«За церковью, у склона горы, на которой было старое кладбище, стоял высокий бревенчатый забор, вдоль которого росли ветлы. Этот забор, тянувшийся почти до самой реки, огораживавший чуть ли не одну треть всего константиновского подгорья, отделял участок, принадлежавший помещице Л. И. Кашиной, имение которой вплотную подходило к церкви и также тянулось по линии села.
Л. И. Кашина была молодая, интересная и образованная женщина, владеющая несколькими иностранными языками. Она явилась прототипом Анны Снегиной, ей же было посвящено Сергеем стихотворение «Зеленая прическа…», а слова в поэме «Анна Снегина»:
Приехали.
Дом с мезонином
Немного присел на фасад.
Волнующе пахнет жасмином
Плетневый его палисад, —
относятся к имению Кашиной» («Воспоминания», с. 51–52).
Есенин любил свою «Анну Снегину» и высоко ее оценивал. В период работы над поэмой он писал другу: «Работаю и скоро пришлю Вам поэму, по-моему, лучше всего, что я написал» (Собр. соч., т. 5, с. 143). Но современная Есенину критика поэму по-настоящему не оценила. Даже авторское чтение не помогло понять всей значительности произведения. По поводу одного из таких выступлений Есенина В. Ф. Наседкин вспоминал: «…случилось так, что прекрасная лирическая поэма не имела большого успеха. Спрошенные Есениным рядом с ним сидящие за столом о зачитанной вещи отозвались с холодком» (В. Наседкин. Последний год Есенина. М., 1927, с. И). Только Д. Фурманов со свойственной ему прозорливостью отмечал: «Он читал нам последнюю свою, предсмертную поэму. Мы жадно глотали ароматичную, свежую крепкую прелесть есенинского стиха, мы сжимали руки один другому, переталкивались в местах, где уже не было силы радость удержать внутри» (Д. Фурманов. Собр. соч., т. 4. М., 1961, с. 374–375).
Поэма посвящена литературному критику Александру Константиновичу Воронскому (1884–1943). Есенин считался с его мнением и внимательно следил за его статьями о своем творчестве. В январе 1924 года Есенин беспокоился о скорейшей доставке критику корректурного оттиска сборника «Москва кабацкая», с тем чтобы Воронский мог высказаться об этих стихах в статье, готовившейся для журнала «Красная новь». Тогда же Есенин предоставил Воронскому возможность опубликовать в этой статье («Красная новь», М.—Л., 1924, № 1) и свое известное «Предисловие» к проектировавшемуся собранию стихов. В 1925 году между ними возникло расхождение, когда Есенин не согласился с оценкой, которую дал Воронский таким стихотворениям, как «Стансы».
136 «Липа» — подложный документ. (Прим. С. Есенина.)
137 Черный человек — Замысел поэмы относится ко времени зарубежной поездки 1922–1923 годов. Есть основания считать, что в это время Есениным был создан первый вариант поэмы. Но текст этой редакции до настоящего времени не разыскан. Наиболее подробно вопрос о датировке поэмы освещен в книгах: П. Ф. Юшин. Сергей Есенин. М., 1969, с. 280–286; Е. Наумов. Сергей Есенин. Л., 1969, с. 237. Существующий текст поэмы был подготовлен в ноябре года. С. А. Толстая-Есенина вспоминает: «В ноябре 1925 года редакция журнала «Новый мир» обратилась к Есенину с просьбой дать новую большую вещь. Новых произведений не было, и Есенин решил напечатать «Черного человека». Он работал над поэмой в течение двух вечеров 12 и 13 ноября. Рукопись испещрена многочисленными поправками… Лица, слышавшие поэму в его чтении, находили, что записанный текст короче и менее трагичен, чем тот, который Есенин читал раньше» (С. Масчан. Из архива С. Есенина. — «Новый мир», 1959, № 12).
