приговора, был сослан на остров Корсику, откуда вернулся лишь через восемь лет, чтобы стать воспитателем Нерона, который в первые годы своего правления возвысил и озолотил Сенеку, а затем подверг опале и в конце концов обрек на самоубийство.
Кроме трагедий, общая характеристика которых дана во вступительной статье, и сатиры на смерть императора Клавдия, Опека оставил большое количество морально-философских сочинений (три послания, озаглавленных «Утешения», трактаты «О гневе», «О краткости жизни», «О стойкости мудреца» и др., двадцать книг «Писем к Луцилию»), а также труд по естествознанию — «Вопросы природы».
ОКТАВИЯ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Октавия.
Кормилица Октавии.
Нерон.
Агриппина.
Поппея.
Кормилица Поппеи.
2хора римских граждан.
Действие происходит в Риме, в 62 г. н. э.
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Октавия.
ОктавияАврора[275] зажглась и ночных светилПрогнала хоровод. ВосходитТитан в огнистых кудрях,Вселенной вернув сиянье дня.Отягченная бременем бед, начинайПовторять привычных жалоб чреду,Побеждая стон морских альцион,Побеждая крик Пандионовых[276] птиц, —Ведь судьба твоя тяжелей, чем у них.О мать, по которой я плачу всегда,[277]Ты, причина моих мучений злых,Услышь удрученной дочери стон,Если может внять нам бесплотная тень.О, если б Клото[278] своей дряхлой рукойЖизни моей перерезала нитьДо того, как пришлось мне увидеть, скорбя,Раны твои и лицо в крови.О, день, только боль приносящий мне,Ты душе с тех порНенавистен больше, чем ночь и мрак.Я сносила мачехи злобной гнет,[279]И вражду ее, и суровый взгляд.Эриния мрачная, это онаМой стигийский[280] брачный факел несла,Погубила тебя, мой бедный отец,[281]Кому лишь недавно подвластен былБеспредельный мир,От кого бежала британцев рать,[282] —Неведомых прежде нашим вождямСвободных племен.А теперь ты почил: сгубило тебяКоварство жены,И в рабство твой дом, и дети твоиУ тирана в плену.
КормилицаТот, кто, впервые в лживый наш вступив дворец,Сверканьем благ непрочных восхищается,Увидит вскоре, что судьба сокрытаяСгубила дом, могущественный некогда, —Род Клавдия, чьей власти был покорен мир,Для чьих судов свободный Океан седой,Смирившись против воли, легкий путь открыл.Да, он, британцев покоритель первый, он,Кто слал челны без счета в море дальнее,Кто среди волн и средь народов варварскихБыл невредим, — погиб от рук жены своей,Убитой вскоре сыном. Юный брат почил,[283]Погублен ядом; а сестра горюет здесьИ скрыть не в силах скорби, хоть грозит ей гневЖестокого супруга ненавистного;Она его чуждается — но равнаяГорит и в нем к жене постылой ненависть.Напрасно я своей пытаюсь верностьюЕй боль души утишить: горе жгучееСильней моих советов; благородный пылЕй полнит сердце, в бедах силу черпая.Мой страх — увы! — провидел злодеяниеВ грядущем… Да не сбудется, молю богов!
ОктавияО, доля моя! Злосчастней меняНикого не найти.Я могу повторить,Электра, твой плач:[284]Но было тебе оплакать даноРодителя смерть,И убийцам его отомстил твой брат,Которого верность твоя спасла,Укрыв от врагов.А мне по загубленным злой судьбойРодителям страх не велит горевать,Над убитым братом рыдать не дает;На него лишь могла надеяться я,Он один мне на миг утешеньем был.Только я, горемыка, осталась жива —Великого имени жалкая тень.
КормилицаПитомицы стон долетел ко мне:Тоскует она; так надо спешитьМне, старухе медлительной, в спальню к ней.
ОктавияКормилица! Слезы с тобой разделю,Со свидетелем верным скорби моей.
КормилицаНаступит ли день, что тебе принесетИзбавленье от бед?
ОктавияНаступит; в тот день я к Стиксу сойду.
КормилицаДа не скоро сбудется слово твое!
ОктавияНе твоя мольба, а злая судьбаПравит жизнью моей.
КормилицаУдрученной пошлет благосклонный богПеремену к лучшему; ты самаСмиреньем и кротостью мужа смягчи.
ОктавияЛегче смягчить свирепых львовИли тигров лесных,Чем тирана сердце. Всем, кто рожденОт славной крови, — он лютый враг,Презирает он людей и богов;Злодеяньем ему преступная матьДобыла счастье, с которым онСовладать не в силах. Пусть он, стыдясь,Что в подарок от матери получилНад империей власть, в благодарность смертьНесчастной послал за этот дар[285] —Но ужасную славу во веки вековИ над гробом женщина та сохранит.
КормилицаЗамолчи! Не давай безрассудным речамИз смятенного сердца свободно течь.
ОктавияНет, сколько б ни терпела я, одна лишь смертьМоим страданьям может положить конец.Убита мать, злодейски умерщвлен отец,Погублен брат — лавиной беды сыплются.Живу в тоске, супругу ненавистная,Служанке повинуясь[286] — и не мил мне день;Трепещет сердце — но боюсь не смерти я,А преступленья: если бы судьбы моейЗлодейство не коснулось — умерла бы яОхотно, потому что хуже смерти мнеВстречать тирана взгляд спесивый, яростный,Со страхом целовать врага, которомуНет сил повиноваться с той поры, как братПогублен, а престолом завладел егоБратоубийца, гордый благоденствием.Как часто брат приходит тенью грустноюКо мне, когда глаза, от слез усталые,Смежит мне сон и тело обретет покой.То, факелы схватив руками слабыми,Глаза убийце выжечь он пытается,То в спальный мой покой вбегает в ужасе,А враг за ним; прильнув ко мне, трепещет брат, —И нас обоих меч пронзает гибельный.Холодный ужас прогоняет сон с очей,И снова страх и горе возвращаются.Прибавь еще соперницу, похищеннымУ нас величьем гордую: в угоду ейОтправил мать на корабле чудовищном,А после при крушении спасеннуюЗарезал сын, что бездны был безжалостней.Так есть ли мне надежда на спасение?Чертог мои брачный перейдет к сопернице,Что за разврат в награду громко требуетЖены законной, ненавистной голову.Приди из мрака к дочери взывающей,Отец, на помощь! Иль разверзни пропастьюПокров земли, чтоб тотчас взял Аид меня!
КормилицаНапрасно тень отца зовешь, несчастная,Напрасно: после смерти до потомков нетЕму и дела, если мог при жизни онРодному сыну предпочесть чужую кровь,Коль мог возжечь он брачный факел пагубный —Дочь брата взять на ложе нечестивое.Отсюда потянулась преступлений цепь:Убийства, козни, жажда крови, спор за власть.В день свадьбы тестя в жертву принесен был зять,[287]Чтоб, в брак вступив с тобою, не возвысился.Злодейство! Отдан был в подарок женщинеСилан, и, кровью окропив отеческихПенатов, пал, безвинно оклеветанный.Увы мне! Враг в порабощенный дом вступил:Преступный по природе, зятем цезаряИ сыном стал он, — происками мачехи,Которая насильно, запугав тебя,Обрядом брачным пагубным связала вас.Удача ей свирепости прибавила:Дерзнула посягнуть на власть священнуюНад миром. Кто опишет козни льстивые,Преступные надежды, ковы женщины,[288]Дорогою злодейств к престолу рвущейся?Тогда святое Благочестье в ужасеПокинуло дворец, и поселилась в немЖестокая Эриния; священныеПенаты[289] осквернила адским факеломЗакон природы и стыда поправшая.Жена подносит мужу яд, потом самаОт рук сыновних гибнет; вскоре ты почил,Несчастный мальчик, по котором слезы льем;Британик наш, опорой дома Августа,Светилом мира был ты — ныне ты лишь теньИ горстка праха. Мачеха жестокаяСама рыдала над костром твоим, когдаОбъяло пламя тело и красу твоюБожественную легкий поглотил огонь.
ОктавияПусть и меня погубит, иль убью его.
КормилицаНа это сил природа не дала тебе.
ОктавияТак даст их гнев, беда, и скорбь, и боль дадут.
КормилицаСмиреньем мужа побеждай свирепого.
ОктавияЧтоб он мне брата воскресил убитого?
КормилицаЧтобы в живых остаться и потомкамиРод воскресить отцовский угасающий.
ОктавияРод цезарей других потомков ждет теперь,Меня же брата рок влечет несчастного.
КормилицаТак пусть любовь народа дух поддержит твой.
ОктавияВ ней утешенье, но не избавление.
КормилицаНарод — большая сила.
ОктавияНо сильней тиран.
КормилицаЖену он чтит…
ОктавияНо больше чтит наложницу.
КормилицаВсем ненавистна…
ОктавияНо зато любима им.
КормилицаНо ведь она покуда не жена ему.
ОктавияНе бойся: будет и женой и матерью.
КормилицаНеистов юношеский лишь вначале пыл,Но гаснет быстро, словно пламя легкое;Непостоянна и любовь постыдная —Прочна любовь лишь к женам целомудренным.Та, что на брак твой посягнула первая,Рабыня, завладевшая хозяином,[290]Боится…
ОктавияНе меня — другой соперницы.
КормилицаУниженная, робкая, она теперьСвятилище возводит, выдав весь свой страх.Крылатый бог,[291] обманщик легкомысленный,Ее покинет. Пусть она прекрасна, пустьМогуществом гордится: краток счастья срок.Такую же боль приходилось терпетьИ царице богов,Когда в разных обличьях на землю сходилРодитель богов, повелитель небес.То сверкал белизной лебединых крыл,[292]То в Сидон приходил круторогим быком,То струился дождем золотым из туч.С небосвода светят Леды сыны,[293]Восседает на отчем Олимпе Вакх,[294]Взял в жены Гебу бог Геркулес,И не страшен ему Юноны[295] гнев;Но мудро она подавила боль.Победила мужа смиреньем своим,И знает она, что теперь не уйдетГромовержец с эфирного ложа ее,Не пленится красою смертной жены,Не покинет опять высокий чертог. И ты,Юнона земная, тыСестра и супруга Августа, больУкроти свою.
ОктавияСкорей соединятся звезды с волнами,Огонь с водой и с небом — Тартар сумрачный,С росистой тьмой ночною — благодатный свет,Чем с нечестивым нравом мужа злобногоСмирится дух мой; брата не забыла я!О, если бы на голову проклятуюТирана царь богов обрушил молнию,Которой часто землю потрясает он,Пугая нам сердца грозовым пламенемИ знаменьями новыми. Мы виделиКомету, гривой огненной блиставшую,[296]Там, где Воот[297] повозкой правит медленной,Где вечной ночи холод и где блещет Ковш.Все осквернил тиран своим дыханиемВплоть до эфира; и сулят созвездияБеду народам, всем, подвластным деспоту.Не столь ужасен был Тифон, которогоЮпитеру на горе родила Земля.Теперь и смертным и богам чума грозит:Богов из храмов дерзко изгоняет враг,[298]А граждан — из отчизны. Брата он убил —И видит свет! Кровь пролил материнскую —И жизнь его не прервалась зловредная!Отец-всевышний! Для чего напрасно тыРукой непобедимой мечешь молнии —И до сих пор не поразил преступника?О, если б за злодейства поплатился он,Нерон поддельный, выродок Домиция,[299]Тот, кто ярмом позорным угнетает мир,Пороками пятная имя Августа!
КормилицаДа, я согласна: недостоин он тебя,Но року не противься, и с судьбой смирись,И гнев твой ярый укроти, питомица;Быть может, существует бог карающий,И день для нас еще наступит радостный.
ОктавияУж с давних пор всевышних тяжкий гнев нависНад нашим домом; и Венера перваяТерзала мать мою любовным бешенством:Замужняя в безбожный брак вступила вновь,Забыв о нас, о муже и о совести.С распущенными волосами, грознаяЭриния, вся змеями увитая,Явилась мстительницей к ложу адскомуИ кровью погасила факел дерзостный,Подвигнув дух разгневанного цезаряНа страшное убийство. Так погибла ты,О мать моя! Меня на горе вечноеТы обрекла и к теням увлекла воследИ сына, и супруга, жалкий род предав.
КормилицаДочерний плач не начинай ты сызноваИ не тревожь, стеная, маны[300] матери,Наказанной за тяжкое безумие.
На орхестру входит хор римских граждан.
ХорЧто за молва долетела к нам?О, если б могли мы не верить ей,Так много раз морочившей нас,О, если бы в цезарев брачный чертогСупруга новая не вошлаИ осталась хозяйкой Клавдия дочь,Чтоб родить потомков — мира залог,Чтобы, войны забыв, ликовала земляИ Рима честь не померкла вовек.Достался брата брачный покойЮноне в удел, —Почему же Август супругу-сеструЗаставляет покинуть отчий дворец?Чем поможет теперь благочестье ей,Целомудренный стыд, и чистая жизнь,И родитель-бог?И мы, едва лишь погиб наш вождь,[301]Позабыли его, и мучительный страхУбедил нас предать его детей.Настоящая доблесть прежде
