autem bonum est divinae bonitatis similitudo, ut ex supra dictis patet: nec ex
aliquo bono sibi aliquid dépérit, relinquitur igitur quod deus de omni bono
gaudet.
est igitur in eo proprie gaudium et delectatio. differunt autem gaudium et
delectatio ratione. nam delectatio provenit ex bono realiter coniuncto: gaud-
ium autem hoc non requirit, sed sola quietatio voluntatis in volito sufficit ad
gaudii rationem. unde delectatio est solum de coniuncto bono, si proprie su-
matur: gaudium autem de exteriori. ex quo patet quod deus proprie in seipso
delectatur, gaudet autem et in se et in aliis.
90. Радость и удовольствие не противоречат Божьему совершенству 391
ление, только без страсти. — Итак, поскольку радость и удовольствие не
противны Богу по своему виду, но лишь поскольку они — страсти; пос-
кольку, далее, они присутствуют в воле только по своему виду, а не как
страсти [ибо воля — способность разумная, а не чувственная], — постоль-
ку приходится признать, что и Божьей воле они не чужды.
И еще. Радость и удовольствие — это своего рода успокоение воли в
том, чего она хотела. Главное, чего хочет Бог, — это он сам; поэтому он,
обретая всяческое удовлетворение в самом себе, в наивысшей степени
спокоен. Значит, Бог обретает в самом себе наивысшую радость и удо-
вольствие для своей воли.
Кроме того. Удовольствие некоторым образом венчает [успешную]
деятельность, как объясняет Философ в десятой книге Этики: «Оно
венчает деятельность, как красота венчает молодость».367 Но Бог занят
наисовершеннейшей деятельностью — своим мышлением; даже нам
достаточно совершенное мышление приятно; а Богу оно доставляет на-
ивысшее удовольствие.
Далее. Всё [на свете] по природе радуется подобному себе, тому, что
ему сообразно; разве что по совпадению подобное оказывается помехой
собственной пользе: так враждуют «друг с другом горшечники»368 из-за
того, что каждый уменьшает прибыль другого. Но божественной благо-
сти подобно всякое благо, как показано выше (1, 40), и ни одно благо не
наносит ей ущерба. Следовательно, Бог радуется всякому благу.
Итак, в Боге есть и радость и удовольствие в собственном их смыс-
ле. — Нужно, однако, заметить, что понятия радости и удовольствия раз-
личны. Удовольствие происходит от реального369 соединения с благом;
а радость этого не требует: для нее достаточно успокоения воли в том,
чего она хотела. Так что если брать понятия в их собственном значении,
то удовольствие относится только к благу, соединенному [с нами], а ра-
дость — к благу внешнему. Из чего понятно, что Бог получает удоволь-
ствие, в собственном смысле, только в самом себе, а радуется и самому
себе и другим [вещам].
367
Аристотель, Никомахова этика, 1174 а 31: «Удовольствие завершает деятельность [и
делает ее полной] — не как свойство, в ней заложенное, но как некая полнота [или сопутству-
ющая цель — telos], возникающая попутно, как красота у людей в расцвете молодости».
368
Аристотель, Риторика, 1388 а 16.
369
Realiter — т.е. вещественным образом.
392 XCL In deo sit amor
Capitulum LCI
Quod in deo sit amor
similiter autem oportet et amorem in deo esse secundum actum voluntatis
eius.
hoc enim est proprie de ratione amoris, quod amans bonum amati velit.
deus autem vult bonum suum et aliorum, ut ex dictis patet. secundum hoc
igitur deus et se et alia amat.
adhuc. ad veritatem amoris requiritur quod bonum alicuius vult prout est
eius: cuius enim bonum aliquis vult solum prout in alterius bonum cedit, per
accidens amatur; sicut qui vult vinum conservari ut illud bibat, aut hominem
ut sibi sit utilis aut delectabilis, per accidens amat vinum aut hominem, per se
autem seipsum. sed deus vult bonum uniuscuiusque secundum quod est eius:
vult enim unumquodque esse secundum quod in se bonum est; licet etiam
unum ordinet in utilitatem alterius. deus igitur vere amat et se et alia.
amplius. cum unumquodque naturaliter velit aut appetat suo modo pro-
prium bonum, si hoc habet amoris ratio quod amans velit aut appetat bonum
amati, consequens est quod amans ad amatum se habeat sicut ad id quod est
cum eo aliquo modo unum. ex quo videtur propria ratio amoris consistere in
hoc quod affectus unius tendat in alterum sicut in unum cum ipso aliquo modo:
propter quod dicitur a dionysio quod amor est unitiva virtus. quanto ergo id
unde amans est unum cum amato est maius, tanto est amor intensior: magis
enim amamus quos nobis unit generationis origo, aut conversationis usus, aut
aliquid huiusmodi, quam eos quos solum nobis unit humanae naturae societas.
et rursus, quanto id ex quo est unio est magis intimum amanti, tanto amor fit
fîrmior: unde interdum amor qui est ex aliqua passione, fit intensior amore
qui est ex naturali origine vel ex aliquo habitu, sed facilius transit, id autem
unde omnia deo uniuntur, scilicet eius bonitas, quam omnia imitantur, est
maximum et intimum deo: cum ipse sit sua bonitas. est igitur in deo amor non
solum verus, sed etiam perfectissimus et fîrmissimus.
Глава 91
О том, что в Боге есть любовь
Точно так же должна быть в Боге и любовь — сообразно действию
его воли.
Суть любви состоит в том, что любящий хочет блага [для] любимого.
Но Бог хочет блага [для] себя и других, как показано выше (1, 74 ел.).
Следовательно, Бог любит и себя и другие [вещи].
К тому же. Истинная любовь требует, чтобы чьего-то блага хотели
как именно его блага. Если же чьего-то блага хотят только потому, что
оно содействует чьему-то еще благу, то тут любовь по совпадению: так,
кто-то любит вино [и хочет его блага], хочет, чтобы оно сохранялось [и
не прокисло, но не ради блага самого вина, а] ради того, чтобы его вы-
пить; или [любит] человека ради того, что он полезен или приятен [лю-
бящему]: [такой любящий] любит и вино и человека по совпадению, а
истинно любит самого себя. Но Бог хочет блага [для] каждого именно
как его блага: он хочет, чтобы каждая [вещь] была, поскольку её бытие
благо; пусть даже он устраивает их в таком порядке, что одна служит
пользе другой. Следовательно, Бог поистине любит и себя и других.
Далее. Всякая [вещь] по природе стремится к собственному благу и
всякий его хочет. Если суть любви состоит в том, что любящий хочет блага
[для] любимого и стремится к этому благу, значит, любящий относится
к любимому как к тому, что в некотором смысле едино с ним самим. То
есть любовь в собственном смысле слова заключается, очевидно, в том,
что влечение одного устремляется к другому, словно составляющему с
ним одно целое: вот почему Дионисий называет любовь «объединяющей
силой».370 Значит, чем больше то, что объединяет любящего с любимым,
тем сильнее любовь. Мы, например, больше любим тех, кого объединяет
с нами происхождение или частое общение, [т.е. родственников, друзей]
и т.п., чем тех, с кем нас связывает одна лишь человеческая природа.
И еще: любовь тем крепче, чем глубже [коренится] внутри любящего
то, что соединяет [его с любимым]; вот почему любовь, порожденная
какой-нибудь страстью, бывает сильнее любви, происходящей от при-
роды, рождения или привычки; однако такая любовь скорее проходит.
Но то, что соединяет все [вещи] с Богом — его благость, которой уподоб-
ляются все [твари] — это самое великое и самое глубоко [укорененное]
в Боге: ибо он сам есть его благость. Следовательно, Божья любовь не
только истинная, но и самая совершенная и самая крепкая.
370
Дионисий Ареопагит, О божественных именах, 4, 12.
item, amor ex parte obiecti non importât aliquid repugnans deo: cum sit
boni, nec ex modo se habendi ad obiectum: nam amor est alicuius rei non mi-
nus cum habetur, sed magis, quia bonum aliquod fit nobis affînius cum hab-
etur; unde et motus ad finem in rébus naturalibus ex propinquitate finis in-
tenditur (quandoque autem contrarium per accidens accidit, utpote quando
in amato experimur aliquid quod répugnât amori: tune enim minus amatur
quando habetur)p non igitur amor répugnât divinae perfection! secundum ra-
tionem suae speciei. est igitur in deo.
praeterea. amoris est ad unionem movere, ut dionysius dicit. cum enim,
propter similitudinem vel convenientiam amantis et amati, affectus amantis
sit quodammodo unitus amato, tendit appetitus in perfectionem unionis, ut
scilicet unio quae iam inchoata est in affectu, compleatur in actu: unde et ami-
corum proprium est mutua praesentia et convictu et collocutionibus gaudere.
deus autem movet omnia alia ad unionem: inquantum enim dat eis esse et alias
perfectiones, unit ea sibi per modum quo possibile est. deus igitur et se et alia
amat.
adhuc. omnis affectionis principium est amor. gaudium enim et desideri-
um non est nisi amati boni; timor et tristitia non est nisi de malo quod contrar-
iatur bono amato; ex his autem omnes aliae affectiones oriuntur. sed in deo est
gaudium et delectatio, ut supra ostensum est. ergo in deo est amor.
posset autem alicui videri quod deus non magis hoc quam illud amet. si
enim intensio et remissio naturae mutabilis proprie est, deo competere non
potest, a quo omnis mutabilitas procul est. rursus. nullum aliorum quae de deo
per modum operationis dicuntur, secundum magis et minus de ipso dicitur:
neque enim magis aliquid alio cognoscit, neque magis de hoc quam de illo
gaudet.
sciendum itaque quod, cum aliae operationes animae sint circa unum so-
lum obiectum, solus amor ad duo obiecta ferri videtur. per hoc enim quod in-
telligimus vel gaudemus, ad aliquod obiectum aliqualiter nos habere oportet:
amor vero
91. В Боге есть любовь 395
И еще. В любви нет ничего, что было бы противно Богу, с точки зре-
ния ее предмета, ибо предмет ее — благо. И с точки зрения ее отношения
к предмету тоже: ибо когда мы обладаем тем, что любим, наша любовь от
этого не уменьшается, а увеличивается, потому что всякое благо стано-
вится нам ближе, когда мы им обладаем. Так и в природных вещах: дви-
жение к цели становится тем быстрее, чем ближе цель. (Иногда, правда,
по совпадению случается наоборот, и любовь от обладания уменьшается:
это бывает, когда мы,
