демократичная — там такие махинации не пройдут, ведь депутатские мандаты распределяются в зависимости от количества голосов избирателей, всё по–честному.

Она подразумевает голосование по партийным спискам — т.е. распределение мандатов между партиями будет отражать настроения народа более точно, но как будет работать правительство, законодательные органы и т.п., состоящие из политических противников — и, что ещё хуже, из политических интриганов, которые будут кооперироваться «за» и «против», исходя из карьерных и т.п. соображений, а не из интересов нации и государства? При этом сразу после выборов и до начала следующих депутатам на избирателей, как писали классики, плевать слюной: личной ответственности депутат перед избирателями не несёт даже символически — партия прошла в парламент, а кому именно мандат выдан — дело внутрипартийное (вот от партийного руководства при такой системе кандидат как раз и зависит).

Классический пример: президентские выборы 1986 г. в Португалии. М. Соареш набирает в общем туре 25,4% голосов, в Д. Фрейташ ду Амарал — 46,3%. Оба выходят во второй тур, и тут сторонники прочих кандидатом говорят ду Амаралу «фи!», и в результате М. Соареш одерживает победу со счётом 51,4% против 48,6%. Вариант «голосовать пропорционально за партии, пусть партия президента назначит» тут не проходит по понятным причинам — слишком важная должность. Но даже если и так, то вполне возможен случай, когда более предпочитаемый народом кандидат по какой–либо причине состоит членом менее уважаемой партии — и что тогда?

Таким образом, на вопрос «какая система подсчёта голосов лучше, мажоритарная или же пропорциональная?» — надо честно отвечать: «обе хуже!». Именно поэтому часто применяются смешанные системы, позволяющие организаторам выборов быть ещё более демократичными в нужную сторону.

Изредка встречаются попытки изобрести что–то новенькое. Приведу пару примеров.

Система единственного непередаваемого голоса (применялась в Японии): создаются многопартийные округа, но партии публикуют список своих кандидатов, и голосовать надо лишь за одного кандидата из любого списка. Победитель определяется относительным большинством голосов.

Система кумулятивного вотума (в некоторых землях Германии): избиратели имеют несколько голосов, которые распределяют между кандидатами любым способом — хоть все одному, хоть разным по одному голосу.

Но зачем копаться в экзотике? У нас же есть самая демократичная страна — США. Давайте же посмотрим, как проходят президентские выборы в мировом оплоте демократии!

Для начала: электорат в США голосует не за партии и не за кандидатов — а за так называемых выборщиков, которые и будут выбирать президента. Проще говоря, Барак Обама (разумеется, не только он) был избран не всем американским народонаселением, а Коллегией выборщиков из 538–ми профессиональных политиков. Уже интересно, не так ли?

Но далее (или вглубь?) всё ещё демократичнее.

Количество выборщиков от штата — различное, от 55-ти до 3-х человек. При этом их количество не зависит от количества жителей штата напрямую. Просто так сложилось, знаете ли.

В 48–ми штатах плюс Округ Колумбия, т.е. везде, кроме штатов Мэн и Небраска, действует правило «победитель получает всё»: кандидат в президенты, набравший больше всех голосов внутри штата, получает голоса не только тех выборщиков, которые голосовали за него, а всех выборщиков штата (соответственно, другой кандидат лишается голосов, за него поданных). Пусть из 55-ти выборщиков штата Калифорния за кандидата №1 проголосовало 23 человека, за кандидата №2 — 22. В итоге кандидат №1 получает 55 голосов.

При этом нет федерального закона, обязующего выборщиков голосовать согласно желаниям тех, кто избирал их самих; были случаи, когда выборщик просто путал кандидатов при голосовании… Очень, очень демократично!

Наглядный пример — выборы Джорджа Буша–младшего в 2000 г.: он получил 47,9% голосов избирателей против 48,4% Альберта Гора, зато обошёл того по голосам выборщиков: 271 против 266. По, вероятно, случайному совпадению победу решили голоса выборщиков Флориды, где губернатором в то время был Джеб Буш, брат кандидата в президенты.

В попытках «правильно» подсчитать голоса энтузиасты выборов доходят до… гм, высшей математики выборов. Так, была изобретена система правила передачи голосов для пропорционального представительства (она же — система единого переходящего голоса, она же — квотно–преференциальная, также известная как система Хэр-Кларка). Процедура в простейшем варианте такова: избиратель должен проранжировать в бюллетене всех кандидатов либо часть списка. А дальше идёт эквилибристика с голосами — они неким образом перераспределяются (причём с весовыми коэффициентами) от одних кандидатов другим, причём процесс может занимать не одну итерацию. Подробно обсуждать смысла нет — существует не одна модификация метода. Так, в центральной Австралии и Северной Ирландии используется классический метод Грегори, в Южной и Западной Австралии — включающий метод Грегори, в Шотландии — взвешенный включающий метод Грегори, а Новой Зеландии — метод Мика. Насколько такой научный подход помогает решить проблему справедливого подсчёта голосов? Процитирую статью по теме. Вольский В.И., Карпов А.В. «Применение различных вариантов правила передачи голосов»:

«В 1974 г. на выборах в австралийский сенат возникла ситуация, отчётливо продемонстрировавшая несправедливость метода Грегори. Существенная доля сторонников кандидата от либеральной партии по фамилии Боннер указала в качестве второго предпочтения лейбориста, но, так как Боннер был избран благодаря передаче голосов от другого кандидата, при перераспределении излишка эти голоса не учитывались, и кандидат от лейбористов проиграл. На протяжении почти десятилетия в стране шла дискуссия относительно необходимости изменения избирательной системы, и в 1983 г. обычный метод Грегори был заменён на включающий.

Однако на выборах 2001 г., которые проводились уже на основе включающего метода Грегори, вновь сложилась аномальная ситуация. На 234 этапе (!!! — А.Б.) подсчёта применение метода привело к увеличению веса некоторых голосов, что отразилось на конечном результате. В ходе вновь развернувшейся дискуссии сторонники проведения очередной избирательной реформы разделились на две группы. Представители первой выступают за возвращение к методу Грегори, поскольку его прозрачность позволяет проследить, как был произведен подсчет голосов и на что повлияли голоса тех или иных избирателей. Представители второй настаивают на дальнейшем усложнении системы. Кроме метода Мика предлагаются метод Уоррена и система Райта, являющиеся модификациями метода Мика».

Что же касается упомянутого метода Мика, то он уже настолько, гм, математичен, что даже в законе о выборах «его прямое описание заменено в законе ссылкой на статью в научном журнале и алгоритм, занимающий на языке программирования Pascal несколько страниц … основан на методе подсчета голосов, изложенном Брайаном Миком в 1969 г., что требует использования Алгоритма 123. Этот метод (с усовершенствованиями) описан в статье в The Computer Journal (UK), Vol. 30, №3, 1987, pp. 277–281…».

Как нетрудно догадаться, выборы в таком случае сводятся к загрузке данных в компьютер, а потом просто «нажми на кнопку — получишь результат». Вручную проверить всё равно затруднительно, так что компьютерам политиков придётся верить на слово…

Таким образом, современно в мире существует множество весьма демократических избирательных систем, на любой вкус политиков. Мало ли какой инструмент для какой задачи лучше подходит, правда ведь? При этом с повышением уровня демократичности подсчёта голосов избирательные системы всё дальше уходят от «выбора большинства» — и перепроверить результаты выборов, даже имея все оригиналы бюллетеней, становится всё менее возможным.

Как метко выразился профессор политологии Н.В. Гришин:

«В политической науке существуют две традиции — как признавать за выборами то, что они выражают объективное общественное мнение, так и отрицать это свойство».

— Сколько будет дважды два?

— А мы покупаем или продаём?

4. Электорат

Что ж, когда мы ознакомились с тем, как выбирают, давайте осмыслим вопрос «кто выбирает». Сразу отмечу, что здесь и далее я не буду касаться вопроса фальсификации выборов и т.п. — куда интереснее показать не «как искажают результаты демократических выборов», а «что из себя представляет демократия».

Начнём, пожалуй, с всеобщности выборов. Ведь именно это подразумевает демократия, не так ли?

Напоминаю, что в России участие в выборах является свободным, добровольным и личным делом. Не хочешь — не ходи. В некоторых странах (их всего пара десятков) неучастие в выборах влечёт наложение штрафа или даже некоторое ограничение в правах, но это ведь не демократично!

Таким образом, выборы — добровольно и демократически — становятся не всеобщими, а «выборочными». Скажем, пришло на явку 60% избирателей, из них, например, 55% избрало кого–то — но в итоге–то за него голосовала всего лишь треть избирателей от всего объёма электората. На эту тему в интернете можно найти множество рецептов на тему «все бойкотируем выборы» или там «все на них ходим и дружно портим бюллетени», но не суть. Главное — это демократический подход, когда в условиях отсутствия минимальной явки возможна ситуация: если на выборы пришёл один–единственный избиратель, который ранее зарегистрировался как кандидат, и проголосовал за себя–любимого, то он будет избран, причём со 100%–м результатом.

При этом понятно, что введение минимума явки — не решение: если её поставить адекватно современной ситуации, то ничего не изменится принципиально, а если назначить на уровне, который будет действительно показывать отношение электората — скажем, 80% — то мало какие выборы состоятся, если они превышают уровень сельсовета из десятка хозяйств. Так, до отмены порога явки в 2006 г. он составлял в РФ 50% для президентских выборов, 25% — для выборов в Госдуму, а на региональных выборах — целых 20%.

По данным опросов, в РФ не участвует в выборах от 40% до 70% избирателей. Нередко заявляют, что избегание выборов показывает уровень легитимности власти — но это не так: на выборы не ходят не только потому, что–де бесполезно, но и потому, что не видят необходимости: «я бы проголосовал за Иван Иваныча, но его и так изберут, так что ходить незачем». Конечно, в результате избрать могут вовсе даже Сидора Сидоровича, который имеет значительно меньшую поддержку электората — будет демократический сюрприз!

И не надо говорить, что–де «сами виноваты» и про «гражданский долг» — этим осуществляется тонкая подмена понимания демократии как «власти большинства» на «теоретическую возможность, если всё делать идеально» таковой. Суть не «самовиноватости», а в том, что демократический механизм per se подразумевает уловку, позволяющую меньшинству одержать победу над большинством.

Результаты свежего опроса ВЦИОМ на тему выборов в Мосгордуму: «33% опрошенных москвичей, имеющих право голоса, сказали, что, безусловно, собираются принять участие в выборах в Мосгордуму 14 сентября. Еще 19% — скорее всего, примут. Таким образом, около 52% москвичей заявили о готовности участвовать в выборах».

Однако, как профессионально поясняет гендиректор ВЦИОМ В. Федоров: «Приходят на выборы меньше, чем говорят заранее. Это не только московский, это общероссийский феномен. Так, на выборы мэра в прошлом году собирались пойти 76%, а пришли 32%», и прогнозирует явку приблизительно в 25%. Таким образом, даже если все пришедших сделают одинаковый выбор — по сути он будет осуществлён лишь четвертью электората.

Не менее интересен вопрос «как выбирают».

По материалам того же опроса ВЦИОМ, 66%