любое
нарушение на виду. (3) Множество Фурий у Правды, надсмотрщиц над ошибками?
Гесиод солгал, сказав, что их тридцать тысяч: их мало и их недостаточно против
всемирного зла, столь велика порочность мира. Боги, вот мои сограждане! Живя с
богами по причине своей добродетели, я знаю, как велико Солнце, дурные же не знают,
кто они сами такие. Или эфесяне стыдятся порядочности рабов? Похоже. Ибо сами
они дурные свободные, предаются страстям, недостойным свободных. Пусть
перестанут быть собой и возлюбят каждого в силу равенства всех в добродетели.
Как, по-вашему, люди? Ежели бог не создал рабами ни псов, ни овец, ни ослов, ни
коней, ни мулов, создал ли он ими людей? (4) И поскольку рабство ударило по лучшим,
не стыдитесь ли вы содеянного и самого имени совершенной вами несправедливости?
Насколько превосходят эфесян волки и львы! Они не порабощают друг друга. Орел не
покупает орла, лев не подает вино другому льву, и пес не оскопляет другого пса, как вы
оскопили мегабиза богини, опасаясь, как бы мужчина не стал блюстителем ee
девственности. Нечестивые к природе, неужели вы благочестивы к изваянию? Чтобы
лишенный своего мужского достоинства жрец проклинал в первую голову богов. И вы
обвиняете богиню в несдержанности, раз боитесь, чтобы мужчина служил ей.
(5) «Пусть раб не сидит рядом со мной и не принимает пищу в моем обществе»,
говорят эфесяне. Я же провозглашаю нечто справедливее: пусть сидит рядом со мной
порядочный и принимает пищу вместе со мной. Более того: пусть сядет первым и
первым будет привечен, ибо не случай делает людей равными, а добродетель.
Чем Гермодор был к вам несправедлив, напомнив эфесянам, что все <мы> люди и
что никто не должен хвастаться своим везением, а только природой? Только порок
порабощает, только добродетель освобождает, а из людей никто. И если вам повезло
и вы повелеваете другими порядочными людьми, сами вы рабы своих желаний, когда
повинуетесь приказам ваших собственных владык.
(6) Вас не пугает, эфесяне, малочисленность мужчин в городе? Вы принимаете
толпы чужеземцев не из-за отсутствия ли тех, кого вы кормили и воспитывали, и
превратили в порядочных людей угрозами, наказаниями и страхом? Они будут лучше,
Гермодор, те, кто подчинится твоим законам, не сердись. Мне это предсказывает мой
нрав, который для каждого из нас божество . И они им подчинятся — и им,
подражающим природе, будет принадлежать вся власть.
(7) Тело — раб души, согражданин ее, и не раздражается ум от сожительства с
собственными слугами. Земля, наименее почитаемый <элемент> мира, совместно с
небом управляет, и небо не отвергает его полезной поддержки, как сердце — самая
священная часть тела — не отвергает кишечник — самую грубую. Но бог не ревнив, он
всех одарил зрением равномерно, он всем дал уши, вкус, обоняние, память, надежду, он
не отказал в солнечном свете рабам, зачислив всех людей в граждане мира. Эфесяне же
думают, что их город — вне мира, ибо никогда не считают его <частью>
принадлежащего всем. Смотрите, как бы вы не совершали нечестивоcть, противясь
божественной политике! Желаете ли вы быть вечно предметом ненависти рабов,
ранее покорных, а затем лишенных прав?
(8) Почему же вы освободили их, если не считаете их достойными? Или только
потому, что они потакали вашим страстям? Стало быть вы сердитесь на тех, кто
имел несчастье вам служить, но не на себя, поддавшихся страсти из-за собственной
порочности. Жалкими были согласившиеся на порок из страха, но проклятие на вас,
приказывавших, — того хуже. Вы тогда были рабами еще более жестоких хозяев, и
остаетесь ими ныне, страшась своих бывших подвластных. Чего же вы хотите?
81
EPISTOLAE
,
,
,
.
,
,
,
.
E 5
[T 369 = F 145]
(сf. M 8c M 11g M 13Aa M 25c)
Epist. VII
.
,
.
.
,
.
,
.
,
,
,
,
,
.
«
»,
,
,
,
.
(2)
,
,
.
«
,
»,
.
,
.
,
.
,
,
,
.
(3)
.
,
,
,
,
,
,
< >
.
< >
.
,
.
. (4)
,
< >
.
,
,
.
,
,
,
,
,
,
—
,
,
,
.
(5)
< >
< >
«ПИСЬМА»
81
Чтобы они все вместе ушли из города и чтобы, уйдя, основали свой собственный город,
проклиная вас и закрывая доступ в него детям ваших детей? Вы создаете себе врагов,
эфесяне, себе и своим будущим детям, в лице их будущих детей. Но пусть эфесяне
занимаются своими делами, Гермодор, а ты будь здоров, ибо ты добрый человек.
E 5
[T 369 = F 145]
(ср. M 8c M 11g M 13Aa M 25c)
Письмо VII
Гераклит Гермодору. Будь здоров. Я узнаю, что эфесяне намерены ввести против меня
закон беззаконнейший: нет ведь закона против одного, только приговор. Эфесяне не
знают, что судья законодателю — рознь; и что это лучше, ибо беспристрастнее к лицу
неизвестному, кто только готовится к действию. Судья же видит судимого и это
возбуждает пристрастие. Они знают, Гермодор, что я помогал тебе в составлении
законов, и выслать хотят и меня, — но не раньше, чем я изобличу их в том, что они
учредили неправое.
«Тому, кто не смеётся и ненавидит род людской, покинуть город до захода солнца»,
такой закон хотят они принять; но никто не воздерживается от смеха, Гермодор,
кроме Гераклита, так что высылают-то меня.
(2) О люди! Не хотите ли узнать, почему я никогда не смеюсь? Из ненависти не к
людям, а к их злобе. Сформулируйте закон так: «Кто ненавидит зло, пусть покинет
город», и я первый его покину. Я с радостью выселюсь не из родины, а из порока.
Перепишите указ, если согласны, что эфесяне — зло и что ненавижу я именно вас.
Разве сам я не стану более справедливым законодателем, постановив, что кто своей
порочностью лишил Гераклита смеха, тому покинуть жизнь — или, скорее, заплатить
несколько десятков тысяч пени, поскольку самое тяжелое для вас наказание —
денежное? Вот ваше изгнание, вот ваш смертный приговор!
(3) Вы совершаете несправедливость, лишая меня того, что дал мне бог, и вы
несправедливо меня высылаете. Или мне вас сперва полюбить за то, что выбили из
меня моe миролюбие и всё время нападаете на меня со своими законами и
выдворениями? Хотя живу я в городе, разве я на деле не эмигрировал прочь от вас? С
кем вместе я прелюбодействую, c кем кровью мараюсь, с кем пьянствую, с кем
развращаюсь? Не развращаю, не врежу никому, и из всех один я <добродетелен> в
городе. Это одиночествo — дело ваших рук, вашей порочности. Разве Гераклит учится
добродетели на вашем вече? Нет. Гераклит учит ей и вас, и город, а вы не желаете.
(4) Я-то хочу, я есмь закон для других, но будучи один, не в силах я город карать.
Вас удивляет, что я никогда не смеюсь, а я <дивлюсь> смеющимся, погрязшим в
беззакoниях, хотя должны бы каяться о содеянном. Дайте же мне передышку, чтобы я
мог смеяться, дабы не вести мне свирепых баталий в суде, где оружие — язык, по
поводу ваших хищений денег, развращений жен, отравлений друзей, ограблений
святилищ, проституирований себя, клятвопреступлений, пригвождений, — у каждой
особи — по горло — свой особый порок.
(5) Смеяться ли мне при виде мужчин, занимающихся всем этим и заботящихся об
одежде, бороде, прическе, или при виде женщины, ядом умерщвляющей своего ребенка,
или подростков, чью разбазарили вотчину, или горожанина, чью умыкнули супругу, или
девственницы, обесчещенной на ночной попойке, или гетеры, еще не ставшей
женщиной, но уже познавшей все страдания женщины, или мальчика, ставшего из
бесстыдства единственным любовником всего города, или порчи оливок на мази,
едоков, давящихся финиками на пирах, истребления пищи и расстройства желудков,
— или черни, обсуждающей на подмостках крупные вопросы правосудия? Но может ли
последняя добродетель, учрежденная пороком, смягчить мне тягость зрелища?
82
EPISTOLAE
(6)
,
,
,
,
,
,
< >
,
< >
,
,
,
(7)
,
,
< >
.
,
,
,
,
,
,
,
,
,
,
,
.
[
]
,
.
,
<***>
.
(8)
< >
< >
,
(9)
.
,
,
.
,
.
,
.
,
.
,
.
,
. (10)
,
,
,
,
,
,
.
,
,
.
,
.
,
.
E 6
[T 370 = F 146 = M 13d]
(ср. M 25c D 103)
Epist. VIIA (= Epist. VII reliqua?) [PGenev. inv. 271, col. XII,31 — XV,1]
(31) —
[
]
.
[
]
[
]
[
+ 6 lin. non leguntur] (38) [6
litterae]
.
(11)
[
]
(40)
[
]
]\
.
[
]
[
]\
.
[
]
(45) [
]
[
]
[
]
[
,
]
[
]
,
[
]
,
(50) [
]
,
[
]
,
[
]
[
.
]
[
]
.
«ПИСЬМА»
82
(6) Или смеяться мне при виде ваших настоящих войн, когда, несчастные люди,
ставшие диким зверьем, вы творите бесправиe под благовидными предлогами,
истребляя друг друга и под музыку флейт и труб возбуждая в себе страсти,
враждебные Музам? Или когда вы перековываете железо, гожее для орал и сельских
работ, на орудие уничтожения и смерти? Или когда вы оскорбляете богов, называя
Афину воинственной, а Арея свирепым (Эниалием), злоупотребляя заступничеством
этих оклеветанных божеств? Или когда, выстроив фаланги друг против друга, лицом
к лицу, в боевом порядке, вы молитесь о взаимном истреблении, казня как дезертиров
отказывающихся истреблять и оказывая почести, достойные лучших, пролившим
потоки чужой крови?
(7) Львы не вооружаются друг против друга, кони не размахивают мечами, и не
найти орла, напяливающего панцирь против орла. Нет ни у одного из них орудий боя,
каждый вместо оружия использует части своего тела: у одних это — яд, у других рога,
у третьих копыта, у четвертых нос, клюв, рыло, у кого-то крылья, у кого-то
скорость, у кого-то рост, у кого-то малость, у этих вeличина, у тех уменье плыть и у
многих просто дух. Никакой меч не радует этих лишенных разума животных, ибо
закон природы они видят и блюдут в себе самих. Но иначе у людей! Блюсти закон было
б скорее <для них> полным беззаконием: над сильнейшими <царила бы полная?>
неопределенность (?).
(8) Тогда зачем желать конец войн? Неужели только чтобы прекратить мою
печаль? Как бы не так! Многие ваши сородичи разве не были <истреблены>, а <земля ваша> — лишена растительности, а город разграблен, а старость поругана, а
женщины изнасилованы, а дети вырваны из объятий, а брачные (?) комнаты
разрушены, а девицы принуждены к наложничеству, а подростки превращены в
женщин? А свободные, которых заковали в кандалы, а разваленные храмы богов, а
разобранные капища героев, а победные гимны во славу нечестивых деяний, a
благодарственные молебны богам за содеянные преступления? (9) Вот из-за чего я
лишился смеха.
В мирное время вы воюете словами, в военное вы властвуете мечом : вы топчете
справедливость голосуя, вы топчете справедливость воюя. Гермодора высылают за то,
что он писал законы, Гераклита преследуют за нечестивость. Города — пустыни
добродетели, пустыни — копошение бесправия. Стены, воздвигнутые, чтобы
препятствовать вашему насилию, — символы порочности людей; дома со всех сторон
укреплены. Против излишеств нужны другие стены. Те, кто внутри — противники, но
сограждане; те, кто снаружи — противники, но чужаки. (10) Как мне смеяться среди
стольких врагов?
Вы считаете своим чужое богатство, вы почитаете своими чужих жен, вы
порабощаете свободных, вы едите живых существ, вы нарушаете законы, вы
законодательствуете против законности, вы берете силой то, что вам не
принадлежит
по
природе.
Законы,
считающиеся
наивысшими
символами
справедливости, — свидетели бесправия. Ибо не будь их, вы бы предавались пороку без
всякого удержу. А ныне, пусть вы хоть чуть сдерживаете себя из страху перед
наказанием, вы все же готовы совершить любую несправедливость…
E 6
[T 370 = F 146 = M 13d]
(ср. M 25c D 103)
Письмо VIIA (продолжение VII?)
[10 сильно поврежденных строк = ок. 40 слов]
(11) Никакой бык (?), опытный в борьбе рогами, не обучается у других (?) убегать
со всех ног. И каждое животное яростно сражается со своим естественным <врагом>
(?). Но вы, отроду ничему не обученные (?), живете в противоречии (?), одни — порхая
по ветру как мухи (?), другие — сражаясь рогами как быки, третьи, уставшие (?)
животами, — наподобие кабанов; некоторых увлекают удовольствия (?), других —
неправедные дела (?), третьих — злые умыслы (?). Ни один не живет по природе.
