бассейн. В отличиеГЪт тоже богатой

энергетическим сырьем России, государства этой зоны — от Казахстана и

Азербайджана до Саудовской Аравии — являются почти исключительно

экспортерами, но никак не крупными потребителями добываемых из их недр

энергоносителей. Между тем здесь сконцентрированы крупнейшие в мире

месторождения нефти и природного газа, намного превосходящие запасы других

нефте- и газоносных территорий. А коль скоро надежный доступ к

энергоносителям по разумным ценам жизненно важен для трех наиболее

динамичных в экономическом отношении регионов -Северной Америки, Европы и

Восточной Азии, стратегическое господство над этой зоной, пусть даже замас-

кированное соглашениями о сотрудничестве, было бы определяющим с точки

зрения мировой гегемонии преимуществом.

С позиций американских интересов существующее геополитическое

положение дел в самой богатой энергоресурсами зоне мира оставляет желать

лучшего. Несколько ключевых государств-экспортеров — особенно Саудовская

Аравия и Объединенные Арабские Эмираты — слабы и политически

несостоятельны. Ираку предстоит длительный период стабилизации,

реорганизации и восстановления

103

сил. Еще один крупный производитель энергетического сырья — Иран —

пребывает под властью недружественного Соединенным Штатам режима,

противодействующего попыткам США установить мир на Ближнем Востоке. Не

исключено, что этот режим норовит заполучить ОМУ, и его подозревают в связях с

террористами. Соединенные Штаты пробовали добиться международной изоляции

Ирана, но их усилия увенчались лишь ограниченным успехом.

Севернее, в Закавказье и в Центральной Азии, недавно получившие

независимость государства — экспортеры энергоносителей все еще находятся на

ранних стадиях политической консолидации. Системы управления в этих странах

остаются слабыми, политические процессы отмечены печатью деспотического

произвола, государственность отличается непрочностью. К тому же, они

наполовину изолированы от мировых энергетических рынков, ибо американское

законодательство запрещает использовать территорию Ирана для прокладки трубо-

проводов к побережью Персидского залива, а Россия проявляет агрессивное

стремление монополизировать пути международного доступа к энергетическим

ресурсам Туркменистана и Казахстана. Только через несколько лет, после

завершения финансируемого США строительства трубопровода Баку — Джейхан,

Азербайджан и его закаспийские соседи получат независимый канал связи с

мировой экономикой. До тех пор эта территория будет уязвима для происков

России и Ирана.

Масштабное и исключительное военное присутствие США в Персидском

заливе, а также фактически монопольное обладание ими мощным потенциалом

ведения боевых действий на большом удалении от национальной территории

открывают перед Америкой широчайшие возможности единолично принимать

нужные политические решения. На тот случай, если потребуется исключить

потенциальную связь между распространением ОМУ и терроризмом

конспиративных групп, Соединенные Штаты располагают средствами действовать

самостоятельно, как это и было продемонстрировано в ходе свержения последнего

иракского режима. Однако если

104

принять во внимание долгосрочные последствия переворота в стратегии

насилия, то проблема выглядит более многосложной, а шансы Америки на

единоличный успех -куда более эфемерными.

Трудно представить себе, чтобы Соединенным Штатам удалось в одиночку

принудить Иран к радикальной переориентации. Ввиду гигантского разрыва в

военной мощи между двумя этими государствами открытое военное давление

могло бы сперва принести желаемый результат, но было бы огромной ошибкой

недооценивать накал националистических и религиозных эмоций, которые

подобные методы, по всей видимости, возбудили бы у 70 миллионов иранцев. Иран

представляет собой страну с величественной имперской историей и чувством

национальной самоценности. И в то время как религиозный угар, который привел к

власти теократическую диктатуру, похоже, понемногу развеивается, прямое

столкновение с Америкой ттечти наверняка приведет к новой вспышке народного

неистовства, вдохновляемого фанатичным шовинизмом.

Россия не чинила помех энергичным военным инициативам США по

изменению стратегических реальностей в регионе, но охватившее сегодня район

Персидского залива геополитическое землетрясение способно свести на нет

старания Америки укрепить независимость прикаспийских государств.

Поглощенность США переустройством Ирака, не говоря уже о нарастании

американо-иранских трений, может создать у Москвы соблазн возобновить

давление на Грузию и Азербайджан в расчете заставить их отказаться от намерения

примкнуть к евроатлантическому сообществу, а также активизировать попытки

воспрепятствовать долговременному военно-политическому присутствию США в

Центральной Азии. Все это существенно осложнило бы для Соединенных Штатов

вовлечение центральноазиатских государств в широкие региональные инициативы,

направленные против исламского фундаментализма в Афганистане и Пакистане.

Не исключено, что в этом случае возрождение мусульманского экстремизма в духе

«Талибан» произошло бы уже на общерегиональном уровне.

105

Уменьшить риск подобного развития событий может тесное стратегическое

взаимодействие между США и ЕС в отношении Ирака и Ирана. Добиться его

будет, вероятно, нелегко, принимая во внимание расхождения в позициях Америки

и Европы, однако выгоды сотрудничества перевешивают издержки любого

компромисса. Для Соединенных Штатов совместный курс означал бы сужение

свободы единоличных действий, для Европейского союза — сокращение

возможностей своекорыстного бездействия. Но, выступая согласованно, а это

предполагает, что угроза применения военной мощи США будет подкрепляться

политической, финансовой и (в какой-то мере) военной поддержкой ЕС,

евроатлантическое сообщество сумеет поставить на ноги подлинно стабильный и,

быть может, даже демократический режим в постсад-дамовском Ираке.

Действуя сообща, Соединенные Штаты и Европейский союз оказались бы в

более выигрышном положении и с точки зрения улаживания широкого комплекса

региональных последствий переворота в Ираке. Существенный прогресс в деле

палестино-израильского примирения успокоил бы опасения арабов,

подозревающих, что действия США против иракского режима были

инспирированы Израилем, жаждущим ослабить все соседние арабские государства

и увековечить свой контроль над палестинским населением. Кроме того,

стратегическое сотрудничество США с Евросоюзом помогло бы Турции избежать

болезненного выбора между союзнической верностью США и надеждами на

членство в ЕС.

Активное стратегическое партнерство между Соединенными Штатами и

Европейским союзом увеличило бы также шансы на то, что Иран в конце концов

превратится из регионального монстра в оплот региональной стабильности. В

настоящее время Иран поддерживает сотрудничество с Россией, но в его

отношениях со всеми остальными соседями преобладают недоверие либо

враждебность. С Европой Иран сохраняет относительно нормальные контакты, но

его антагонизм с Америкой, которая, со своей стороны, ввела законодательные

ограничения в торговле с этой страной, мешает настоящему процветанию

106

экономических связей Ирана с Европой и Японией. Все это не могло не

нанести ущерб внутреннему развитию Ирана, где острота социально-

экономических проблем усугубляется демографическим взрывом, в результате

которого численность населения страны превысила 70 миллионов человек.

Положение во всем этом регионе, экспортирующем энергетическое сырье,

было бы стабильнее, если бы его географический центр, Иран, вновь

интегрировался в мировое сообщество, а иранское общество возобновило бы

движение в направлении модернизации. Но этого не произойдет, доколе

Соединенные Штаты не отступятся от намерения изолировать Иран. Куда полезнее

было бы сделать так, чтобы иранская элита увидела в изоляции страны не

результат американских происков, а плод собственного добровольного и,

следовательно, контрпродуктивного выбора. Европейцы давно убеждают

Соединенные Штаты руководствоваться таким подходом. И если бы Америка в

этом вопросе последовала рекомендациям Европы, американские стратегические

интересы только выиграли бы.

В более отдаленной перспективе, вопреки образу, который сформировали

правящие этой страной муллы, -общества религиозных фанатиков, — Иран имеет

лучшие в регионе шансы вступить на стезю, ранее проторенную Турцией. Здесь

достигнут высокий уровень грамотности (73%), существует давняя традиция

масштабного участия женщин в профессиональной и политической жизни, по-

настоящему высокообразованный класс интеллигенции, осознание обществом

своей неповторимой исторической индивидуальности. Как только догматичная

власть, установленная аятоллой Рухоллой Хомейни, исчерпает свой потенциал и

иранские светские элиты почувствуют, что Запад отводит Ирану конструктивную

роль в регионе, Иран может очутиться на пути к успешной модернизации и

демократизации.

Неуклонное изменение преобладающего в регионе стратегического расклада

сил позволит претворить в жизнь выдвинутый в 2000 году Турцией Пакт

стабильности для Кавказа, подразумевающий разнообразные формы

107

общерегионального сотрудничества14. Чтобы он был эффективным,

потребуется не только вклад Турции и России, но и привлечение Ирана.

Переориентация Ирана также даст возможность гарантировать более широкий

доступ к энергетическим ресурсам Центральной Азии. Наряду с трубопроводами,

которые пролягут через территорию Ирана к Персидскому заливу, со временем

могут появиться аналогичные трубопроводы, связывающие Центральную Азию с

Индийским океаном через Афганистан и Пакистан, с ответвлениями,

проведенными в Индию. Реализация таких проектов принесет крупную

экономическую (и потенциально политическую) выгоду не только Южной и

Центральной Азии, но и испытывающему все больший энергетический голод

Дальнему Востоку.

Прогресс на этих направлениях, в свою очередь, благотворно скажется на

выполнении третьей стратегически приоритетной задачи, стоящей перед регионом

и продиктованной необходимостью противостоять распространению ОМУ и

эпидемии терроризма. Ни та, ни другая проблема не подлежит скорому

разрешению. Но ощутимые достижения в двух первых приоритетных областях

-палестино-израильского примирения и преобразования регионального

стратегического ландшафта — в какой-то мере лишат антизападный, в частности

антиамериканский, терроризм поддержки населения. Станет легче сосредоточить

силы на борьбе с ближневосточными террористами, риск масштабного культурно-

религиозного столкновения между Западом и исламским миром отойдет на задний

план.

Далее к востоку серьезные вызовы с точки зрения общерегиональной

стабильности и нераспространения ОМУ создает продолжающийся конфликт

между Пакистаном и Индией. Этому необходимо уделить более пристальное

внимание. В сложившихся обстоятельствах ни Индия, ни Пакистан не имеют

стимулов к сдержанности в развитии своих ядерных арсеналов — напротив, у обеих

стран есть веские, хотя и не во всем совпадающие причины наращивать ядерные

потенциалы15. Для Пакистана ядерное оружие играет роль мощного рычага,

уравнивающего его

108

с соседом, который в ином случае был бы несравненно сильнее в военном

отношении; для Индии же оно является средством сдерживания потенциальной

угрозы со стороны Китая — еще одной региональной державы, связанной

дружественными отношениями с Пакистаном, -и предотвращения ядерного

шантажа со стороны Пакистана. Кроме того, новоприобретенный статус ядерных

держав приносит как Пакистану, так и Индии символическое удовлетворение.

В настоящий момент главные задачи США состоят в том, чтобы не

допустить развязывания ядерной войны между Пакистаном и Индией, а также

воспрепятствовать дальнейшему распространению ОМУ в регионе. Последнее

особенно актуально, ибо не приходится сомневаться, что некогда владевший

империей и не утративший национальных амбиций Иран с понятной завистью

взирает на соседей, сумевших обзавестись ядерными вооружениями. Из двух целей

несколько более легко достижимой является, пожалуй, первая — предотвращение

ядерного конфликта, так как сам факт обладания ядерным оружием вынуждает как

пакистанских, так и индийских военных более тщательно взвешивать

потенциальные последствия периодических стычек на границе.

Тем не менее неулаженная проблема Кашмира неизбежно приводит к

постоянным конфликтам, каждый из которых разжигает пламя взаимной вражды

между легко возбудимыми мусульманскими и индуистскими массами. В этой

ситуации Пакистан в конечном счете может даже превратиться в

фундаменталистское мусульманское государство (что, по-видимому,

предопределит и судьбу Афганистана), а Индия — попасть во власть фанатичных

индуистов. При таком исходе иррациональные чувства могут возобладать над

стратегической сдержанностью, свойственной логике ядерных вычислений.

Точно так же, как Запад годами проявлял относительное безразличие к

неурегулированному палестинскому вопросу, он игнорировал и проблему

Кашмира. Индия сумела настоять на том, что официально кашмирского вопроса не

существует ни в индо-пакистанских отношениях, ни для международного

сообщества в целом, иными

109

словами, на том, что это ее внутреннее дело. В свою очередь, Пакистан, не

желая, чтобы вопрос потерял остроту, сделал ставку на едва замаскированную

государственную поддержку партизанских действий и террористических акций,

направленных против контроля Индии над провинцией, и тем самым

способствовал все более жестоким репрессиям индийских властей в отношении

заподозренных в нелояльности кашмирцев. Но как только обе страны получили в

свое распоряжение ядерное оружие, кашмирская проблема неизбежно приобрела

более широкое международное значение.

Вопрос о Кашмире является сегодня компонентом более общей проблемы

нестабильности в зоне Мировых Балкан. Скорее всего, поиск мирных путей его

решения будет как минимум столь же трудным, что и урегулирование арабо-

израильского конфликта. В противоборство втянуты два крупных государства,

население которых в совокупности составляет почти 1,2 миллиарда человек

-приблизительно одну пятую народонаселения планеты, причем значительная

часть этих людей сохраняет традиционный уклад жизни, остается полуграмотной и

отличается восприимчивостью к демагогическим призывам (которая наблюдается

даже среди элиты). Чтобы прийти к компромиссу в такой ситуации, потребуются

упорные старания внешних сил, значительное международное давление, мощные

политические и финансовые стимулы и немало терпения.

Итак, политическая солидарность Соединенных Штатов и Европейского

союза, весомую поддержку которым могла бы оказать Япония, сделала бы

конечный успех более вероятным. Важную дипломатическую роль в силу

исторических причин способна сыграть