антиглобализация, сплавляя в единое марксистский
экономический детерминизм, христианский гуманизм и тревогу о состоянии
окружающей среды, подогреваемая сознанием глобального неравенства и
обыкновенной завистью, имеет шансы стать цельной и глобально привлекательной
антиамериканской доктриной.
Если это случится, то контркредо может превратиться в мощное орудие для
всемирной мобилизации масс. В какой-то момент оно может стать объединяющей
идеологической платформой для создания коалиции не только различных
политических течений, но и государств, которые объединятся для противодействия
американской гегемонии. Наиболее фанатично настроенные идеологические и
политические лидеры могут использовать в своих целях бытующие представления
об американском эгоизме, равнодушии к интересам более бедных и слабых,
произвольном использовании Америкой силы для того, чтобы представить ее как
Ключевое слово здесь «могут». Опросы общественного мнения показывают
нарастание критического и даже враждебного восприятия Америки. Однако эта
тенденция скорее отражает недовольство поведением США как единственной
мировой сверхдержавы, чем отрицание американского образа жизни как такового
или доктрины
208
глобализации17. Примечательно, что когда глобализация определялась как
«расширение торговли между странами в сфере товаров, услуг и инвестиций»,
большинство населения 25 стран выражало надежду, что это положительно
скажется на их будущем. Однако мнения сильно расходились в отношении влияния
глобализации на существующее в мире неравенство, что предположительно
явилось результатом противоречивых сообщений средств массовой информации по
этому вопросу. Но самым любопытным и потенциально самым значительным
оказалось то, что при общей оптимистической оценке глобализации значительная
часть респондентов также выразила некоторое одобрение антиглобалистских
движений на том основании, что «они действуют в моих интересах»18.
Это удивительное сочувствие критикам глобализации может быть
предупредительным сигналом. Возможно, общество ощущает, что глобализация,
разрушая связь между жизненно важными экономическими решениями и теми,
кого они непосредственно касаются, может подорвать веру общества в
демократию. Наиболее слабые и бедные страны, особенно остро уязвимые в
социальном отношении группы, могут решить, что их отсекают от принятия
политических решений, непосредственно затрагивающих их благополучие. Если
национальная экономика пошатнется, никто, никакие далеко расположенные мно-
госторонние институты (вроде ВТО или МВФ), никакие наднациональные
образования (вроде ЕС), никакие гигантские глобальные корпорации и финансовые
институты (расположенные в далеких городах богатых стран) не будут нести
политическую ответственность. Для многих экономическая глобализация будет
означать утрату государственности.
Распространяющееся чувство социального бессилия создаст исключительно
благоприятный климат для разного рода демагогов. Они будут повторять
националистические лозунги, распространять марксистскую риторику, разоблачать
пороки новой глобальной реальности, ответственность за которые можно
возложить на алчных эксплуататоров из далекой Америки и Европы, и при этом
контрсимволично прикрываться флагом демократии.
209
Глобализация, вместо того чтобы восприниматься как результат сжавшегося
вследствие технологической революции мира, превратится в глобальный заговор
против народов19.
Признание этого риска вовсе не означает одобрение критики демагогов или
игнорирование связи между феноменом глобализации и возникновением нового
типа политической гегемонии. Однако неоднозначная реакция общества на
глобализацию свидетельствует о наличии потенциально серьезной проблемы.
Глобализация имеет как положительные, так и отрицательные стороны, и если
американские политики сознательно не привнесут в нее политически очевидное
моральное содержание, сосредоточенное на улучшении условий жизни людей, их
некритическая поддержка этого процесса может вызвать негативную реакцию.
Сердцевину этого морального компонента должно составлять развитие
демократизации. Для всех стран, затронутых процессом глобализации, должны
быть созданы возможности выражать свое мнение. Если менее развитым странам
позволить высказываться, то у них будет меньше оснований и желания
критиковать моральную легитимность глобализации. Демократизация глоба-
лизации будет долгим, сложным и трудным процессом, который часто может идти
вспять и потребует твердого американского лидерства. Тем не менее Америка в
состоянии привнести необходимую моральную составляющую в свой подход к
проблеме глобализации, приглушая докт-ринальные импульсы, делая на практике
то, к чему она призывает, и ставя в центр внимания всеобщее благо.
Соединенным Штатам следует как в политической риторике, так и в
практической политике преподносить глобализацию не как священное писание, а
как возможность улучшения условий жизни людей. Это несколько смягчит
нынешний излишне идеологизированный подход к глобализации. Стремление к
открытости рынков и снижению торговых барьеров должно быть не самоцелью, а
средством улучшения экономического климата в мире. «Свобода торговли» и
«мобильность капитала» сохранят свою роль основополагающих принципов, но
210
их нельзя без разбора навязывать всем странам без учета местных
политических, экономических, социальных и других особенностей. Приглушение
идеологии в пользу более индивидуализированного и дифференцированного
подхода к глобализации продемонстрирует восприимчивость Америки к
конкретным нуждам других стран, одновременно внушая такую же
восприимчивость лидерам американского бизнеса.
Сейчас Америка подрывает свои шансы на моральное лидерство, требуя от
других того, что сама для себя отвергает. Когда какие-то правила оказываются
экономически невыгодны или политически неудобны Америке, она их часто
нарушает. Подобная непоследовательность увеличивает подозрения к мотивам
Америки, делая ее господство еще менее терпимым, и усиливает стремление
других аналогичным образом нарушать системные правила. Учитывая роль
Америки как главного локомотива глобализацииГнекоторые послабления могут
быть оправданы, но они должны быть четко ограничены и не быть своекорыстным
лицемерием.
Поскольку глобализация является благом для Америки, она должна принять
участие в смягчении ее отрицательных проявлений. Сегодня благополучие
Америки во многом зависит от того, как мир видит свое благо. Чем равнодушнее
Америка относится к страданиям людей в мире, тем больше мир противится
американскому лидерству. Поэтому Америка должна проявить готовность взять на
себя известную долю расходов по улучшению условий в мире, не ожидая для себя
немедленной отдачи20. И наконец, идя на односторонние, но хорошо просчитанные
жертвы в интересах глобального блага, Америка может убедить мир, что ее
глобальное доминирование имеет доброкачественный характер, что она
непосредственно занимается теми проявлениями неравенства, которые порождают
антиамериканизм.
В конечном счете политическая притягательность контркредо зависит от
того, как Америка осуществляет свое лидерство и в каком состоянии находится
мировая экономика. Неустойчивость мировой экономики будет подпитывать
сопротивление глобализации, поощрять
211
введение новых барьеров на пути свободной торговли, усугублять
социальные трудности бедных стран, наносить ущерб американскому
политическому лидерству и глобальной привлекательности демократии.
Для Америки дилемма глобализации создает не только риск изоляции в
философском плане, но и риск возникновения доктрины, которая может вызвать
подъем антиамериканизма в мире. В этой связи американскому руководству важно
понять, что в наш век всеобщего политического пробуждения и общей
международной уязвимости к современным средствам массового разрушения,
безопасность зависит не только от военной мощи, но также и от преобладающего
общественного мнения, от политического воплощения общественных страстей и от
очагов фанатической ненависти.
Учитывая важную роль в международных делах Соединенных Штатов и
Европейского союза, тесное сотрудничество между ними в экономической и
политической областях будет иметь критически важное значение для решения
вопроса о том, станет ли контркредо мощной политической силой. Серьезный
конфликт между этими двумя экономическими гигантами, которые, к тому же,
являются мировыми центрами демократии, создаст угрозу не только их
экономикам. Он поставит под удар процесс проведения справедливой,
упорядоченной и развивающейся в демократическом русле глобализации.
Мир без границ, но не для людей
Глобализация предполагает существование мирового сообщества без границ
для денег и товаров. Однако когда речь заходит о людях, ее сторонники и
противники не могут сказать ничего определенного. И все же в течение нескольких
предстоящих десятилетий сочетание миграционного давления, создаваемого
неравномерностью демографических процессов и неравномерным распределением
мировой бедности, а также социальных последствий неравномерного старения
населения различных
212
стран, может реально изменить политическое лицо планеты.
Сторонники и противники глобализации принимают как данность мир,
разделенный на национальные государства с соответствующими требованиями к
гражданству и праву проживания. Некоторые критики глобализации
сентиментально рассуждают о национальных границах как «важных гарантиях
ничем не ограниченной экономической деятельности, когда каждая нация имеет
свои законы, которые поощряют собственную экономику, обеспечивают здоровье
и безопасность граждан, устойчивое использование природных и других ресурсов
и т.п.»21. Действительно, в некоторых богатых государствах те же самые люди,
которые решительно осуждают глобализацию, в то же время выдвигают резкие
антииммиграционные лозунги, потому что хотят сохранить привычный для них
облик национального государства.
Так было не всегДа. До возникновения национальных государств, а
фактически до появления относительно эффективных систем пограничного
контроля передвижение людей ограничивалось не столько требованиями законов,
сколько соглашением сторон, предубежденностью против чужаков,
географическими препятствиями к переселению и отсутствием информации об
условиях жизни за пределами собственного узкого круга. В Европе с раннего
Средневековья и до XIX века передвижение ремесленников и расселение
колонистов (например, немцев в Восточной Европе и даже России) было отно-
сительно свободно от политических ограничений и часто даже поощрялось
просвещенными правителями. Однако со временем заокеанские географические
открытия создали огромные возможности для спонтанного переселения.
В широком плане можно отметить, что до XX века миграция определялась
социально-экономическими условиями, а не политическими решениями. И в этой
связи национальный паспорт — всемирно распространенный атрибут XX века —
символизирует утрату человечеством своего права (даже если его трудно было
реализовать на практике) рассматривать Землю как свой общий дом.
213
Последствием стал национализм, с гуманитарной точки зрения явившийся
Сейчас этот вопрос снова встает в болезненной форме. Уже сейчас
становится достаточно острой внутри- и внешнеполитической дилеммой,
насколько непроницаемыми должны быть границы расширяющегося Европейского
союза. Вопрос о том, как скоро нынешние государства -члены Европейского союза
будут готовы отменить существующие ограничения на свободное передвижение
рабочей силы из вновь принимаемых государств, был одной из самых трудных
проблем при принятии Евросоюзом в 2002 году решения о приглашении десяти
новых членов. Серьезным вызовом Евросоюзу в сфере международных отношений
является и вопрос о том, как его расширение повлияет на миграцию русских или
украинцев (не только в страны Союза, но и через расширившееся пространство
Союза между Россией и Калининградом).
Соединенные Штаты, как наиболее вожделенный объект глобальной
миграции, стоят перед лицом аналогичных проблем. Почти одна четверть от
насчитывающихся в мире 140 миллионов мигрантов находится в США, из которых
30 миллионов имеют статус рожденных за рубежом резидентов, а одна треть —
выходцы из Мексики, которая также является основным источником нелегальной
миграции в США. Вопрос о регулировании потока мигрантов, выгодном обеим
сторонам, является постоянным раздражителем в двусторонних отношениях.
Адаптация американцев к постоянно расширяющемуся культурному и
лингвистическому присутствию латиноамериканской общины является для США
серьезной внутренней проблемой.
Если рассматривать глобализацию как естественное следствие всемирной
технологической революции, а не как доктринальную дискуссию, она делает
весьма актуальной проблему глобальной миграции. Приведенные в таблице данные
показывают усиливающийся демографический дисбаланс между богатыми
Европой и Америкой и более бедными Азией, Африкой и Латинской Америкой.
Доля совокупного населения Европы и Северной Америки в мире не только
уменьшилась с 30% в 1900 году
214
Таблица 1
Изменение распределения мирового населения
(в миллионах)
1900 г. 2000 г. Абс 2020 г. Абс
на % нас лют
% ный нас лют
% ный
ление
от в сего
ление
от прирост
всего ление
от прирост
всего
(1900-
(2000-
2000 гг.)
2020 гг.)
Азия
94 57 3,6 61 2,7 4,5 60 910
Африка 13 8 794 13 661 1,2 16 437
Латинска
я Америка
74 5 519 9 445 664 9 145
Европа
40 25 727 12 319 695 9 —
Северная
Америка
82 5 314 5 232 370 5 56
Весь мир 1,6
6,0
4,4 7,5
1,52
* С 1999 года в 18 европейских странах
смертность превышает рождаемость, в России и
на Украине соотношение этих показателей имеет
наибольшее отрицательное значение (базовые
данные предоставлены ООН, Департаментом
народонаселения).
до 17% в 2000 году, но в следующие 20 лет она упадет до 14% от общего
числа жителей Земли. Население Европы фактически сократится, в то время как
население Азии вырастет на 910 миллионов. Одновременно население самых
богатых стран мира будет стареть. Таким образом, иммиграция является
экономической и политической необходимостью для более процветающих стран со
стареющим населением, а эмиграция может выполнять роль клапана для
регулирования поднимающегося демографического давления в более бедных и
густонаселенных странах «третьего мира».
Большая часть «третьего мира» становится огромным тлеющим фитилем,
раздуваемым антизападной и антиамериканской враждебностью, и глобальные
демографические процессы могут поджечь его. Существует огромная разница в
доходах на душу населения между богатым Западом, который сокращается в
размерах и стареет, и более бедными Востоком и Югом, которые растут и будут
оставаться относительно молодыми. В то
