мы начнем по дворам ходить и говорить «худо живется, худо живется», они меня, понимаешь ли, в цепи закуют. А так мы разговариваем со всеми[14 — Авторская вставка в скобках: Материал для прокламации (?) БД, стр.41.]… Вот… И всё. А деньги мы не печатаем. Это народу не поможет.
Реджеб(поднимаясь). До свидания. Прости за то, что я тебе заниматься помешал. Ц… ц…
Сталин. А ты сделай мне одолжение, покажи эту бумажку вашим и объясни.
Реджеб. Хорошо, хорошо, хорошо. (Качает головой, вздыхает.) Ц… ц… (Идет к дверям, останавливается.) Одно жалко, что ты не мусульманин!
Сталин. А почему?
Реджеб. Ты прими обязательно. Я тебе советую. Если примешь, я за тебя выдам семь красавиц. Ты человек бедный, ты даже таких не видел. Одна лучше другой!
Сталин. Мне сейчас, знаешь ли, некогда жениться, много дела есть.
Реджеб. Потом, когда все устроишь, тогда женим. Прими мусульманство.
Реджеб. Обязательно подумай… Прощай. Ц… ц… фальшивые деньги… Аллах, Аллах… Ой, как неприятно! (Уходит.)
Сталин садится к столу читает.
Коция. Этот гимназист пришел… которого ты звал.
Коция. Вот товарищ Сосо…
Вано. Я думал, что вы пожилой..
Сталин. Я тебя тоже не знал, но знал, что ты молодой… гимназист… Ты в шестом классе?
Вано. В шестом.
Сталин. Садись, пожалуйста… папироску закури… Я тоже был в шестом классе, но у нас в семинарии, понимаешь, другое разделение… Кроме того, в силу некоторых причин, я не кончил курс. Работает кружок?
Вано. Работает.
Вано. Десять человек. Старшие классы.
Сталин. Ну, конечно, не приготовишки. Те упорно от занятий политикой отлынивают. Впрочем, они еще наверстают. Время у них есть. У вас, конечно, месаме-дасисты работали раньше?
Вано. Да.
Сталин. Ну, это потеря времени. Кабинетные люди. Можно в ступе воду толочь, получится тот же результат. Ты читал статью Ноя Жорджания в «Квали»?
Вано. Читал.
Сталин. Ну к чему будет годен человек, воспитанный такой литературой!.. Ты, как человек умный, понимаешь это, конечно…
Дариспан(внезапно вбежав). Пастырь, беги!..
Константин. Сюда?..
Сталин(приподнявшись, поглядев в окно). Поздно… (Надевает пальто, садится.)
Вано. Лампу, может быть, потушить?
Сталин. Что ты! Ни за что! Сиди спокойно, спокойно, слышишь? Меня ты видел в первый раз здесь, не знаешь, как зовут. Я безработный, пришел уроки просить, а тебя Канделаки привел…
[Появляются двое городовых через другую дверь.]
Стук во все двери. Дариспан открывает в кухне. Константин — наружный вход. Городовые, жандармы, затем околоточный и Ловен. Кадиков.
Ловен. Оставайтесь на местах.
Входит Зейдлиц, кладет портфель на стол, садится.
3ейдлиц[15 — Исправлено на «Трейниц».] (Ловену). Прошу, полковник, приступать к обыску. Сколько комнат в квартире?
Околоточный. Три и галерейка.
Ловен. Начинайте. (Уходит в соседнюю комнату.)
Начинается обыск.
3ейдлиц. Кто хозяин квартиры?
Дариспан. Я.
3ейдлиц. Обыщите его.
Дариспан. Я ничего не украл. Зачем в карманах шарите?
Кадиков говорит по-грузински Дариспану. Дариспан отвечает по-грузински.
3ейдлиц(Кадикову). Переведите.
Сталин. Я могу перевести. Он говорит, что не хочет разговаривать с этим шпионом.
3ейдлиц(пристально и долго смотрит на Сталина, обращается к Дариспану). Кто такой?
Дариспан. Паяльщик на заводе Манташева.
3ейдлиц. Имя?
Дариспан. Дариспан Дерахвелидзе.
Кадиков. Он — Дерахвелидзе.
3ейдлиц. Паспорт. (Обращается к Канделаки.) Ваше имя?
Канделаки. Константин Виссарионович Канделаки.
3ейдлиц. Ваш паспорт.
Канделаки. Не захватил с собой документ.
3ейдлиц. Напрасно. Впрочем, мы кое-что о вас уже слышали.
Канделаки. Не знаю, что.
Зейдлиц. С течением времени узнаете. (Вано.) А вы, молодой человек?
Вано. Я Вано Ромишвили.
Зейдлиц. Чем занимаетесь?
Вано. Ученик шестого класса батумской гимназии.
Зейдлиц. Скажите! Никак нельзя этого подумать, глядя на вас. Что же, вам, надо думать, не нравится императорская форма, присвоенная воспитанникам средних учебных заведений? Или выгнали?
Вано. Нет, не выгнали.
3ейдлиц. Ну, это не уйдет. Скоро выгонят. Ваш билет.
Вано подает билет.
3ейдлиц. Надо полагать, что вы делаете большие успехи в науках, по всему видно. Утешение родителям будете.
Сталин. Я сперва вас принял за жандармскою офицера, но вы, по-видимому, классный наставник?
3ейдлиц(пристально и долго поглядел на Сталина, обращается к Вано). Как на сходку сюда попал?
Вано. Какая сходка?.. Я не понимаю.
Канделаки. Сходка?
3ейдлиц(Вано). Не валяй дурака. Зачем пошел и эту квартиру? Шел, шел и зашел? С хозяином знаком?
Вано. Нет, я в первый раз здесь…
3ейдлиц. Страннейшая история! Незнакомая квартира на окраине… На огонек, что ли, к незнакомому человеку?
Канделаки. Я его привел…
Городовой осматривая буфет, уронил и разбил тарелку.
Сталин(в это время Канделаки). Я безработный, уроков ищу.
3ейдлиц(Ловену). Нельзя ли, полковник, чтобы люди поаккуратней работали?
Ловен(городовому). На три суток! Орясина!
3ейдлиц(Канделаки). Зачем?
Канделаки. Вот приехал без работы, ищет уроков…
3ейдлиц. А, интеллигентный человек!.. Это приятно.
Ловен(городовому). Печку осмотри!
3ейдлиц(Вано). Почему в цивильном платье?
Вано. Я пальто распорол под мышкой…
3ейдлиц. Надо было маме сказать. Она бы зашила. Чье пальто?
Вано. Брата моего Иосифа Ромишвили.
3ейдлиц. Так. (Пишет.)
Ловен(городовому). Пепел есть?
Городовой. Никак нет, ваше высокоблагородие!
Ловен(рассматривая книжку, взятую со стула, Дариспану). Твоя книжка?
Дариспан. Нет.
Сталин(Трейницу). Это моя книжка. «Философия природы» Перевод Чижова.
Ловен. Гегель. (Подает книжку Трейницу.)
3ейдлиц(Сталину). Изучением философии занимаетесь? (Ловену.) Смешанное общество в Кединском переулке. Манташевский паяльщик (указывая на Канделаки), один без определенных занятий, подозрительный гимназист и философ… (Сталину.) Ну-с, итак, с кем имею удовольствие разговаривать?
Сталин. Должен сказать, что у меня этого удовольствия нету.
Кадиков(внезапно, Зейдлицу). Ваше высокоблагородие, покорнейше вас прошу, чтобы я с ним не разговаривал. Убедительно прошу.
3ейдлиц. Что это значит?
Кадиков. Он ругатель. Язык у него. Он что-нибудь мне такое скажет… Я человек тихий.
3ейдлиц. Это глупости! (Сталину.) Имейте в виду, что мы вас выучим разговаривать. В тюрьме научу!
Сталин. Если я за что-нибудь попал бы в тюрьму, я и совсем неразговорчивым, может быть, стал бы…
3ейдлиц. Чаще бывает наоборот… Паспорт!
Сталин. Я, к сожалению, потерял паспорт.
3ейдлиц. О, это неосторожно! Очень, очень неосторожно. Как же мы теперь узнает, кто вы такой! Ай-яй-яй! Но раньше этого вот что: вы были девятого марта у здания казарм в толпе, произведшей беспорядки?
Сталин. Девятого марта?.. А… Это когда солдаты убили четырнадцать ни в чем не повинных рабочих, а пятьдесят ранили. Нет, я не был и этого гнусного зрелища не видел.
3ейдлиц. Не извращайте факты. Толпа, подстрекаемая агитаторами, бросилась на солдат, и те были вынуждены пустить в ход оружие.
Сталин. Кому в голову из безоружных рабочих придет на вас броситься? Вы сами бросаетесь на людей — невооруженных. Они пришли просить освободить их арестованных товарищей, ни в чем не повинных и взятых только за то, что они защищали свое человеческое право на скудную жизнь, а вы их перебили живодерски как собак… Нет, я не был при этом.
3ейдлиц. Здесь не митинг. Прекратите агитацию? Так не были? А где же вы были девятого марта?
Сталин. Я вовсе не был в Батуме в это время.
3ейдлиц. Да что вы! А вас, между прочим, видели. (Кадикову) Видел? Он вас видел!
Сталин. Зачем вы ему верите? Он же какой-то кривой на один глаз, этот сыщик.
Кадиков. (грустно улыбнувшись) Я ― кривой…
3ейдлиц. Берегитесь! Ой, берегитесь! Не сметь так разговаривать. Сильно поплатитесь! Когда же вы приехали в Батум?
Сталин. Пятнадцатого марта.
3ейдлиц. Ах так? А до пятнадцатого где были?
Сталин. В Гори.
3ейдлиц. Ага, ага… Так кто же вы такой?
Сталин. Сперва позвольте узнать, кто вы такой?
3ейдлиц. Извольте-с. Отдельного корпуса жандармов ротмистр Зейдлиц.
Сталин. Дело не в фамилии, а я хочу знать, чем вызвано это вторжение вооруженных в мирную рабочую квартиру, где нет никаких преступников?
Зейдлиц. Наружность часто бывает обманчива.
Сталин. Да, но бывает и так, что наружность совершенно соответствует внутреннему содержанию…
Кадиков. Сейчас про меня что-нибудь скажет! Обязательно.
Сталин. Нет, не только про вас…
Зейдлиц. Я рад, что вы разговорились. Видно птицу по полету. Ну что же, у нас найдется место и для такого. И очень далеко отсюда. (Вано.) Как его зовут?
Вано. Я этого человека в первый раз вижу.
Зейдлиц. А хотел уроки ему дать. Хорош, наверное, преподаватель. (Сталину.) Где вы остановились в Батуме?
Канделаки. Он у меня остановился.
Зейдлиц. Я вас не спрашиваю. Где проживаете? На Пушкинской улице без прописки?
Канделаки. Как его пропишу? Он паспорт потерял. Работы нет. Я приютил…
Зейдлиц(Дариспану). Ты знаешь его?
Дариспан. Нет. Он в первый раз пришел… безработный…
Зейдлиц. Правительство его величества найдет ему работу. В Сибири ее много. Ну, мне это надоело. (Сталину.) Кто вы такой?
Сталин. Что вы на меня кричите? Я отвечать не буду!
Зейдлиц. Ответы ваши больше не нужны. Три месяца ищем вас, господин Джугашвили. Ввиду того, что у вас отшибло память, могу вам сказать и откуда вы. Из города Гори. И зовут вас Иосиф Виссарионович. (Ловену.) Все, полковник?
Ловен. Все.
Зейдлиц. Все арестованы. (Указывая ни Сталина.) К нему казаков. (Жандарму.) Глаз не спускать!
Сталин. Гегеля тоже арестовали? К нему надо целый полк казаков приставить, а то убежит…
Кадиков. Ах, язык какой!.. Ах…
Вбегает жена Дариспана, бросается к нему, что-то говорит по-грузински.
Ловен. Отойди, отойди, матушка!..
Зейдлиц. Убрать ее. Что говорила?
Кадиков. Волнуется.
Сталин. Когда вас видят, все волнуются.
Зейдлиц. Еще одну дерзость скажете, велю связать!
Сталин. Нет. Беззаконие. Не оказываю сопротивления, не имеете права.
Зейдлиц. Марш.
Арестованных выводят.
Картина в тюрьме
/Девятая/
Двор тюрьмы. Подворотня. И вход в контору. Окна. Скамейки. Появляются несколько уголовных с метлами и с ними надзиратель.
Надзиратель. Подметайте, сволочи.
Уголовный. Слушаем, ваше плодородие.
Надзиратель. Что? Что? Как ты меня назвал?
Уголовный. Я ничего… Ваше высоко…
Надзиратель. Я тебя смажу по рылу, да еще в карцере побываешь. Я из тебя веселье это вышибу!
Уголовный. Чего вы серчаете, ваше выскоблагородие?.. Я…
Надзиратель. Чтобы у меня соринки не было, а то вы у меня это языком вылижете!
Надзиратель проходит.
Пошел ты к чертовой матери! (Бросает метлу, садится на скамейку, свистит, делает затяжку, передает окурок другому уголовнику)
Сталин(появляется в окне за решеткой). Здорово!
Уголовный. А! И вам мое почтение!
Уголовный. Беспокойные вы господа, политические, ей-богу! Не можете прилично сидеть. То у вас просьба, то заявление, то газеты вам подавай. А у нас правило: сел — сиди!
Сталин. За что сидишь?
Уголовный(декламирует). А скажи-ка мне, голубчик, кто за что же здесь сидит? Это барин трудно помнить! Есть и вор здесь, и бандит! Ширмогалы мы, например.
Сталин. Письмо на волю надо передать…
Уголовный. Сегодня что хохоту у нас в камере было: курить хочется, но курить нечего!
Сталин. Лови… (Выбрасывает во двор пачку папирос.)
Уголовный. Ну-ка от окна отходи! (Схватывает метлу, подметает.)
Проходит надзиратель, скрывается.
Письмо в пачке?
Уголовный. Письмо вредное? Нашего брата истязают за подобного рода письма.
Сталин. Не вредное письмо. Письмо к матери моей. Хочу узнать, как она живет и не больна ли.
Уголовный(хлопнув кулаком по ладони). Марка. Штемпель. Пошло!
Сталин. Еще вопрос. В женском отделении в отдельной камере сидит… Наташа по имени… волосы пышные, из Батума в апреле переведена.
Уголовный. Волосы пышные? Понимаем!
Сталин. Тут и понимать нечего. Сидит женщина в тюрьме и все. Как себя чувствует?
Ты, я вижу, человек остроумный…
Уголовный. Не заливай, не заливай, мы не горим!
Сталин. Я не заливаю, я слышал, как ты с этим негодяем тюремщиком разговаривал… Сейчас их поведут на прогулку, так ты бы научил, чтобы она прошлась здесь, а то она в том конце ходит… А ты чем-нибудь займи надзирателя. Понимаешь?
Уголовный делается грустным, свистит.
