до такой степени, что она мне почти не мешает. Я приспособился к этой болезни… Излечиться от нее, конечно, можно, однако если она не проникла глубоко в психику. В этом случае надо попросту переродиться, для того чтобы стать здоровым.
Я растерянный ушел и от этого врача.
Тогда я решил найти врача, который сам излечился от неврастении.
И вот однажды случайно я встретил такого врача.
Это было на юге. В Крыму. Я зашел к нему просто по вывеске.
В полутемной комнате, завешанной портьерами, сидел человек лет сорока. Его лицо меня чрезвычайно поразило необычайной свежестью и спокойствием. Его глаза были блестящи и жизнерадостны. Он приветливо указал мне на кресло.
— Были ли вы больны неврастенией? — спросил я врача.
— А если нет?
— Тогда я извинюсь за беспокойство и уйду.
— А если да? — сказал он.
— Тогда я попрошу вас рассказать мне, как вы вылечились.
Врач, улыбаясь, посмотрел на меня. Наш разговор — пациента с врачом — был несколько необычен.
— Да, — сказал он, — я был болен неврастенией в течение нескольких лет. Но мое излечение вряд ли вам скажет что-нибудь. Я бы лучше попросил вас рассказать о своей болезни. Давайте совместными усилиями проанализируем вашу болезнь и попытаемся найти ее истоки.
Я отказался. Я сказал, что мне все известно о моей болезни и почти ничего не известно о способах излечения. Я сказал, что временами мне бывало лучше и болезнь исчезала, но в общем я от неврастении не вылечился.
— Да, это очень трудно, — сказал врач. — Тем более что от нее мало вылечиться. Надо позабыть, что она существует или существовала. И если вы не позабыли, она с неизбежностью вернется. Надо хотя бы на первое время вычеркнуть ее из сознания психики. В памяти не должны оставаться даже признаки этой болезни. Без этого никогда окончательно не расстаться с болезнью.
Через несколько минут врач рассказал мне свою историю излечения.
Он заболел неврастенией, когда ему было 23 года. Он только что окончил Военно-медицинскую академию. Усиленные занятия, запутанные личные дела, неудачная любовь к женщине превратили этого молодого человека попросту в инвалида. За год он дошел до крайней степени расстройства. Он спал по три-четыре часа в день. Он потерял десять кило. И вся жизнь превратилась для него в сплошное мучение. Меланхолия и хандра не покидали его.
Состоятельные родители (это было за два года до мировой войны) отправили его лечиться в Швейцарию. Около года он провел в санатории, однако полностью излечиться ему не удалось. Прежние воспоминания вызывали всякий раз возврат болезни, хотя, правда, и не в такой степени, как раньше.
Молодой врач ежедневно уходил в горы. И, по совету лечивших его врачей, ходил по горам по нескольку часов, делая десятки километров.
Несколько раз он простужал и отмораживал ноги, делая переходы через снежные вершины. Не обратив внимания на это, он продолжал свои ежедневные экскурсии. Наконец он заболел. Болезнь началась с закупорки вен. Ноги распухли и отказывались служить. Известный немецкий врач нашел у него редчайший случай раннего склероза и еще какую-то болезнь, название которой я позабыл.
Угрожала смерть, ампутация или полный паралич ног. Лечение ни к чему не приводило. Через несколько месяцев молодой врач, отказавшись от операции, полностью потерял обе ноги — они были парализованы.
Все потрясение, весь ужас катастрофы, вся перемена жизни настолько изменили направление психики больного, что через два месяца, встав на костыли, он не нашел у себя никаких признаков неврастении.
Все раздражение, тоска, хандра и меланхолия исчезли и никогда более к нему не возвращались. А если и возвращались первое время, то это не было вызвано неврастенией. Это было вызвано печальной переменой. Но он привык к своей инвалидности. И вот 15 лет, как он не знает, что такое дурное настроение. Он много работает, пишет книгу, медицина его чрезвычайно интересует — у него нет времени думать, что он несчастен, напротив, он считает себя счастливым, он считает, что никогда он не имел такой бодрости и такой радости жизни, как сейчас.
И при этих словах врач показал на свои ноги, закрытые пледом. Они были неподвижны и мертвы.
Тут я увидел, что врач сидит в кресле-коляске. Он откатил свою коляску от стола и сказал:
— Нет, я не чувствую себя несчастным. По крайней мере таким несчастным, каким я был в Швейцарии, когда бродил по горам. Мне страшно вспоминать об этих потерянных годах.
Я ушел от врача взволнованный и даже потрясенный.
Какая необычайная и жестокая насмешка — чувствовать себя больным и несчастным, не имея несчастий, и быть здоровым и радостным, потеряв так много.
После этого удивительного рассказа я стал как-то лучше понимать сущность этой болезни. От нее надо вылечиться, и потом ее надо позабыть. А позабыть ее можно только таким чувством, которое заставит о ней не думать.
Однако то чувство, которое испытал врач, было слишком дорогой ценой за возвращенное здоровье.
XV (к стр. 81)
Мы отмечали выше, что основное руководство над своим телом, несомненно, заключается в умении создавать правильные привычки и неуклонно им следовать.
От этих приобретенных привычек и зависит вся личная судьба и все физическое и психическое здоровье человека.
Однако создание и возникновение привычек часто не лежит в пределах разума. Эти привычки часто создаются за порогом сознания. И в этом смысле давление со стороны бессознательного чрезвычайно велико. Мы говорили, что А. С. Пушкин легко писал осенью и отличался большой продуктивностью именно в эту часть года. Он сам не раз говорил, что осень для него — творческая пора.
Однако возникновение этой привычки произошло, несомненно, в силу случайности. Видимо, однажды написав удачно осенью и повторив эту удачу, он создал в своей психике именно это убеждение. Такое же убеждение он мог создать также и для другого времени года. Для этого только потребовалась бы другая случайность.
Создание этой привычки возникло не в пределах разумности.
Человек, который поверит, что он может увлечься только, ну, скажем, женщиной со светлыми волосами, несомненно создал в себе это убеждение путем случайно возникшего представления. Это представление, утвердившись в психике, создало привычку.
Стало быть, создание таких привычек и склонностей является как бы самовнушением.
Во всей нашей жизни, во всех наших поступках и, может быть, во всех склонностях самовнушение всякий раз играет большую роль, чем можно даже предполагать.
Гипнотизер может заставить человека не только заснуть, он может приказать, то есть внушить ему, сделать любой поступок и может вызвать у него любое болезненное ощущение. Больше того — гипнотизер может так воздействовать на мозг, что, скажем, рука или нога у человека перестает разгибаться. То есть воздействие чужой воли на мозг может быть беспредельным.
Однако если чужая воля столь распоряжается внутренней жизнью, то нет сомнения, что собственная воля и собственная психика могут распоряжаться не в меньшей степени.
И действительно, мы знаем исключительные примеры самовнушения.
Один из немецких журналов приводит ряд интереснейших опытов, иллюстрирующих необычайную силу самовнушения.
Один врач, на глазах у пациента разогрев на огне железную палочку, сказал, что сейчас слегка приложит ее к руке пациента. Однако он приложил к руке не эту палочку, а точно такую же, но холодную. Тем не менее на коже пациента в том месте, где была приложена палочка, обнаружился характерный ожог с небольшим покраснением и даже пузырем.
Другой берлинский врач (Шлейх) рассказывает, что одна пациентка (крайняя истеричка) приняла в приемной шум вентилятора за жужжание пчелы. Ей показалось, что эта пчела ее ужалила. Она почувствовала страшную боль в нижнем веке, и на нем вскоре появилась опухоль величиной с куриное яйцо, с покраснением воспалительного характера.
Тот же врач Шлейх рассказывает еще более поразительный случай из своей практики.
Однажды в клинику явился клиент и рассказал, что он уколол палец ржавым гвоздем и что теперь он боится заражения крови. Врач, не найдя признаков заражения, отпустил больного. Тем не менее через два дня мнимобольной умер. Вскрытие, произведенное доктором Лангерхансом, не обнаружило решительно никаких анатомических признаков, которые могли бы вызвать смерть.
Итак, если самовнушение и воздействие психики может вызвать столь ощутимые и даже невероятные признаки, как ожог, воспаление и даже смерть, то та же психика за порогом сознания, видимо, может воспроизводить любые действия со всем хозяйством своего организма.
Любая болезнь, любое свойство характера могут быть вызваны путем неправильного психического представления, путем самовнушения, которое, как мы видели, играет столь значительную и выдающуюся роль.
И действительно, наряду с так называемыми органическими болезнями, мы встречаем огромное количество самых невероятных болезней, вызванных психическим расстройством и неправильностью работы нервных центров.
Воздействие же психики и самовнушения на работу всего организма столь велико, что, по-видимому, большинство болезней стоит отнести за этот счет. Во всяком случае, за этот счет стоит отнести большинство первоначальных заболеваний, которые в дальнейшем, может быть, и создают длительные болезни и подчас органические повреждения.
Страдания от таких болезней не меньше, а может быть, даже и больше, чем страдания от подлинных болезней.
Излечение от таких болезней всегда почти связано со случайностью и «чудом», которые весьма легко объясняются. Это чья-то воля, которая заставляет неправильную, ложную работу психики изменить направление. Этим можно объяснить все чудесные исцеления, все «могущество» знахарей, бабок и «святых старцев».
Причем часто это могущество ни на чем не основано. Оно основано лишь на собственной вере больного в чужое могущество. Эта вера попросту изменяет ложную работу психики (ложный ток энергии), давая ей другое, правильное направление.
Возникшая уверенность в своих силах — вот причина излечения больного самыми невероятными, «чудесными» средствами — «святой водой», «святым словом» (встань и иди!) и самыми различными амулетами и образками.
Такие болезни нервного происхождения, болезни, возникшие от ложной и неправильной работы психики, часто случаются с людьми нездоровыми, с ослабленной психикой и неврастениками.
Как правило, неврастении сопутствуют десятки болезней, от которых больные не могут освободиться в течение долгих лет. Разговор об этих болезнях не в плане нашей книги, тем не менее мы скажем о них несколько слов.
Часто заболевание многих органов вызвано тем внутренним самообманом, самовнушением и тем отсутствием природной логики, которое характерно именно при больной психике.
Человек с больной и ослабленной психикой подвергается такому количеству самых разнообразных болезней, что перечислить их нет никакой возможности.
Но чаще всего болезненным явлениям подвергаются желудок, сердце и органы секреций.
Больной часто годами лечится от своих заболеваний водами, диетой, каплями и всякими процедурами, что иной раз только ослабляет орган и как бы укрепляет его в болезненном состоянии. Местное лечение таких болезней всегда вредоносно — оно потакает слабой психике и утверждает ложное представление. Тут вся суть в нервах и в переутомленных мозговых центрах, а не в самих органах.
Такие первоначальные ложные представления возникают, конечно, и
