Начало феодализма в Европе. А. Гуревич
Возникновению западноевропейского феодализма посвяшена обширная литература. Научная и общественная актуальность этой темы понятна. Становление феодального общества в Европе — это и начало истории населяющих ее народов. Ныне, в период ломки старых социальных порядков и развития социализма, не может не быть велико внимание к эпохам смены общественных формаций. Раннее средневековье в истории Европы явилось тем моментом всемирной истории, когда завязался узел, в котором сплелись пути развития трех общественных форм — античного общества, общества варваров, зарождавшегося феодального общества. Естественно поэтому, что в период раннего средневековья должны были выявиться закономерности развития различных социальных форм. Все это делает эпоху раннего средневековья интересной для историка, философа, социолога, поучительной в теоретическом отношении.
Но хотя процесс становления феодализма многократно и с разных сто рон изучался историками, в нем немало неясного. Чем глубже в предмет проникает мысль ученых, тем больше новых вопросов возникает перед ними. Новые проблемы требуют все новых и новых подходов к старым те мам, рассмотрения их с иных точек зрения.
Проблема генезиса феодализма и связанный с нею вопрос о путях скла дывания феодально зависимого крестьянства представляет трудность и с источниковедческой, и с теоретической точек зрения. Даваемые историографией решения не всегда убедительны. Для дальнейшего изучения этих вопросов необходимо привлечь новый материал, почерпнутый не только из истории тех стран, которые обычно находились в центре внимания ис следователей, но и из истории народов, остававшихся до недавнего време ни вне поля их зрения.
Но дело не только, а может быть, и не столько в расширении круга ис точников и области, охватываемой исследованием. Трудности, возникшие перед современной историографией, в немалой мере вызываются, на наш взгляд, недостаточной ясностью применяемых ею понятий, без которых
историки не могут обойтись и которые именно поэтому нуждаются в уточ нении и углублении. Понятия исторической науки употребляются в обще стве, к которому принадлежат сами историки; естественно, эти понятия соответствуют специфике современного историкам общества. Однако на ука прилагает эти понятия к иным эпохам, и неизбежно должен возник нуть вопрос, в какой мере правомерна подобная операция, не нуждаются ли при этом общие категории в переосмыслении и насыщении исторически конкретным содержанием, отвечающим отношениям изучаемой эпо хи? Нам придется вдуматься в такие категории, как «собственность», «бо гатство», «свобода», «зависимость», «индивид» и другие, — каков их смысл в контексте эпохи раннего средневековья?
Нередко бывает так, что историческое понятие, создавшееся в одной стране и отвечавшее отношениям определенного периода, переносится ис ториками затем в другие периоды и применяется к иным формам социаль ных отношений. Но не вызывает ли такое расширительное употребление понятий деформации картины исторической действительности, рисуемой при посредстве этих понятий? Стало общепринятым писать и говорить о за крепощении свободных общинников и о крепостных крестьянах Западной Европы в период раннего средневековья. К сожалению, обычно не задумываются над тем, аналогичны ли описываемые при помощи таких категорий отношения крепостничеству Восточной Европы периода XV — XIX вв., не привносим ли мы таким образом чуждые раннему феодализму порядки. сложившиеся в специфической обстановке конца средних веков. «Прочист ка» понятий, уточнение их с целью более правильного употребления при изучении истории возникновения феодализма совершенно необходимы.
Столь же важны содержание и характер применения наиболее общих философско-исторических категорий, которыми пользуется наука. Сме шение логического аппарата науки с конкретно-историческим процессом и подмена первым последнего — важное препятствие на пути исследова ния. В результате из истории исчезают многоплановость и многообразие живого процесса, она схематизируется. В этой связи мы считаем целесооб разным остановиться на вопросе о применимости понятия «классическо го» типа феодализма.
Кроме того, мы убеждены, что должен быть расширен самый круг во просов, составляющих общую проблему генезиса феодализма. В совет ской историографии становление феодализма рассматривалось в первую очередь в аспекте вскрытия сдвигов в производительных силах, в отноше ниях собственности и социально-экономическом положении непосредст венных производителей. Эта проблематика изучается и в нашей работе. Поскольку в основе освещаемых в книге вопросов лежит мысль о том, что феодализация заключалась прежде всего в смене одной системы социальных связей другой, было бы важно взглянуть на процесс перехода от вар варского строя к феодальному и в свете таких наук, как социология и соци альная психология. Изучение генезиса феодализма под указанным углом зрения предполагает постановку вопроса об отношении индивида и соци альной группы, отношении отдельного человека и общества в целом. Как и всякий исторический процесс, генезис феодализма проходит через живых людей. Поскольку феодализм — это система отношений между людьми,
190
следовательно, и изучение его возникновения и развития должно быть на правлено на расшифровку социальных процессов в самой человеческой практике. Формирование новых связей между людьми вызывало сдвиги также и в их духовной жизни. Речь идет как об отражении социально-экономических процессов в сознании людей, так и о теснейшем переплетении и взаимодействии этих линий развития. Между тем вопросы развития об щественного сознания в период раннего средневековья почти вовсе еще не ставились в науке, не ясны проблематика такого исследования, его методы и возможности, которые оно могло бы открыть.
Хотя названные проблемы очень сложны и слабо разработаны, книга рассчитана преимущественно на студентов-историков, а не на специали стов-медиевистов, знакомых с многообразными точками зрения, выска занными по каждому конкретному вопросу. Автор исходит из убеждения, что студент должен усваивать не только давно устоявшиеся и всесторонне обсужденные выводы науки, казалось бы, не вызывающие споров, — он должен иметь представление и о новых проблемах. Он должен знать, что в истории, как и в любой науке, имеется масса «белых пятен», подчас даже и тогда, когда «на картах» (в данном случае — в учебниках и пособиях) они закрашены. В науке не существует раз навсегда решенных вопросов. Ввес ти начинающего историка в самую гущу научных споров, натолкнуть его на размышления над проблемами, встающими перед исторической нау кой, желательно и потому, что таким путем скорее всего можно воспитать в нем пытливость, необходимую ученому, и потому, что от молодого поко ления историков и должно ожидать постановки новых вопросов, поисков нетрадиционных путей решения вопросов, унаследованных от старших поколений исследователей.
В книге не излагаются основные факты истории генезиса западноевропейского феодализма, приводимые в учебниках, поскольку предполагает ся, что читатель знает общую характеристику феодального строя и направ ление процесса его становления.
Книга не содержит также детального анализа исторических источни ков и обильных ссылок на специальную литературу; ссылки делаются преимущественно в тех случаях, когда автор непосредственно полемизирует с иной точкой зрения либо когда он чувствует себя обязанным опереться на тот или иной научный авторитет. В книге рассматриваются лишь некото рые проблемы истории раннего средневековья 1 .
1 Уже после сдачи рукописи в набор вышел в свет сб. «Средние века», вып. 31 (1968), в котором опубликованы материалы научной сессии «Итоги и задачи изуче ния генезиса феодализма в Западной Европе», прошедшей в Москве в мае — июне 1966 г .
Феодализм: «модель» и историческая реальность
Феодальная формация характеризуется противоречием между крупной собственностью на землю и мелким производством крестьян, внеэкономическим принуждением, необходимость которого проистекает из этого основного противоречия, — поскольку крестьянин ведет самостоятельное хозяйство, то присвоение его прибавочного продукта возможно лишь путем применения насилия в той или иной форме. С этой системой производственных отношений сопряжены такие черты феодализма, как условный характер феодальной земельной собственности и иерархическая ее структура, а равно и иерархия господствующего класса. Такое понимание феодализма дает прочную научную основу для изучения конкретных вопросов истории средневековья.
Но когда мы переходим от самых общих абстракций и определений к применению их к конкретному исследовательскому материалу, то приходится признать, что нынешний этап изучения феодального строя в Европе характеризуется известной двойственностью, даже противоречивостью. Накоплен огромный новый материал; в круг исследования вовлечены многие явления, которые не были отмечены и оценены исторической нау кой XIX и начала XX в.; ряд вопросов, казавшихся прежде бесспорно и окончательно решенными, пересмотрены и углублены. Современное зна ние о феодализме охватывает не только историю Франции, Англии. Гер мании, но и историю многих других стран, развитие которых ранее не при нималось во внимание или было недостаточно изучено: Италии, Испании, стран Скандинавии, Византии, Руси, западных и южных славян. Вместе с тем в историческом прошлом «классических» стран средневековья заново изучены такие периоды, которые оставались относительно «темными», например ранние этапы истории Италии, англосаксонский период в исто рии Англии. В результате эти страны Запада перестали фигурировать в научной литературе как нечто однозначное и монолитное. Выяснилось, что в каждой из них существовали области, характеризующиеся значительным своеобразием социально-экономического уклада, различными историче скими судьбами: таковы, например, во Франции — Бретань, Южная Франция, Нормандия, Лотарингия, в Англии — Денло. северные графст-
192
ва, Кент. Собственно говоря, многоликость социального строя на территории средневековой Европы не вырисовалась впервые перед современ ной наукой — о ней в той или иной мере было известно и прежде, — но, по жалуй, впервые это многообразие стало научной проблемой.
Вопрос осложняется нем, что хотя наука располагает сейчас несрав ненно большим, чем прежде, и хорошо изученным материалом по истории феодализма почти во всех странах Европы, понятийный научный аппарат, которым пользуются историки, остается по сути дела неизменным. Наши теоретические представления о феодализме по-прежнему опираются на обобщения, сложившиеся на предшествующей стадии развития историографии, и в основе их неизменно находится то изображение феодализма, которое вынесли историки преимущественно из изучения страны, считав шейся средоточием европейского феодализма, — Франции.
Когда мы говорим о прекарии, иммунитете, о монополии феодалов на землю, выразившейся в известном принципе «нет земли без сеньора», о рыцарстве как корпорации, о всеобщем господстве феодального права, о развитой иерархической лестнице вассалов и сеньоров, то по сути дела мы имеем в виду французский, а точнее говоря, северофранцузский феода лизм в XI — XIII вв., ибо, обращаясь к общественным отношениям в других странах Европы того же периода, приходится отмечать отсутствие, недоразвитость или специфичность названных институтов.
Правда, необходимо при этом отметить, что в русской историографии классическое понимание феодализма получило несколько иную окраску, обусловленную, в частности, необходимостью передать по-русски ряд по нятий западноевропейских. Так, эквивалентом западной noblesse , nobility стало дворянство, Grundherrschaft — вотчина, Gutsherrschaft — поместье, servage , villainage —крепостничество. Совершенно ясно, что эти понятия, возникшие в связи с развитием истории России, не являются точными и адекватными эквивалентами указанных западноевропейских институтов. Сколько бы мы ни оговаривали условность этих терминов в их применении к западноевропейской истории, они по давней традиции несут опре деленный отпечаток, наполнены специфически русским историческим содержанием и «освободить» их от него наука уже
