофим протягивает стрелку немецкий портсигар. Оба закуривают. Где-то слышны выстрелы.
Приятели идут вдоль шоссе. Минуют убитого регулировщика.
Трофим. Ах, да. Не забудьте к вашему счету прикинуть и этого…
Василий. А был бы ваш. Сами отказались… Итого у меня шестьдесят три.
Трофим (со вздохом смотрит на обшлаг своего рукава, на котором прежняя цифра «3»). А у меня как заколодило.
Василий. Вообще вам счастье не сопутствует.
Трофим. Исключительно не везет, Василий Иванович.
Василий. Но отчасти сами виноваты — капризничаете. От такой легкой цели отказываетесь в мою пользу.
Вдали выстрелы, разрывы, дым.
Василий. Встреча происходит.
Приятели смотрят вдаль.
Человек сорок немецких солдат понуро стоят у штаба полка. На дороге несколько разбитых грузовиков убитые немцы. Наши бойцы собирают в кучу немецкие винтовки.
Молоденький лейтенант-командир роты (улыбаясь, говорит командиру полка). Ручаюсь, товарищ полковник, это работа Трофима Тарасыча…
Комполка. Да, это, пожалуй, его стиль…
Лейтенант. Ручаюсь… Нарочно опросим немцев…
11. ТРОФИМ ТАРАСЫЧ ОТДЫХАЕТ
Окопы. На ступеньках блиндажа сидят бойцы. Командир роты (лейтенант) что-то рассказывает. Взрыв хохота.
Лейтенант. Потише, ребята… Трофим Тарасыч отдыхает…
Василий. Я удивляюсь, товарищ командир… Уж очень вы с Трофимом Тарасычем… как говорится… носитесь… Я извиняюсь, конечно…
Вытащив из кармана дарственные часы и взглянув на них, Василий не без обиды пожимает плечами.
Лейтенант. Не ношусь, но учитываю — человек целую ночь ходил… Естественно… И возраст его…
Василий. Что касается возраста — согласен учитывать… Но вообще нерационально такое исключительное внимание. Я извиняюсь, конечно…
Лейтенант. Ничего особенного. Отдаем должное.
Василий. Боец он неплохой. Наблюдательность.
Выдумка. Опыт. Не спорю… Но в смысле истребления живой силы противника хромает на обе ноги…
1-й боец. А зато храбрый какой.
Василий. Все мы храбрые.
1-й боец. Нет, он что-то особенное…
2-й боец (задумчиво). Человек он одинокий…
Лейтенант. А что — у него никого нет?
1-й боец. В Брянске у него жена убита…
2-й боец. Естественно… когда человек один — у него другая душа. Более отважная…
Василий (расправив плечи). Ясно… Привязанности нет… Староват… Это играет роль…
2-й боец. Еще бы. Будь я одинокий, я бы…
Лейтенант. Ну, это неизвестно.
Василий. Он правильно говорит.
2-й боец. Совершенно правильно. Со всех сторон обдумал свое поведение… Будь я один, я бы…
1-й боец (улыбаясь). Ты бы… что бы?
2-й боец. Я бы немцам… ой…
Далекий выстрел. Пуля прожужжала над головой. Второй боец пригибается. Взрыв хохота.
1-й боец. Поклонился немецкой пуле.
2-й боец. Ну, поклонился… Поскольку у меня, товарищ командир, жена — раз, бабушка — два, дочурка и сынок — три… Трусости нет, но, естественно, остерегаюсь. И даже считаю это своим достоинством…
Где-то разрыв снаряда. Второй боец лихорадочно подпрыгивает. Снова взрыв хохота.
Лейтенант. Товарищи… не так громко…
Вытащив из кармана часы и приложив их к уху, Василий снова пожимает плечами.
Мы видим внутренность блиндажа. На койке сидит Трофим Тарасыч. Задумчиво улыбаясь, пишет огрызком карандаша письмо. И при этом медленно читает вслух: «…Мамочку вспоминай с любовью и сожалением. И меня жди безропотно. Учись исключительно хорошо, чтоб стать дочкой своего отечества. Засим, дорогая моя дочка Зинушка, кланяюсь тебе низко. Будь здорова, птичка моя». Закончив писать, Трофим Тарасыч разворачивает лежащий на тюфяке сверток, достав оттуда карточку, смотрит на нее. Мы видим Трофима Тарасыча в штатском платье. За руку он держит девчурку лет десяти. Улыбнувшись и вздохнув, Трофим Тарасыч кладет карточку в сверток и, положив туда же карандаш и письменные принадлежности, заворачивает его. Теперь на свертке мы видим N 1. Положив в карман сверток, Трофим Тарасыч задумчиво продолжает сидеть.
12. ДРУЗЬЯ
Лес. На опушке леса небольшая изба. Видимо, лесная сторожка. Окно сторожки открыто. На подоконнике пишущая машинка. Писарь штаба полка яростно бьет по машинке, печатая какое-то отношение.
На крыльце избы видим командира полка и лейтенанта.
Перед ними Трофим Тарасыч и Василий Иванович.
Комполка. Конечно, задача не из легких — достать языка, но вы постарайтесь.
Трофим. Попробуем, товарищ командир. Но ручаться нельзя.
Василий. Главная причина, товарищ командир, — немцы теперь не ходят в одиночном порядке.
Трофим. Они ходят группой по десять-пятнадцать человек. В исполнение своего приказа.
Комполка. А вы одного оторвите от группы.
Василий. А как его оторвать? Они друг за дружкой смотрят.
Комполка. Как-нибудь заманите.
Трофим. Исключительно трудно, товарищ командир… Требуется психологическое решение вопроса… Попробуем.
Василий. Постараемся.
Трофим. Но для этого требуется нам…
Комполка. Все предоставим.
Трофим. Один круг копченой колбасы — по душистей, с чесночком… Одна скатерть. Один сапог с русским голенищем. И дамское платье или капот.
Комполка. Сейчас распоряжусь. (Лейтенанту.) Великолепное сочетание эти два друга…
Лейтенант. Вдвоем они равняются по крайней мере целой роте…
По лесной тропинке идут двое — Трофим Тарасыч и Василий Иванович. В руках у Трофима узел, — в белую скатерть завернуты какие-то вещи.
Трофим. Лесную сторожку помните?
Василий. Это такая разбитая сторожка? Помню…
Трофим. До этой сторожки мы дойдем. И там, может быть, три дня останемся… Интересно колбаска пахнет…
Василий. Запашок есть… Чувствуется…
Приятели подходят к сторожке. Это — маленький домик, разбитый и разграбленный. Окно выбито, и дверь висит на одной петле. Взглянув в окно, мы видим хаос. Стол перевернут. Мусор и бумага разбросаны по полу.
Друзья входят в сторожку.
Трофим. Вы все-таки поглядывайте на тропинку, Василий Иванович… Все-таки немцы — меньше километра… А я тем временем…
Трофим вешает свой узел на гвоздь, торчащий в стене. Повесив узел, перетряхивает его так, что из узла теперь видны некоторые вещи — голенище от сапога, колбаса я рукав от платья. Сделав это, Трофим и Василий выходят из помещения.
Трофим. Теперь, Василий Иванович, проверим… Допустим, что мы немцы… и допустим, что мы идем по этой лесной тропинке.
Приятели идут по тропинке.
Трофим. Теперь косо взгляните в оконце. Видны вещи?
Василий. Видны. Но не особенно.
Трофим. По-моему, тоже не назойливо, но видно… И запах до носу доходит… В порядке…
Приятели входят в сторожку. Поставив стол и встав на него, разбирают доски потолка и лезут на чердак. Ложатся на сено.
Трофим. Теперь по очереди можно спать.
Василий. А как условимся, Трофим Тарасыч?.., Чей первый немец?
Трофим. Теперь пущай ваш — первый немец.
Василий. Нет. Я опять хочу вам предоставить льготу. Первый удобный фриц пущай ваш. Второй — мой. Третий — опять ваш. И так далее…
13. ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ РЕШЕНИЕ
По лесной тропинке движется немецкий отряд. В отряде — двенадцать человек. Впереди ефрейтор. Отряд минует сторожку. Кое-кто из солдат заглядывает в оконце.
Ефрейтор. Не останавливаться, господа солдаты!..
1-й солдат, А может, там, господин ефрейтор… что-нибудь… (принюхиваясь). Что-то там такое… помоему…
Ефрейтор. Пусто! Двадцать раз до вас ходили.
2-й солдат (резко). Вам говорят, господа солдаты… Вперед!
Отряд, не останавливаясь, идет дальше. Скрывается в кустах. В щель соломенной крыши сторожки мы видим улыбающееся лицо Трофима.
Трофим (тихо). Теперь, Василий Иванович, ожидания наши подходят к концу… Думаю — через часик все разрешится.
Мы видим молодое лицо немецкого солдата. Солдат осторожно пробирается сквозь кусты. Подходит к сторожке. Оглядывается. Где-то шорох. Солдат ложится в траву. Ветки кустов шевелятся. Глаза солдата испуганно вытаращены. Палец на курке. Сквозь ветки кустов мы видим лицо немецкого ефрейтора. Хитрая улыбка блуждает на его губах. Поглядывая на сторожку, ефрейтор потирает радостно свои руки. Немецкий солдат не видит своего ефрейтора. Но шевеление в кустах устрашает его еще больше. Вот показалась в кустах рука. Солдат стреляет. Тело ефрейтора падает на тропинку. Солдат, увидев, что убит ефрейтор, в ужасе всплескивает руками. Молчаливая сцена ужаса продолжается несколько секунд. Затем солдат поспешно входит в сторожку, снимает узел с гвоздя. С потолка камнем падает на солдата Трофим Тарасыч. Ошеломленный солдат безропотно сдается. Василий запихивает ему в рот платок.
Василий. Красиво получилось, Трофим Тарасыч… Угадали. Оторвали одного…
Трофим. Психологическое решение задачи… Иначе — не оторвать.
Василий. Так это ваш. Как вы с ним поступите?
Трофим. Возьмем с собой.
Трофим, стрелок и пленный выходят из сторожки.
Трофим. Тихо… Шаги…
Трофим и стрелок ложатся в траву, заставляя пленного сделать то же самое. В кустах — шевеление.
Трофим (тихо). Приготовьтесь, Василий Иванович… Ваш… Давайте.
Выстрел. На тропинку падает немецкий солдат.
Василий. Второго оторвали…
Трофим. Допускаю, что еще кто-нибудь сунется…
Василий. Может, весь ихний отряд?
Трофим. Может быть, и весь отряд. Только не вместе, а по одному. Психологическое решение — неохота делиться, а всем вместе — мало… Те… еще, кажется, один…
В кустах шевеление.
Василий. Ваша очередь, Трофим Тарасыч. Подпустите ближе, чтоб не смазать.
Трофим. Есть!
Кусты раздвигаются. Перед друзьями лохматая собака. Понюхав воздух и увидев людей, собака, оскалив зубы, убегает.
