между нею и Америкой во взглядах на глобальную

безопасность может еще больше увеличиться, тем более что определяемый

Европой периметр ее собственной сферы безопасности будет неминуемо

раздвигаться. Но даже тогда способность Европы выполнять сколько-нибудь

серьезные боевые задачи вне зоны своей ответственности останется весьма

ограниченной. В ближайшие несколько лет у планируемого европейского корпуса

быстрого реагирования в количестве 60 тысяч человек, если только он не будет

существенно усилен, по-прежнему будет отсутствовать полный спектр военных

средств, необходимых для ведения масштабных боевых действий на большом

удалении от европейских границ. А это значит, что суть постепенно

расширяющейся роли Европы в области безопасности можно сжато выразить

простой формулой: взаимодополняемость с Америкой, но не независимость от нее.

Проблемой, наиболее способной побудить Европу взять на себя более

весомые функции в обеспечении безопасности за пределами континента и даже

стимулировать

144

формирование у нее чувства своего особого стратегического предназначения,

является положение на Ближнем Востоке6. Учитывая близость этого региона к

Европе и ее исторически сложившиеся политические и экономические интересы в

ближневосточном пространстве, Европейскому союзу придется играть более

активную роль в умиротворении этой территории. Однако чтобы утвердиться в

таком амплуа, Европе надо также захотеть возложить на себя часть бремени по

совместному с Америкой финансированию и осуществлению направленных на

установление мира усилий.

Фактически у европейцев есть шансы выполнять постепенно возрастающую,

но по-прежнему вспомогательную роль в сфере глобальной безопасности, как они

это делали в Афганистане и, возможно, вскоре станут делать в Ближневосточном

регионе. Если на Ближнем Востоке будет развернут объединенный американо-

европейский контингенту пусть даже частично состоящий из подразделений

европейского корпуса быстрого реагирования, координация его действий и

командование им, вероятно, будут осуществляться структурами НАТО, в свете

чего открывшиеся перед альянсом горизонты, новые масштабы его миссии в сфере

безопасности предстанут еще рельефнее. Эффект европейского участия и

связанная с ним неизбежность для Америки более тесно консультироваться с

Европой по политическим проблемам региона укрепят роль расширяющегося

евроатланти-ческого сообщества в качестве ядра глобальной стабильности. Но все

это произойдет при условии, что как Вашингтон, так и Брюссель научатся

находить равновесие между разделением совместного бремени и совместным

принятием политических решений.

Метастабильностъ Восточной Азии

Восточной Азии еще предстоит определить, будет ли ее геополитическое

будущее походить на судьбу Европы в первой половине XX века или на

европейскую историю второй половины того же столетия. Кое-чем сегодняшняя

145

Азия навевает мрачные воспоминания о Европе в канун 1914 года. Впрочем,

это еще не значит, что регион обречен воспроизвести трагический европейский

опыт саморазрушения. Быть может, Азия избежит повторения ошибок Европы, не

сумевшей справиться с междоусобным соперничеством своих держав. Но надо

отметить, что регион метастабилен, то есть находится в том состоянии прочной

устойчивости, от которого не останется и следа, как только под внезапным

воздействием некоего фактора наступит разрушительная цепная реакция.

Стабильность региона может оказаться под угрозой из-за роста могущества

ряда азиатских государств. Здесь нет никаких сдерживающих «кооперативных»

структур, отвечающих за региональную безопасность. Жгучие взаимные обиды

ближайших соседей в сочетании с острыми национальными переживаниями

выглядят особенно зловеще на фоне стратегической уязвимости соответствующих

стран. Современные азиатские державы действуют в быстро меняющемся и

преимущественно неструктурированном региональном контексте, которому

недостает многосторонних механизмов сотрудничества в области политики,

экономики и безопасности, подобных тем, что существуют в сегодняшней Европе

и даже в Латинской Америке. Посему Азия объединяет в своем лице символ все

более впечатляющего экономического успеха, социальный вулкан и воплощение

политического риска.

На ее просторах находящийся на подъеме Китай соперничает за

региональное первенство с союзником Америки — Японией; противоестественно

разделенная Корея представляет собой мину, готовую взорваться в любой момент;

будущее Тайваня служит яблоком раздора; Индонезия уязвима внутренне; а

считающая себя ровней Китаю Индия встревожена угрозой с его стороны. Китай и

Индия (равно как и недруг Индии — соседний Пакистан) официально являются

ядерными державами. Северная Корея дерзко притязает на ядерный статус, а

Япония едва противостоит искушению в сжатые сроки создать собственный

ядерный потенциал. Восходящая держава, Китай, напоминает кайзеровскую

Германию, которая завидовала Великобритании, враждовала с Францией и

презирала

146

Россию; сегодняшний Китай, все более прагматично подходя к роли

Америки в Тихоокеанском регионе, нервно реагирует на Японию, свысока взирает

на Индию и ни во что не ставит Россию.

На состоянии глобальной безопасности неминуемо отзовется то, как в

реальности будет развиваться международная обстановка на Дальнем Востоке. А

это, в свою очередь, будет во многом зависеть от образа действий двух ведущих

восточноазиатских государств — Китая и Японии, а также от того, какое влияние на

их поведение окажет Америка. Стабильная Восточная Азия, порукой которой был

бы постепенно институционализирующийся и тщательно сбалансированный

стратегический треугольник в составе США, Китая и Японии, обеспечила бы кри-

тически важный восточный плацдарм для противостояния стихии беспорядка на

обширных евразийских пространствах. Индия, Россия и Европейский союз тоже

могут внести соответствующий вклад во взаимодействие участников главной

триады, но лишь в качестве периферийных фигур.

Взаимным жалобам и претензиям, отягощающим отношения между

азиатскими государствами, несть числа. Они связаны с историческим прошлым,

территориальными спорами и культурным несходством. Китайцы негодуют из-за

сохраняющего отдельный статус Тайваня, виня в том Америку, со страхом и

неусыпным вниманием наблюдают за перевооружением Японии, осуждают япон-

цев за то, что те недостаточно покаялись в злодеяниях военного времени, и они не

забыли о территориях, которые Россия отхватила у них в период их исторической

слабости. Японцы видят в Китае источник потенциальной угрозы своей

безопасности и приобретающего вес конкурента, собирающегося оспаривать

экономическое и политическое преобладание Японии в регионе. А то, что Россия

по-прежнему удерживает южные острова Курильской гряды, наполняет японцев

такой злобой, что спустя свыше 55 лет после завершения Второй мировой войны

формальный российско-японский мирный договор все еще ждет своего

подписания. К тому же, японцы все больше рассматривают свою зависимость от

Соединенных Штатов

147

не как желанный долговременный выбор, а скорее как временную

стратегическую необходимость, продиктованную опасной нерешенностью

проблемы Кореи, расчлененной в результате Второй мировой войны. Индонезийцы

с тревогой следят за ростом китайского могущества, а индийцев возмущает

высокомерный отказ китайцев признать Индию равновеликой Китаю силой в Азии

и пугает угроза со стороны неформального китайско-пакистанского альянса.

Не облегчают положения имеющие глубокие корни национальные

комплексы, обостряемые мучительными историческими воспоминаниями. Японцы

достигли вершин имперского величия и скатились в бездну сокрушительного

поражения на протяжении одного и того же столетия. Они остаются

единственными жертвами применения атомного оружия. Им прекрасно известно,

что они обделены природными ресурсами, и их все больше беспокоят социально-

экономические последствия быстрого старения населения страны (по этому

показателю Япония занимает второе место в мире). Китайцы с горькой обидой

перебирают в памяти длительную историю национальных унижений, которые им

причиняли японцы, американцы, русские, британцы и французы, а также -в

меньшей степени — немцы и итальянцы, внесшие свою лепту в подавление

«боксерского» (Ихэтуаньского. — Прим, пер.) восстания. С отмиранием

официальной коммунистической идеологии главной опорой политического

единства Китая станет, вероятно, набирающий силу китайский национализм. На

периферии региона индийцы, озабоченные усиливающимися межобщинными рас-

прями у себя дома, с ревностью обнаруживают, что Китай обладает гораздо

большей привлекательностью для прямых инвестиций иностранного капитала. А

русских терзает мысль, как бы в более отдаленной перспективе им не пришлось

уступить свои дальневосточные территории более могущественному и

густонаселенному Китаю.

К этому водовороту страхов, антагонизмов и комплексов добавляется

стратегическая уязвимость всех и каждого. Экономическое выживание любого из

главных

148

игроков на азиатской сцене целиком обусловливается беспрепятственным

доступом морских торговых судов всего лишь к двум-трем крупным портам.

Достаточно заблокировать несколькими магнитными минами подход к Шанхаю,

Иокогаме или Бомбею (и еще к одному-двум портовым городам), чтобы буквально

застопорить экономическую жизнедеятельность Японии, Китая или Индии.

Экономика этих стран зависит почти исключительно от доставляемых морским

путем грузов, в том числе от импортируемой нефти, без которой их существование

абсолютно невозможно. Железнодорожные каналы торгового сообщения не только

не пригодны для островных государств, вроде Японии или Индонезии, но и мало

что значат для Китая и Индии. Жизненно важный, особо ценный морской путь

представляет собой расположенный вблизи от Сингапура Малаккский пролив, ибо

через этот узкий проход осуществляются торговый обмен дальневосточных

стран~с~ Европой и доставка ввозимой с Ближнего Востока нефти.

Неудивительно, что в Азии понемногу набирает обороты гонка военно-

морских вооружений. Параллель с военно-морским соперничеством,

наблюдавшимся в прошлом веке в Европе, напрашивается сама собой. Без громких

речей все главные протагонисты усиливают свои подводные флоты, обзаводятся

надводными кораблями, оборудованными для размещения ударных вертолетов,

изучают возможности приобретения авианосцев и жаждут увеличить дальность

действия авиации. Китай и Индия усердно трудятся над созданием могучих,

способных патрулировать океанские просторы военно-морских сил и ведут

энергичные переговоры с Россией о закупке одного из крупных авианосцев,

строительство которых не успел завершить Советский Союз. Обе державы про-

водят модернизацию флотилий эскадренных миноносцев (оснащая их в том числе

приобретенными у России современными моделями) и наращивают мощь своих

подводных флотов, рассматривая их как основу контроля над морским

пространством. В своих работах по вопросам стратегии китайские специалисты в

области военно-морского планирования настаивают на расширении зоны

149

патрулирования китайских военно-морских сил в юго-западном

направлении, тогда как индийские эксперты все более упорно подчеркивают не

только особую ответственность ВМС страны в Индийском океане, но и необ-

ходимость утвердить присутствие Индии к востоку от Малаккского пролива.

Не теряют даром времени и японцы. В 2001 году они оповестили о том, что

Япония начинает регулярно направлять вооруженные патрульные корабли в

Малаккский пролив для участия в защите японских танкеров и грузовых судов,

подвергающихся нападениям местных пиратов. Располагая современным флотом

великолепно оснащенных эсминцев, японцы, помимо этого, задались целью

увеличить радиус действия своих военно-морских сил за счет приобретения так

называемого десантного корабля-дока (LPD), приспособленного для размещения

ударных вертолетов, а возможно, и самолетов с неподвижным крылом. С

завершением запланированного строительства дополнительных эсминцев

водоизмещением 13 500 тонн Япония получит на вооружение корабли,

превосходящие итальянский авианосец «Гарибальди», способный нести 16

реактивных истребителей «Харриер». Располагая дозаправляемыми в воздухе

истребителями большого радиуса действия (эти средства, обладающие

способностью при условии дозаправки покрывать большие расстояния, по

официальной малоправдоподобной версии, предназначены для «гуманитарных»

целей) и современным подводным флотом, японские военно-морские силы,

которые все еще скромно выглядят по сравнению с ВМС США, уже являются

самыми технически передовыми и могучими в Азии.

В конечном счете ответ на вопрос, что ждет Дальний Восток — война или мир,

— во многом зависит от того, каким образом Китай и Япония будут

взаимодействовать друг с другом и с Соединенными Штатами. Если бы Соеди-

ненным Штатам довелось вывести свои войска из этого региона, повторение

сценария европейской истории XX столетия было бы весьма вероятным. У Японии

почти не оставалось бы иного выбора, кроме как незамедлительно рассекретить

свою уже осуществляемую программу

150

перевооружения и ускорить ее выполнение; Китай, скорее всего, ринулся бы

стремительно наращивать свои ядерные силы, которые до сих пор были

предназначены служить лишь минимальным средством сдерживания; Тайваньский

пролив стал бы ареной национального самоутверждения китайцев; Корея, по всей

видимости, пережила бы кровопролитие, в ходе которого наступил бы конец ее

разделению, а, воссоединившись, возможно, превратилась бы в ядерную державу;

и наконец, под прикрытием опасного ядерного зонта в китайско-индийско-

пакистанском треугольнике могли бы возобновиться открытые боевые действия с

применением обычных вооруженных сил. И вот тогда хватило бы одной-единст-

венной спички, чтобы вызвать взрыв.

Однако в ближайшее десятилетие или около того наиболее вероятна модель,

определяемая взаимодействием таких факторов, как возвышение Китая,

откровенно рвущегося к статусу могущественной региональной державы,

неуклонное наращивание Японией все более внушительной военной мощи в

неясных пока целях и старания Америки держать под контролем оба

вышеуказанных процесса. Такие усилия потребуют от нее скрупулезных

стратегических расчетов и по-настоящему тонкого понимания чаяний как

китайской, так и японской стороны. Китай вступает в посткоммунистическую фазу

своего развития в качестве все