всей душой принести пользу Германии. Ты же от этого отказался и вот теперь получай скуку — будешь трястись в обозе.
Коля сказал старосте:
— И в обозе я не буду служить. Я не стану на них работать.
Усмехнувшись, староста сказал Николаю:
— Ну, это мы посмотрим, как ты у них не будешь служить. Они выбьют из тебя лишние мысли.
Николая увели, и родные долгое время его не видели.
Но вот однажды из Латвии шел обоз в сторону немецкого фронта. Это был огромный обоз из крестьянских телег, которых было не меньше сотни. И там среди извозчиков находился Николай Соколов.
Когда обоз проходил по деревне, Николай соскочил с телеги и громко крикнул:
— Стой! Бросай вожжи…
Обоз остановился, и Николай снова крикнул:
— Бросай вожжи… Не продаем свою родину!
Извозчики стали шуметь и кричать. И многие из них, побросав вожжи, кинулись бежать с криком: «Не продаем родину!»
Николай прибежал домой. Он бросился к отцу и сказал ему:
— Папа, вон что они с нами делают — заставляют возить грузы для своего фронта. Ведь это значит, что я помогаю им воевать. А я комсомолец и должен другим показать пример.
Отец посадил Колю на лавочку, обнял его и сказал:
— Я всецело понимаю тебя, сынок. Давай придумаем что-нибудь, пока они не пришли за тобой.
И только отец произнес эти слова, как вдруг в избу ворвался староста и вслед за ним немецкий ефрейтор. Увидев Николая, староста крикнул:
— Вот он, из-за которого разбежался весь обоз!
Николай сказал старосте:
— Или ты думаешь, что я изменник и буду работать на германскую армию?
Немецкий ефрейтор подошел к Николаю и ударил его так, что Николай упал и с кровью выплюнул несколько зубов.
Мать закричала. Девчонки заплакали. Отец подбежал к Николаю.
А тот, поднимаясь с пола, увидел на лавке нож, и отец, увидев это, крикнул:
И Николай ударил ефрейтора ножом так, что тот без звука упал.
Староста пронзительно закричал, но отец прикрыл его рот рукой, и они оба, схватившись, упали на пол. Отец подмял под себя старосту и крикнул Николаю:
— Беги скорей, сынок, я держу его…
Коля бросился к выходу, но крики старосты уже услышали на улице. И в избу ворвались немецкие солдаты.
В общей суматохе Коля успел выбежать из дома. Он миновал улицу и бежал теперь полями, стараясь достигнуть леса. Но тут немецкие солдаты стали в него стрелять из автоматов. Николай упал и остался лежать на дороге. Он был убит.
Немцы схватили Якова Соколова и увели его с собой.
Володя с матерью перенесли убитого Николая в сад и хотели его тут похоронить, но староста не разрешил им этого сделать. Он сказал: «Отнесите убитого туда, где он был убит, и там закопайте его. И никакого камня или даже знака я не разрешаю вам положить на его могилу».
Мать не могла исполнить этого приказания, она так плакала, что не в силах была приподняться с земли. Но тут снова немцы ворвались к Соколовым и крикнули им: «Все до единого выходите во двор».
Володя Соколов понял, что сейчас произойдет что-то ужасное. Он схоронился в сенях и во двор не вышел.
И тогда фашисты расстреляли его мать и трех его сестренок.
Вечером, когда стемнело, Володя бежал в лес. И там партизаны приняли его в свой отряд.
Володя Соколов был назначен разведчиком в Семнадцатый отряд, входящий в Третью партизанскую бригаду.
Мать ушла в город за солью. Семнадцатилетняя девушка Тося осталась одна.
Она вынула из-под подушки тетрадочку и стала перечитывать свои стихи.
Где-то послышались ружейные выстрелы. С тетрадочкой в руках Тося выбежала на улицу, чтобы посмотреть, где стреляют.
Из соседнего дома вышел молодой человек — Петя Лютов. Из всей мужской молодежи он один остался в деревне. Он прихрамывал, и поэтому его не взяли в армию. И немцы, видя, что он калека, отнеслись к нему невнимательно — не назначили его никуда. Но он сам себя назначил — заготовлял продовольствие, доставал оружие и патроны для партизанского отряда, стоящего за Шелонью.
Итак, Петя Лютов вышел из дома и прислушался к выстрелам. Сказал:
— Где-то близко стреляют. Ну да вряд ли что-нибудь серьезное — слишком далеко от фронта.
Увидев тетрадочку у Тоси, Петя улыбнулся. Спросил:
— Что, поэтесса, опять стихи сочиняешь?
Вместо ответа Тося сказала:
— Петя, вот ты умный, студент третьего курса, медик. Должен все знать. Скажи, почему у людей бывает потребность писать стихи?
Улыбаясь, Петя ответил:
— Стихи пишут те люди, у которых чувства идут не на реальные дела, а на свои мечты. На бумаге у них «ах» и «ох», а на деле они пас. По-моему, это несчастные люди.
— А Пушкин? — обиженно спросила Тося.
Петя сказал:
— Пушкин писал от избытка своих чувств. Но это бывает крайне редко. Большинство пишет…
Петя не договорил. Пули совсем близко просвистели над головой. Со стороны огорода Петя и Тося неожиданно увидели немецкий отряд, который неторопливо двигался по шоссе. Впереди идущие солдаты по временам стреляли из автоматов. Отряд приблизился к деревне.
Петя торопливо сказал:
— Похоже на то, что это карательный отряд. Ведь немцы знают, что партизаны у нас бывают.
Теперь пули роем звенели в воздухе. По улицам метались люди, не зная, что предпринять. Петя крикнул:
— Скорей к реке! Там окопы…
Тесня друг друга, люди побежали к реке. Там на берегу Шелони были вырыты окопы. Когда-то здесь происходили учения Красной Армии, и вот с тех пор остались эти окопы.
В одной небольшой землянке набилось человек тридцать. Люди стояли, напуганные неожиданностью. Прислушивались к выстрелам, которые продолжались. В землянке было много детей. Но они не плакали. Только лишь некоторые дрожали, прижимаясь к взрослым. Сжав Тосе руку, Петя сказал:
— Как это унизительно, Тося. Однако будем надеяться, что здесь нас не тронут.
Неожиданно открылась дверь землянки. Показался молодой фашистский солдат с гранатой в руках. Люди прижались друг к другу, ожидая, что сейчас солдат бросит гранату. Однако солдат, постояв секунды две, удалился, прикрыв дверь землянки. Он, вероятно, рассчитал, что ранит себя, если кинет гранату с этой открытой позиции.
Взобравшись на крышу землянки, солдат опустил гранату в трубу. В печке раздался оглушительный взрыв. Однако печка была сложена крепко, выдержала взрыв. Никто не был ранен.
Люди стояли в землянке, оглушенные и подавленные.
Снова открылась дверь, и опять появился тот же солдат. Он сказал по-немецки:
— Черт возьми, они целы!
Потом добавил по-русски:
Люди вышли из землянки, поднялись из окопов на поле. Там еще стояло человек сорок. Фашисты скомандовали:
— Идите в свой деревня Горуха. Бистро…
Люди пошли полем, недоверчиво оглядываясь. И тогда фашисты открыли пулеметный огонь.
Некоторые сразу упали. Но многие побежали вперед по открытому полю. И там, сраженные пулями, падали и падали.
Почти теряя сознание, Тося побежала вдоль обрывистого берега. Кто-то с силой толкнул ее в спину. И тогда она сползла с обрыва к реке. Рядом с ней оказался Петя Лютов. Схватив Тосю за руку, он тащил ее вперед.
Некоторое время они бежали по берегу. Увидев рыбацкую лодку, вскочили в нее, чтобы переплыть на тот берег. Но подбежало еще несколько человек. Люди уселись и не без труда оттолкнулись от берега. В лодке оказалось девять человек. Она была уже на середине реки, когда с берега стали стрелять. Трое сразу были убиты. Остальные попадали на дно лодки. И лодку тихо понесло по течению.
Тося выглянула на берег. Два солдата стояли на берегу и стреляли из автоматов. Их пули снова стали задевать лодку. Еще была убита одна женщина, и Петю Лютова ранило в руку. Рука его повисла, как плеть.
Казалось, спасенья нет. К счастью, река делала поворот, и лодку скрыло за кустами. Выстрелы продолжались, но пули летели стороной.
Из девяти человек на берег вышло пять.
Тося легла на землю и не захотела подняться. И когда товарищи сказали, что надо идти, Тося ответила:
— Никуда не пойду. Оставьте меня тут. Если на земле есть такие звери, которые так жестоко и бессмысленно уничтожают людей, то мне не хочется жить. Я хочу умереть.
Перевязывая свою рану куском рубашки, Петя Лютов спокойно сказал:
— А что ты удивляешься, что есть такие звери? Ведь это нацисты, гитлеровцы. И потом они далеко не бессмысленно уничтожают людей. Они этим хотят ослабить нашу страну. Они ведут подлую войну на истребление нашего народа, хотя и прикрываются враньем. И на это, Тося, надо отвечать огнем, а не слезами или нытьем. Дело слишком серьезно. Говорю тебе об этом как комсомолец. Никакого малодушия сейчас не должно быть. Никакого колебания. Встань и иди, если не хочешь, чтобы я тебя презирал.
Открыв глаза, Тося взглянула на Петю. Тот сказал:
— А если ты такая тонкая, возвышенная поэтесса и непременно хочешь умереть, увидев то ужасное, что мы сейчас пережили, так иди и умирай. Не возражаю. Да только умирай с пользой для дела. В борьбе с врагом. А не тут, в кустах, с лягушками и червями.
Тося поднялась с земли. Ей теперь неловко было глядеть в глаза своим товарищам. Подойдя к Пете, она сказала:
— Сама не понимаю, что такое произошло со мной.
Петя Лютов молча пожал ей руку. Ничего не ответил.
Молча шли и остальные.
Шли кустарником. Потом пошли лесом. Знали, что тут, где-то за Шелонью, стоит партизанский отряд.
Партизаны, услышав выстрелы, послали вперед своих разведчиков узнать, что происходит.
И тут разведчики встретили идущих лесом и повели их к командиру отряда.
10. Мы вас не звали
Группа женщин работала у деревни Дряжи, недалеко от Порхова. Немцы послали их сюда ремонтировать дорогу.
Работали женщины без охраны. Им ежедневно лишь указывали, какой надо выполнить урок.
Стояли холодные дни, и работающие иной раз забегали погреться на кухню. Там в одном доме, недалеко от дороги, помещалась немецкая кухня. И повар разрешал погреться у плиты.
Этот повар любил пошутить с русскими женщинами. Он разрешал им бывать на кухне. Мужчин же, наоборот, отгонял от крыльца. Даже иной раз, по своей фашистской шутливости, скорей для забавы, чем всерьез, прицеливался в них из пистолета, который он носил в кобуре под своим белым халатом.
Забегала на кухню и Маша А-ва. Но она забегала редко. Ей неприятен был этот толстый повар, постоянно весело настроенный. Когда Маша входила на кухню, повар всякий раз начинал подмигивать и лопотать по-немецки что-то такое, от чего он сам и его помощник покатывались со смеху.
И вот однажды Маша работала на дороге, и к ней подошел какой-то незнакомый человек. Спросил ее вежливо, тихо, наклонившись к ней:
— Будьте любезны, гражданка, скажите — вы лично сильно пострадали от фашистов?
От неожиданности Маша не сразу поняла этот вопрос, переспросила незнакомца. Тот сказал:
— Ну, может быть, из близких у вас кто-нибудь убит или расстрелян. Или, может
