отличается от стиля своего предшественника».2 Собственно, классика
высокой схоластики — это и есть две Суммы Фомы Аквината, в трудах
которого, по всеобщему признанию, синтетическая сила человеческого
разума достигла своего апогея.3
Форма изложения в таких суммах чрезвычайно строга. Их формализм
и схематизм без конца высмеивался последующими эпохами Возрожде-
ния и Просвещения, так что для нас слово «схоластика» сохраняет уни-
чижительный смысл пустого логизирования. Но именно такой формы
требовали задачи, стоявшие перед авторами сумм. Прежде всего, задача
богословская — объяснить истины веры через рациональные аргументы
и опровергнуть догматические заблуждения, и задача дидактическая —
правильно научить студентов. Должная организация материала, по убеж-
дению Фомы, существенно облегчает читателю понимание: «Чувствам
приятно то, что сложено должным и пропорциональным образом, ибо
такая пропорциональность присуща им самим, а чувство — тоже позна-
вательная способность и своего рода разум».4 Знакомое нам логическое
членение научных трудов на разделы и подразделы, части, главы и параг-
рафы было совершенно неизвестно до прихода схоластики.5 Первая же
и главная задача — manifestatio, т.е. прояснение истин веры с помощью
разума, требовала построения полной и самодостаточной в собственных
пределах системы мысли. Эти требования полагались достижимыми по-
тому, что сам человеческий разум мыслился как ограниченный — От-
кровение сообщало истины, самому разуму недоступные. Сфера разум-
ного приобретала, таким образом, четко определенные границы и могла
быть полностью охвачена и исчерпывающе систематизирована.
Второй вопрос: почему св.Фома, преподававший во вполне хрис-
тианских учебных заведениях, адресовал свою первую Сумму язычни-
кам? Где он их нашел среди своих поголовно крещеных студентов и
2
Э.Панофски. Готическая архитектура и схоластика. — В кн.: Богословие в культуре
Средневековья, Киев, 1992, с.54.
3
Тамже,с55.
4
Сумма теологии, часть первая, вопрос 5, артикул 4, аргумент 1. — Там же, с. 67.
5
С античности литературные произведения членились на «книги» — libri; в книгу входило
столько текста, сколько умещалось на среднем папирусном свитке. Обычный размер «книги»
соблюдался долго после того, как папирус вышел из употребления.
Предисловие 11
коллег-богословов? Времена апологетики давно прошли, а эпоха мисси-
онерства еще не наступила.
Новый, схоластический подход к богословию требовал рациональ-
ного обоснования и объяснения всего содержания догматов веры, за ис-
ключением того, что может быть почерпнуто только из Откровения и
выходит за пределы возможностей любого человеческого разума — пре-
восходит самую его природу. Рациональная часть богословской системы
должна строиться аналитически, снизу вверх — от следствия к причине,
от эмпирической данности (индивидуального сущего) ко все более вы-
соким духовным принципам и сущностям. Первой причины и источни-
ка бытия разумная мысль достичь не может — Бог для человека непос-
тижим. Здесь на помощь приходит движение мысли в обратном направ-
лении: за достоверный исходный пункт берутся непознаваемые истины,
сообщенные в Откровении, и от них, путем дедукции, мы спускаемся от
причин к следствиям, от Бога к земной эмпирии (это четвертая книга
Суммы против язычников).
Разумеется, Фома Аквинский, как любой современный ему doctor
theologiae, предполагал, что все его слушатели и читатели с младенчества
исповедуют Символ веры и принимают догматы вселенской христианс-
кой Церкви. Но задача построения рационального богословия требовала
доказательства того, что Бог есть, что Он благ, един, разумен, бестеле-
сен, вечен, — в чем и так никто, кажется, в те времена не сомневался.
Заниматься такого рода апологетикой имело бы смысл только перед
язычниками, не признающими единого Бога, как делали это в первые
века христианства Ориген, Климент, Тертуллиан. И Фома дает понять
названием своей работы, что он пишет так, как если бы обращался к
язычникам, которых нужно убедить в том, что для выросшего в христи-
6
анской семье и учившего катехизис само собой разумеется.
Название ли Суммы против язычников породило предания, или они
исторически достоверны, не знаю, но передают, во-первых, что эта Сум-
ма была написана по просьбе св. Раймонда из Пеньяфорта, в помощь его
трудам по обращению в христианство испанских мавров.7 То, что мавры
были мусульмане, действительно, не могло помешать звать их язычни-
ками: это было обычное обозначение мусульман, наряду с «агарянами»,
«измаилитами», «неверными». Другое, еще более распространенное пре-
дание гласит, что главной задачей Фомы, как ревностного доминикан-
ца, была борьба против еретиков-манихеев (они же катары, павликиане,
6
См. такое объяснение названия первой Суммы Аквината в кн. R.Allers. Thomas vonAquin
bber das Sein und das Wesen. Darmstadt, 1956, S.110-111.
7
См. Ф.Ч.КОППЛСТОН. Аквинат. M., 1999, c.8.
12 Т.Ю. Бородай
альбигойцы). Именно для опровержения дуалистической ереси и была,
по заданию ордена, написана эта Сумма. Рассказывают, что как раз в те
годы, когда Фома над ней работал, ему была оказана великая честь: его,
нищего монаха, пригласили ко двору Людовика Святого. Несколько ча-
сов Фома просидел на празднестве молча, погруженный в глубокую за-
думчивость. Кругом уже шептались о его неслыханной невоспитаннос-
ти, когда вдруг Фома, опрокинув пиршественный стол ударом кулака,
громко воскликнул: «Вот что образумит манихеев!» — и вновь задумался.
Король не разгневался, а тихо велел придворным подсесть к философу
и записать мысль, пришедшую ему в голову, — наверное, она стоящая, а
он, не дай Бог, ее забудет.8
Томмазо д’Аквино, будущий ученый-аристотелик и святой Римской
Католической Церкви, родился в начале 1225 г. в родовом замке Рок-
ка Секка — «Сухая скала» — в богатой и влиятельной аристократичес-
кой семье. Он был младшим сыном графа Ландульфа, сеньора города
Аквино близ Неаполя. Семья Фомы состояла в родстве со знатнейши-
ми родами Европы; Барбаросса приходился Фоме двоюродным дедом,
Фридрих II — троюродным братом. Религиозные распри эпохи, ссоры
государей, противостояние императоров Священной Римской империи
и Римского папского престола были для Фомы, по словам Честертона,
«просто семейной неурядицей… Граф Ландульф, могучий феодал, очень
типичный для тех времен, осаждал монастырь Монте-Кассино, ибо им-
ператор считал обитель крепостью папы. Потом тот же граф послал в тот
же самый монастырь» своего пятилетнего сына Фому. «Еще позже дру-
гой его сын восстал против императора и воевал за папу, а император не
замедлил этого сына казнить… Другие два сына, рьяно и честно служив-
шие императору, который убил третьего, изловили Фому» и заточили его
9
в башне своего замка, «ибо не одобряли новых религиозных веяний».
Дело в том, что Фома, воспитывавшийся с пяти до четырнадцати лет в
бенедиктинском монастыре Монте-Кассино, должен был, как младший
сын местного сеньора, делать духовную карьеру: стать аббатом, затем,
может быть, епископом, кардиналом. Но после смерти отца в 1243 г.
юный Фома вступает в недавно созданный орден нищенствующих
монахов-проповедников, основанный св. Домиником.
Католическая Церковь в XIII веке относилась к новым религиозным
движениям и объединениям настороженно и неодобрительно. Это была
8
Г.КЛестертон. Святой Фома Аквинский. В кн.: Вечный человек. Москва, 1991, с.308-309.
9
Там же, с. 287.
Предисловие 13
эпоха религиозных брожений, расколов и даже полномасштабных войн,
как, например, альбигойские. На востоке Византийская Церковь уже два
столетия не вполне успешно боролась с распространявшейся из Болгарии
ересью богомилов, или павликиан. Из Болгарии и Боснии еретическое
антицерковное движение распространилось на Северную Италию, от-
туда — на юг Франции, во Фландрию, в Испанию.10 Среди правоверных
католиков тоже было неспокойно, особенно в монастырях: дети почтен-
ных семейств и монахи уважаемых монастырей бросали все и уходили
бродяжничать, проповедуя «апостольский» образ жизни по Христовой
заповеди: «Оставь все и иди за Мною». Ожидалось скорое наступление
тысячелетнего Царства Духа Святого и разрушение прогнивших земных
учреждений — Церкви и государства. Хилиастическая проповедь нахо-
дила живейший отклик у всех слоев народа, так что бродячие монахи
создавали постоянную угрозу образования новых сект и аскетически-
революционных религиозных движений. Вдали от духовного руководс-
тва и уравновешенного богословия церковных doctores-учителей, самые
благонамеренные проповедники рисковали уклониться к радикальным
еретическим воззрениям. В 1215 году IV Латеранский собор запрещает
основывать новые монашеские ордена. Немного раньше папа Иннокен-
тий III провозглашает крестовый поход против еретиков-альбигойцев.
Три года крестоносцы под предводительством Симона де Монфора с
переменным успехом воюют за Тулузу. После смерти Симона в 1218 г.
Тулуза вновь достается графу Раймонду и его альбигойцам, и лишь к се-
редине XIII в., стараниями короля Людовика Святого и папской инкви-
зиции, почти совсем освобождается от ереси.
Доминиканский орден был создан во втором десятилетии XIII века
для борьбы с альбигойской ересью. По примеру другого миноритского
ордена — францисканского — он обязывал своих членов вести «апос-
тольскую» жизнь нищих бродячих проповедников. Однако в отличие от
францисканцев, на первое место у доминиканцев ставилась не сама ас-
кеза и проповедь нравственным примером, а богословская проповедь,
что требовало основательной научной подготовки. Члены ордена отка-
зываются от всякого имущества и постоянных доходов, но в то же время
запрещается физический труд, мешающий научной, преподавательской
11
и проповеднической деятельности братьев.
10
В Западной Европе в XI—XIII вв. эти еретики назывались катарами, или манихеями (ибо
их учение в основном воспроизводило учение древних последователей Мани), альбигойцами
(от г. Альби во Франции), буграми (от «булгары»), или пифлами (павликианами).
11
См. Л.П.Карсавин. Доминик и доминиканцы. — Энц. словарь «Христианство», М , 1993,
с. 484.
14 . Т.Ю. Бородай
Осенью 1245 года молодой доминиканец Фома Аквинский, выбрав-
шись, по преданию, из башни по веревке, к которой любящие сестры
тайком от братьев привязали корзину, отправился в Париж учиться бого-
словию. Еще до втсупления в Доминиканский орден, с 1239 по 1242 год,
Фома проходил Studium artium liberalium в Неаполе, где под руководством
Петра Ирландца штудировал Аристотеля, запрещенного в те времена в
Париже. 12 В Париже он учится три года у Альберта Великого. В 1248 году
его учитель Альберт уезжает в Кёльн, и Фома едет с ним. В 1252 году ор-
ден посылает его, уже бакалавра свободных искусств, по рекомендации
Альберта в Париж преподавать на основанной доминиканцами кафедре.
Два года Фома комментирует студентам Священное Писание, затем, в
1254—1256 гг. — Сентенции Петра Ломбардского. Этот комментарий — In
IVlibros Sententiarum Pétri Lombardi — составил первое большое система-
тическое сочинение Фомы. В 1256 году он получает право именоваться
учителем — doctor — и самостоятельно преподавать богословие — licentia
docendi. Три года он читает общий курс, записанный позднее как Сумма
против язычников. В 1259 г. Фому приглашают в Италию, где он преподает
в папской курии до 1268 г. Затем Фому вновь отправляют в Парижский
университет, где споры между крайними аристотеликами-аверроистами и
католиками-традиционалистами достигают крайней степени напряжен-
ности. Четыре года Фома
