невинно осужденных; XX и XXII съезды партии с их разоблачениями «куль¬та личности». С радостью Ахматова встретила сооб¬щения о подготовке к изданию стихотворений О. Ман¬дельштама, о попытках пересмотреть обвинения в ад-рес Н. Гумилева и напечатать его произведения.
А у Ахматовой в 1950-е годы печатаются прежде всего переводы: в антологиях осетинской (1952) и ар¬мянской (1957), грузинской (1954 и 1958), китайской (1956 и 1957), латышской (1955), румынской (1958), татарской (1957), чешской (1959) поэзии и в авторс¬ких книгах: Н. Григ. Избранное (М., 1956), М. Джа¬лиль. Мои песни (М., 1956), А. Исаакян. Избранные произведения (в 2 т. Т 1. М., 1958), И. Иованович-Змай. Стихотворения (М., 1958), М. Маркарян. Раз¬думье (М., 1956), П. Маркиш. Избранное (М., 1957), Я. Райнис. Избранные произведения (Б-ка поэта. М., 1953), Р. Тагор. Сочинения (в 8 т. Т. 7. М., 1957), И. Франко. Сочинения (в 10 т. Т. 7 и 8. М., 1958), И. Хагеруп. Стихотворения (М., 1956), К. Хетагуров. Собрание сочинений (в 3 т. Т. 1. М., 1951), Цюй Юань. Стихи (М., 1954), В. Гюго. Собрание сочинений (в 15 т. Т. 1, 3,12,13. М., 1953 — 1956). В середине 1950-х го¬дов вышли два издания переводов Ахматовой с корей¬ского — «Корейская классическая поэзия» (М., Гос¬литиздат, 1956) и переработанное и дополненное изда¬ние той же книги (1958). Таков далеко не полный перечень того, что перевела Ахматова в эти годы. В декабре 1958 г. Л. К. Чуковская записала ее слова о своей жизни: «Замучена переводами. Жалуется, что от них голова болит и ничего своего писать не может.
— Я себя чувствую каторжницей. Минут на двад¬цать взяла сегодня своего Пушкина — дуэль — и сра¬зу отложила: нельзя. Прогул совершаю»*. В 1957 г. Ахматова дала интервью для журнала «Культура и жизнь» в рубрике «Писатели рассказывают. О своих творческих планах». Там же был помещен портрет по¬эта работы художника А. Тышлера. Приведем текст этого интервью, — помня при этом, что речь Ахмато¬вой не была записана ни стенографически, ни с помо¬щью диктофона, а дана в пересказе:
‘Чуковская Л.К. Записки об Анне Ахматовой. В 3 т. М.: Согласие. 1997. Т. 2. С. 345 (далее том и страница указаны в тексте).
Недавно в Государственном издательстве художественной лите¬ратуры вышел сборник моих переводов классической корейской поэ¬зии — «Неувядаемые слова страны зеленых гор». Это — произведе¬ния корейских поэтов XV—XVIII веков. Все они переведены на рус¬ский язык впервые. В сборник вошла поэма Юн Сон До «Времена года рыбака», сюжет и общее настроение которой неожиданно напоми¬нают повесть Хэмингуэя «Старик и море».
Стихи корейских поэтов очень близки к живописи, в них отсут¬ствует рифма, и это обстоятельство дает переводчику большую свободу и в то же время позволяет сделать перевод особенно точным. Известно, если в собственных стихах рифмы — крылья, то при переводе они пре¬вращаются в гири.
Я перевела поэму Рабиндраната Тагора «Африка». Работаю так¬же над переводами древнекитайских поэтов. В Ростовском театре идет драма Виктора Гюго «Марион Делорм» в моем переводе. Собираюсь в скором времени познакомить советских читателей с творчеством серб¬ских и чешских поэтов.
Меня давно привлекала мысль поглубже заглянуть в творческую лабораторию Пушкина. Мною уже закончена одна из работ такого рода — о «Каменном госте»; другая — о некоторых моментах биогра¬фии Пушкина, об обстоятельствах и причине гибели поэта — находит¬ся в стадии завершения.
Что касается поэтического моего творчества, то в сентябре про¬шлого года вышел сборник «День поэзии», включающий произведения свыше ста советских поэтов, в том числе и одно из моих стихотворений — «Естьтри эпохиу воспоминаний…». К сороковой годовщине Октябрь¬ской революции выйдет двухтомная антология советской поэзии. Там будет помещено свыше двадцати моих стихотворений разных лет.
И, наконец, в этом году Гослитиздат наметил выпустить книгу моих произведений — «Избранное». В сборник войдут стихи 1910 — 1956 годов, а также отрывки из новой поэмы — «Тысяча девятьсот тринадцатый год». Над этой поэмой я продолжаю работать и сейчас.
Ахматова назвала свою готовящуюся к печати кни¬гу «Избранное» (она называлась так со времен 1953 г., когда это был третий вариант сборника «Слава миру!», перерабатывавшийся после смерти Сталина под редак¬цией А. Суркова). Книга увидит свет в 1958 г. под заглавием «Стихотворения». Книга в темно-красном пе¬реплете, небольшая, на одну треть состоящая из пере¬водов. Первая ее часть —девяносто страниц под на¬званием «Стихи разных лет» — была выстроена по хро¬нологии (с точностью до десятилетий), начиная от стихотворения 1909 г. «Подушкауже горяча…». Пос¬левоенные стихи в этой книге объединялись темой по¬тери любимого человека — то ли из-за разрыва, то ли из-за его ранней смерти («И время прочь, и простран¬ство прочь…», «Черную и прочную разлуку…» из бу¬дущего цикла «Шиповник цветет. Из сожженной тет¬ради»). Затем в книге следовали «блоковские стихи», эта тема прерывалась стихами военных лет, стихами о победе и возвращении в Ленинград («Вторая годов¬щина»), после чего были напечатаны «патриотические» стихи начала 1950-х годов: «Прошло пять лет, — и за¬лечила раны…», «Песня мира», «Говорят дети», «В пио¬нерлагере», «Приморский Парк Победы». И нако¬нец — финал раздела «Стихи разных лет»: «Предыс¬тория» (будущая первая «Северная элегия»), полный цикл «Cinque», воспоминания о военном Ташкенте («Третью весну встречаю вдали…»), еще два стихот¬ворения из будущего цикла «Шиповник цветет. Из со¬жженной тетради» — «Таинственной невстречи…» и «Пусть кто-то еще отдыхает на юге…» — и неболь¬шой отрывок из «Поэмы без героя» под названием «Отрывок» (от строки «Так под кровлей Фонтанного Дома…»), который своим зачином — указательным местоимением «Так» — как бы подводил итог сказанному в книге на предшествующих страницах. В этом отрыв¬ке — и Тобрук, и «звук шагов в Эрмитажных залах», и «Седьмая симфония» Шостаковича, и заменившие истинный финал «Эпилога» поэмы строки: «Не сражен-ная бледным страхом…», с датой — 1942, Ташкент.
Среди переводов — китайские поэты Цуй Юань и Ли Шань-инь, корейцы Юн Сон До, Ким Су Чжан, Ли Кван Ук, Хон Со Бон, Ким Сан Хен и др., отры¬вок из трагедии «Марион Делорм» Виктора Гюго, с осетинского Александр Цурукаев, с румынского Александру Тома, Перец Маркиш (с еврейского) и Ра-биндранат Тагор (с бенгальского). Раздел переводов большей частью содержал уже опубликованные ранее в книгах и журналах тексты. Впервые такой раздел по¬явился в рукописи сборника «Слава миру!», который был как бы предшественником книги 1958 г., причем, пожалуй, именно состав этого раздела с 1950 по 1958 гг. претерпел наиболее радикальные изменения. В ранних вариантах сборника были, конечно, произведения типа «Слава Вождю» И. Гришашвили и «Московские ку¬ранты» О. Сарывелли, но также в него были включе¬ны и другие, глубоко искренние и созвучные внутрен¬ним переживаниям и движениям души самой Ахмато¬вой стихи. Например, стихотворение Юлиана Тувима «Клич» об освобожденной Польше:
Вернитесь, позабытые слова,
Обычные и стертые! Скорее
Во мне зарею новой запылайте,
Чтоб больше не шептал я, но чтоб крикнул:
«Варшава! Гордость! Улица! Народ! …»
О, счастье дивное, что гражданином стал я
Освобожденной Речи Посполитой!
Или «Мое богатство» Маро Маркарян: «Родина и сын милее жизни…», или стихотворения Максима
Лужанина «Верблюжий караван» и «Вечная жизнь», в переводах которых (с белорусского) явственно зву¬чит ахматовская интонация:
Морозный день. Санкт-Петербург. Гулянье. В последний раз осмотрен пистолет. И к Черной речке быстро мчатся сани. Что будет там? Не ведает поэт.
Утоптан снег, блеснул огонь, и смерти Глаза певца уже покрыл туман. Он привстает: как бы в корону метит, — Наемник ранен, жаль не сам тиран!
И — забытье… Сугробы снеговые… Под шелест хвой, под ветками берез Как будто в даль он едет по России, А слава вслед, не утирая слез …
Не случайно именно переводы М. Лужанина ос¬тановили на себе внимание внутренних рецензентов сборника «Слава миру!», в частности, строки о Пушки¬не: «Невольник тот же он, хоть и на воле, — // Сле¬дит за ним увенчанный жандарм» — получили отри¬цательную оценку в рецензии В. Смирновой (РГАЛИ). Предложил снять стихотворение М. Лужанина «Веч¬ная жизнь» рецензент А. Палладии* (т а м ж е). Сре¬ди переводов Ахматовой были стихи С. Нерис, П. Усен-ко, Н. Грига, Л. Попова, Цюй-Юаня.
В книге «Стихотворения» 1958 г. из предыдущего состава остались только Цуй Юань «Из поэмы Ли-сао» и «Летом» А. Цурукаева — о посевах кукурузы, столь милых в те годы Н.С. Хрущеву:
* Отметим кстати, что эти ахматовские переводы вышли в 1952 г. в книге: Лужанин М. Стихи. Л.: Сов. писатель. С. 76—78 и 81— 82.
Легкий ветер вольно пляшет, В тенях облачных земля… И крылом зеленым машут Кукурузные поля.
Никаких политических аллюзий, иногда — уме¬ренная печаль:
И сад не сторожат — пусть входит кто захочет,
Там вихри, холод, дождь секущий и косой,
И — никого. Печаль одна здесь слезы точит …
Иногда — «волошинская» тема путника-гостя, которому дают приют и хлеб: «Но ты его расспраши¬вать не смей, // Куда идет, явился он отколе» (Алек¬сандру Тома. «Скиталец»).
На книгу «Стихотворения» 1958 г. рецензий было немного. Наиболее заметная — Льва Озерова «Сти¬хотворения Анны Ахматовой», напечатанная 23 июня 1959 г. в «Литературной газете» и вышедшая к дню семидесятилетия поэта. Лев Озеров говорит о творче¬стве Ахматовой за последние пятнадцать лет как о «раз¬говоре с современником», утверждает, что ее поэзия, особенно любовная лирика, это «… лирика преодо¬ления одиночества, исповедь дочери века, понявшей, что путь одиночества и изоляции ведет художника к тяжелой драме». По мнению критика, Ахматова ни¬когда не изменяла своей поэтике и интонации, но все время двигалась вперед. «Можно говорить о сложнос¬ти и напряженности ее большого творческого пути. Но не замечать того, что это путь, — нельзя. По мере сво¬их сил поэтесса стремилась найти путь к новому чита¬телю. Это путь к современности, а не прочь от нее»*.
Литературная газета. 1958. 23 июня. № 78. С. 3.
В этой статье Озерова — еще робкое, но внутрен¬не осознанное возражение прежней оценке творчества Ахматовой, данной в постановлении ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград» и в многочис¬ленных журнально-газетных статьях после него, — не случайно критик говорит о пятнадцати последних го¬дах, т. е. о времени после 1944 до 1959 г.
Книгу «Стихотворения» 1958 г. Ахматова дарила, вписывая на свободные места на страницах неопубли¬кованные стихотворения. Так, в книгу, подаренную В. Г. Адмони, она вписала стихи: «Надпись на порт¬рете» с посвящением Т. В-ой (с. 68), «Современни¬ца» с посвящением С. А. (с. 76), «Один идет прямым путем…» (с. 94) и сделала дарственную надпись — «Милым Адмони хоть это Ахматова. 1 января 1959. Ленинград». В книгу, подаренную А. И. Болдыреву, вставлено стихотворение «Музыка»*. Во многих экзем¬плярах Ахматова заклеивала стихи — «Песню мира» (на с. 76) и соседние с нею страницы.
Анна Ахматова посылает книгу Ариадне Сергеев¬не Эфрон —
