могла бы взять с меня пример.

/—5 августа 1964

2

****

.. .и той, что танцует лихо,

И той, что всегда права,

И той, что находит выход, —

Неистовые… слова.

22 августа 1964

Комарове

****

213

ПАМЯТИ B.C. СРЕЗНЕВСКОЙ

Почти не может быть, ведь ты была всегда:

В тени блаженных лип, в блокаде и в больнице,

8 тюремной камере и там, где злые птицы,

И травы пышные, и страшная вода.

О, как менялось все, но ты была всегда,

И мнится, что души отъяли половину,

Ту, что была тобой, — в ней знала я причину

Чего-то главного. И все забыла вдруг…

Но звонкий голос твой зовет меня оттуда

И просит не грустить и смерти ждать, как чуда.

Ну что ж! попробую.

9 сентября 1964

Комарова

2U I

****

В ВЫБОРГЕ

О.А. Ладыженской

Огромная подводная ступень,

Ведущая в Нептуновы владенья, —

Там стынет Скандинавия, как тень,

Вся — в ослепительном одном виденье.

Безмолвна песня — музыка нема,

Но воздух жжется их благоуханьем,

И на коленях белая зима

Следит за всем с молитвенным вниманьем.

24 сентября 1964

Комарове. (Озерная, днем)

****

Земля хотя и не родная,

Но памятная навсегда,

И в море нежно-ледяная

И несоленая вода.

На дне песок белее мела,

А воздух пьяный, как вино,

И сосен розовое тело

В закатный час обнажено.

А сам закат в волнах эфира

Такой, что мне не разобрать,

Конец ли дня, конец ли мира,

Иль тайна тайн во мне опять.

25 сентября 1964

Комарове

216 I

****

ЗАПРЕТНАЯ РОЗА

Ваша горькая божественная речь…

А. Найман

Ты о ней как о первой невесте

Будешь думать во сне и до слез…

Мы ее не вдыхали вместе,

И не ты мне ее принес.

Мне принес ее тот крылатый

Повелитель богов и муз,

Когда первого грома раскаты

Прославляли наш страшный союз.

Тот союз, что зовут разлукой,

И какою-то сотою мукой,

Что всех чище и всех черней.

10 октября 1964

****

I 217

Я еще сегодня дома,

Но уже

Все немножко незнакомо —

Вещи в тайном мятеже.

И шушукаются, словно

Где им? что им? — без меня,

Будто в деле уголовном

Возникает западня.

Ноябрь ? 1964

218

****

И это станет для людей

Как времена Веспасиана,

А было это — только рана

И муки облачко над ней.

18 декабря 1964. Ночь.

Рим

****

219

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ В РИМЕ

Заключенье не бывшего цикла

Часто сердцу труднее всего,

Я от многого в жизни отвыкла,

Мне не нужно почти ничего, —

Для меня комаровские сосны

На своих языках говорят

И совсем как отдельные весны

В лужах, выпивших небо, — стоят.

24 декабря 1964

В Сочельник

220 I

****

(МЭЧЭЛЛИ)

Мы по ошибке встретили Год —

Это не тот, не тот, не тот…

Что мы наделали, Боже, с тобой,

С кем еще мы поменялись судьбой?

Лучше б нас не было на земле,

Лучше б мы были в небесном кремле,

Летали, как птицы, цвели, как цветы,

Но все равно были — я и ты.

Декабрь 1964-1965

Рим Москва

****

221

Беспамятна лишь жизнь, — такой не назовем

Ее сестру, — последняя дремота

В назначенный вчера, сегодня входит дом,

И целый день стоят открытыми ворота.

1964

22

****

Но кто подумать мог, что шестьдесят четвертый

На самом донышке припас такое мне.

1964

****

223

Напрягаю голос и слух,

Говорю я как с духом дух,

Я зову тебя — не дозовусь,

А со мной только мрак и Русь…

1964 ?

22

****

Молитесь на ночь, чтобы вам

Вдруг не проснуться знаменитым.

1964 или начало 1965 ?

****

МУЗЫКЕ

Ты одна разрыть умеешь

То, что так погребено,

Ты томишься, стонешь, млеешь

И потом похолодеешь

И летишь в окно.

1964-1965 ?

226 I

****

ИЗ ЦИКЛА «В ПУТИ»

Совсем вдали висел какой-то мост.

И в темноте декабрьской, влажной, грязной

Предстала ты как будто во весь рост

Чудовищной, преступной, безобразной.

Во мраке та, а завтра расцветет

Венецией — сокровищницей мира —

Я крикнула: «Бери все, твой черед,

Мне больше не нужны ни лавр, ни лира».

17 января 1965

****

Не напрасно я носила

Двадцать лет ярмо —

Я почти что получила

От него письмо

Не во сне, а в самом деле,

Просто наяву

Февраль ? 1965

22

****

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

К циклу «Полночные стихи»

А там, где сочиняют сны,

Обоим — разных не хватило,

Мы видели один, но сила

Была в нем, как приход весны.

4 мая 1965

****

I 229

Для суда и для стражи незрима,

В эту залу сегодня войду

Мимо, мимо, до ужаса мимо…

Май ? 1965

230 I

****

То лестью новогоднего сонета,

Из каторжных полученного рук,

То голосом бессмертного квартета,

Когда вступала я в волшебный круг…

Май ? 1965

****

И. Берлину

Не в таинственную беседку

Поведет этот пламенный мост:

Одного в золоченую клетку,

А другую на красный помост.

5 августа 1965

23

****

Пускай австралийка меж нами незримая сядет

И скажет слова, от которых нам станет светло.

Как будто бы руку пожмет и морщины разгладит,

Как будто простит, наконец, непростимое зло.

И пусть все по-новому — нам время опять

неподвластно,

Есть снова пространство и даже безмолвие есть.

26/27 августа 1965. Ночь

****

1233

Я там иду, где ничего не надо,

Где самый милый спутник — только тень,

Где веет ветер из другого сада,

А под ногою первая ступень.

Октябрь ?1965

234 I

****

И никогда здесь не наступит утро.

Луна — кривой обломок перламутра —

Покоится на влажной черноте.

Конец октября 1965

****

И странный спутник был мне послан адом,

Гость из невероятной пустоты.

Казалось, под его недвижным взглядом

Замолкли птицы — умерли цветы.

В нем смерть цвела какой-то жизнью черной.

Безумие и мудрость были в нем

………………………………….и тлетворной

Конец 1965 г. (октябрь ?)

236

****

Кто тебя мучил такого

Не нахожу ни слова,

И возражений нет.

Ноябрь ? 1965

****

I 237

Что там клокотало за дверью стеклянной,

То, может быть, не было мной.

Декабрь 1965 — январь 1966

238 I

****

А как музыка зазвучала

И очнулась вокруг зима,

Стало ясно, что у причала

Государыня-смерть сама.

Конец 1965 — январь 1966

****

I 239

МУЗЫКА

Сама себя чудовищно рождая,

Собой любуясь и собой давясь,

Не ты ль, увы, единственная связь

Добра и зла, земных низин и рая?

Мне кажется, что ты всегда у края.

1965

****

Музыка могла б мне дать

Пощаду в день осенний,

Чтоб в ней не слышался опять

Тот вопль — ушедшей тени

Что б я могла по ней пройти,

Как по………………………

1965

****

-е 241

Я у музыки прошу

Пощады в день осенний,

Чтоб в ней не слышался опять

Тот голос — страшной тени.

1960-е годы

****

Сама Нужда смирилась наконец,

И отошла задумчиво в сторонку.

Февраль 1966

ДОПОЛНЕНИЯ

к тому 1

Том 2. Дополнения к т. 1

По валам старинных укреплений

Два монаха медленно прошли

И всю ночь не умолкали звоны

Над простором вспаханной земли

Здесь всего слышнее от Ионы

Колокольни Лаврские вдали.

1909

Киев

24

****

ДИФИРАМБ

Зеленей той весны не бывало

еще во вселенной

1909 ?

Том 2. Дополнения к т. 1 247

[А.А.СМИРНОВУ]

Когда умрем, темней не станет,

А станет, может быть, светлей.

1911 Май Париж

24

****

АЛЕКСАНДРУ БЛОКУ

От тебя приходила ко мне тревога

И уменье писать стихи.

Март 1914

Том 2. Дополнения к т. 1 1249

БЕЛАЯ НОЧЬ

Небо бело страшной белизною,

А земля как уголь и гранит.

Под иссохшей этою луною

Ничего уже не заблестит.

Женский голос, хриплый и задорный,

Не поет — кричит, кричит.

Надо мною близко тополь черный

Ни одним листком не шелестит.

Для того ль тебя я целовала,

Для того ли мучалась, любя,

Чтоб теперь спокойно и устало

С отвращеньем вспоминать тебя?

7 июня 1914

Слепнево

250 I

****

Я в этой церкви слушала Канон

Андрея Критского в день строгий и печальный,

И с той поры великопостный звон

Все семь недель до полночи пасхальной

Сливался с беспорядочной стрельбой,

Прощались все друг с другом на минуту,

Чтоб никогда не встретиться… И смуту

Кровавую я назвала судьбой.

1917

Петербург. Боткинская, 9.

DUBIA

252 I

****

Ты к морю пришел, где увидел меня,

Где, нежность тая, полюбила и я.

Там тени обоих: твоя и моя,

Тоскуют теперь, грусть любви затая.

И волны на берег плывут, как тогда,

Им нас не забыть, не забыть никогда.

И лодка плывет, презирая века,

Туда, где в залив попадает река.

И этому нет и не будет конца,

Как бегу извечному солнца-гонца.

1906

Том 2. Dubia 253

Еще к этому добавим

Самочиркой золотой,

Что Аничкова прославим

Сердцем всем и всей душой.

1912 ?

254″ I

****

ЮДИФЬ

В шатре опустилась полночная мгла,

Светильник задула, лампады зажгла.

Глаза Олоферна огней горячей

Пылают они от Юдифи речей.

— Сегодня, владыка, я буду твоей

Раскинься привольней, вина мне налей.

Ты мой повелитель отныне, а я

Твоя безраздельно, навеки твоя.

От ласк предвкушаемых ты захмелел…

Так что же лицо моё бело как мел?

Иль я не Юдифь, не Израиля дочь?

Умру, но сумею народу помочь.

Заснул Олоферн на кровавых коврах.

Покинь мою душу тревога и страх.

Пускай непосилен для женщины меч,

Поможет мне Бог Олоферну отсечь

Том 2. Dubia 1255

Тяжелую голову, что поднимал,

Когда моим сказкам, как мальчик, внимал.

Когда говорил, что меня возлюбил,

Не знал он, что час его смертный пробил.

Рассвета проникла в шатер бирюза.

Молили главы отсеченной глаза:

— Юдифь, руку я ведь направил твою,

Меня ты попрала в неравном бою.

Прощай же, Израиля ратная дочь,

Тебе не забыть Олоферна и ночь.

1922

(Записала в 1945)

256

****

Прикована к смутному времени

В нищете ледяных дворцов.

Но капля за каплей по темени

Бьет таинственный древний зов.

Я знаю — с места не сдвинуться

Под тяжестью виевых век.

А если бы вдруг откинуться

В какой-то семнадцатый век.

С душистою веткой берёзовой

Под Троицу в церкви стоять.

С боярынею Морозовой

Сладимый медок попивать.

А после на дровнях, в сумерки

В навозном снегу тонуть.

Какой сумасшедший Суриков

Мой последний напишет путь…

1937

Том 2. Dubia 257

о.м.

Нет, с гуртом гонимым по Ленинке

За Кремлёвским поводырём

Не брести нам, грешным, вдвоём.

Мы с тобой, конечно, пойдём

По Таганцевке, по Есенинке

Иль большим Маяковским путём…

1930-е годы

258 I

****

ИЗ ЛЕНИНГРАДСКИХ ЭЛЕГИИ

О! Из какой великолепной тьмы

Тебя я повстречала на пороге.

Тебе благоприятствовали боги,

Ты перешел порог моей тюрьмы.

Едва освоившись в моем чертоге,

«Как Сафо, вас перелагаем мы»,

Сказал, и руки были напряженно строги,

Глаза опущены, уста немы.

Ты произнес на русском языке

Слова, во сне услышанные дважды,

И это было утоленьем жажды,

А я была ещё в немой тоске.

Я знала всё, что после совершится,

Но не могла навек с тобой проститься.

1945-1956

Жизнь поэта

7. «ВОТ ОНА, ПЛОДОНОСНАЯ ОСЕНЬ…»

В одной из рабочих тетрадей РГАЛИ (РТ 103, л.7—8; 10 об.—И, 14—18 об.) Ахматова записала в 1961 г. план-конспект автобиографической книги «Мои полвека». Последняя и самая короткая «Третья часть» рассказывала о 1946 — 1961 гг.: «15 мая 56 г. возвращение Левы. Фонтанный Дом — Красная Кон¬ница. Ордынка. Комарове Временами работа над поэ¬мой, с 1955 г. — стихи. С 1958 («Литература и жизнь») печатаюсь в журналах. 1951 май — инфаркт. Больница. С 1950 г. — переводы. Работа над Пушкиным.

Конец»*.

Остановимся на одной фразе из этой краткой за¬писи: «С 1955 г. — стихи». Что же было написано в 1955 г., какими стихами начался, по мнению Ахмато¬вой, новый этап ее творчества? 4 июля 1955 г. написана «Северная элегия» (О десятых годах):

… И чем сильней они меня хвалили, Чем мной сильнее люди восхищались, Тем мне страшнее было в мире жить

* Записные книжки Анны Ахматовой (1958 — 1966). М.; Torino: Einaudi. 1996. С. 140.

И тем сильней хотелось пробудиться.

И знала я, что заплачу сторицей

В тюрьме, в могиле, в сумасшедшем доме,

Везде, где просыпаться надлежит

Таким, как я, — но длилась пытка счастьем.

В 1955 г. написаны две «песенки» — «Под узор¬ной скатертью…», позже получившая название «За¬стольная», и «А ведь мы с тобой / / Не любилися» («Любовная»). В них говорится и о собственных сти¬хах: «Сплетней изувечены, / / Биты кистенем, / / Ме¬чены, мечены // Каторжным клеймом», — и о собст¬венной судьбе: «Тебе — белый свет, // Пути воль¬ные, / / Тебе зорюшки / / Колокольные. //А мне ватничек //И ушаночку. / / Не жалей меня, / / Катор-жаночку». Эти стихи будут напечатаны много позже — после смерти поэта; но для будущих читателя и иссле-дователя своего творчества она назвала именно 1955 г.

Вехами личной жизни Анны Ахматовой были 5 марта 1953 г. — день смерти Сталина, расстрел Берии, начавшийся при Н.С. Хрущеве процесс ре¬абилитации и освобождения