старик нахвалиться не мог новым житьем. А потом стали замечать: у Степана Григорьевича одна дорога каждый день — в верхний конец села.
Выйдет на крутой угор, встанет возле старой лиственницы и часами со слезой на глазах смотрит за реку, на зеленый запустевший бережок, где еще недавно стоял его родной дом, дымилась старая, еще отцом битая печь.
ЗАРОК БЛОКАДНИЦЫ
Заговорили о неустроенности, о бедах сегодняшнего бытия, о всевозможных недостатках, о болезнях, которые косят людей, — что за жизнь? Что за век?
Кое-кто вздохнул, кое-кто охнул, а кое-кто даже слезу пустил. И только одна старая Наталья Александровна невозмутимо улыбалась.
— После войны я ни разу не плакала. Грех великий плакать, кто пережил блокаду да войну.
АННА СТЕПАНОВНА И АНЮША
— Где побывала, Анна Степановна? Не у подруженьки своей?
— У нее, у Анюши, — отвечает бойко Анна Степановна.
При этом что удивительно: Анне Степановне всего четырнадцать лет, а ее подруженьке давно уже перевалило за шестьдесят.
Но это решительно никого в деревне не смущает — ни старых, ни малых. Так уж сумела поставить себя эта девчонка смала: у ровни она всегда была заводилой, а взрослых опять купила своим умом да смекалкой. Обо всем у нее свое суждение, о каждом человеке свое мнение.
Вот и отличили ее земляки, вот и величают с малых лет по имени и отчеству.
75 лет. Старик. И, что называется, круглый инвалид войны, левой руки нет по локоть, на правой два пальца — большой и указательный. Вдобавок к этому еще почти совершенно слепой и абсолютно глухой.
Но что за человечище этот старик!
Вырастил восемь детей, построил дом каменный, — кажется, и этого немало. Нет, на старости лет принялся за пруд. И вот уже пять лет с весны до поздней осени делает пруд. Вручную. Лопата, цинковое корыто с лямкой — и больше ничего. Нет, еще упорство.
Каждый день с раннего утра, в любую погоду на стройке пруда.
Откуда же черпает силы этот старик?
Во-первых, силы он копит и собирает зимой. (Это как копят и собирают воду в колодцах в Великий пост.)
А во-вторых — это главное — силу старику дает мечта. А мечта у него такая — вырыть пруд, оставить по себе память.
СЛОВО ПОМОГЛО
У Павлы Северьяновны утренний аврал: полдевятого, через полчаса за прилавок в белом халате вставать (в ларьке торгует), а у нее вся кухня дыбом, и сама еще не одета.
— С отцом сегодня долго проканителилась, — оправдывается она. — Вчера, вишь, зарплату давали, часы на улице потерял — искала, да самого по частям складывала, по всей деревне опохмелку разыскивала — тоже время надо.
— А дочери?
— А дочери еще спят. Не смею будить-то. Не свои, живо люди оговорят. — Северьяновна вышла за вдовца, у которого, кроме старшего сына, живущего отдельно, своим домом, были еще две дочери, две крупнотелые девицы-школьницы.
Я рассвирепел. Я в такую работу взял ее (осточертела эта нынешняя возня с деточками!), что забыл даже про стамеску, за которой приходил. Вспомнил, когда уже из заулка выбегал.
Дней через десять встречаю Северьяновну на улице — цветет.
— Ты заговорил у меня девок-то, что ли? Ведь они как толковы стали. Я нахвалиться не могу.
— Вот и ладно.
— Да уж чего лучше. Ты выбежал тогда от нас, дверями хлопнул, они заглядывают с другой половины: «Чего это, мама, писатель-то психует?» Так и сказали, — что будешь врать. Меня, говорю, ругал. За то ругал, что с вами распустилась. И вот — чудо. На обед прихожу, у меня все дома прибрано, намыто, чайник горячий на столе меня дожидается. А назавтра-то утром встала — они обе у меня на ногах: «Мама, что нам делать?» Подменил, подменил ты у меня девок.
Зима-то у нас длинная, полгода, а иной раз и больше. Надоест. И вот мама, бывало: а что-то я, отец, по лету заскучала. Не устроить ли нам лето в дому?
Устраивали. Отец нанесет из лесу еловой хвои, березы, вербы, на печь положит, так и потянет оттуда летним лесом. А мама опять самовар на шишках согреет да ягод — в трубу-то — синих с вереса бросит, дак уж воздух-то в избе — не надышишься.
ЛЕНЬКА БУДЕТ МЕХАНИКОМ
У писателя С. младшему сыну четыре года. И вот этакий-то карапуз однажды вкатывается в кабинет к отцу с разобранным замком от входных дверей.
— Леня, что ты наделал? Положи сейчас же на диван, а то потеряешь детали и шурупы — двери не закрыть.
С. был занят срочной работой, взяться за замок сразу самому было некогда, а когда освободился — замка на диване не было.
— Леня, Леня, где замок?
Леня входит к отцу и радостно улыбается.
— Замок, говорю, где?
— В дверях.
— Как в дверях?
С. выбежал в переднюю и глазам своим не верит: замок действительно в дверях. Все на месте, все шурупы, все винтики ввинчены, и сделал это четырехлетний ребенок!
С тех пор С. всем говорит:
— Ленька будет механиком!
НА ТЕМУ ВОСПИТАНИЯ
Виктор Васильцов три года воспитывал племянника-сироту, и что же? К семнадцати годам племянник стал законченным прохвостом.
— Валька, — раз Виктор спросил племянника, — скажи, бога ради, где ты набрался всякой мерзости и пакости?
— У тебя, дядя Витя, — глазом не моргнув, ответил Валька.
— Как у меня? Да разве я когда плохому тебя учил?
— А ты подумай, подумай.
Виктор подумал и заколебался: а может, и в самом деле от него? Ведь он, чтобы правильно, на конкретных примерах воспитывать парнишку, литературку всякую подчитывал — и свою, и зарубежную. Авторитетов на помощь призывал.
Только вот вопрос: почему же он, сукин сын, отбросил все хорошее, положительное, а все плохое, отрицательное — взял на вооружение?
ШАМА
Едва выговорив «маму», девочка заявила «шама», то есть сама. И так во всем, что бы ни касалось ее, с чем бы она ни сталкивалась. Необыкновенно повышенное чувство самоутверждения!
Однажды девочку — ей шел третий годик — и ее мать пригласили в гости родственники, люди состоятельные, бездетные.
Девочка оползала всю квартиру родственников, даже под кроватью побывала, и наверняка убедилась, что их собственная однокомнатная квартирка куда скромнее и беднее, но стремление к самоутверждению сказалось и тут. Подумав, она сказала:
— Зато у вас девочков нету. — И была страшно рада, что нашлась, что взяла верх над изумленными родственниками.
КАК НИНА ВЫЛЕЧИЛА СЫНА ОТ ЖЕСТОКОСТИ
Алешка рос жестоким смала. Отрывал крылышки у бабочек, подбивал камнями голубей, давил гусениц. Нина увещевала, совестила — бесполезно. И так было до тех пор, пока однажды Алешка не раздавил большого муравья.
— Что ты наделал?
— А что?
— Да ведь ты муравья погубил.
— Ну и что. Разве их мало?
— Дело не в количестве. А вот твою маму бы раздавили, как бы ты к этому отнесся?
— Так ведь то мама.
— А у муравья-то тоже есть дети. И представляешь, как они сейчас плачут, какое у них горе?
— Муравьи плачут?
— А как? Убили папу, их кормильца. И может, они сейчас где-то умирают от голоду.
— Муравьи от голоду?
— Неужели это неясно? Отец-муравей пошел за хлебом, за букашками, чтобы накормить деток, а ты его раздавил. Понимаешь, что будет теперь с ними? Они погибнут от голода.
— А мама?
— А мамы, может, у них нет. Мама, может, умерла еще раньше.
Алешку это потрясло (заревел).
— А как же теперь быть? Где их разыскать?
— Как же ты их разыщешь? Они не люди. Вот потому-то и надо хорошо относиться ко всяким букашкам, зверькам. Все они такие же живые существа, как ты. И всем им больно. И все они хотят есть. И у всех у них есть папы и мамы. А когда умирает папа или убивают его, умирают и они.
— А другие муравьи им не помогут?
— У них свои дети.
После молчания:
— Мама, что я наделал?
С тех пор Алешка — защитник и друг всего живого.
ЕСЛИ ПОЖАЛЕТЬ ПТИЦУ
У Ирины очень жаркая комната и окно всегда полураскрыто, даже зимой. И вот однажды утром, уходя на работу, она стала закрывать окно и вдруг увидела на подоконнике голубя — голубку, как оказалось впоследствии. Голубка была покалечена, у нее была вывихнута лапка.
Недолго раздумывая, Ирина схватила голубку и втянула в комнату, а затем поместила в корзину. Птица прожила у нее две недели. Лапка за это время поправилась, и однажды она улетела.
С тех пор прошло семь лет. Голубка состарилась, стала толстенькой, кургузой. Но каждый день благодарная птица прилетает к Ирине, садится на подоконник и часами смотрит в окно.
ДАЛА СЛОВО
Приехала Пулму, наша финская приятельница, большая театралка.
Ну и везет же тебе, Пулму! Сегодня «История лошади» в БДТ.
— Сегодня не могу.
— Почему?
— Сегодня вечером я обещала быть у одной знакомой старушки.
— Ерунда! Подумаешь, знакомая старушка. К знакомой старушке можно и завтра сходить, а спектакль завтра для тебя специально ставить не будут.
Пулму решительно покачала головой:
— Нет, я дала слово и не могу нарушить. Мы, финны, маленький народ, и по каждому из нас судят о всей Финляндии, о всем народе. Поэтому каждый из нас обязан вести себя достойно.
МАТЬ ХУДОЖНИКА
Все устроены. Дети. Один — самый любимый — не пристроен. Зарплаты нет, места нет, квартиры нет.
И где ей понять, что этот-то сын и есть самый счастливый.
СЕКРЕТ ВРАЧЕВАНИЯ
В Болгарии живет старик — лекарь. Лечит чуть ли не по глазам. Посмотрит в глаза, определит болезнь и дает совет.
Спрашивают старика, как он научился лекарскому искусству. Отвечает:
— Было мне сорок лет, болел чуть ли не всеми болезнями, врачи не помогали. Стал сам все изучать, книги читал, народную, восточную медицину.
— Ну и в чем секрет врачевания?
— А все очень просто. Можете записать на одном ноготке.
1. Будьте чистыми в мыслях, желаниях.
2. Будьте чистыми в поступках.
3. Будьте чистыми в пище.
