достаточно тонко воспринимающих людей это так и окажется. На высоком уровне двадцать может дать способность воскрешения из мертвых — дар, дающийся далеко не каждому пророку и свидетельствующий (20 = 19 + 1) о качественно ином уровне власти над материальным миром, чем существует в пределах чисел, меньших двадцати, когда законы природы по видимости соблюдаются, хотя уровень «случайных» совпадений иногда может быть подозрительно высоким. На среднем уровне это, например, плотник, каменщик или ювелир, чей контакт с материальными предметами совершенно их оживляет, так что они делаются послушными его воле и в дальнейшем, после обработки, несут сильный отпечаток его личности. В целом, независимо от уровня оккультного восприятия, человек двадцати ощущает вещи и предметы как живые, а если ему иногда попадется действительно мертвый кусок, т.е. с начисто ободранной аурой и с черной дырой вместо предполагаемого энергетического каркаса, человек двадцати может заткнуть эту дыру и в том или ином виде воссоздать энергетику предмета, т.е. его оживить. Естественно, что вещи чувствуют его внимание, понимание и любовь и платят взаимностью и послушанием.
20 = 19 + 1 — в то время как пророк девятнадцати целиком сосредоточен на трансляциях своего духовного канала (в ту и другую сторону) и обладает властью идеальной, т.е. над душами людей, следующий уровень — двадцать — означает настолько сильный канал в тонкий план, что его энергетика оживляет «мертвые» предметы и, наоборот, материализует астральные формы (20 = 5×4), т.е. воплощает в плотном жизнь тонкого плана. Это уровень связи двух видов самосознающего духа — на плотном и на тонком аланах (20 = 10 + 10) — в частности, как общение с душами умерших. Это, однако, еще не духовидение, достигаемое лишь в семидесяти (70 = 10х7). Человек двадцати (20 = 10х2) ощущает непреодолимый барьер между сознательной жизнью в тонком и плотном мирах, эта поляризация для него мучительна и непреодолима.
20 = 17 + 3 — первое гармоничное проявление Божественной любви — это любовь к неживым предметам.
Двадцать светится отчасти потусторонним сиянием, абстрактно-мистично, но в то же время очень хорошо чувствует материальные предметы, имея с ними отчетливый личный контакт; по совести, только на этом числе (и его кратных) можно назвать себя материалистом в лучшем смысле слова.
ДВАДЦАТЬ ОДИН — странствующий святой, странник; обыденное чудо; гармонично практически используемый устойчивый вертикальный канал; радио, телевидение, компьютеры, целительство, гипноз, внушение, литературный язык.
Двадцать один завершает пятый уровень проявления духа и символизирует достигнутую на плотном плане гармонию тонкого (21 = 7х3). Другими словами, двадцать один означает устойчивый канал в тонкий план, гармонично вписавшийся в реальность плотного: обыкновенное чудо, к которому плотный план привыкает и, смотря как на почти обыденность, начинает использовать в прикладных целях. Это означает одновременно и профанацию тонких энергий, и самообман плотного плана: все-таки проявление двадцати одного это всегда чудо, т.е. плотными категориями необъяснимо, хотя возникающие эффекты и имеют явно материально-прикладной характер, и очень хочется, в целях «экономии мышления» (математический термин, предложенный Н. Бурбаки), а также следуя «бритве Оккама», не умножать без нужды число фундаментальных понятий, но просто закрыть глаза на необъяснимое, ограничившись обещанием разобраться в этом как-нибудь потом, лет через пятьсот, когда плотная, т.е. материалистическая, наука (от которой к тому времени и следа не останется) достаточно разовьется. Таким образом, тройка в разложении 21 = 7х3 символизирует не только гармоничную включенность тонкого канала двадцати одного в плотный план, но и его чрезвычайную устойчивость в плотной реальности, вследствие чего возникает ощущение, что он целиком ей принадлежит, несмотря на очевидные признаки противного. Символ двадцати одного — антенна, которую плотный мир изо всех сил старается представить печной трубой.
Человек двадцати одного на высоком уровне — святой странник, пророк с очень сильным каналом, создающим вокруг себя магическую реальность, где самые обычные вещи и действия приобретают высокий духовный смысл. Такой странник не делает ничего особенно магического, просто живет и разговаривает на любые темы, но вокруг него постоянно происходят необыкновенные вещи — исцеления, разрешения дотоле нерешаемых жизненных проблем и т.д. Однако смотреть на него как на нечто обычное, хотя и редко встречающееся, было бы грубой ошибкой и профанацией — этот человек несет чудо, т.е. непосредственную реальность тонкого плана, и вдобавок хорошо адаптированную к плотной.
21 = 11 + 10 — прямой выход в тонкий план, проводимый под руководством живого человека — учителя высокого уровня.
21 = 3 + 7 + 11 — «тройка, семерка, туз» — можно толковать по-разному, например: открытый прорыв на Землю через два уровня исходного гармоничного духовного плана или: успех карточного выигрыша (21), достигнутый на основе чувств собственной гармонии и сбалансированности (3) с помощью ведьмы (черного духовного учителя — 7) путем прямого выхода в ад (11).
21 = 19 + 2 — странник — это пророк, постигший поляризацию дух-материя в плотном плане и приспособивший к ней свой канал.
Двадцать один на первый взгляд производит сильное но обычное впечатление. Лишь присмотревшись, можно увидеть в нем то чуть-чуть, которое отличает чудо от редкого явления, а гений от таланта — прямой канал в тонкий план; и лишь поднявшись по этому каналу вверх, можно обнаружить, что двадцать один совсем «не от мира сего» — посланник в чистом виде.
Уровень 6
ПЛОТНАЯ КАРМА
ДВАДЦАТЬ ДВА — видимая поляризация тонкого плана, добро и зло как мировые начала, «мир» и аскеза, скит, искушение, «похоть жизни».
Двадцать два открывает шестой уровень проявления духа, на котором плотным планом осознается его карма, различными образами постепенно для него материализуясь.
Двадцать два (= 11х2) символизирует видение себя плотным планом как арену борьбы двух активных противоположных начал — доброго и злого, или эволюционного и инволюционного, каждое из которых носит тонкое происхождение. Человек двадцати двух — это святой, за душу которого идет активная борьба между ангелами и дьяволом, причем человек отчетливо это борьбу ощущает и принимает в ней осознанное участие; при этом он видит тонкие силы с той же ясностью, что и материальный мир, причем первые для него имеют четкую поляризацию (это — от Бога, а это — от Сатаны); иногда, правда, дьявол пытается прикинуться невинной овечкой, но у нее довольно быстро обнаруживаются слишком массивные копыта, неестественно длинный хвост и откровенно приспособленные для мясоедения зубы. Человек двадцати двух обладает очень сильным и устойчивым каналом в тонкий план и соответственно властью над плотным планом, и его видения ни в коей мере не являются иллюзорными, хотя в зависимости от его культурного уровня (и конфессиональной принадлежности) они могут иметь более или менее антропоморфный облик. Главный соблазн на этом уровне заключается именно в самой идее поляризации тонкого мира, которая принимает слишком определенно-отчетливые формы, т.е. антагонизм между Богом и Сатаной чересчур откровенен; однако это преодолевается лишь на уровне двадцати трех, когда карма плотного плана является в откровении. А пока этот соблазн не преодолен, идет насильственная поляризация плотного плана и просветление его неподготовленных к этому фрагментов («Ты — от дьявола, и сейчас я тебе обломаю рога, а ты — от Бога, и чтоб с завтрашнего дня был святым, а то плохо будет!»). Сам человек при этом бросается то в открытое сражение с дьяволом (который, напоминаю, для него более чем реален и чаще всего побеждает — силой, хитростью или мирским соблазном), то в пучину самоуничижения (с подсознательно вытесненной гордыней) и не соответствующую его уровню аскезу, с сильным элементом самообмана и подавлением неизжитых плотских вожделений.
В двадцати двух карма плотного плана впервые являет себя столь откровенно недвусмысленно, что человек постоянно реально чувствует себя игрушкой судьбы, но пока не в силах ее постичь, и постоянно приписывает свои злоключения проискам дьявола. Не следует, однако, судить его поступки стандартной этикой плотного плана — он далеко выходит за его пределы, и правильно понять силу и характер его искушений и сомнений, находясь на более низких уровнях, невозможно.
22 = 21 + 1 — человек двадцати двух это во многих отношениях противоположность адаптированному к плотному плану страннику двадцати одного. Здесь, наоборот, идет практически полное отрицание духовности плотного плана, «мира», акцентируются его потребительские и профанационные начала, и характерно стремление отделить агнцев от козлищ и увести духовность в скит, оставив «мир», полный соблазнов, в них и гибнуть, наподобие Содома и Гоморры.
22 = 10 + 12 — выход человека в план космической гармонии обнажает его всевозможные несовершенства и делает его «мирские» привязанности и земную ограниченность источником сильнейших внутренних конфликтов.
Двадцать два активно, энергично, противоречиво внешне и внутренне, вокруг него вспыхивают светлые зарницы и пахнет дымом и серой. К нему сильно притягивает людей с нерешенными проблемами и отталкивает гармоничных. Счастья он не принесет и ясности чаще всего тоже, но может привлечь ураган, который сдвинет с мертвой точки; куда именно, зависит от вас.
ДВАДЦАТЬ ТРИ — плотная карма, монах-затворник, искупление давней вины длительным добровольным самоограничением или принудительным страданием.
23 = 22 + 1 — результатом интенсивной проработки жесткой поляризации влияний и каналов тонкого мира является видение путей развития плотного мира с позиций тонкого; этот лабиринт, чьи стены невидимы даже на уровне двадцати двух, называется кармой. Конечно, двадцать три не означает полного видения кармы плотного плана; оно символизирует лишь самую жесткую, непроходимую ее часть — чаще всего то, что приходит человеку из прошлых воплощений и непосредственно связано с его внешней реальностью, например, судьбой страны и семьи, roe он родился; карма, нарабатываемая им в данном воплощении, бессознательно и сознательно, символизируется соответствующими кратными двадцати трех.
Человек двадцати трех видит всю наивность противопоставления зла и добра; с его точки зрения, существует общий процесс эволюции плотного плана, смысл которого — постепенное его высветление; последнее, однако, видится как очень жесткий процесс. Как всегда, простое число символизирует первое, грубое проявление определенного основного принципа, и, за отсутствием делителей, вся набранная его предшественниками мудрость ощущается таким числом исключительно потенциально, т.е. присутствует как бы глубоко в подсознании. Поэтому двадцати трем карма видится очень ярко и представляется крайне жесткой, а пути ее изживания просматриваются далеко не все и преимущественно самые простые и прямолинейные — но зато надежные.
Отсутствие противоречий, отсутствие хотя бы внешней гармонии, видимой жизненности я духовности (обусловленные неделимостью на 2, 3, 5, 7) дает двадцати трем определенную сухость проявлений; как учитель — это очень жесткий вариант: он предложит путь, требующий от ученика огромной внутренней дисциплины и самоотверженности, например, долгие годы одинокой сосредоточенной внутренней работы без признаков надежды на видимые результаты. Сам человек двадцати трех склонен думать, что это единственный
