в виду, — вмешался Гарамон.
— И это все? — спокойно спросил Бельбо, Браманти надул щеки, сразу превратившись из тапира в хомяка.
— Это все… для того, чтобы посвятить себя созданию серии, а не посвящению… — простите за игру слов. Но уже с полусотней томов вы могли бы, господа, притянуть, как магнитом, тысячи читателей, которые только и ждут уверенного слова… Вложив несколько сот миллионов — я пришел именно к вам, господин Гарамон, ибо знаю, что вы расположены к самым щедрым предприятиям — и выделив мне скромный процент, как редактору серии…
Браманти сказал достаточно и уже не представлял интереса для Гарамона. Он был спешно отослан не без великих обещаний. Как обычно, комитет советников внимательно взвесит предложение.
42
Но знайте, что мы всегда согласны между собою, что бы мы ни говорили.
После посещения профессора Браманти, когда тот вышел, Бельбо заметил, что ему не мешало бы вытащить пробку. Господин Гарамон не знал смысла выражения, и Бельбо потратил некоторое время на подыскание пристойных парафразов, однако успеха не имел.
— В любом случае, — сказал господин Гарамон, — ломаться нам незачем. Этот господин пяти слов не сказал, как я уже знал, что он нам не клиент. Он лично платить не собирается. Но совершенно другое дело те, на кого он ссылался, и писатели, и читатели. Этот Браманти возник как раз в такой период, когда я и без него уделял внимание некоторым размышлениям в данном русле. Вот, господа. — И театральным жестом он выложил из ящика три книги.
— Все эти сочинения вышли в последние годы и пользовались успехом. Первое из них по-английски и я его не читал, но автор — знаменитое имя. О чем же он пишет? Видите, подзаголовок: гностический роман. А теперь посмотрите на эту книгу. На первый взгляд, это детектив, бестселлер. О чем тут рассказывается? О какой-то гностической церкви недалеко от Турина. Вы знаете, наверное, кто такие эти гностики… — Он остановил нас движением руки: — Неважно, неважно, мне достаточно знать, что это что-то потустороннее… Да, да, я понимаю, что сознательно обобщаю какие-то вещи, но сейчас я рассуждаю не как вы, я рассуждаю как этот Браманти. В настоящий момент перед вами издатель, а не профессор гносеологии или как там она у вас называется. Что я вижу для себя интересного, многообещающего, зовущего, скажу даже, любопытного в рассуждениях Браманти? У него, кстати, удивительная способность собирать все в одну кучу… он не называл гностиков, но, согласитесь, вполне мог бы и назвать их наряду с геомантией, геровиталем и радамесом на меркурии.[83] Почему я останавливаюсь на этом? Потому что тут у меня имеется еще одна книга, на этот раз книга знаменитой журналистки, которая рассказывает о невероятных вещах, происходящих в Турине. Еще раз повторяю, в Турине, в центре автомобилестроения! Ведовство, черные мессы, заклинания бесов, и всем этим занимаются состоятельные люди, не кликуши полудикие с дальнего юга. Казобон, Бельбо рассказывал мне, что вы родом из Бразилии и что там вы участвовали в сатанических обрядах местных дикарей…Хорошо, потом вы меня поправите, но это неважно. Бразилия среди нас, господа! Я лично посетил несколько дней назад книжный магазин, как его, не имеет значения, в общем, книжную лавку, где шесть-семь лет тому назад торговали текстами анархистов, революционеров, тупамаров, террористов, скажу даже — марксистов. Ну и что же? Какой у них теперь уклон? Торгуют теми изданиями, о которых говорил тут Браманти. Согласен, сейчас вообще время большой путаницы, если вы пойдете в католический книжный магазин, где раньше продавали только катехизис, теперь вы там найдете и переосмысление учения Лютера, но все-таки они не предлагают вам книжек, в которых говорится, что религия сплошное вранье. А в лавках, которые я имею в виду, все смешано, и за и против, лишь бы дело касалось предметов, как бы это сказать…
— …герметичных, — подсказал Диоталлеви.
— Вот именно. Это правильное слово. Я у них видел чуть ли не десять книжек о Гермесе. Так что мы можем начинать разговор о «Проекте Гермес». Эта новая ветвь…
— …золотая ветвь, — сказал Бельбо.
— Вот именно. — Гарамон явно не уловил намек на книгу Фрэзера. — Даже золотая жила. Я почувствовал одно — эти люди съедят что угодно, лишь бы было герметично, вот и Диоталлеви соглашается со мною. То есть лишь бы было наперекор тому, что сказано в школьных учебниках. Я думаю даже, что это наш культурный долг. Я не занимаюсь исключительно благотворительностью, но в наши смутные времена предложить людям опору, веру, выход в сверхъестественное… Учитывая, что «Гарамону» присуща научная ориентация…
Бельбо мгновенно напрягся.
— Я думал, что речь идет о «Мануции».
— И о том и о другом. Послушайте меня. Я покопался в том книжном магазине, а потом пошел в другой, на этот раз в серьезный, и там имелся великолепный стеллаж, посвященный оккультизму. По этим вопросам существуют как исследования на университетском уровне, так и книжонки, состряпанные людишками вроде Браманти. Теперь учтем следующее. Этот Браманти никогда в глаза не видел университетских авторов, но он их читает, и читает таким образом, как будто бы они — такие же, как он. Это тип людей, которые что бы ни говорилось, полагают, что речь идет о них, как в том анекдоте про кота, который, когда хозяева ругались по поводу развода, думал, что они не могут решить, какую требуху дать ему на ужин. Вы и сами видели это, Бельбо, стоило вам только заикнуться об этой тамплиерской истории, как он тотчас же: окей, сюда же и тамплиеров, в ту же кучу что каббалу, спортлото и гаданье на кофейной гуще. Эти люди всеядны. Абсолютно всеядны. Вы же видели лицо этого Браманти: грызун. В потенциале — огромная публика, состоящая из двух категорий, я их так прямо и вижу, как они маршируют колонами, имя им легион. Во-первых, те, кто сочиняет эти книги, и тут наготове «Мануций» с распростертыми объятиями. Их приманить ничего не стоит, достаточно учредить престижную серию, с каким-нибудь таким названием вроде…
— Скрижаль измарагда, — подсказал Диоталлеви.
— Как-как? Нет, слишком трудно. Мне, например, это название не говорит ничего. Нужно что-то такое, что бы напоминало о чем-то…
— Изида без покрывал, — сказал я.
— Изида без покрывал! Прекрасно звучит, молодец Казобон, здесь у нас и Тутанхамон, и скарабеи, и пирамиды. Изида без покрывал, с приятной умеренно игривой эмблемой, но не слишком. Решено. Идемте дальше. Есть потом вторая категория: те, кто покупает. На этот счет, дорогие друзья, у вас, конечно же, имеется мнение, что «Мануций» в покупателях не заинтересован. А почему, собственно, мы так в этом уверены? А вот на сей раз мы попробуем продавать «Мануция», господа, мы совершим качественный скачок! И наконец, остаются еще исследования подлинно научного характера, и здесь настает очередь «Гарамона». Наряду с историческими монографиями и с университетскими сериями, мы найдем серьезного консультанта и станем публиковать по три-четыре книги в год, в серьезной, строго выдержанной подборке, с названием однозначным, но никак не фигуральным…
— Hermetica, — подсказал Диоталлеви.
— Прекрасно. Классично, благородно. Вы спрашиваете меня, зачем расходовать деньги в «Гарамоне», если можно их зарабатывать в «Мануции». Но ведь серьезная серия вызывает уважение и притягивает понимающих людей, а они многое могут подсказать, могут указать направление, а если туда же потянутся и прочие, подобные Браманти, они будут нами отсортированы и переправлены в «Мануции». Мне кажется идея абсолютно великолепной, дадим ей кодовое название «Проект Гермес», операция чистейшая, доходная, укрепляющая идеальную взаимосвязь между двумя издательствами. За работу, господа. Посещайте библиотеки, составляйте библиографии, запрашивайте каталоги, посмотрите, что выпускается за границей… И еще. Кто знает сколько людей маячило прямо перед вашим носом, предлагало вам настоящие сокровища, в своем роде, разумеется, а вы их выпроводили ни с чем… Так что имейте в виду на будущее. Кстати, Казобон, в истории металлов, прошу вас, отыщите место для некоторого количества алхимии. Золото — металл, надеюсь, вы не станете спорить. Комментарии потом, вы знаете, что я открыт для дружеской критики, для конструктивных отзывов, замечаний, как бывает между культурными людьми. Проект вступает в силу с настоящей минуты. Госпожа Грация, введите этого господина, который ожидает в прихожей чуть ли не два часа, мыслимо ли так обращаться с Авторами! — провозгласил он, распахивая дверь, громовым голосом, чтобы было слышно в зале ожидания.
43
Люди, которых мы встречаем на улице… втайне предаются занятиям черной магией, связываются или по меньшей мере пытаются связаться с Духами Тьмы, чтобы удовлетворить свою жажду тщеславия, ненависти, любви, одним словом, чтобы творить Зло.
Я думал, что «Проект Гермес» — это едва намеченная идея. Я еще не знал господина Гарамона. В последующие дни, пока я просиживал в библиотеках, выискивая иллюстрации о металлах, в «Мануции» уже кипела работа.
Два месяца спустя я нашел на столе у Бельбо свежеотпечатанный номер «Энотрийского Парнаса» с длинной статьей «Возрождение оккультизма», где широко известный герметист доктор Мебиус — новенький, с иголочки, псевдоним Бельбо, заработавшего таким образом свои первые сребреники на «Проекте Гермес» — говорил о чудесном возрождении оккультных наук в современном мире и сообщал, что издательство «Мануций» собирается ступить на этот путь, открывая серию «Изида без покрывал».
Тем временем господин Гарамон написал ряд писем в различные журналы по герметизиму, астрологии, Таро, уфологии, подписываясь первым попавшимся именем и интересуясь новой серией, объявленной издательством «Мануций». В результате редакторы этих журналов начали ему звонить, желая получить информацию, а он, напустив на себя таинственный вид, отвечал, что пока не может сообщить названия десяти первых книг, уже, между прочим, находящихся в производстве. Таким образом, мир оккультистов, несомненно сильно взбудораженный непрестанным гулом тамтама, уже был осведомлен о «Проекте Гермес».
— Замаскируемся под цветочки, — сказал господин Гарамон, собрав нас в зале с картой мира, — и пчелки слетятся.
Но это было еще не все. Гарамон показал нам буклет (буклет, как он его называл — так говорят во всех миланских издательствах, как, впрочем, и ситроен, и рено): ничего необычного, четыре страницы, но на мелованной бумаге. На первой странице воспроизводился рисунок обложки будущей серии, что-то вроде золотой печати (пятиконечная звезда Соломона, объяснил Гарамон) на черном фоне, край страницы окаймлен декоративным узором, напоминающим множество сплетенных свастик (азиатская свастика, уточнил Гарамон, ориентированная по солнцу, а не нацистская, направленная по часовой стрелке). Вверху, где должно помещаться название соответствующего тома, надпись: «Есть многое в небесах и на земле»… На внутренних страницах буклета восхвалялись заслуги издательства «Мануций» на культурной ниве; затем при помощи нескольких броских лозунгов констатировалось, что современному миру требуются более глубокие и светлые знания, чем может дать наука: «Забытая мудрость Египта, Халдеи, Тибета — для духовного возрождения Запада».
Бельбо спросил, кому
