предстоит иной вид деятельности.
Те из них, кто имеет достаточную подготовку и способность открывать новые горизонты познания, занимаются выработкой современной идеологии, отвечающей новому этапу развития русской советской цивилизации, и вырабатывают пути совершенствования отдельных сфер жизни нашего общества. А для остальных есть дело менее масштабное, но тоже очень важное.
Если мы считаем нынешнюю буржуазную власть оккупационной, то нужно поставить своей задачей создание районов, освобождённых от этой власти, прежде всего — на бытовом уровне. Нам нужно повсюду создавать сообщества советских людей, которые собираются, отмечают советские праздники, вспоминают советские традиции, воспитывают на них своих детей, — в общем, готовят себя и окружающих к жизни в условиях возрождённого советского строя.
Ко времени смены строя в России у нас уже будет готов плацдарм новой советской жизни.
У нас снова возродится «наше слово гордое «товарищ»» вместо обращения «господин», пришедшего из рабовладельческого общества (там господами называли только тех, кто имел рабов). В России будет постепенно создаваться как бы параллельное советское государство, нелегальное, но не тайное. И национальной идеей этой новой России, идеей, которую должен будет воспринять и весь народ, должны стать освобождение страны от положения колонии Запада и достижение полной её независимости — в материальном и духовном отношениях.
Авангарду народа должно быть присуще орденское мышление. Партий в обществе может быть много, а орден — один, через него и осуществляется единовластие.
Народ, страна — это земщина, их девиз, в лучшем случае, — служение России, его могут принять и олигархи, понимая это служение по-своему. В отличие от земщины, опричнина — служение вождю, который, преодолевая сопротивление врагов и часто непонимание народа, ведёт Россию к освобождению и преображению. И авангарду народа надо не предаваться фантазиям, а исходить из реальности и улучшать её.
Положение коренным образом изменилось с того времени, как Путин согласился возглавить партию «Единая Россия». За избрание Путина председателем партии делегаты съезда проголосовали единогласно, однако ещё накануне в газетах писали, что многие в партии не желали бы вступления в неё Путина, опасаясь основательной чистки её рядов. Действительно, Путин прямо на съезде сказал, что партию надо очистить от бюрократов и иных случайных людей. Но «ЕР» до сих пор и была в основном партией бюрократов, карьеристов и толстосумов. С такой партией вести Россию к новому взлёту немыслимо. И если советские люди увидят, что Путин действительно превращает партию в авангард народа, идущего к мировому лидерству, им будет смысл вступить в неё и деятельно помогать новому главе партии и правительства.
А вывод из всего этого прост: Россия будет Россией советских людей, то есть новосоветской, и она станет «центром кристаллизации» для нового «Союза республик свободных», о котором предстоит особый разговор.
В третьей работе и будут рассмотрены перспективы новой России в XXI веке как во внутреннем её устройстве, так и в мировом масштабе.
В книге «Капитализму в России не бывать!», как это видно уже из её заглавия, было показано, что, сколько бы либералы ни насаждали в нашей стране капиталистические принципы и институты, капитализм в ней утвердиться не может. Мечты новой русской буржуазии о восстановлении у нас капиталистического строя беспочвенны. Власть либералов висит на волоске и вот-вот кончится.
В данной работе «От лжекапитализма — к тоталитаризму!» рассматривается самое главное явление мировой истории XX века, оставшееся вне поля зрения мировой общественной науки, — целая эпоха, связанная с образованием корпоративных и тоталитарных государств, по сути, на всех континентах планеты.
По цитировавшемуся выше прогнозу Владимира Пантина, в ближайшие годы произойдёт «укрепление тоталитарных и авторитарных режимов по всему миру (подчёркнуто мною. — М.А.)». Значит, тема моего исследования — корпоративные и тоталитарные (часто называемые авторитарными) государства — важна для истории не только XX, но и XXI века. О том, что Россия идёт к корпоративному государству, говорит и бывший советник президента Путина по экономике Андрей Илларионов («Московский комсомолец», 29.12.2005). Он уподобил 2004 год 1929-му, когда началась Четвёртая русская революция, и предупреждает, что Путин повёл страну по сталинскому пути.
Проведённый в настоящем исследовании анализ показал, что корпоративным и тоталитарным государствам были присущи некоторые общие черты, хотя и проявлявшиеся в различных странах в разной степени.
Наиболее характерными для корпоративных государств были следующие черты:
— стремление вырваться из тисков разрухи, нищеты и отсталости;
— для достижения этой цели — обеспечение национального единства;
— в связи с этим — отказ от многопартийности и руководство страной со стороны одной партии, иногда закамуфлированное наличием нескольких маргинальных партий, не оказывающих существенного влияния на жизнь общества;
— в ряде случаев — появление внутри правящей партии особого руководящего ядра орденского типа;
— выработка самостоятельного национального «третьего пути» развития страны, равно отдалённого как от классического капитализма, так и от интернационалистского коммунизма, следовательно, признание обоих этих отвергнутых путей ложными;
— в связи с этим — антикапиталистическая и антибуржуазная направленность, стремление к построению национального социализма (но не национал-социализма гитлеровского толка!) в одной, отдельно взятой, стране и в то же время — антикоммунизм, активная борьба с химерой коммунизма;
— понимание страны как осаждённой крепости или как обделённой при мироустройстве, и отсюда — усиленная милитаризация не только экономики, но и всех сторон жизни народа;
— по мере укрепления корпоративного режима — переход к мобилизационной экономике;
— введение на предприятиях режима единоначалия и создание обстановки сотрудничества наёмных работников и руководства («частных собственников»), а в идеале — достижение всенародного единства и воспитание нового типа человека;
— в связи с необходимостью быть готовыми к войне и высокопроизводительному труду — развитие физкультуры и спорта среди широких масс народа, приобщение их к достижениям национальной и мировой культуры.
В связи с этим необходимо строгое различение понятий фашизм и гитлеровский национал-социализм.
Поэт и публицист Владимир Карпец даёт такое определение первому из этих понятий:
«Фашизм — не расизм и не антисемитизм, а корпоративно-социальный строй с объединённым представительством трудящихся и предпринимателей под руководством огосударствленной партии (собственно, такой строй существовал только в Италии)».
Можно бы добавить, что корпоративные государства вообще сложились только в моноэтнических странах. СССР, как многонациональное полутоталитарное государство, представляло собой уникальное явление мировой истории.
Согласитесь, что толкование, которое даёт фашизму Владимир Карпец, существенно отличается от привычного для нас в советское время:
«Фашизм (итал. fascismo, от fascio — пучок, связка, объединение), политическое течение, возникшее в капиталистических странах в период общего кризиса капитализма и выражающее интересы наиболее реакционных и агрессивных кругов империалистической буржуазии. Фашизм у власти — открыто террористическая диктатура наиболее реакционных сил монополистического капитала. Важнейшие черты фашизма — применение крайних форм насилия против рабочего класса и всех трудящихся, воинствующий антикоммунизм, шовинизм, расизм, широкое использование государственно-монополистических методов регулирования экономики, политическая (часто лжесоциалистическая) демагогия с целью создания массовой базы (главным образом за счёт мелкой буржуазии) для фашистских партий и организаций. Фашизм — политика империалистических захватов» («Советский энциклопедический словарь». М., 1988).
Те, кто хотел бы проверить, насколько данное в словаре определение фашизма соответствует действительности, могут перечитать главу данной работы, посвящённую корпоративному государству в Италии.
Точно так же Владимир Карпец уточняет:
«Тоталитаризм означает единое и целостное мировоззрение…»
Надо было бы только добавить, что тоталитаризм — не только мировоззрение, но и общественный строй, при котором достигается единство всего народа на основе общего мировоззрения и ощущается причастность каждого гражданина к делам своего государства, как и забота этого государства о каждом человеке.
Сравним и это определение с тем, какое давалось в советском энциклопедическом словаре:
«Тоталитаризм (от позднелатинского totalis — весь, целый, полный) — одна из форм авторитарного буржуазного государства (тоталитарное государство), характеризующаяся его полным (тотальным) контролем над всеми сферами жизни общества. Также направление буржуазной политической мысли, оправдывающее этатизм, авторитаризм; с 20-х годов 20-го века стал официальной идеологией фашистской Германии и Италии. Вместе с тем понятие тоталитаризм употреблялось буржуазно-либеральными идеологами для критической оценки фашистской диктатуры. Начиная с периода холодной войны активно используется антикоммунистической пропагандой по отношению к социалистическим государствам, которые клеветнически отождествляются с «тоталитарными» режимами и и противопоставляются «демократическому», «свободному» обществу»».
Определение советского строя как тоталитарного, которым нужно было бы гордиться, в словаре называется клеветническим — позиция, вполне объяснимая с позиций коммунистов, которые видели в общественном строе и идеологии полутоталитарных государств Европы в первую очередь антикоммунизм.
Корпоративные государства могут существовать долго — в Японии, например, оно сохраняется на протяжении многих веков. Корпоративные государства в Европе существовали десятилетия и пали в результате их поражения в войне или под давлением либеральных кругов в странах Запада. Если корпоративные государства и переходят в ряд «демократических», то всё же следы их социалистического прошлого оказываются несмываемыми. Перейдёт ли корпоративное государство в тоталитарное — это зависит не только от внешних обстоятельств, но и от типа человека данного общества. Но уж возврата от тоталитарного или корпоративного государства к государству капитализма свободной конкуренции в принципе быть не может.
После второй мировой войны либерализм попытался взять реванш и вытеснить корпоративный строй. В эту полосу в конце 80-х годов (при горбачёвщине) попал СССР (затем Россия). Либеральные реформы разрушили Великую Страну и отбросили Россию, как и другие бывшие союзные республики, на три столетия в прошлое.
Но эта полоса заканчивается как на Западе, так и в России.
Западная Европа только другим внушает необходимость следовать либеральным догмам, а сама уже превратилась в корпоративное супергосударство с плановой экономикой при сохранении (в большой степени формальном) частной собственности на средства производства. Если наиболее ярким примером корпоративного государства в довоенный период служила Италия, то сегодня им можно считать Швецию.
США под прикрытием лозунга о необходимости борьбы с международным терроризмом быстро идут к созданию авторитарного или даже тоталитарного государства, которое многие западные исследователи не без основания называют фашистским.
В России происходит почти не замечаемый патриотическими кругами процесс изживания остатков либералистского подхода и возрождения многих сторон советского образа жизни. Вскоре этот процесс примет лавинообразный характер, и эта лавина похоронит под собой последние остатки режима либералов.
А значит, Россия вернётся к своему исконному тоталитарному строю, но предварительно пройдёт через стадию корпоративного государства. Поскольку приватизированные предприятия во многих случаях не раз поменяли своих владельцев, простая их национализация и тем более конфискация может быть сопряжена с отрицательными последствиями. Поэтому возможно их формально оставить в частной собственности, но установить такой порядок, что работать они будут в соответствии с нуждами государства и по его планам.
Очевидно, что для выхода России из смертельного кризиса необходимо становление в ней мобилизационной экономики, а её невозможно построить без использования опыта корпоративных и тоталитарных государств.
И сегодня можно с уверенностью утверждать: Россия ближайшего будущего — это тоталитарная Россия, в которой каждый её гражданин причастен к судьбам государства и в то же время является объектом заботы государства. В противном случае России не будет вообще.
Когда-то замечательный русский мыслитель Владимир Одоевский высказал своё твёрдое убеждение: «XIX век будет
