и шпионская история в ткани
подлинной жизни вполне может быть достоверной. Но даже безотносительно
к причинам очевидных фактических ошибок ясно, что «Мемуары» нельзя
считать надежным источником сведений о жизни Елены Петровны
Блаватской.
Россказни о том, что Елена была матерью внебрачного ребенка,
опровергнуты медицинскими данными. В 1885 году, когда слух этот
распространился в связи с десятилетием со дня основания Теософского
общества, последователи г-жи Блаватской запросили у нее медицинское
свидетельство по столь щекотливому вопросу. В то время она жила у
графини Констанс Вахтмейстер в немецком городе Вюрцбурге.
Графиня в присутствии самой г-жи Блаватской предложила доктору Леону
Оппенгеймеру провести необходимый осмотр, после которого он выдал
письменное свидетельство.
МЕДИЦИНСКОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО
Нижеподписавшийся свидетельствует здесь согласно поставленным перед
ним вопросам, что г-жа Блаватская из Бомбея-Нью-Йорка, секретарь по
переписке Теософ-
ского общества, в настоящее время состоит под медицинским наблюдением
нижеподписавшегося; страдает Anteflexio Uteri, по всей видимости
врожденной, поскольку она, как показывает подробное обследование,
никогда не рожала и не переносила гинекологических заболеваний.
Вюрцбург, 3 ноября 1885 г. (Подпись) Доктор Пеон Оппенгеймер,
Подпись практикующего врача доктора Леона Оппенгеймера настоящим
официально заверяю.
(Подпись) Доктор Редер, окружной королевский врач. Вюрцбург, 3 ноября
1885 г.
Это свидетельство было отправлено в Индию полковнику Олкотту и
напечатано еще при жизни доктора Оппенгеймера, который умер в 1912
году.
Елена, разумеется, поддерживала дружеские отношения с мужчинами и,
много странствуя по миру, зачастую путешествовала с ними. «Я сильно
любила одного мужчину, но еще сильнее любила оккультное знание… Я
побывала с ним везде: в Азии, в Америке, в Европе». Но ее дружеские
связи были чисто платоническими. «Каждое ее слово и каждый ее поступок
говорили о безразличии к сексу»,- писал хорошо знающий Елену полковник
Олкотт.
Мужчина, которого очень и очень многие называли отцом ее внебрачного
ребенка, принц Витгенштейн, писал ей в письме от 20 апреля 1878 года:
«Я горд и счастлив тем, что Вы останавливаетесь под моей кровлей и что
я могу представить Вам свою жену, а мои дети — поцеловать Вашу руку;
надеюсь, это ясно и понятно; уверяю Вас, что сегодня я склонен
произносить подсказанные простой любезностью слова ничуть не больше,
чем в шестьдесят четвертом году, когда Вам довелось узнать того
искреннего, счастливого и честного молодого человека, каким я тогда
был».
Князь Дондуков-Корсаков, тот самый генерал-губернатор, который, как
говорили, выгнал г-жу Блаватскую из Киева за публично нанесенное ему
оскорбление, на протяжении 1880-х годов состоял в дружеской переписке
с ней. Мадемуазель Смирнова, фрейлина царского двора и обладательница
воистину змеиного языка, распускала ядовитые сплетни о надувательствах
и кражах, совершенных-де Еленой Блаватской. В одном из своих длинных
писем Елена просила князя, генерал-губернатора, обстоятельно изучить
полицейские бумаги «по всей России» и восстановить ее репутацию ради
доброго имени Теософского общества. Никаких свидетельств бесчестных
поступков в полицейских бумагах не нашлось.
Итак, все те разноцветные мыльные пузыри злословия по поводу
Блаватской, которые легли в основание легенды номер один, лопнули
после первой же проверки на исходе прошлого столетия. Предпоследняя
глава и эпилог этой книги покажут, что множество убийственных для
личности Блаватской слухов было выставлено напоказ в большой статье
нью-йоркской газеты «Сан».
Г-жа Блаватская подала в суд за клевету в печати, и влиятельная газета
при всех своих возможностях не смогла доказать хотя бы
одно-единственное обвинение и была вынуждена отказаться от них.
Вторая легенда восходит к последним годам жизни Елены и набирает силу
после ее смерти. Она обязана своим происхождением склонности людей
возводить когото, наделенного необычайными знаниями и силой, на
пьедестал непогрешимости и наивысшего авторитета,- непогрешимости и
авторитета вне сомнений и критики. Ей, которая всегда писала и
высказывалась против концепции воплощенного Бога, выпала участь самой
стать в глазах своих искренних последователей почти божественным
существом.
Итак, эта вторая легенда, полярно противоположная первой, представляет
г-жу Блаватскую безупречной святой. Никогда не притязавшая на
совершенство и непогрешимость даже своих великих Наставников, она
первая вдребезги разбила молотом своего презрения «цветастый образ»
святого.
Г-жа Блаватская была (и никогда этого не стыдилась) сильной,
откровенной, резкой личностью, часто потрясавшей основы светского
общества и своим языком, и обыкновением без околичностей говорить то,
что думала.
Беспрестанно скручивая сигареты, резко осуждая все проявления
лицемерия, глупости, мошенничества и «чепухи», она странствовала по
отдаленным и опасным тогда окраинам мира, иногда одетая в мужское
платье, обычно одна, реже в обществе мужчин, занятых теми же исканиями
и способных вместе с ней лицом к лицу встретить сопряженные с поисками
опасности и холодок страха.
Эта легенда лишает великую русскую оккультистку человеческого облика и
обращает ее в некий образец совершенства,- образец вымышленный и
ложный. Легенда служит ей немногим лучше, чем образ хитрой обманщицы,
искательницы приключений, распущенной женщины и куртизанки.
Автор настоящей книги всеми силами стремится описать и показать
подлинную Елену Блаватскую, которая обитала где-то в пространстве меж
двумя легендами. Это сложная задача. Возможно, ее никогда не удастся
решить с полным успехом: в жизни Елены Блаватской есть побуждения и
измерения, которые лежат по ту сторону привычных людям горизонтов.
Махатмы, йоги, экстрасенсорные восприятия (ЭСВ)
После Дарвина западный мир начал верить в эволюцию форм, но не в
эволюцию сознания и духа. Те, кто вообще допускал существование души,
полагали ее неизменной целостностью, рожденной во грехе вместе с
телом. Если такая душа не искупала грех с помощью Христа, она вечно
страдала в аду; если искупала, то вечно праздновала спасение на
небесах. Иными словами, не было представления о динамичном
эволюционном развитии человека внутри него самого.
Следовательно, Запад не располагал логическим основанием веры в махатм
— йогов высокой степени посвящения, чье сознание и экстрасенсорные
способности выходили за пределы обычного. Чудеса, если они вообще
происходили, происходили в библейские времена и с библейскими Божьими
людьми. Век их миновал; на дворе был век науки.
Именно поэтому западный мир одобрил тот документ, который утверждал
его собственное неверие,- «Доклад комитета, назначенного для
исследования явлений, связанных с Теософским обществом», изданный
«Лондонским Обществом исследований психики».
Автор этой книги не намерен давать на ее страницах критическую оценку
«Докладу». Такая оценка должна быть точной и достаточной, а точность и
достаточность сами по себе требуют отдельной работы; в свет уже вышли
книги, которые подробно рассматривают «Доклад» и обнажают
недостаточность представленного им исследования и ложный характер его
итоговых положений.
В 1968 году в письме в журнал «Тайме» Общество исследований психики
сняло с себя ответственность за «Доклад», отметив, что
«ответственность за факты и объяснения их в статьях, напечатанных в
«Трудах» Общества, несут их авторы». Авторами в данном случае был
комитет, составленный из основателей и руководящих членов Общества: Е.
Гурни, Ф. У. X. Майерса, Ф. Подмора, X. Сигуика и Дж. X. Стэка вместе
с их уполномоченным исследователем Ричардом Ходсоном, который посетил
Индию.
Поэтому общественное мнение отождествляло и вне сомнений будет
отождествлять выводы комитета с самим Обществом исследований психики.
«Бедный Майерс! И несчастный Ходсон! Как страшно осмеют их однажды»,-
писала тогда г-жа Блаватская мистеру А. П. Синнетту.
Даже тогда теософские лидеры должны были счесть «Доклад» во многих
отношениях комичным, но они опасались, что он может повлечь за собой
последствия, трагические для их работы. Зеленый юнец Ричард Ходсон
изобразил полковника Олкотта, который в бытность свою главным
специальным следователем разоблачил обман и коррупцию в ведении войны
между американскими северными и южными штатами, а в Индии имел
официальное поручение содействовать успехам его исследования,
непомерно доверчивым, легковерным и плохим наблюдателем. Но Олкотт
многие годы наблюдал теософские явления вблизи и лично встречал
нескольких махатм и их учеников-чела во плоти.
Далее, в штаб-квартире Теософского общества был Дамодар К. Маваланкар,
прилежный молодой брамин. В «Докладе» он представлен соучастником г-жи
Блаватской в изготовлении подложных текстов рукописей,
принадлежавших-де перу различных по именам, но равно вымышленных
махатм. Однако странно то, что в частной переписке между собой
соучастники вымысла высказываются так, будто сами искренне верят в
действительное существование своих собственных вымыслов.
Дамодар вместе с Т. Субба Роу и некоторыми другими чела с браминским
презрением, сардонически поглядывал на исследовательские труды Р.
Ходсона и, к несчастью, ничем не помог ему. Поэтому национальная и
кастовая гордость Дамодара пострадала, когда ему пришлось отправиться
в странствие к тибетскому ашраму его сатгуру, махатмы Кутхуми Лал
Сингха, которого он ранее встречал во плоти.
Как следует из письма махатмы К. X., феноменально полученного
Олкоттом, Дамодар достиг ашрама, но «ему надлежало претерпеть самые
суровые испытания, сквозь которые когда-либо проходил новообращенный,
во искупление слишком рьяного участия в сомнительных действиях,
навлекших бесчестье на священную науку и ее посвященных».
Между прочим, это письмо махатмы настигло Олкотта в Индии и настигло
как раз в то время, когда лукавый «изобретатель махатм», г-жа
Блаватская, была в Европе.
«Доклад» должен был произвести трагикомическое впечатление на тех
нескольких теософов, которые встречали махатм во плоти или получали от
них сообщения в те времена, когда Дамодар и г-жа Блаватская пребывали
во многих и многих милях от места действия. Например, двое братьев,
Нарасимхалу и Суббиах Четта, встретили Наставника Мориа в его
физическом теле в 1874 году, когда он проходил через город Мадрас.
Г-жа Блаватская еще жила тогда в Америке, а Теософское общество не
было основано.
Даже сверхкритично настроенный британец А. О. Хьюм признавался, что
получал феноменальные послания от махатмы К. X., и получал их в таких
обстоятельствах, которые заставили его поверить в существование этого
исключительного Посвященного.
Сегодня, век спустя после первых теософских споров, сложная, пестрая
ткань психологических явлений значительно расширена, а климат мышления
претерпел заметные изменения. Становится ясным, что западный разум был
не готов воспринять ту лавину паранормальных явлений, которую обрушили
на него в последней четверти прошлого столетия и спиритуалисты, и
теософы.
Один видный исследователь, сэр Уильям Крукс, в известной степени свой
человек и у спиритуалистов, и у теософов, стремился убедить своих
собратьев-ученых принять всерьез его опыты, материализацию и
предположения в исследовании психики. Труды его были напрасны и лишь
навлекли на него презрительные насмешки.
Тем не менее многие годы спустя психолог с мировым именем, профессор
Чарлз Ричет, публично принес извинения за свои собственные насмешки и
подтвердил все, сказанное ранее Круксом о явлении материализации. Он
писал: «В те времена поклонение общепринятым идеям господствовало до
такой степени, что никто не брал на себя труд подтвердить или
опровергнуть утверждения Крукса. Люди с удовольствием посмеивались над
ними, и я, к стыду своему, должен признаться в том, что принадлежал
тогда к числу преднамеренно слепых… Таким был и Огорович. Но он
раскаялся и сказал, как говорю сейчас я, бия себя в грудь: «Pater,
peccavil (Господи, согрешил я!)»
Однако если в последней четверти нашего столетия есть, как утверждают,
новый мощный поток психологических явлений, западный разум должен
воспринимать его с большей готовностью. Экспериментальные
психологические исследования, начавшиеся еще в прошлом веке, привели к
созданию отделений парапсихологии во многих западных университетах.
Здесь применяют экспериментальную и статистическую методологию с целью
обнаружить и наглядно показать существование экстрасенсорного
восприятия (ЭСВ) и его еще более неуловимого брата — психокинеза (ПК).
Экстрасенсорное восприятие и психокинез — всего лишь современные
понятия для обозначения тех сил, которые в гораздо большей степени
проявляли ранее чела г-жа Блаватская и великие Посвященные.
Немало парапсихологов прилагали все возможные усилия с целью отыскать
здесь ключ к постановке скрытых способностей человека под сознательное
управление воли в той же степени, в которой сознание и воля управляют
мышлением и пятью чувствами человека.
Но искомый ключ лежит в философии и науке йоги. Если мы начинаем
понимать это, нам следует мыслить человеческое сознание в понятиях
эволюции. На пройденных ранее ступенях эволюции такие способности,
как, например, абстрактное мышление и созидательное творческое
воображение, были скрыты и просто дремали в животном сознании. Точно
так же в современности экстрасенсорные способности и психокинез по
большей части дремлют, но от случая к случаю обнаруживают себя в
сознании человеческом.
Практика высшей
