и их более богатые
граждане станут первыми, кто воспользуется этими новыми возможностями.
Страны и люди победнее будут следовать за ними, если это вообще когда-либо
произойдет. Америка, как самая богатая и социально продвинутая страна, скорее
всего, окажется среди тех, где преимущества передовой человеческой инженерии
будут использоваться в социально значимых масштабах. Для тех, кто будет в
состоянии себе это позволить, перспектива экстраординарного улучшения личного
здоровья, продления жизни и расширения интеллекта и (на более тривиальном
уровне) улучшения внешности станет искушением, перед которым трудно устоять.
В результате существующие в глобальном масштабе проявления неравенства
будут обостряться и приобретать все более явные и потенциально опасные
политические черты. Такое развитие событий может стать вызовом
263
Америке как ведущей демократии мира и даже самому понятию демократии.
В глобальной реакции на любое проявление новых форм неравенства людей,
без сомнения, будет использоваться и дальше углубляться существующее
недовольство более привычными формами неравенства. По мере увеличения
разрыва в условиях жизни различных народов правительства более бедных стран
будут испытывать все большее давление в плане проведения политики,
направленной на устранение нового неравенства и выхода на какие-то
альтернативные концепции глобального развития. И здесь антиглобалистское
контркредо приобретет дополнительную и исключительно мощную привле-
кательность. Как показал опыт марксизма в XX веке, массовое недовольство
проявлениями социального неравенства особенно поддается потенциальной
мобилизации, если оно фокусируется на ненависти. В условиях, когда
контридеологи представляют американское государство связанным с жестким
курсом глобализации как его универсальной доктрины, антиамериканизм получает
дополнительную легитимность.
Потенциальное появление нового неравенства в условиях жизни людей будет
иметь важные последствия не только для американской гегемонии, но и для
американской демократии. Когда в августе 2001 года президент Буш объявил, что
правительство США не будет поддерживать прямой запрет на исследования в
области изучения стволовых клеток — за такой запрет весьма принципиально
высказывались его консервативные сторонники, — он сделал заявление
исторической важности. Фактически он признал неизбежность наступления новой
эры в эволюции человека. Это решение символизировало вынужденное согласие
человечества с развертывающейся революцией в области человеческого бытия,
движимой растущим научным потенциалом, который со временем может по-
новому определить значение и даже суть человеческой жизни. Куда это в конечном
счете приведет человечество — никто пока сказать не может, но мы знаем, что
открылись двери, которые через десятилетия могут серьезно изменить самого
человека.
264
Поэтому существует серьезный риск, что по мере продвижения вперед XXI
века революция в биотехнологии поставит перед нами целый ряд совершенно
неожиданных психологических, интеллектуальных и религиозно-философских
дилемм. Это будет очень серьезный вызов традиционным великим религиям, так
же как и традиционным демократическим принципам.
В плане демократии могут возникнуть новые вопросы в отношении
политического определения самого человеческого существа. Традиционная связь
политической свободы и политического равенства — основополагающая правовая
концепция, на которой строится демократия, -была выведена из идеи о том, что
«все люди созданы равными», и убежденности в том, что процесс развития
человека по своей сути эгалитарен. Но выборочное улучшение человека путем
манипуляции кодом, определяющим человеческие параметры и возможности,
может поставить эту идею под сомнение, а вслед за этим и все основанные на ней
политические и правовые конструкции. Что останется от аксиомы о равенстве,
если интеллектуальные и даже моральные качества некоторых индивидуумов
будут многократно искусственно усилены по сравнению с тем, чем наделены
другие?
Существует опасность, что некоторые государства будут испытывать
искушение проводить курс на улучшение человеческой породы как
государственную политику. В прошлом эгоцентричное представление о
врожденном превосходстве некоторых народов служило оправданием для
колониальной эксплуатации, рабства и — в самом экстремальном случае — для
чудовищной расовой доктрины нацизма. Что если подобное превосходство не
останется простым самообольщением, а станет реальностью? Ощутимые различия
в интеллекте, здоровье и продолжительности жизни между различными народами
могут бросить вызов единству человечества, которое, как говорят, должна
укреплять глобализация, и демократии, которую Америка хочет распространять.
Следует еще раз повторить, что появление такого рода нового неравенства
людей, по всей видимости, будет процессом медленным, и он может
контролироваться и
265
ограничиваться по многим аспектам. Лучшее понимание этой проблемы
обществом может само по себе заставить более глубоко задуматься над будущим
человечества и приглушить демагогию относительно существующей в настоящее
время угрозы. У американцев еще есть время подумать более серьезно, чем они это
делали раньше, о сложной и хрупкой взаимосвязи между традиционными
демократическими ценностями и требованиями национальной безопасности и о
влиянии научной революции на использование Америкой своей новой глобальной
гегемонии. Однако они уже больше не могут позволить себе роскоши совсем не
думать об этом.
1 Весьма показательна в этом плане судьба французского магната Жана-
Мари Месьера, возглавлявшего конгломерат развлекательных компаний «Vivendi
Universal». Его попытки приобрести киностудию в Голливуде и расширить
американские активы компании и, наконец, его решение перевести штаб-квартиру
из Парижа в Нью-Йорк вызвали крупный конфликт и, в конечном счете, вынудили
его уйти в отставку. Его публичное заявление в том духе, что «франко-французская
культурная исключительность мертва», вызвало отповедь со стороны самого
президента Жака Ширака, осудившего «психическое расстройство» Месьера.
Министр культуры Франции признал, что был «шокирован», а ведущий
французский журнал вынес на обложку заголовок: «Месьер спятил?».
2 По данным Института международного образования «Open Doors». 2002,
доступен по адресу: http://opendoors.iienetwork.org/.
3 Joffe ]. Who’s Afraid of Mr. Big? // The National Interest. — Summer 2001.
4 Notably: «What the World Thinks in 2002», released December 4, 2002, by the
Pew Research Center for the People and the Press, as well as «Worldviews 2002» polls
released in September 2002 jointly by the Chicago Council’on Foreign Relations and the
German Marshall Fund of the United States. See specially pp. 63-69 of the Pew polling
data.
5 Из проекта прощального обращения Джорджа Вашингтона, датированного
маем 1796 года и цитируемого в: Smith T. Foreign Attachments: The Power of Ethnic
Groups in the Making of American Foreign Policy. — Cambr., MA: Harvard University
Press, 2000. — P. 23.
6 Особенно захватывающей и красноречивой в этом плане является история
службы Генри Моргентау в качестве первого еврея -министра финансов в кабинете
Франклина Д. Рузвельта, в частности открытое и частое использование
антисемитской риторики конфликтовавшими членами кабинета. См. Beschloss M.
The Conquerors. — N.Y., Simon & Schuster, 2002.
266
7 Отчасти это наследие рабовладения: многие темнокожие американцы не
знают африканских реалий и даже не знают, из какой части Африки пришли их
предки.
8 Американцы арабского происхождения часто жалуются на то, что в
последние годы американские евреи занимали высшие посты в тех звеньях
аппарата Совета национальной безопасности, Госдепартамента и Министерства
обороны, которые связаны с Ближним Востоком, а доступ туда лицам арабского
происхождения практически был закрыт.
9 Согласно опросам «PIPA» в октябре 1999-го и в марте 2000 года.
10 Pew. — 2002. — Dec.
1′ Куда подобная риторика и создаваемая ею атмосфера могут привести
американскую внешнюю политику, показывает статья, опубликованная в научном
журнале бывшим помощником главного юрисконсульта ЦРУ и адъюнкт-
профессором Джорджтаунского университета. В статье говорится: «Убийства
иностранных лидеров как средство достижения внешнеполитических целей в
борьбе с распространением оружия массового поражения и в порядке самообороны
являются при определенных условиях не только вполне приемлемой, но и наиболее
предпочтительной альтернативой… В отсутствие эффективно действующей
системы коллективной безопасности в мире, где все более опасные виды
вооружений оказываются в руках тех, кто готов пустить их в ход, убийство
лидеров таких режимов, как это ни прискорбно, может быть вполне приемлемым
вариантом политики». См.: Lotrionte С. When to Target Leaders // The Washington
Quarterly. — Summer 2003. -P. 73, 84. Как считает автор, решение об убийстве будет
приниматься на «политическом уровне». О том, что подобное решение может
иметь далеко идущие внешнеполитические последствия или послужить примером
для подражания, автор не говорит.
12 К сожалению, пример был подан самим президентом, который слишком
часто прибегал к откровенной демагогии, чтобы настроить общественное мнение
лично против Саддама Хусейна и иракского режима, используя в этих целях угрозу
терроризма. За 15 месяцев после 11 сентября президент 224 раза публично
упоминал о неких неконкретных «убийцах» (killers), 53 раза — о «душегубах»
(murderers) и т.п., заявляя: «Они ненавидят все, что нам дорого» (2 августа 2002 г.).
Его горячо поддержал министр юстиции: «В нашем мире появилось расчетливое и
разрушительное зло» (Robert F. Worth. Truth, Right and the American Way // The
New York Times. — 2002. — Febr. 24. Здесь тоже не было сделано никакой попытки
как-то конкретизировать в практическом плане источник зла.
13 Пока еще рано говорить, какими могут быть долгосрочные последствия
для гражданских прав Закона о внутренней безопасности 2002 года. По этому
закону Министерство внутренней безопасности должно создать специальное
подразделение, куда будут стекаться сведения о террористических угрозах,
добываемые разведывательными службами и правоохранительными органами.
Предложенный законопроект об обеспечении безопасности киберпространства
267
этому министерству возможность быстро получать необходимую
информацию от провайдеров сети Интернет относительно их клиентуры.
Одновременно по предложению Министерства обороны, которое первоначально
было сформулировано в виде законопроекта о «полном раскрытии информации»,
но после протестов общественности было изменено на «раскрытие информации о
терроризме», команда специалистов по разведке этого ведомства будет «иметь
возможность получать информацию из баз данных, исследовать связи между кон-
кретными лицами и группами лиц, реагировать на автоматические сигналы тревоги
и обмениваться информацией со своих персональных компьютеров. Они смогут
обрабатывать различные виды информации: видеосигналы с камер слежения в
аэропортах, операции по кредитным картам, резервацию авиабилетов и разговоры
с мобильных телефонов». См.: Clymer A. Congress Agrees to Bar Pentagon from
Terror Watch of Americans // The New York Times. — 2003. — Febr. 12.
14 Вызывающие тревогу представления на этот счет дают многочисленные
электронные табло вдоль вашингтонской окружной автострады, на которых
вспыхивают неясные предупреждения: «Сообщайте о подозрительной
деятельности».
Заключение и выводы: мировое господство или лидерство
Американская глобальная гегемония в настоящее время является фактом
жизни. Ни у кого, в том числе и у самой Америки, нет выбора в этом вопросе. Если
бы Америка, как Китай более 500 лет назад, решила изолироваться от мира, она
поставила бы под угрозу свое собственное существование. Но, в отличие от Китая,
Америка не сможет изолировать себя от глобального хаоса, который немедленно
возникнет. Однако в политике, как и в жизни, все когда-то проходит. Гегемония
тоже является преходящей исторической (р»а»зой. В конечном счете, пусть даже не
очень скоро, американское глобальное доминирование пойдет на убыль. Поэтому
для американцев было бы своевременным попытаться представить, какое наследие
оставит эта гегемония.
Реальный выбор состоит в том, как Америка должна осуществлять свою
гегемонию, с кем она этой гегемонией может делиться и какова должна быть
конечная цель, на которую она должна быть направлена. Какова главная цель
беспрецедентной американской глобальной мощи? Ответ на этот вопрос опреде-
лит, будет ли американское лидерство опираться на международный консенсус или
же в основе американского верховенства будет самоуверенное доминирование,
основанное на мощи Америки. Всеобщее согласие усилит главенствующую роль
Америки в мировых делах, а легитимность этой роли укрепит ее статус как
единственной мировой сверхдержавы; доминирование потребует от Америки
больших затрат для укрепления ее мощи, хотя она по-прежнему будет обладать
уникальным превосходством. Другими словами, в первом случае Америка будет
сверх-державой-плюс, а во втором — сверхдержавой-минус.
Само собой разумеется, что первой и главной целью национальной мощи
Америки является обеспечение ее собственной безопасности. В условиях, когда
обстановка в мире становится все более неопределенной в плане обеспечения
безопасности, особенно с учетом возрастающей способности не только
268
269
государств, но и подпольных организаций наносить удары, приводящие к
многочисленным жертвам, обеспечение безопасности американского народа
должно быть главной целью глобальной политики США. Однако в наш век
безопасность одной отдельно взятой страны является химерой. Стремление к без-
опасности должно включать усилия, направленные
