Великобритания, особенно в координации

с Соединенными Штатами. Полезный вклад в состоянии внести Россия и Китай,

тем более что обеим этим странам невыгодна ядерная война в непосредственной

близости от их границ, и притом каждая из них имеет шанс деликатно повлиять на

главного покупателя экспортируемого ею оружия (Россия -на Индию, Китай — на

Пакистан). Однако на деле серьезные коллективные международные усилия

вероятны

11о

лишь перед лицом непосредственной угрозы войны, так как обеспокоенность

международного сообщества стремительно рассеивается, стоит только угрозе

отступить.

Отсутствие согласованных международных обязательств мешает и

достижению эффективной региональной договоренности по противодействию

приобретению и распространению ОМУ в зоне новых Мировых Балкан.

Долговременное решение может быть найдено только на общерегиональной

основе, при условии постепенного урегулирования конкретных конфликтов: то

есть только тогда, когда Индия и Пакистан, а также Израиль и все его арабские

соседи уладят соответствующие конфликты16. Но даже в этом случае Иран,

учитывая его ресурсы и размеры, а также уже накопленный с помощью России

потенциал, позволяющий ему изготовить ядерное оружие, по-видимому, будет

настаивать на равенстве с ядерными государствами вблизи своих границ:

Пакистаном, Индией и Израилем (помимо России и Китая).

В конечном счете, только опираясь на договоренность регионального

масштаба, удастся поставить действенную преграду на пути дальнейшего

распространения ядерного оружия в этом сотрясаемом конфликтами регионе. Если

какие-то страны должны отказываться от приобретения ядерных вооружений, им

необходим доступ к альтернативным средствам обеспечения безопасности: либо

предполагающий твердые обязательства альянс с союзником, владеющим

ядерными средствами, либо надежные международные гарантии.

Предпочтительным вариантом было бы общерегиональное соглашение о запрете

ядерного оружия по образцу конвенции, принятой несколько лет назад

государствами Южной Америки. Однако в отсутствие регионального консенсуса

единственная реальная альтернатива состоит в том, чтобы Соединенные Штаты и,

возможно, другие постоянные члены Совета Безопасности ООН предоставили

гарантию защиты от ядерного нападения каждому государству региона,

отказавшемуся от ядерного оружия.

Усилия по стабилизации Мировых Балкан займут несколько десятилетий.

Даже при самых благоприятных обстоятельствах прогресс будет происходить

крайне

111

медленно и непоследовательно, периодически сменяясь заметным

движением вспять. Не дать оборваться этому начинанию удастся только в том

случае, если две наиболее преуспевающие части мира — политически ответственная

Америка и экономически интегрирующаяся Европа -будут в растущей мере видеть

в нем свой совместный долг перед лицом угроз всеобщей безопасности.

1 Приводимые ниже красноречивые данные говорят сами за себя:

Зона наибольшего социального неблагополучия. Не менее 85% населения

Южной Азии живут на 2 доллара в день. В тех районах Евразии, где жизнь

парализована региональными или внутренними конфликтами, — в Северной Корее,

Афганистане, Ираке, на оккупированных арабских территориях — масштабы

бедности, вероятно, еще более удручающи. В начале 2002 года безработица на

территории Западного берега реки Иордан составляла 38%, а в секторе Газа —

свыше 46%; в Чечне число безработных превышает 90% населения.

Наиболее густонаселенная зона. Независимо от того, насколько точны и

достоверны имеющиеся демографические данные, отражаемые ими общие

тенденции ошеломляют. Совокупная численность населения только четырех стран

этой части Евразии — Индии, Пакистана, Китая и Бангладеш — увеличится к 2050

году на 1,05 млрд. человек. Если оценивать демографический рост за тог же период

в процентном отношении, то наиболее быстрыми темпами увеличивается

население девяти стран, шесть из которых, включая три лидирующих в этом

отношении государства, образуют единый массив, простирающийся от Палестины

до побережья Персидского залива.

Зона наиболее взрывоопасных этнических «мин замедленного действия». К

их числу относятся, среди прочего, разделение примерно 25 миллионов курдов

между Турцией, Ираком, Ираном и Сирией; подчиненность более чем четырех с

половиной миллионов палестинских арабов пяти миллионам евреев-израильтян;

отрезанность приблизительно 15-25 миллионов тюрков-азербайджанцев Ирана от

Азербайджана; расчленение усилиями Индии и Пакистана как минимум 8-

миллионного населения Кашмира и осуществляемый Россией геноцид чеченской

нации.

Зона жесточайшего религиозного насилия. Кровопролитные акты взаимной

мести мусульман и индуистов в индийском Гуджарате или христиан и мусульман в

Индонезии; порождающая насилие на Ближнем Востоке ненависть евреев и

мусульман друг к другу; и, пожалуй, столь же взрывоопасная вражда между

шиитским мусульманским большинством и суннитским меньшинством в Ираке —

все это свидетельствует о повсеместности, глубине и интенсивности религиозных

противоречий на территории Евразии.

112

Зона самых деспотических политических режимов. Согласно опубли-

кованному организацией «Фридом хаус» изданию «Свобода в странах мира (2001-

2002)», из 10 стран, имеющих наихудшие показатели в области политических прав

и гражданских свобод, 7 расположены между Суэцким каналом и Южно-

Китайским морем. 59% стран, находящихся в этой окаймляющей Евразию полосе,

относятся к разряду «несвободных». Среди остальных 28% классифицированы как

«частично свободные» и только 13% считаются «свободными».

2 Смысл наименования «Мировые Балканы» заключается в том, чтобы

привлечь внимание к геополитическому сходству между традиционным для XIX-

XX веков состоянием европейских Балкан и нынешней нестабильностью региона,

своими очертаниями на карте напоминающего треугольник и простирающегося от

Суэцкого канала до Синьцзяна и от российско-казахстанской границы до юга

Афганистана. В обоих случаях внутренняя нестабильность порождала или

порождает соблазн вмешательства со стороны более сильных внешних держав и их

взаимное соперничество. (Подробнее об этом см.: Бжезин-ский 3. Великая

шахматная доска. — М.: Междунар. отношения, 1998. -Гл. 5.)

1 Атмосфера, сложившаяся осенью 2002 года в Вашингтоне, где из-за

«снайперских» выефрелов двух преступников едва не возникла паника, в том числе

из-за того, что многие приписывали происходившее террористам, свидетельствует,

насколько страх перед неведомым в сочетании с истерией в средствах массовой

информации способен нагнетать настроения, невольно помогающие террористам

добиваться своих целей.

4 Здравая оценка возможностей «Аль-Каиды» содержится в работе: Smith P.

Transnational Terrorism and the al Qaeda Model: Confronting New Realities //

Parameters / U.S.Army War College Quarterly. — 2003. — Summer. Яркое представление

о международном влиянии «Аль-Каиды», которое подтверждается захваченными

архивами этой организации, дает отчет, опубликованный 17 марта 2002 г. в «Нью-

Йорк тайме». В статье Д. Роуда и К. Чайверса говорится, что «начиная с середины

1990-х годов в Афганистан регулярно прибывали новобранцы из более чем 20

стран, включая такие непохожие государства, как Ирак и Малайзия, Сомали и

Британия. Молодые мужчины прибывали в Афганистан при содействии

нескольких военизированных организаций, каждая из которых располагала

своими лагерями боевой подготовки». «Однако, попав в Афганистан, все они

проходили поразительно схожие курсы религиозной обработки и боевой

подготовки… Различные мусульманские группировки присоединились к провозгла-

шенному г-ном бен Ладеном всемирному джихаду. Иногда они, в свою очередь,

искали у него помощи в решении собственных проблем у себя на родине» (Rohde

D., Olivers С.]. A Nation Challenged: Qaeda’s Grocery Lists and Manuals of Killing //

The New York Times. — 2002. -17 March.)

5 Даже респектабельные американские газеты внесли свою лепту в создание

такого стереотипа. Реагируя на события 11 сентября, отмечает

113

профессор Нью-Йоркского городского университета Эдвард Абрахэ-миэн,

«ведущие газеты, вроде «Нью-Йорк тайме», публиковали одну за другой статьи

под заголовками: «Это — религиозная война»; «Да, это имеет отношение к исламу»;

«Ярость исламского мира»; «Ярость мусульман»; «Гнев приверженцев ислама»;

«Гнев мусульман»; «В чем суть яростной реакции исламского мира?»; «Джихад

101»; «Глубокие интеллектуальные корни исламского террора»; «Вера и светское

государство»; «Сила ислама»; «Киплингу было известно то, с чем США имеют

возможность познакомиться сегодня»; «»Аль-Джазира»: что смотрит по

телевидению мусульманский мир?»; «Реальные культурные войны»; «Восстание

ислама»; «Единственная истинная вера»; «Первая священная война»; «Истоки

яростных протестов против Запада коренятся в давних и новых обидах».

…Современная политика осталась за кадром — странное упущение для

ежедневных газет. (Middle East Report. — 2002. — Summer. — No. 223. — P. 62.)

» Эта суровая оценка признается и подтверждается применительно к

арабскому миру в замечательно объективном Докладе по гуманитарным аспектам

развития арабского сообщества за 2002 год, подготовленном группой видных

арабских общественных деятелей и представителей интеллигенции при

финансовой поддержке Арабского фонда экономического и социального развития

(г. Эль-Кувейт) и Программы развития ООН. В состав группы вошли: Торайя

Обейд (Исполнительный директор Фонда ООН по народонаселению), Кловис

Максоуд (бывший представитель Лиги арабских государств в ООН), Мервет

Таллави (исполнительный секретарь Экономической и социальной комиссии ООН

для Западной Азии), Надер Фергани (директор каирского Центра исследований и

обучения Аль-Мишкат и руководитель данного авторского коллектива) и целый

ряд ведущих профессоров. Отмечая некоторые позитивные факты (например,

уровень нищеты среди арабов является самым низким в мире), авторы доклада

подвергают уничтожающей критике положение в сфере интеллектуального и

социального творчества, а также интеллектуальную самоизоляцию арабского мира.

В докладе приводятся красноречивые статистические данные, свидетельствующие

о ничтожном количестве переводов иностранных книг на арабский язык;

подчеркивается, что общее ежегодное число таких изданий, составляющее около

330 книг, соответствует примерно одной пятой от количества книг, переводимых в

одной только соседней Греции на греческий язык. Авторы доклада осуждают

склонность к ностальгии по славному прошлому, видя в ней контрпродуктивную

позицию, уводящую от решения сложных проблем современности (Arab Human

Development Report. — 2002).

‘ По результатам многочисленных опросов общественного мнения, данный

фактор порождает наиболее сильные антиамериканские эмоции. Это заключение

подтверждается материалами авторитетных журналистов. В начале осени 2002

года Джейн Перлез, приводя в своем репортаже ряд подробностей, сообщала:

«Гнев против Соединенных Штатов, вызванный убеждением в том, что

администрация Буша оказывает всемерную поддержку Израилю в ущерб

палестинцам, достиг

114

беспрецедентного накала во всем арабском мире». (Perlez J. Anger at U.S.

Said to Be at New High // The New York Times. — 2002. — 11 Sept.).

06 этом же писала Карен Деянг, по словам которой неприязнь арабов к

Америке «во многом продиктована ее действиями, в которых они увидели

несправедливый по своей сути подход к проблемам региона, непонимание его

реальностей, а также особую благосклонность к Израилю в арабо-израильском

конфликте» (DeYoungK. Poll Finds Arabs Dislike U.S. Based on Policies It Pursues //

The Washington Post. — 2002. —

7 Oct.). Враждебное отношение США к Ираку во времена Саддама Хусейна

арабы также в основном воспринимали как проявление односторонней линии

Америки в поддержку Израиля, о чем свидетельствуют результаты опросов

общественного мнения, проведенных в середине марта 2003 года в ряде арабских

стран социологической службой «Зогби Интернэшнл».

8 Термин «исламизм» используется здесь как обозначение возникшей на

почве ислама политической идеологии, в отличие от исламских религиозных

вероучений как таковых. Исламисты призывают к проведению политики,

основанной на исламе, в противоположность исламским фундаменталистам,

выступающим за прямое установление теократии. Следует отметить, что

существует иная оценка, высказанная французским ученым.2Килем Кепелем, по

мнению которого исламизм, особенно в его радикальном варианте, уже находится

в стадии спада. (Kepel G. Jihad: The Trail of Political Islam. — Cambr., Harvard

University Press, 2002.)

9 Лишь немногие западные ученые следят за воздействием инновационных и

часто весьма смелых споров, меняющих параметры политической дискуссии в

исламском мире. Западные и особенно американские средства массовой

информации не уделяют им практически никакого внимания. Даже все более

противоречивая роль катар-ского канала спутникового телевидения «Аль-

Джазира», который выступает инициатором дебатов по самым жгучим вопросам,

от прав женщин до проблем демократии и ее соотношения с верой, осталась почти

незамеченной. В еще большей степени это относится к публикациям и речам

наиболее деятельных и видных исламистских мыслителей и идеологов.

Ограничиваясь здесь самым кратким перечнем, можно упомянуть учение

влиятельного иранского философа Абдул-Карима Соруша, ратующего за

свободный выбор веры; весьма популярный, имеющий обширный круг читателей

труд сирийского автора Мухаммада Шарура, озаглавленный «Al-Kitab wa-al-

Qur’an» («Книга и Коран»), в котором предпринимается попытка приспособить

религиозные требования ислама к современному обществу; учения живущего в

Катаре египтянина Юсуфа аль-Карави, а также Рашида аль-Гануши по вопросам

религии и политики. Примечательно, что два ведущих и весьма популярных

исламистских идеолога, ливанский шейх Мухаммед Хусейн Фадлаллах и

суданский деятель Хасан Абдаллах ат-Тураби, отмежевались от иранской

теократии (и от терроризма), осудив вместе с тем и религиозное лицемерие

саудовского режима. Как и остальные вышеупомянутые исламистские мыслители,

они, похоже, пытаются

115

нащупать определяющие принципы некоей популистской