въ Испаніи и отстоявшія независимость страны, когда государство было потрясено въ своихъ основахъ поб?доносными арміями Наполеона. Какъ только государство теряетъ возможность насильственно поддерживать вынужденные союзы, — свободные союзы, соотв?тствующіе естественнымъ потребностямъ, возникаютъ сами собой. Разрушьте государство, и на его развалинахъ вырастетъ федеративное общество; это будетъ общество д?йствительно единое и нед?лимое, вполн? свободное и истинно солидарное въ силу своей свободы.
Но есть еще одно существенное различіе, которое упускаютъ изъ вида наши противники. Для буржуа среднихъ в?ковъ Коммуна была изолированнымъ государствомъ съ точно опред?ленными границами. Для насъ Коммуна уже не территоріальная аггломерація; это скор?е родовое понятіе, синонимъ группировки „равныхъ”, не признающей ни границъ, ни ст?нъ. Соціальная Коммуна въ скоромъ будущемъ перестанетъ представлять собою н?что ц?лое и вполн? опред?ленное. Каждая группа Коммуны будетъ въ силу необходимости вступать въ сношенія съ тождественными ей группами другихъ коммунъ, заключать съ ними союзы не мен?е прочные, во всякомъ случа?, ч?мъ союзы согражданъ и образуетъ Коммуну, основанную на общности интересовъ и им?ющую членовъ во вс?хъ городахъ и деревняхъ.
Каждый индивидуумъ найдетъ удовлетвореніе своимъ потребностямъ только тогда, когда онъ будетъ группироваться съ индивидуумами другихъ коммунъ, им?ющими т? же потребности.
Уже теперь съ каждымъ днемъ нарождаются новыя свободныя общества, которыя покрываютъ постепенно необъятное поле всей челов?ческой д?ятельности. Не только для удовлетворенія своихъ научныхъ, литературныхъ или артистическихъ потребностей челов?къ создаетъ общества. Не только для классовой борьбы заключаются теперь лиги.
Трудно найти хоть одну изъ многочисленныхъ и разнообразныхъ отраслей челов?ческой д?ятельности, которая не им?ла бы своимъ представителемъ свободнаго общества, организованнаго на добровольномъ соглашеніи; ихъ число растетъ съ каждымъ днемъ, завоевывая все бол?е и бол?е обширное поле д?ятельности вплоть до т?хъ отраслей, которыя раньше состояли исключительно въ в?д?ніи самаго государства. Литература, искусство, наука, образованіе, торговля, промышленность, производство, развлеченія, гигіена, музеи, дальнія предпріятія, полярныя экспедиціи, даже защита территоріи, помощь раненымъ и суды… все служитъ источникомъ для проявленія частной иниціативы, облеченной въ формы свободнаго сообщества. Такова тенденція, такова отличительная черта второй половины XIX в?ка.
Эта тенденція, свободная въ своемъ развитіи, найдетъ новое обширное поле для прим?ненія и послужитъ основой для общества будущаго. Соціальная Коммуна организуется путемъ свободной группировки, которая разрушитъ ст?ны и уничтожитъ границы. Возникнутъ милліоны коммунъ, но не территоріальныхъ, а готовыхъ протянуть другъ другу руки черезъ р?ки, горные хребты, океаны и объединить въ одну единую и однородную семью „равныхъ” вс?хъ индивидуумовъ, разс?янныхъ по различнымъ концамъ земного шара.
Парижская Коммуна.
I.
18 марта 1871 года Парижъ возсталъ противъ ненавистнаго и вс?ми презираемаго правительства и провозгласилъ себя свободнымъ и независимымъ.
Это низверженіе центральной власти произошло само собой, безъ ужасовъ, сопровождающихъ революціи: въ этотъ день не было ни одного выстр?ла, не было крови, пролитой на баррикадахъ. Правители исчезли при вид? вооруженнаго народа на улицахъ; войска очистили городъ; сановники посп?шили скрыться въ Версаль, унося съ собой все, что было возможно. Правительство испарилось, какъ гнилое болото, осушенное весеннимъ в?тромъ, и девятнадцатаго Парижъ, не проливъ ни капли крови, былъ свободенъ отъ смрада, заражавшаго великій городъ.
Эта мирная революція открыла новую эру въ серіи революцій, ведущихъ челов?чество отъ рабства къ свобод?. Подъ именемъ Парижской Коммуны возникла новая идея, призванная стать исходнымъ пунктомъ вс?хъ будущихъ революцій.
Какъ вс? великія идеи, она не была продуктомъ концепцій философа или ученаго: она создалась коллективной мыслью и работой ц?лаго народа. Эта идея была крайне неопред?ленна вначал?; даже т?, которые стремились привести ее въ исполненіе и посвятили ей свою жизнь, не понимали всего ея значенія. Они не отдавали себ? отчета въ революціи, которую сами создавали; не понимали величія того новаго принципа, который стремились осуществить. Только въ посл?дующей работ? мысли этотъ новый принципъ выяснился, опред?лился и предсталъ во всей своей красот? и справедливости.
За пять, за шесть л?тъ до Коммуны, въ эпоху усиленнаго развитія соціализма, передъ подготовителями будущей соціальной революціи предсталъ следующій основной вопросъ: надо было найти способъ политической группировки обществъ, наибол?е соотв?тствующій той великой экономической революціи, которой требуетъ отъ нашего покол?нія существующій промышленный строй и которая приведетъ къ уничтоженію частной собственности и предоставленію во всеобщее пользованіе богатствъ, накопленныхъ предыдущими покол?ніями.
Интернаціональный Союзъ Трудящагося Народа далъ отв?ть на этотъ вопросъ. Группировка, — говоритъ онъ,—не можетъ ограничиться одной націей: она должна перешагнуть черезъ искусственныя границы. И вскор? эта великая идея охватила умы народовъ, овлад?ла ихъ сердцами. Пресл?дуемая лигой вс?хъ реакцій, она не погибла; какъ только препятствія, м?шающія ея развитію, падутъ по повел?нію возставшихъ народовъ, она возродится, полная силы и могущества.
Но что будетъ представлять изъ себя подобная обширная ассоціація?
Дв? могучихъ идеи отв?тили на этотъ вопросъ: Народное Государство или Анархію.
Н?мецкіе соціалисты говорятъ, что все накопленныя богатства должны быть сосредоточены въ рукахъ государства, которое предоставитъ ихъ рабочимъ ассоціаціямъ, организуетъ производство и обм?нъ и будетъ сл?дить за жизнью и работой общества.
На это бол?е опытные соціалисты латинской расы имъ возражаютъ, что подобное государство, — если-бы даже оно могло существовать, — было-бы самой ужасной изъ тираній. Этому идеалу, заимствованному изъ прошлаго, они противопоставляютъ новый идеалъ — анархію, т. е. полное уничтоженіе государства и организацію, основанную на свободномъ союз? народныхъ силъ, на добровольномъ соглашеніи производителей и потребителей.
Многіе сторонники Народнаго Государства, наимен?е зараженные правительственными предразсудками, признаютъ въ Анархіи наибол?е совершенную организацію; но анархическіе идеалы, по ихъ мн?нію, такъ далеки отъ насъ, что намъ незач?мъ ими заниматься. Съ другой стороны, анархической теоріи не доставало ясной и конкретной формулы, чтобъ опред?лить свою исходную точку, оформить свои концепціи, доказать, что она опирается на стремленія самого народа. Союзъ ремесленныхъ корпорацій и потребительныхъ группъ, распространяющійся за искусственныя границы, выходящій за пред?лы существующихъ государствъ, казался въ то время невозможнымъ. Кром? того, было ясно, что онъ не можетъ охватить всего разнообразія челов?ческихъ проявленій. Надо было найти для анархіи бол?е ясную и доступную формулу.
Если-бы д?ло шло исключительно о выработк? теоретическихъ формулъ, мы-бы сказали: оставимъ вс? теоріи! Но пока новая идея не получила яснаго и точнаго опред?ленія, она не овлад?ваетъ умами, не вдохновляетъ на р?шительную борьбу. Народъ боится неизв?стности и не берется за д?ло, пока у него н?тъ, какъ точки опоры, вполн? опред?ленной и ясно формулированной идеи.
Эту точку опоры указала ему сама жизнь.
Въ теченіе пяти м?сяцевъ осады изолированный Парижъ узналъ какъ великъ избытокъ его экономическихъ, интеллектуальныхъ и моральныхъ средствъ, какова сила его иниціативы. Онъ вид?лъ, что шайка болтуновъ, захватившая власть, неспособна организовать ни защиты Франціи отъ вн?шнихъ враговъ, ни ея внутренняго благоустройства. Онъ понялъ, что центральная власть препятствуетъ всякому свободному проявленію мысли и силъ великаго города, что правительство безсильно отражать удары и не можетъ облегчить эволюцію челов?чества. Во время осады онъ вид?лъ самую ужасную нищету, нищету своихъ рабочихъ и защитниковъ наряду съ наглой роскошью правителей безд?льниковъ. Онъ понялъ, что центральная власть была причиной гибели вс?хъ его стремленій къ свобод?, его попытокъ разрушить этотъ гнусный режимъ. Естественно возникла у него мысль преобразовать Парижъ въ независимую коммуну, способную осуществить все то, что продиктуетъ ей свободная мысль народа! Слово „Коммуна” вырвалось тогда изъ вс?хъ устъ.
Коммуна 1871 года — первая попытка. Рожденная на исход? войны, стиснутая двумя арміями, готовыми протянуть другъ другу руки, чтобъ раздавить народъ, она не посм?ла вступить на путь экономической революціи. Она не объявила себя открыто соціальной коммуной, не р?шилась приступить къ экспропріаціи капиталовъ, къ организаціи труда. Она не порвала окончательно съ традициями государства и представительнаго правительства, не постаралась осуществить въ Коммун? той организаціи, которую она представляла себ?, провозглашая независимость и свободную федерацію коммунъ. Если-бы Парижская Коммуна просуществовала еще н?сколько м?сяцевъ, естественный ходъ событій натолкнулъ-бы ее на путь экономической революціи. Потребовалось четыре года непрерывныхъ возстаній, чтобъ монархія стала буржуазной республикой; неудивительно, что парижскій народъ не сум?лъ въ одинъ мигъ превратить государство грабителей въ анархическую коммуну. Будущая революція будетъ коммунистической и осуществитъ все то, чего не усп?ла сд?лать Парижская Коммуна.
Коммуна пала, и буржуазія мстила народу за страхъ, который онъ ей причинилъ своими попытками къ освобожденію.
Она доказала, что современное общество д?йствительно разд?лено на два класса; съ одной стороны рабочіе, отдающіе буржуазіи больше половины своего производства и легко прощающіе своимъ господамъ ихъ обиды; съ другой — безд?льники съ инстинктами дикаго зв?ря, ненавидящіе своихъ рабовъ и готовые ихъ растерзать за мал?йшую провинность.
Оц?пивъ Парижъ войсками и закрывъ народу вс? выходы, они напустили на него ц?лую армію солдатъ, озв?р?вшихъ отъ казармъ и вина и сказали имъ: „Убивайте этихъ волковъ, волчицъ и волчатъ!”
Народу же они сказали[7]:
„Что бы ты ни д?лалъ, ты погибнешь! Застанутъ тебя съ оружіемъ въ рукахъ, — смерть! Сложишь ты оружіе, — смерть! Будешь сопротивляться,— смерть! Будешь молить о пощад? — смерть! Куда ты ни взглянешь: направо, нал?во, впередъ, назадъ, вверхъ, внизъ, всюду — смерть! Ты не только вн? закона, ты вн? челов?чества. Ни возрастъ, ни полъ не спасутъ ни тебя, ни твоихъ. Ты умрешь, но раньше ты насладишься агоніей твоей жены, сестры, матери, дочерей, сыновей, младенцевъ, взятыхъ изъ колыбели! На твоихъ глазахъ будутъ вытаскивать раненыхъ изъ госпиталей, рубить ихъ шашками, добивать ружейными прикладами. Ты увидишь, какъ твоихъ братьевъ, обезум?вшихъ отъ боли, будутъ тащить за сломанную ногу и окровавленную руку и бросать въ канавы, какъ кучу нечистотъ.
А посл? дикихъ оргій и надругательствъ надъ грудами труповъ, посл? массоваго истребленія — месть! месть самая мелочная и отвратительная: плети, кандалы, каторга, нищета, оскорбленія, голодъ и вс? самыя утонченныя проявленія безумной жестокости!
Забудетъ-ли народъ вс? эти ужасы?
„Подавленная, но не поб?жденная”, Коммуна возрождается сегодня. Возрождается она, не какъ мечта поб?жденныхъ, ласкающихъ въ своемъ воображеніи красивый миражъ, — н?тъ! Коммуна стала опред?ленной и близкой ц?лью наступающей революціи; эта идея проникла въ массы, стала ихъ лозунгомъ, объединила вс? народы подъ однимъ знаменемъ.
Мы в?римъ, что наше покол?ніе совершитъ соціальную революцію въ Коммун?, положитъ конецъ гнусной эксплоатаціи буржуазіей, освободитъ народы отъ опеки государства, откроетъ въ эволюціи челов?чества новую эру свободы, равенства и солидарности.
II.
Десять л?тъ прошло съ т?хъ поръ, какъ парижскій народъ, низвергнувъ правительство предателей, захватившихъ власть въ день паденія Имперіи, учредилъ Коммуну и провозгласилъ свою полную независимость[8]. И все же этотъ день остался самымъ св?тлымъ въ воспоминаніи народа, все же къ нему обращены наши взоры и надежды. Годовщину 18 марта 1871 года предлагаютъ другъ другу торжественно праздновать пролетаріи Стараго и Новаго Св?та. Завтра вечеромъ сотни тысячъ сердецъ будутъ биться въ унисонъ при воспоминаніи о см?ломъ возстаніи парижскаго пролетаріата; рабочіе Европы, Соединенныхъ Штатовъ и Южной Америки протянутъ другъ другу руки черезъ границы и океаны.
Идея, за которую французскій пролетаріатъ проливалъ кровь въ Париж? и долгіе
