типах 3, представлявшего собой выдаю¬щуюся реформу классификации животного, а в дальнейшем и раститель¬ного мира, много больше, чем на полвека.
Таковы были трудные искания натуралиста, опиравшегося в своих построениях на систематический метод, которому он следовал в отличие от синоптического метода его предшественников Баугина, Рея, Бургава и некоторых других: линнеевский систематический метод требовал движе¬ния от сложного к простому, а не от простого к сложному. Необходимо под¬черкнуть, что названные предшественники опирались на логико-мате¬матическую основу, по выражению Линнея, «применяя в естествознании математический метод», т. е. шли от простого к сложному. Здесь нетрудно увидеть основу логическую, а не филогенетическую (§ 153).
Свой же обычный метод построения и анализирования системы (идти от сложного к простому) Линией объясняет тем, что крупное, сложное, близко видимое выявляется лучше как более известное, от которого легче идти к менее известному, хуже видимому. Легче разобраться в цветке с хорошо видимыми тычинками и пестиками, чем в водоросли и грибе, у которых ботанический взор даже самого Линнея не мог обнаружить ни тычинок, ни пестиков.
В заключение следует отметить, что систематические показатели главы «Растения» в значительной части опираются на различия, не имеющие от¬ношения к плодоношению и половому размножению растений. Здесь при¬водятся тончайшие морфологические описания формы листьев, корней, ствола и других частей растения, что вызывает некоторое удивление. Но дело в том, что труд был предназначен и для начинающих ботаников. Значительная часть главы изложена как педагогическое пособие со ссыл¬кой на диссертацию Геснера «О растениях».
3 В 1812 г. Ж. Кювье осуществил реформу классификации животного мира, объединив ранее разрозненные линнеевские классы животных в типы.
373
Проблемы плодоношения и полового размножения
Огромный фактический материал и обилие поставленных Линнеем вопросов, подчас крайне спорных, имели своей главной осью проблемы воспроизведения живого через половое размножение, т. е. по существу раскрытие механизмов преемственности жизни.
Линнея привлекало непосредственное изучение морфологии органов полового размножения растений, их взаимосвязи и функции. Круг вопро¬сов, затронутых в гл. IV, занимает центральное место в построении уче¬ным системы классификации. Им детально рассмотрено и преподано строе¬ние компонентов цветка (§ 86).
Осуществленная с большой тщательностью и кропотливостью, она опирается на четыре критерия: число, очертание, соразмерность и рас¬положение. Каждое из этих измерений применяется наиболее развернуто к тычинкам и пестикам — главным органам плодоношения и полового размножения (§ 92).
Ввиду большого значения этих измерений для последующего развития систематических методов Линнея мы позволим себе подробнее остановиться на каждом из них, сосредоточив внимание в первую очередь на числовом факторе.
Применение числового фактора имело свои позитивную и негативную стороны.
Позитивная значимость при всей искусственности ее показателей была по крайней мере в том, что в основу взят стабильный наследственный фактор, правда, интуитивно опиравшийся лишь количественно на наслед¬ственную преемственность генотиповой или иной группы растений в по¬колениях.
Важнейшая роль числовой стороны для создания искусственной сис¬темы классификации была предметом обсуждения многих исследователей даже спустя столетие.
Трудности, отчасти освещенные нами ранее, которые испытывал Лин¬ней при построении систематики растительного мира, выразились прежде всего в том, что до конца провести чисто числовой принцип ему не уда¬лось.
Уже терминологическая трактовка выявляет отношение к вопросу самого Линнея. Он не утверждает здесь, что его мнение единственно пра¬вильное. Действительно, им же публикуемые характеристики взглядов других ученых выявляют многообразные мнения по этому вопросу. Своим делением ученых на «ортодоксов» и «гетеродоксов» Линней стремился по¬казать, на чьей стороне правота (§ 24).
Круг систематиков-«ортодоксов», как это видно из главы «Библиотека», Линней постепенно сужает, переходя, если можно так выразиться, от менее «правомыслящих» к более «правомыслящим» (§ 27, 32).
Несмотря на то что представления Линнея о строении частей цветка во многом устарели, созданная им терминология в значительной степени сохранилась до настоящего времени.
374
Обращает на себя внимание общая классификация изменчивости типов плодоношения, предложенная Линнеем.
Во всех частях органов размножения и плодоношения ботаник наблю¬дает троякого рода строение — «естественнейшее», «отличительное» и «своеобразное» (§ 95, 98, 105).
Далее следует глубокий и увлекательный анализ коррелятивных за¬кономерностей в связи с приведенными четырьмя условиями (число, форма, соразмерность, расположение). Линней обращает внимание на то огром¬ное значение, которое имеет здесь уровень опыта исследователей, и иро¬нически подчеркивает относительно строения частей, т. е. органов плодо¬ношения: «Его многоречиво описывают неучи и путешественники, чем до¬казывают свое невежество. . .» (§ 93).
Каждое из большого комплекса многообразных морфологических различий, доступных невооруженному человеческому глазу, Линней рассматривает с учетом коррелятивных соотношений (положения в си¬стеме).
Линней особо подчеркивает, что величина, окраска, запахи и вкус относятся к числу ненадежных признаков и эти критерии не должны влиять на классификацию трех указанных категорий (§ 92).
Плодоношение в целом, по мнению Линнея, образование временное, обеспечивающее воспроизведение подобного себе потомства (гл. V, § 134); оно осуществляет преемственность между старым и новым.
Следует отметить, что в изложении этого материала Линнеем особенно ощущается большое исследовательское напряжение, которое становится заметным и современному читателю.
Однако, как не поражает глубокое знание Линнеем деталей строения цветка, время, прошедшее с периода публикации «Философии ботаники», столь велико, что многое из фонда знаний, накопленных Линнеем, есте¬ственно, в большой мере устарело и потребовало пересмотра. Однако несомненно, что в своей основе оно является, если не всегда фундаментом современной описательной ботаники, то по крайней мере той отправной точкой, откуда пошло это развитие.
При обсуждении научного становления Линнея, а также в «После¬словии» мы уже обращали внимание на то огромное впечатление, которое произвело на Линнея прочитанное им в студенческие годы небольшое со¬чинение молодого французского ученого Вайяна «Браки у деревьев».
Непосредственной реакцией на это сочинение явилась первая студен¬ческая работа Линнея «Помолвки у растений» (Praeludio sponsaliorum plantarum, 1729) *. Полное непосредственности и пафоса, оно, по существу, было зачатком большого труда начинающего ученого и предвосхитило вышедшую в 1735 г. его «Систему природы», явившуюся новой вехой в раз¬витии ботаники, да и зоологии.
Действительно, в этом маленьком неопубликованном очерке, состояв¬шем из 27 небольших канонов, мы обнаруживаем «тропинку», найденную Линнеем, на пути к пониманию единства главного механизма, обеспечи-
4 Рукопись была опубликована лишь в 1823 г. Адамом Афцелнусом на шведском языке.
375
вающего преемственность жизни. Путь этот — половое размножение у рас¬тений. Это и позволило ему прийти к созданию единой системы расте¬ний и животных, преодолеть ту пропасть, которая во взглядах большин¬ства ученых до Линнея существовала между этими двумя царствами при¬роды. Это был выдающийся плодотворный шаг в познании единства при¬роды.
Исходя из обнаруженных и глубоко проанализированных им фактов всеобщности полового размножения цветковых растений, ученый трактует единство догматически и в соответствии с господствовавшими воззрениями своего времени, он не мог постичь разнокачественность и многообразие этого единства у слоевцовых, архегониальных и цветковых растений.
В самом деле филогенетическое становление полового размножения представляет собой сложный исторический процесс, включающий гетеро¬гамию и оогамию. Вся бесконечная гамма различий, возникавшая в про¬цессе эволюции размножения (неимоверное число нюансов в процессах воспроизведения грибов; зеленых, диатомовых, бурых, багряных водорос¬лей), — убедительное этому доказательство.
В «Системе природы» классификация растений и животных строилась уже на основе параллельности и по таксономическим категориям, и по процессам размножения. Это приводило к необходимости эмпирического обоснования соответствия по существу всех органических форм и деление на царства, казалось, становилось лишь классификационной формаль¬ностью, отражающей и единство и различие. Но если по уровню знаний XVIII в. понятие единства еще в какой-то степени могло опираться на функциональные аналогии, то при анализе различий автор «Философии ботаники» уже столкнулся с непреодолимыми трудностями, если не брал за основу морфологических категорий, поднятых впоследствии историче¬ским методом до уровня гомологического анализа.
Анализ многообразия, изученный Линнеем даже в пределах раститель¬ного мира, выявляет связи и различия неизмеримо более сложные, чем это постулируется в § 3.
Далее Линней пишет, что растения хотя и лишены ощущений, однако жизнь их подобна жизни животных, что подтверждают свойственные им рождение, питание, возраст, движение, пульсация, болезни, смерть, ана¬томическое строение и организация (§ 133). Далее следует обоснование каждого перечисленного сходства.
Интересно, что для обоснования общности этих миров он использует положение Гарвея: «все живое — из яйца». Линней распространяет это положение и на растительный мир.
«Все живое из яйца, следовательно, также и растения, семена которых суть яйца, — пишет Линней, — на что указывает их назначение произ¬водить потомство, сходное с родителями» (§ 134).
Возвращаясь снова к соответствию оплодотворенного яйца животного и семени растения, Линней повторяет, что в этом «убеждают здравый смысл и опыт; подтверждением служат семядоли» (§ 135). От идеи преем¬ственности жизни, от присутствия семени во всяком растении (чего, как Линней убежден, не будет отрицать ни один здравый ум), ученый логи-
376
чески приходит к отрицанию самопроизвольного зарождения, разумеется, с позиций сотворения, а не с позиций исторического развития.
Уверовав в общность растительного и животного миров, а также в общ¬ность морфофизиологических закономерностей процесса размножения в обоих царствах 6, Линней рассматривает споры мхов как семена. У цветковых растений он аналогизирует семядоли с плацентой животных; околоплодник — с оплодотворенным яичником и т. д. Таким образом Линней уподобляет соматические органы растений органам животных. Он писал: «Желудок растений есть Земля. . . кости — ствол, легкие — листья. . .» (§ 147).
Вряд ли следует с высоты знаний второй половины XX в. иронически анализировать эти высказывания. Это были «знания» XVI, XVII и начала XVIII вв.
Далее Линней делает чрезвычайно ответственный в интересующем нас отношении вывод. Он пишет о том, что отсутствие [возникновения] новых видов у растений, доказывают «непрерывность зарождения, [ве¬гетативное] размножение, повседневные наблюдения, [наличие] семя¬долей» (§ 157).
Напомним, что находка пелорических цветков среди цветков льнянки заставила Линнея усомниться в абсолютной неизменяемости видов. В «Философии ботаники» вслед за обычными утверждениями Линней счи¬тает необходимым иллюстрировать свои «сомнения» на примере уже полу¬тора десятков растений.
При ознакомлении с дальнейшими главами труда Линнея, посвящен¬ными четкому разграничению таксономических категорий в построении системы растительного мира, нетрудно увидеть, что одной из сложнейших в систематическом отношении была для ученого задача отчетливого от¬дифференцирования разновидностей и устранение лжеразновидностей.
Эта проблема стояла уже и в XVI в., и в первом приближении осуще¬ствлялась Каспаром Баугиным при изучении синонимов. Как известно, он в своем труде («Pinax theatri Botanici», 1623) пробил первую значитель¬ную брешь в хаосе, характерном для ботаники в XVII в.
Но этого было мало. Контакты между учеными XVI, XVII и даже XVIII вв. были весьма ограничены. Не было международных ботаниче¬ских конгрессов, которые могли бы критически оценить значения мето¬дов систематизирования, предлагавшихся за тот ограниченный период, в течение которого после травников шло изучение растительного мира.
От Баугина до Линнея снова прошло почти два века и в хаосе, лишь частично преодоленном, вновь потонули добытые улучшения в классифи¬кации многообразия. Фактом оставалось то, что именно Линнею принад¬лежала историческая заслуга преодоления этого хаоса на основе метода «бинарной номенклатуры» (см. [Бобров, 1954]), отточенного до необхо¬димого уровня.
Развивая свои идеи, Линней подчеркивает,
