отношении к душевнобольному. Пора окончательно расстаться с этой дикой традицией. И за это следует покарать.
Гражданину П. шлем привет и пожелание скорейшего выздоровления.
Примите, дорогой читатель, мое поздравление с наступающим Новым годом.
Пусть в этом году исполнятся ваши лучшие желания. Не сомневаюсь, что они направлены на разгром врага, на разгром фашистских захватчиков.
Пусть новый год будет годом расчета за их подлые, варварские преступления.
Что касается личных дел, то и в личных делах, читатель, я пожелаю вам всего, так сказать, наилучшего.
Не знаю, как вы, читатель, но лично я не запрашиваю у судьбы слишком многого. Я привык желать то, что в пределах возможного.
Среди дней наступающего нового года я бы хотел иметь один такой день, который живо мне рисуется в моем воображении.
Будто я иду по улице. В руках у меня чемодан. Допустим, я только что приехал. И вот иду с вокзала. Навстречу спешат прохожие.
На остановке сажусь в трамвай.
С милой улыбкой кондукторша помогает мне войти в вагон. Она поддерживает меня под локоть, чтоб я со своим чемоданом не поскользнулся на ступеньках.
Один из пассажиров, устанавливая мой чемодан в углу площадки, говорит:
– Вот теперь, папаша, поезжайте хоть на край света.
Кто-то из сидящих в вагоне машет мне рукой, кричит:
– Пройдите в вагон, дорогой папаша. Тут найдется для вас местечко. Потеснимся…
Обращаюсь к пассажирам, стоящим на площадке:
– Не откажите в любезности поглядеть за моим багажом.
Пассажиры говорят:
– Сосчитаем своей прямой обязанностью. Идите со спокойной душой. Не споткнитесь в дверях на своих полусогнутых.
Вхожу в вагон. Подросток лет четырнадцати встает со своего «детского места» и приятным баском говорит мне:
– Чем теснить остальных уважаемых пассажиров, садитесь лучше на мое место.
– Чудесный ребенок! – восклицаю я, растроганный. – А как же ты будешь затруднять свои неокрепшие детские ножки?
Кто-то из пассажиров говорит:
– Ноги этого подростка способны простоять сто км и больше. Садитесь, уважаемый, без лишней философии по вопросам детского возраста.
Подросток говорит:
– К тому же мне надоело сидеть. И помимо того, я сейчас схожу.
И вот я сажусь на его место. И в чудесном настроении еду и еду. И где-то гремит музыка…
Это немного, уважаемый читатель. Не правда ли?
Даже не надо мне места в трамвае. Любезный голос пассажиров мне приятней, чем многая другая музыка на свете.
С наступающим Новым годом, читатель.
Примерно за год до войны произошло нижеследующее происшествие. На одной из ленинградских улиц машина сбила прохожего. Он упал и остался лежать возле панели. Машина ушла.
Некоторое время спустя прохожие, увидев лежащего, решили, что он пьян. Была суббота. Вечер. И такие легкие мысли могли, допустим, возникнуть.
Позвали милиционера. И тот отправил «пьяного» в вытрезвитель. Может быть, даже потер ему уши, чтобы привести в должный вид.
И только под утро выяснилась вся картина.
Ошибка, недоразумение. Но весьма досадная ошибка. Весьма досадное недоразумение. Ибо за этой ошибкой – невнимательное, небрежное, бездушное отношение к человеку.
Такой пример указывает, что в каждом отдельном случае надлежит подходить к человеку с особым вниманием. И надлежит поступать не по шаблону (валяется, значит – пьян), а всякий раз индивидуально.
Приведу еще один случай, опубликованный в свое время в калужской газете.
Колхозница Р. получила из больницы извещение о смерти своего мужа. Администрация больницы просила ее приехать за умершим.
Р. приехала в больницу. Но там ей показалось, что умерший не похож на ее мужа. Свои сомнения она высказала администрации. Но старшая медицинская сестра сказала: «Науке вполне известны такие факты, когда человек после своей смерти слишком меняется и делается непохожим на себя. Бывает даже, что он становится меньше ростом, что вы наглядно и видите на данном примере».
Поплакав, Р. положила в сани тело мужа и вернулась в свое село. Однако дома ее сомнения усилились.
Р. вернулась в больницу. Во время объяснения со старшей сестрой Р. увидела в окне своего мужа. Он, живехонький, сидел на койке и глядел во двор.
В общем, дело разъяснилось. Оказалось недоразумение. Умер сосед по койке, а в канцелярии случайно отметили факт смерти не в том листке.
Мы снова видим ошибку, недоразумение, оплошность. Причем ошибку в таком деле, в каком не должно быть ошибок. Это же не шутка, не пустяк – отметить, что человек умер, в то время, когда он жив. Этот пример показывает, что надо семь раз проверить, прежде чем начертать ответственные слова, относящиеся к человеку.
Следует сказать, что по сие время иной раз встречается такая небрежность, невнимательность, легкость в мыслях в тех делах, в которых требуется сугубая точность.
Общий отдел Красногвардейского исполкома в Ленинграде сообщает бойцу в ответ на его запрос о судьбе семьи: «Ваша жена и сестра умерли в 1942 году». Оказалось, что сестра жива. Она была эвакуирована из Ленинграда.
Красноармеец Иванов просил сообщить ему, где находится его мать. Отдел отвечает: «Мать умерла, а вещи все раскрадены».
Иванов не запрашивал о вещах. Тем не менее отвечающий счел своей обязанностью помянуть и такую деликатную деталь, отметив при этом, что вещи не пропали, а именно раскрадены. Быть может, он хотел внести успокоение, хотел, чтобы Иванов перестал тревожиться о вещах, поскольку их уже нет.
Дальнейшее показало, что мать Иванова жива и вещи целы.
Можно себе представить, какую печаль испытал товарищ Иванов, получив первое извещение!
Ответы следует тщательно проверять. И писать их следует культурной, грамотной рукой. Не годится, например, что военнослужащий Скворцов получил такой ответ на свой запрос о семье: «По указанному адресу дом сломан».
Ошибочные, небрежные, неточные, легкомысленные ответы говорят прежде всего о непродуманном, невнимательном отношении к человеку.
И такого рода примеры тем более досадны, что рядом с ними мы все чаще и чаще видим примеры внимания, заботы, предупредительности, которая волнует и глубоко радует.
Перед нами письма, адресованные ленинградской городской милиции. Они написаны в знак благодарности за бережное и трогательное отношение к детям.
Надо сказать, что ленинградская милиция сделала в этом отношении немалое дело. В тяжелый период 1941–1943 годов милиция подбирала на улицах ребят, кормила их, заботилась о них. Более трех тысяч детей возвращено родителям.
При милиции был организован специальный детский адресный стол, на учете которого состоят тридцать две тысячи ребят.
Со всех концов Союза идут письма в адрес этого стола. Один из бойцов пишет:
«От всей души приношу благодарность за проявление внимания… Если бы вы знали, как это помогает бить фашистов».
Нет сомнения, чуткое отношение к людям вливает в них силу, энергию, радость. И они, в свою очередь, становятся внимательны и проявляют заботу и бережное отношение к окружающим.
Комедии
Комедия в одном действии
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ГОРБУШКИН, заведующий кооперативом.
ЖЕНА Горбушкина.
БРАТ жены.
БАНАНОВ, перекупщик.
Квартира Горбушкина. Стол. Картины на стене. Висячая лампа под шелковым абажуром. ГОРБУШКИН с ЖЕНОЙ сидят за самоваром. Горбушкин просматривает газету.
1
ГОРБУШКИН (читая). Ого… Эва как… Фу-ты, фу-ты… Ишь ты, как.
ГОРБУШКИН (читает). Фу-ты, фу-ты… Ого, ого, ого… Ухты, ух ты, ух ты.
ЖЕНА. Да говори ты толком – чего еще?
ГОРБУШКИН (читает). Ухты… ух ты… М-да… Вот так да… Угу.
ЖЕНА. Ну, мне буквально дурно делается от твоего мычанья. Ну?
ГОРБУШКИН. Вот и ну – высшая мера наказания за расхищение народного имущества.
ЖЕНА. А ты-то при чем? Ты-то чего крякаешь?
ГОРБУШКИН. А я разве сказал, что я при чем? Дура какая. Вообще говорю: за расхищение – высшая мера.
ЖЕНА. А чего ты расхищаешь-то? Подумаешь! Раз в год какое-нибудь гнилье принесет и после этого газеты читать не может – ему высшая мера снится.
ГОРБУШКИН. Я вообще говорю. Вот, мол, говорю, вышел революционный декрет.
ЖЕНА. Декрет! Другие заведующие несут, несут, несут – ставить некуда.
ГОРБУШКИН. А я не несу – я, по-вашему, розы нюхаю? Дура какая. А это что? А это чего? А на тебе чего? (Глядит в газету.) Ух ты, ух ты, ух ты…
ЖЕНА. Немного домой принес – в этом пороку нету. Другие на сторону продают и то без криков газеты читают.
ГОРБУШКИН. А сахар? Сахар-то я на сторону продал? (Опять смотрит в газету.) Ух ты, ух ты, ух ты.
ГОРБУШКИН. Кто же это приперся с утра пораньше? Уж не братец ли ваш, подлец? (Прячет сыр.)
ЖЕНА. Братец попозже собирался.
ГОРБУШКИН. Ах да, это Бананов. Он мне деньги принес… за сахар… Ух ты, ух ты, ух ты.
ЖЕНА (роняет вилку). Нет, не он. Вилка упавши. Должно быть, дама сейчас явится – я в эту примету глубоко верю.
Входит КРАСНОАРМЕЕЦ. Жена Горбушкина ахает. Горбушкин, наливая чай, забывает закрыть кран самовара. Паника и замешательство.
2
КРАСНОАРМЕЕЦ. Извините, граждане. Не пужайтесь… Я от следователя послан. Гражданин Горбушкин… который тут?
Горбушкин показывает рукой на жену. Жена показывает на мужа. Замешательство.
ЖЕНА. Вот они… Они – Горбушкин.
КРАСНОАРМЕЕЦ. Тогда будьте любезны, пойдемте со мной. Только следователь велел спешно. Вот повестка.
ЖЕНА. Следователь?!
ГОРБУШКИН. Ух ты, ух ты, ух ты. (Дрожащими руками берет повестку, читает.) Бре… бре… кру… Не могу глядеть, буквы прыгают… Бре… бре… кру… П… п… п… по… делу… по делу…
ЖЕНА. По делу?!
ГОРБУШКИН. Вот я тебе говорил… я тебе говорил. А ты не верила… (Смотрит на газету.) Ух ты, ух ты… (Мечется по комнате.)
КРАСНОАРМЕЕЦ. Велели к десяти.
ГОРБУШКИН (торопливо одевается. Сует руку не в тот рукав.) Ух ты, ух ты…
ЖЕНА. Возьмите хотя немного несъеденных продуктов. Кулек-то захватите.
ГОРБУШКИН (застегивает пальто – верхнюю пуговицу на нижнюю петлю.) Я г… г… готов… Ведите меня, товарищ. (Идет к выходу.)
3
ЖЕНА (одна). Что ж это, батюшки-светы!.. (Мечется по комнате, вытаскивает сверток из-за картины, опять прячет.) Куда ж это я теперича дену?
Телефонный звонок.
Где ж это опять звонят?.. Ах да… Але… я… але… Это, братец, вы стоите у телефона? Гришу-то это самое, понимаете… Да нет, хуже… Ну да, да… Только сейчас. Не знаю. Ничего не знаю. Только скорей являйтесь. (Снова берет сверток из-за картины.) Ну куда ж это мне деть? (Убегает.)
Входит перекупщик БАНАНОВ с деньгами в руках.
4
БАНАНОВ. Эва, собака, как роскошно живет. А плачется, ворюга. Деньги ему – вынь и положь. Сам небось хапнул сахар, а мне за него плати. Обидно. (Кашляет.) И ждать заставляет по полчаса. (Присаживается на стул.) Продуктов-то, продуктов-то насыпано! Мать честная! Небось трескает без устали… А мне деньги носи. (Подходит к столу. Кушает, осторожно озираясь.) И таким иродам письма пишут. (Читает брошенную повестку.) «Срочно. Гражданину Горбушкину… Прошу вас явиться для дачи свидетельского показания по делу Щукина. Следователь Кемин». Скажите, пожалуйста, такого арапа еще в свидетели вызывают… А я ему зря ходи… Пущай тогда сам приходит. (Идет к выходу. Возвращается.) Продуктов-то! (Снова ест, снова идет к выходу и опять возвращается, намазывает хлеб маслом. Запихивает в рот.)
Входит ЖЕНА ГОРБУШКИНА со свертком в руках.
5
ЖЕНА (испуганно). Ах!.. Это кто?.. Кто это?!
БАНАНОВ (жуя бутерброд). Кхм… кхм…
ЖЕНА. Кто это?
