государственным
секретарем, рекомендательные письма от президента Соединенных Штатов и
другие официальные бумаги дали полковнику возможность произвести
известное впечатление на высоких должностных лиц в Симле, которая была
летним местом пребывания правительства. Поэтому вопреки, а может быть
и благодаря faux pas мистического пикника начальство приказало майору
Гендерсону убрать своего опереточного шпика, способного лишь доводить
до ярости поднадзорных.
Но отношения с Россией тогда, в 1880 году, все еще оставались
щекотливыми. В семидесятые годы у англичан «снова и снова вызывало
тревогу неустанное продвижение России в Центральной Азии. Совпадение
такого продвижения с Балканским кризисом 1875-1878 годов побудило
Дизраэли и Салисбери… обеспечить безопасность в Азии путем
использования афганцев в качестве опоры против России. Их доверенное
лицо [в Индии], лорд Литтон, спал и видел поход в Туркестан и погряз
во II Афганской войне».
Удовлетворительное для британцев status quo было восстановлено в
буферном положении Афганистана, но подозрения о честолюбивых видах
русских на Индию были по-прежнему сильны. Насколько можно судить по
произведениям Киплинга, секретная служба в Индии никогда не шла на
риск. Поэтому весьма вероятно, что после устранения слишком явного
надзора за поступками Елены Блаватской присматривало не столь
навязчивое официальное око.
21 октября 1880 года госпожа Блаватская и полковник Олкотт уехали из
Симлы в Амритсар. Зная, что даже Синнетт втайне питал некие сомнения в
подлинности тех замечательных психических сил, которые стояли за
Еленой Блаватской, Учитель К. X. представил ему убедительное
Синнетт написал Учителю письмо и загодя отправил его обычным путем в
Амритсар на адрес Е. П. Б. Елена получила его 27 октября. Оно
определенно попало ей в руки несколько времени спустя после 2 часов
пополудни, так как отметка амритсарской почты на конверте показывает,
что письмо пришло туда именно в 2 часа.
Учитель К. X. был тогда в Джхеламе, на расстоянии приблизительно
восьми часов езды по железной дороге на север от Амритсара. Тем не
менее он, вероятно через Е. П. Б., вовремя получил содержание письма
Синнетта и ответил ему телеграммой в тот же самый день, в 4 часа
пополудни. В те времена самым быстрым средством доставки писем была
железная дорога, а тот неизвестный физический способ, с помощью
которого Е. П. Б. смогла передать содержание письма Синнетта на столь
значительное расстояние, потребовал менее двух часов. Наклеенные в
Амритсаре и Джхеламе почтовые марки показывают, что между 2-мя и 4
часами дня Е. П. Б. получила письмо в Амритсаре и передала его
содержание Учителю К. X, который обдумал свой ответ и дал его
телеграммой из Джхелама в 4 часа дня.
Учитель К. X. решил устранить все разумные основания для сомнений. Он
посоветовал Синнетту внимательно осмотреть черновик телеграммы,
который хранился в джхеламской почтовой конторе. Синнетт осмотрел и
понял, что бланк был заполнен почерком К. X., хорошо известным ему по
прежней переписке.
После отъезда из Симлы двое основателей пустились в путь к центру
великой равнины Ганга. Конечной точкой назначения в их путешествии был
Аллахабад. Туда возвратилось из Симлы семейство Синнеттов, и все
четверо думали вместе провести Рождество.
Теософская работа успешно продвигалась вперед. Еще до поездки в Симлу
и на север в 1880 году они совершили из своей бомбейской штаб-квартиры
поездку в южном направлении, на Цейлон. Здесь, в буддистском храме в
Галле, они по всей форме и прилюдно приняли пять главных заповедей
Будды и официально стали буддистами.
Затем, в поездке, которая напоминала триумфальное шествие на ярком,
сияющем воздухе, они пересекли остров среди моря улыбающихся
коричневых лиц и одетых в желтое жрецов. Их чествовали как великих
белых буддистов, посланных освободить островитян от религиозного гнета
британского правительства и христианских миссионеров.
И Олкотт, и Е. П. Б. официально приняли буддистскую религию без
малейшего насилия над своей совестью. Они чувствовали, что изначальное
учение Господа Будды было практически тождественно с той религией
Мудрости — теософией,- которую они стремились принести миру. Возникшие
в храмовой практике мелкие погрешности и недоразумения они надеялись
устранить с помощью теософии. Их подхватила и несла вперед такая волна
искренних приветствий народа и жрецов, что за два месяца путешествия
они основали на Цейлоне семь отделений Теософского общества.
Позже полковник Олкотт множество раз побывал на острове. Он составил
свой официально принятый «Буддийский катехизис» и согласился при
первой же поездке в Англию представить в министерство колоний жалобы
буддистов на религиозный гнет и несправедливое отношение к ним.
После своих цейлонских успехов они попали в Бомбее в бурю на домашнем
фронте. Мадам Куломб, которую они сделали экономкой, и бывшая школьная
учительница Роза Бейтс точили друг на друга кинжалы, точнее — кухонные
ножи. Мелкое женское соперничество и дикие обвинения дошли до предела.
Основатели рассудили дело в пользу мадам Куломб. Роза Бейтс покинула
дом, и вместе с ней ушел архитектор Уимбридж.
По всей видимости, эта пара поехала с основателями в Индию скорее ради
своих собственных, чем ради теософских целей. Дальнейшие их судьбы
таковы. Уимбридж не без помощи полковника успешно начал в Бомбее
торговлю художественной мебелью и предметами обстановки. Роза Бейтс,
огорченная и разочарованная, отказалась от помощи и исчезла из
летописей Общества.
Пока основатели в 1880 году ездили в Симлу и на север, хитрая Эмма
Куломб и ее одноглазый вспыльчивый муженек княжили и владели в Бомбее.
Им поручили подыскать новый дом для размещения штаб-квартиры
Теософского общества и жилья, и они его подыскали. Это было старое
бунгало, которое, по их сообщению, некоторое время оставалось
незанятым, в основном из-за слухов, что в нем обитает могущественное
Когда основатели приехали из Аллахабада после проведенного с
Синнеттами английского Рождества, экипаж доставил их к новому месту
жительства. Дом назывался «Кроуз Нест». Он стоял высоко на скале над
Брич Кэнди. Отсюда открывались пять приятных видов на море, и дом
сразу же понравился им.
Но вскоре полковник обнаружил, что в слухе о могущественном привидении
была доля правды. «Однажды ночью я улегся в кровать и уже засыпал,
когда почувствовал, что угол моей charpai поднимается, словно ее
поднимал кто-то из глубины той стены, которой она касалась. Я
мгновенно пришел в себя и произнес известное арабское заклинание силы,
которому Е. П. Б. научила меня в Нью-Йорке. Койка встала на все четыре
ножки, а надоедливый призрак скрылся и никогда более не беспокоил
меня».
Синнетт, который в 1881 году гостил некоторое время в «Кроуз Нест»,
описал тамошнюю жизнь Е. П. Б.
«Обычно она вставала рано, писала свои русские статьи, переводы [в то
время она писала Из пещер и джунглей Индостана, которые печатались
выпусками в русских газетах]… или статьи для Теософа’, позже, в
течение дня, она проводила немалую часть своего времени в беседах с
туземными посетителями на веранде или разгоняла их и возвращалась к
работе, яростно возражая против непрестанных помех и перерывов. …И
тут же, на одном дыхании, слышным по всему дому голосом звала Бабулу,
своего верного слугу, и посылала его к тому или иному из посетителей,
которые, она знала, дожидались внизу и хотели видеть ее. Затем, в
самом разгаре пылких споров с неким пандитом по вопросу о современных
индуистских верованиях, она, по всей вероятности внезапно, «слышала
голос, которого они не слышат»,-астральный призыв ее далекого Учителя
или одного из ее Братьев… и, мгновенно забывая обо всем остальном,
спешила уединиться в любой комнате, где могла побыть в одиночестве
несколько мгновений и услышать то послание или приказ, который ей
надлежало принять…»
Записи в дневнике, который полковник добросовестно вел на протяжении
многих лет, говорят о частых контактах с Учителями. Контакты эти
поддерживали телепатические послания Е. П. Б. или Учителя сами
прибывали в Mayavi-rupas (высшей астральной форме). Реже тот или иной
из них приезжал в своем физическом теле. Однажды, к примеру, Учитель
Мориа приехал к их дому верхом на коне, своем любимом средстве
передвижения. В другой раз на пути в Тибет их навестил в своем
физическом теле греческий Посвященный Илларион.
Это были воистину удивительные дни. Учителя указывали главные
направления труда, который надлежало свершить. Они руководили
издательской политикой Теософа, и временами один из них даже диктовал
статьи для него. Когда А. М. Хьюм написал для Теософа критическую
статью о махатмах, Е. П. Б. в качестве редактора отказалась напечатать
ее. Но ей было ведено напечатать отвергнутую статью, и распорядился
сделать это Маха Чохан, Наставник Учителей Мориа и К. X. Не следовало
подавлять личные мнения и критику, пусть и трижды неблагосклонную.
В 1882 году, когда Е. П. Б. еще жила в «Кроуз Нест», в письме князю
Дондукову-Корсакову она сообщила о том, что нашла «камень»
(философский камень). В начале 1879 года она все еще искала его; но к
марту 1882 года, когда было написано это письмо, «камень» удалось
найти. Она не сообщает, где и когда; ее слова — загадка. Можно лишь
предполагать, что в постоянном соприкосновении с Великими и в
бескорыстном, самоотверженном служении теософскому делу она обрела
некое внутреннее видение, какую-то новую шкалу ценностей и могла жить
в соизмерении с ней.
Разумеется, обретение «камня» не превратило в золото весь свинец ее
натуры. Грядущие годы принесут ей множество борений с собственными
буйными эмоциями. Но здесь есть одна существенная особенность. Она
смогла увидеть со стороны ту роль, которую сама играла в драме жизни,
и была способна быстро прощать и альтруистически любить даже тех, кто
заживо сдирал с нее кожу, и в то же время критиковать
единомышленников, преследователей ее мучителей.
Но основатели не могли вечно наслаждаться морскими бризами Брич Кэнди.
Они были апостолами,- апостолами не новой религии, а нового духовного
понимания старинных религий, и им надлежало всегда быть в пути, везде
и повсюду, куда только мог послать их вверенный им труд. Путь по
великому субконтиненту Индии изобиловал странными тайнами,
неожиданными приключениями и мучительными неудобствами.
Глава 16
Вокруг было великое безмолвие; но временами его оттенял плеск воды за
бортом, приглушенное журчание низких голосов кули и случайный лай
шакала вдалеке. Звезды в черном бархатном небе висели над ними,
подобно лампам. Они сидели на палубе, глядя, как ускользают назад
берега в запахе влажных рисовых полей.
Варка, приспособленная под жилье, держала курс на север, по
Бэкингемскому каналу из Мадраса в Ниллор. Основатели были на ней одни,
если не считать верного Бабулу. Был май 1882 года; муссон наполнял
паруса ветром и нес их вперед сквозь тихий свет.
«Рано утром,- пишет полковник,- мы пристали к берегу. Кули разложили
костер и приготовили керри и рис; позже к нам присоединились люди с
другой барки. Я искупался, а Бабула приготовил нам отменный завтрак,
который наши коллеги не могли разделить с нами из-за кастовых
запретов. Потом все утихло, и барки вновь стали безмолвными, словно
призраки».
Это была возможность отдохнуть после треволнений в Мадрасе, где их
встречали приветливо, но шумно и утомительно. Это был шанс выяснить,
насколько они продвинулись в своей работе, и оговорить те дальнейшие
планы «насыщения современного мышления теософскими идеями», которые
занимали их тогда больше, чем какая бы то ни было надежда
распространить Общество по всему миру.
Но прежде всего это была возможность наслаждаться спокойным чувством
истинного товарищества. «Дорогой, столько раз оплаканный друг,- писал
впоследствии Олкотт,- коллега, учитель, закадычный приятель; никто не
мог быть несноснее ее в тяжелые времена и милее и восхитительнее ее во
времена хорошие… Эта открытая страница моего дневника с ее скупыми,
разрозненными заметками воскрешает в памяти один из самых
очаровательных эпизодов теософского движения, и я вижу образ Е. П. Б.:
она в своем потертом халате сидит на рундуке напротив меня и курит
сигарету, ее большая голова с каштановыми кудрявыми волосами склонена
над страницей рукописи, лоб наморщен, в светлых голубых
