протер их носовым платком. Снова надел их и снова кинул взгляд на Любу. Красные пятна выступили на лице майора. Однако он сказал почти бесстрастно:
— Люба Тюшилина? Ви? Ничего не понимает…
— Ты не понимаешь, — сказал командир, — так мы кое-что понимаем… Вон какие у нас девушки. Видал? С того света вернулась, чтобы тебя покарать.
Еще раз взглянув на Любу, майор снял свои очки, сломал их, переломил надвое и кинул обломки на пол.
Нельзя было понять, почему он это сделал. Быть может, в этом жесте он нашел выход своему волнению. Или, быть может, он сломал свои очки, не желая больше видеть то, что он увидел. Какой-то финал, какой-то итог всему был в этом движении его рук. Всех почему-то поразил этот жест нациста. Все замолчали. Потом командир сказал:
— Уведите его. Покарайте за преступление.
Майор торопливо сказал:
— Но я не бил ее. Госпожа Тюшилина, подтвердите это.
Люба сказала:
— Это верно, он не бил меня. Он только приказал бить и резать.
— Ты через него свою кровь роняла, веди его.
Люба сказала:
— Мне противно коснуться его шкуры.
И с этими словами она неожиданно положила свой маузер на стол возле майора. Майор понял значение сделанного. Чуть дернулся. Потянул свою руку к револьверу. Но тут партизаны схватились за свое оружие, навели пистолеты на фашиста. Один из партизан крикнул Любе:
— Зачем ты это сделала? Он будет стрелять.
Командир, взглянув на майора, сказал:
— Не будет стрелять. Он морально сломан.
Майор сел на лавку, вложил дуло револьвера в свое ухо и выстрелил в себя.
Не взглянув на убитого, Люба вышла из избы.
22. Поймите простую истину
Нину Ивановну 3. вызвали в Штаб партизанского движения. Сказали ей:
— Ты неплохой партийный организатор, и мы хотим послать тебя в партизанский край. Как ты на это смотришь?
Нина Ивановна ответила:
— Ну что же, я согласна. Когда и как туда направиться?
Ей сказали:
— Завтра самолетом полетишь во Вторую партизанскую бригаду.
Эта бригада только лишь недавно[21] была сформирована Штабом партизанского движения. И теперь бригада стояла в тылу у немцев на озере Черном, вблизи Глебовских болот. Командовал бригадой Н. А. Бредников.
Нина Ивановна и вместе с ней две девушки вылетели самолетом из Ленинграда и в ту же ночь были в штабе бригады.
Командир бригады сказал Нине Ивановне:
— У нас имеется небольшая группа девушек. Их всего пятнадцать. Некоторые из них плохо владеют оружием, а некоторые и вовсе не знакомы с винтовкой, не говоря уже об автомате. Надо будет подучить их. Но основная ваша задача — увеличить этот отряд за счет местного населения. Приступайте к работе.
Нина Ивановна горячо взялась за дело. Она пошла в ближайшую деревню Замошье. Устроила там общее собрание жителей. Сказала им:
— Мы приехали сюда не суп варить для мужей. Мы приехали воевать. Будем ходить с автоматом против немцев. Я вас всех призываю к этому. Когда родина в огне, не приходится лежать на печке.
Несколько девушек попросилось в отряд, и Нина Ивановна зачислила их.
Побывала Нина Ивановна и в других деревнях. И там, где это было возможно, устраивала собрания, беседовала с жителями, читала им сводки Информбюро, давала газеты, листовки, разъясняла военные и политические события. Но с девушками Нина Ивановна, помимо того, вела особый разговор. Стыдила их за то, что они в стороне от большого дела. Говорила им:
— Вы мне тут тургеневских героинь из себя не разыгрывайте. Сейчас не то время. Надо воевать, а не на кухне бренчать кастрюлями.
В короткое время Нина Ивановна наладила крепкую связь с населением. Теперь жители деревень нередко сами приходили к партизанам. Приходили побеседовать, узнать новости. Приходили и лечиться — как в больницу к врачу, на прием.
Вскоре в отряде девушек насчитывалось около ста человек. Но эта цифра не показалась Нине Ивановне предельной для ее самостоятельного отряда.
Нина Ивановна однажды сказала своим товарищам:
— Попросту надо пойти по деревням и забрать тех жителей, которые способны носить оружие. Иначе немцы возьмут их к себе. Так уж лучше мы их заберем, чем оставим немцам.
С небольшим отрядом девушек Нина Ивановна обошла ряд деревень и забрала с собой молодежь. И там, где позволяли обстоятельства, она устраивала собрания, на которых разъясняла смысл своего мероприятия.
На одном таком собрании Нина Ивановна сказала:
— Поймите простую истину. Тот, кто не хочет нам помочь, тот не с нами. Кто лежит на печи в стороне от военных событий, тот не наш, если он, конечно, здоровый, молодой и может винтовку в руках держать. Нельзя медлить в этих делах. Идемте с нами, пока не поздно.
Поднялся с места молодой человек. Лет ему было не больше шестнадцати. Сказал тихо:
— Я находился в стороне от военных событий не потому, что хотел этого. Но что я мог сделать, когда немцы вокруг? Теперь-то я, конечно, с радостью пойду с вами.
Нина Ивановна спросила его:
— А вы кто такой?
— Я комсомолец.
Нина Ивановна воскликнула:
— Ты комсомолец? А сколько времени ты стоял тут под немцами? Все время? Почти два года?
Молодой человек молча кивнул головой. Нина Ивановна сказала ему:
— Дай сюда свой комсомольский билет.
— Зачем он вам?
— Я отберу его у тебя за твою бездеятельность.
— Не вы мне дали билет, и я вам не отдам его. Столько времени я его бережно хранил, прятал от немцев.
Нина Ивановна воскликнула:
— Вы слышали? Он два года бережно хранил свой билет, держал, вероятно, под полом. Ждал, что ему медаль дадут за прекрасную сохранность документа. Да разве только в этом дело, чтобы сберечь свой документ? Помимо того надо дело делать, а не валяться на печи, ожидая у моря погоды. Давай сюда свой билет. Покажи его. Может быть, он уже недействителен.
С великой неохотой молодой человек принес свой билет. Да, сохранил он его в аккуратненьком виде. Держал завернутым в клеенку, чтобы сырость не покоробила листки.
Просмотрев этот билет, Нина Ивановна сказала молодому человеку:
— Я так и думала, билет недействителен — за два года членские взносы не уплачены.
Молодой человек сказал, несколько заикаясь:
— Да где ж я мог платить членские взносы, если немцы тут?
Нина Ивановна сказала:
— Вот ты бы и поставил себя в такие условия, чтобы было где платить членские взносы, а если к этому не было возможности, так не на печке же надо, черт возьми, лежать, надо действовать, и в первой шеренге находиться. Билета не получишь.
Люди, которые присутствовали при этой сцене, сказали:
— Правильно. Помимо документа надо еще что-то иметь.
В короткое время отряд девушек достиг двухсот человек.
Все девушки прошли военную учебу. Изучили винтовку, автомат, гранату.
Теперь командир бригады стал давать отряду специальные задания. Посылал отряд на ответственные дела. Девушкам доверяли. И они отлично справлялись с задачей. Отважно ходили на самые трудные боевые операции.
На шоссейной дороге Луга — Ленинград девушки взорвали две машины со снарядами. При налете на деревню Верхутино ворвались в дома, где засели немцы. Уничтожили немцев, захватили их оружие и боеприпасы. В бою за Уторгош получили задание разбить вокзал и сделали это. Разбили и сожгли вокзал, взорвали три машины со снарядами. На Оредежь пошли в открытый бой. И в этом бою одержали крупную победу.
Смелая, необыкновенно отважная и решительная Нина Ивановна постоянно находилась в первых рядах. В бою за станцию Мшинская она была ранена в плечо автоматной пулей. К этому времени в отряде девушек насчитывалось уже четыреста человек.
Что касается комсомольца, у которого Нина Ивановна отобрала билет, то он, явившись в партизанский отряд, выразил горячее желание принять участие в борьбе против фашистов. Он был во многих боях и отличился. Вероятно, теперь комсомольский билет ему вернут.
23. Хозяева идут
Шесть партизанок из отряда девушек шли лесом. Возвращались из соседнего отряда, куда ходили по заданию комиссара.
Шли девушки в боевом походном снаряжении, с автоматами.
Был тихий осенний день. Густые облака затянули небо, но иногда солнце прорывалось сквозь них, и тогда становилось веселей вокруг. Веселей глядели пустые поля и безлюдная дорога, тянувшаяся вдоль леса.
Одна из партизанок сказала, шумно вздохнув:
— Как странно, девочки… Ходим не по дороге, по лесу… Скрываемся и таимся, словно мы какие-нибудь воры…
Другая партизанка сказала:
— А верно, девочки, скучно идти лесом. То ли дело по дороге идти. И обувь там лучше сохраняется, не так она портится, как по кочкам.
Девушки засмеялись. Перебивая друг друга, стали говорить:
— Так пойдемте по дороге… Что мы, по чужой стороне, что ли, ходим… Кажется, ходим по своей родной земле… Довольно считаться с фрицами…
Тут со смехом и с шутками девушки вышли из леса и пошли по шоссейной дороге.
Было совсем безлюдно, тихо. Лишь гудели телеграфные провода, вновь подвешенные немцами на невысоких свежевыструганных столбах. Девушки шли гуськом вдоль канавы.
Впереди показалась деревня. Одна из партизанок сказала:
— Через эту деревню можно смело идти. Там нет немецкого гарнизона. А полицаи не посмеют нас тронуть, они боятся нас как огня.
Нарочно построившись в ряды, девушки пошли по деревенской улице. Шли улыбаясь, возбужденные своим маршем через деревню.
Жители выбегали из домов и с недоумением глядели вслед девушкам. Некоторые, усмехаясь, говорили:
— Хозяева идут…
— А то нет, что ли, — отвечали девушки. — Ясно, хозяева…
С одного двора выбежал на улицу молодой парень в синей рубашке, без пояса. На рукаве у него виднелась повязка полицейского. Обалдело поглядев на девушек, парень снова юркнул в ворота.
Девушки миновали деревню и снова пошли по шоссе через поле.
Показалась грузовая машина. Поравнявшись с девушками, машина несколько замедлила свой ход. Шофер с изумлением посмотрел на девушек с автоматами. Затем, обернувшись и свесившись с машины, стал глядеть им вслед. Потом дал газ и помчался дальше.
Одна из девушек хотела дать очередь из автомата. Однако другая остановила ее, сказала:
— Стоит ли того? Урон будет небольшой, а шуму много.
Пошли дальше. Поля остались позади. Теперь дорога вела лесом.
На крутом повороте лесной дороги девушки неожиданно столкнулись с отрядом немцев. Немцев было восемь человек. Они шли с автоматами. А позади идущий немец катил за собой пулемет.
Причем обе стороны столкнулись буквально лицом к лицу. Настолько, что впереди идущие задели друг друга рукавами. Это было так неожиданно, что обе стороны растерялись и остановились. Раздались восклицания: «Ах!.. Ох!.. Ого!..»
Но эта растерянность продолжалась не более трех секунд. Обе стороны отпрянули друг от друга. Причем, как выяснилось в дальнейшем, немцы не рассмотрели даже — сколько девушек. Поворот дороги был крутой, девушки шли гуськом, встреча была ошеломляющая, и немцам показалось, что перед ними женский батальон. Так по крайней мере они потом сообщили жителям ближайшей деревни.
Отпрянув друг от друга, и те и другие бросились по канавам. И
