Л.А. Мандрыкиной. Печ. по указанному изданию.

…год Китайской революции… — Имеются в виду широкие народные волнения в китайских провинци¬ях, приведших к началу Синхайской революции и провозг-лашению 1 января 1912 г. Китайской республики.

…год блоковских записных книжек… — По-види¬мому, Ахматова имеет в виду первые записи о ней в «За¬писных книжках» Блока.

177 Ростовцев Михаил Иванович (1870—1952) — историк античности, академик.

…было много безвкусных людей (например, Се¬верянин)… — Игорь Северянин (наст, имя и фам. Лота-рев Игорь Васильевич; 1887—1941). Его стилизованные стихи, или «Поэзы», отличались нарочитой претенциоз¬ностью, однако пользовались ошеломляющим успехом, который достигался во многом исполнительской манерой.

26

Впервые — журн. «Нева». 1979. С. 199—200, по ав¬тографу РНБ, публикация Л.А. Мандрыкиной, с купю¬рами. Печ. по автографу РНБ с восстановлением строки во втором абзаце: после «на север»: висела большая ико¬на — Христос в темнице.

177 Слепнево — родовое поместье матери Н. Гуми¬лева — Анны Ивановны Гумилевой (1854—1942), урож¬денной Львовой, расположенное в Тверской губернии.

«Царей портреты на стене» — неточная цитата из «Евгения Онегина», гл. II. У Пушкина: «Царей портреты на стенах».

«Северные цветы» — альманах пушкинской поры, издавался в 1825—1831 гг. Антоном Антоновичем Дель¬вигом (1798-1831).

…барон Брамбеус — псевд. писателя Осипа Ивано¬вича Сенковского (1800—1858). В журнале «Сын отече¬ства» в 1856—1858 гг. вел отдел «Листок барона Брамбе-уса».

Руссо Жан Жак (1712—1778) — французский фило¬соф, писатель, композитор.

178 …«такая скучная не золотая старина…» — Из

стихотворения Н. Гумилева «Старина» (1910).

…альбом Кузьминых-Караваевых… — Мария Александровна и Ольга Александровна. Кузьмины-Кара¬ваевы были внучками старшей сестры матери Н.С. Гуми¬лева, Варвары Ивановны Львовой (в замужестве Лампе; 1839—1921): «Обе сестры — прелестные, светловолосые — как бы дополняли друг друга. Маша, спокойная, тихая, цветущей внешности русская красавица, с чудесным цве¬том лица, и только выступавший по вечерам лихорадочный румянец говорил о ее больных легких. Ольга (ныне княги¬ня Оболенская) более оживленная, более блестящая, оча¬ровала всех своим большим и очень красивым голосом» (М аковский С. Николай Гумилев (1886—1921)/ /Николай Гумилев в воспоминаниях. С. 84). Список сти¬хотворений Гумилева, вписанных в альбом сестер Кузьми¬ных-Караваевых, приведен в Поли. собр. соч. Н.С. Гуми¬лева (т. 2. С. 205-206).

Тетя Пофн. — Вера Неведомская вспоминает: «Меж¬ду многочисленными тетушками, приезжавшими на лето в нашу усадьбу, была очаровательная тетя Пофинька. Ей было тогда 86 лет. В молодости у нее был какой-то бурный роман, в результате которого она не вышла замуж и законсервиро¬валась, как маленькая, сухонькая мумия. На плечах всегда кружевная мантилька, на руках митенки, на голове кружев¬ная косынка и поверх ее — даже в комнате — шляпа, чтобы свет не слепил глаза. Нам было известно, что тетя Пофинь¬ка в течение 50 лет вела дневник на французском языке. Мы все — члены семьи и наши гости — фигурировали в этом дневнике, и Гумилеву страшно хотелось узнать, как мы все отражаемся в мозгу тети Пофиньки. Он повел регулярную осаду на старушку, гулял с нею по аллеям, держал шерсть, которую она сматывала в клубок, наводил ее на воспомина¬ния молодости. Не прошло и недели, как он стал ее фавори¬том и приглашался в комнату тети Пофиньки слушать вы¬держки из заветного дневника. Кончился этот флирт весьма забавно: в одной из бесед тетя Пофинька ополчилась на ги¬гантские шаги, которыми мы тогда увлекались, но которые, по ее мнению, были «неприличными». Для убедительности она рассказала ряд случаев — поломанные ноги, расшиблен¬ные головы — все якобы на гигантских шагах. Николай Сте¬панович слушал очень внимательно и наконец серьезно и за¬думчиво произнес: «Теперь я понимаю, почему в Тверской губернии так мало помещиков: оказывается 50% их погибло на гигантских шагах!» Этой иронии тетя Пофинька никогда не простила Н.С, и дневник ее закрылся для него навсегда» (Н еведо мекая В. Воспоминания о Гумилеве и Ах¬матовой/ /Николай Гумилев в воспоминаниях. С. 156—157).

Неведомские. — Неведомский Владимир Кон¬стантинович, владелец Подобино; Неведомская В.А. (см. о ней коммент. к с. 101).

27

Впервые — Мандрыкина. С. 62, по автогра¬фу РНБ. Печ. по указанному изданию.

28

Впервые — X е й т. С. 221. В архивах и в частных коллекциях сохранилось несколько незавершенных наброс¬ков, варьирующих публикуемый фрагмент начала автобиог¬рафии. Наиболее полный текст см.: «Записные книжки». С. 79-83. Печ. по автографу РГАЛИ (РТ 99). Представ¬ляет собой один из набросков первой главы «Ненаписанной книги». В ходе работ, отказавшись от замысла свободного повествования, Ахматова избрала путь создания маленьких новелл, очерков, портретов, на что указывается в этой конс-пектной записи. Заканчивается строфой, обозначившей пе¬реход к отрывку — «Запахи Павловского Вокзала».

179 Чилийка Мистраль. — Мистраль Габриела (наст, имя Лусила Годой Алькаята; 1889—1957) — чилий¬ская поэтесса. Личная драма — самоубийство жениха — стало поводом для создания венка сонетов «Сонеты смер¬ти» (1914). Второй сборник — «Тала» (1938). В 1945 г. Мистраль стала первым лауреатом Нобелевской премии в странах Латинской Америки. 23 марта 1964 г., вернувшись к работе над первой частью автобиографической прозы, Ах¬матова делает помету: «Читаю Габриэлу Мистраль — это чудо, даже в посредственном переводе…» («Записные книжки». С. 449).

180 Г.Г. Шпет до 1907 г. занимался педагогичес¬кой деятельностью в Киеве, с 1907 г. преподавал на Выс¬ших женских курсах в Москве. Сохранились воспомина¬ния соученицы Ахматовой по Фундуклеевской гимназии Веры Адольфовны Беер (1889—1976): «Урок психологии в выпускном (седьмом) классе Киево-Фундуклеевской женской гимназии. Предмет трудный, но преподается он интересно — учитель Шпет, Густав Густавович, заставляет задумываться над рядом вопросов, сложных для нас, юных девушек, и на многое, бывшее прежде не ясным, туман¬ным, проливается яркий свет. Сегодня урок посвящен ас¬социативным представлениям. Густав Густавович предла¬гает нам самостоятельно привести ряд примеров из жизни или литературы, когда одно представление вызывает в па¬мяти другое. Дружным смехом сопровождается напоми¬нание, как у мистрис Никльби из романа Диккенса «Ни¬колас Никльби», пользовавшегося у нас тогда большим успехом, погожее майское утро связывается с поросенком, жаренным с луком. И вдруг раздается спокойный, не то ленивый, не то монотонный голос:

«Столетние фонарики! О, сколько вас во тьме, На прочной нити времени протянутой в уме!»

Торжественный размер, своеобразная манера чтения, необычные для нас образы заставляют насторожиться. Мы все смотрим на Аню Горенко, которая даже не встала, а говорит как во сне. Легкая улыбка, играватая на лице Гус¬тава Густавовича, исчезла. «Чьи это стихи?» — проверяет он ее. Раздается слегка презрительный ответ: «Валерия Брюсова». О Брюсове слышали тогда очень немногие из нас, а знать его стихи так, как Аня Горенко, никто, конечно не мог. «Пример г-жи Горенко очень интересен», — гово¬рит Густав Густавович. И он продолжает чтение и коммен¬тирование стихотворения, начатого Горенко» («Воспоми¬нания». С. 20—30).

И.Ф. Анненский был директором Николаевс¬кой гимназии, которую в 1906 г. закончил Гумилев.

…из шести поэтов-акмеистов… — имеются в виду Гумилев, Городецкий, Мандельштам, Ахматова, Зенкевич, Нарбут.

Читать научилась… по азбуке Льва Толстого… — «АзбукаЛ.Н. Толстого» (кн. 1—4,1872) и «Новая азбу¬ка» (1875), а также четыре «Русские книги для чтения» (1875) Л.Н. Толстого.

181 Сведения Di Sana и Laffitte__Имеются в виду

предисловия к итальянскому (1951) и французскому (1959) изданиям стихотворений Ахматовой.

182 Гиппиус Зинаида Николаевна (в замуж. Ме¬режковская; 1869—1945) — поэт, литературный критик, прозаик, хозяйка одного из наиболее известных литератур¬ных салонов Петербурга. Для молодых поэтов знакомство с язвительной и ироничной Зинаидой Николаевной в ее салоне являлось едва ли не обязательным ритуалом вступ-ления в литературную жизнь.

Лансировать (устар.) — пускать в оборот, распрост¬ранять в печати.

Все, что пишет… Мария-Монахиня — Е.Ю. Кузьмина-Караваева.

Г-жа Лаффит Софи — французская переводчица и литературовед. Сохранилась запись Ахматовой от 9 декаб¬ря 1961 г. («Записные книжки». С. 190): «Вчера узнала, что состоялась 1-ая лекция спецкурса в Сорбонне — чита¬ет S. Laffitte» (имеется в виду лекция по творчеству Ахма¬товой). В 1959 г. издала книгу стихотворений Ахматовой в Париже. Позже перевела на французский «Реквием».

183 …фраза о Льве Толстом… — По-видимому, «Толстой мне мешает писать…».

184 Акмеизм возник в конце 1911 г. — Первое заседание «Цеха поэтов», созданного Гумилевым и СМ. Городецким, состоялось 20 октября 1911 г. Ранее, в апрельском номере журнала «Аполлон», была напечатана статья Гумилева «Жизнь стиха», положения которой уже предвосхищали будущие акмеистические установки.

184 «Судьба акмеизма». — По-видимому, имеют¬ся в виду заметки Ахматовой об акмеизме в ее рабочих тет¬радях.

«Блудный сын» — четырехчастная поэма Гумилева, прочитанная им на заседании «Общества ревнителей ху¬дожественного слова» на «башне» Вяч. Иванова 13 апреля 1911 г. В состоявшемся обсуждении поэмы Иванов под¬верг ее уничижительной критике, за чем стояло недоволь¬ство мэтра символизма эстетическими установками нового нарождающегося художественного течения — акмеизма, эстетические принципы которого проявились в этом про¬изведении Гумилева.

Последовал брюсовскин разгром акмеизма в «Русской мысли», где Гумилев и Городецкий даже на¬званы господами, т.е. людьми, не имеющими никакого отношения к литературе. — См. статью В.Я. Брюсова «Новые течения в русской поэзии. Акмеизм», где, в частно¬сти, говорится: «Развивая мысль г. Гумилева, г. Городецкий пишет, что «борьба между акмеизмом и символизмом» есть «борьба за землю». Симво.шзм «заполнил мир соответстви¬ями, обратил его в фантом, важный лишь постольку, посколь¬ку он сквозит и просвечивает иными мирами, и умалил его высокую самоценность. У акмеистов опять роза стала хоро¬ша сама по себе» и т.д. На привычном языке такое отноше¬ние художника к миру называется не «акмеизмом», а «наи¬вным реализмом» и г. Городецкий, видимо, желает нас вер¬нуть к теориям искусства, имевшим свой успех 50 тому на¬зад. … Если г. Нарбут решается на смелое сравнение: «Луна, как голова, с которой кровавый скальп содрал за¬кат», если г. Зенкевич описывает: «Средь нечистот голод¬ная грызня собак паршивых» (стихотворение «Посажен¬ный на кол»); если г-жа Ахматова рассказывает, как ее «то-мила ночь угарная», или уверяет: «Знаю, брата я не ненави¬дела и сестру не предала», — то можно ли в этом видеть по¬пытку новых Адамов «опять назвать имена мира»» (Рус-ская мысль. 1913. № 4. Печ. по кн.: Николай Гумилев. Pro et contra. 1995. С. 393-394,396).

29

Впервые — Лямкина. С. 391, с сокращениями; пол¬ностью X е й т. С. 220. Печ. по автографу РГАЛИ (РТ 99).

…как слепоглухонемая. — В автографе РТ 99 пометы: «(Последняя херсонидка и последняя царс-коселка)». Перед фрагментом — строфа, не раз возникаю¬щая в ахматовских записях:

•Как слепоглухонемая, Которой остались на свете Лишь запахи, я вдыхаю Сырость, прелость, ненастье И мимолетный дымок.

Позже, в 1963 г., Ахматова вернулась к мыслям, зак¬лючающим фрагмент: «Все места, где я росла и жила в юности, больше не существуют: Царское Село, Севасто-поль, Киев, Слепнево, Гунгербург (Усть-Нарва).

Уцелели: Херсонес (потому что он вечный), Париж — по чьему-то недосмотру и Петербург — Ленинград, чтобы было, где преклонить голову. Приютившая то, что оста¬лось от меня в 1950 году, Москва была доброй обителью для моего почти посмертного существования» («Записные книжки». 297).

Я как