поляков, а что они всегда не любили русских и даже оклеветали в Европе такого монарха, как Николая Павловича! Заключение этого письма совершенно неожиданное: автор, сказав это, соглашается, что в школе правоведения дурно учат!

118[18] A propos — мы даже имели письмо в защиту этих масок.

119[19] Хорошо читал «Колокол» и, главное, хорошо понял.

120[20] «Кёльнская газета» пишет, что это некий офицер Gignet, служивший по части иностранной ценсуры.

121[21] который служит не в политической, а в тайной полиции (франц.). — Ред.

122[22] Напечатав, в 92 № плачевный рассказ о нашествии на дом Розенгельда, на испуг его нежной жены, в 93 № он говорит:

«Теперь несколько слов относительно бывшей будто бы манифестации, направленной против еврея Розенгельда, об котором я, кажется, говорил вам в одном из моих писем. Я был тут вовлечен в заблуждение. Никакой манифестации не было, и жена этого очень не почтенного господина нисколько не была обижена. Меня уверяют, что про него было сказано главным обывателям, что он старается возбудить еврейское население. Следовательно, он был чем-то вроде агента-возмутителя, но только от собственного своего лица, и, конечно, не стоит того, чтоб им заниматься».

123 [23] шалость (франц.). — Ред.

124[24] Нарезчик дичи Муханов — тоже товарищ и тоже из рук вон плохой, ну что же, и он будет праздновать, когда наступит пятидесятилетие тому обеду, на котором он взрезал первого тетерева?

125[25] Words addressed by the emperor Alexander II to the Polish nobles in 1856.

126[26] Слова, адресованные императором Александром II польской знати в 1856 году.

127[27] высокое дипломатическое искусство (нем.). — Ред.

128[28] Мы надеемся, что кн. Трубецкой из Блевио, отвечавший в «Le Nord» на письмо Гарибальди ко мне, не будет сетовать на меня, что я сам отвечаю на него, — тем больше что его верноподданнические мнения не ближе ко мне мнения «Journal de St.-Pétersbourg», который в польских делах дошел до того цинизма, что обвиняет женщин в том, что их убивали. Кн. Трубецкой из Блевио, вероятно, тот самый, который некогда учился военному ремеслу под руководством Радецкого и потом (как было сказано в «Колоколе», л. 54, окт. 1859) уговаривал архиерея в Комо идти на встречу Урбана, как нам подтвердил подеста и сардинский комиссар Веноста.

129[29] благие пожелания (лат.). — Ред.

130[30] Очень хорошо! (нем.). — Ред.

131[31] Где столица Петербурга? — В Берлине… или, вернее сказать, в Вене. — И там, и там, мой мальчик! (нем.). — Ред.

132[32] Восточно-восточной Пруссией! (нем.). — Ред.

133[33] Известный своей экспедицией против Унковского и Европеуса

134[34] То же количество показано в телеграмме «Теймса» от 11 мая.

135[35] Стойте! (франц.). — Ред.

136[36] Действительно, я был неправ по отношению к нему, но я простил его (франц.). — Ред.

137[37] из вежливости (франц.). — Ред.

138[38] между нами говоря (франц.). — Ред.

139[39] A propos, «Le Nord» находит, что выражение, употребленное «всеми французскими журналами, что Попов сломал свою шпагу pour ne pas la souiller dans le sang polonais» <чтобы не обагрить ее в польской крови>, неучтивым, peu poli!

140[40] смелый оруженосец (франц.). — Ред.

141 [41] смиренно обсудить (франц.). — Ред.

142[42] смиренные советы (франц.). — Ред.

143 [43] Доброй ночи, доброй ночи (итал.). — Ред.

144[44] Мы сомневаемся в участии Рейнгардта, — он, должно быть, очень хороший инспектор, ибо он, в то же время, получил 1 500 руб. сер. поощрительного награждения.

145[45] Валуев уже заявил себя и не тем. Мальцов (плантатор) заковал восемь человек крестьян и отправил в Калугу как бунтовщиков. Губернатор Арцимович выпустил их и хотел произвести следствие. Плантатор через девичьи и передние довел это до Петербурга, новый министр принял сторону крепостника. Cela promet! <Это обещает многое!>

146[46] Он получил удивительную награду за свои подвиги. Он был штабс-капитан в отставке, а награжден званием капитан в отставке. Для царей российских время не существует — прошедшее не прошедшее, хорошо, если б для них и будущего не было.

147[47] Иначе поступили казанские студенты — они пошли отслужить панихиду об убиенных братьях и застреленном Антоне Петрове. Профессор Щапов сказал слово, — жандарм его донес (всякому свое), министерство его отрешило, полиция арестовала. По крайней мере кого-нибудь из бритой России народ не будет считать немцами и крепостниками.

148[48] Whitebait — самое гастрономическое кушанье англичан.

149[49] не квадратный, а сферический (лат.). — Ред.

150[50] спиртного (англ.). — Ред.

151[51] Вчера получен еще адрес от поляков из Алжира с 46 подписями.

152[52] Никаких мечтаний! (франц.). — Ред.

153[53] Событие это, представление синода и указ до такой степени пошлы, нелепы, что ритор, защитник, хвалитель Зимнего дворца, «Le Nord», не нашел духу передать своим европейским читателям такую глупость.

154[54] Кто делал следствие, как? Хоть бы достать восемь — ужасно интересно было бы для характеристики наших шаманов.

155[55] Мы говорим о высшем духовенстве; вероятно, из священников нашлись многие, сочувствовавшие народу. Мы помним, сверх того, молодого архимандрита Казанской академии Иоанна, поместившего в январской книжке 1859 «Православного собеседника» «Слово об освобождении»; но статья его тотчас вызвала дикий и уродливый ответ во Христе сапера.

156[56] Недавно нам рассказывали случай бывший года полтора тому назад в Хвалынске. Полицейский поп, сговорившись с каким-то чиновником, напали на старообрядческого священника Осипа Федоровича Андреева, ехавшего с женой и детьми и снабженного паспортом, выданным из самарской конторы. Поп и исправник разбили ящики с кладью, отобрали паспорт и Андреева отправили скованного сначала к исправнику Середе, а потом в острог. Спустя девять месяцев тот же очевидец этого духовно-земского разбоя снова проезжал по Хвалынску и, вспомнив историю, спросил о священнике Андрееве и узнал следующее: жену и детей к нему не допускали целые полгода. Жена ездила в Саратов; там ее обругал и прогнал протопоп Поляковский и грозил ее самое посадить в тюрьму. Несчастная женщина, разоренная, без всякой помощи, написала письмо к государю. Государь не отвечал — он сам принадлежит к церкви исправника и попа!

В Орловской губернии, — пишут нам, — многие попы до тех пор отказывались от чтения манифеста об освобождении, пока крестьяне не делали складчину, ими самими назначенную.

157[57] облава (итал.) — Ред.

158[58] уменьшить точность терминов (итал.). — Ред.

159[59] Повторение — мать учения (лат.). — Ред.

160[60] В настоящем сопротивление консерватизма нас бесит. Благодушный покой и умеренность в борьбе невозможны. Оскорбительное сознание своего бессилия идет рядом с досадой на несостоятельность разума, на простодушное непониманье масс и на корыстный эгоизм понимающих. Вот отчего иной раз вырывается горькое слово проклятья миру тупого самодовольства и призыв на его узкий череп грома и молнии. Это дело страсти; со стороны его можно не оправдывать, но нельзя не понимать.

161 [61] «Одна могучая мысль Запада, к которой примыкает вся длинная история его, в состоянии оплодотворить зародыши, дремлющие в нашем патриархальном быту. Артель и сельская община, раздел прибытка и раздел полей, мирская сходка и соединение сел в волости, управляющиеся сами собой, — все это краеугольные камни, на которых созиждется храмина нашего будущего свободнообщинного быта. Но эти краеугольные камни все же камни … и без западной мысли наш будущий собор остался бы при одном фундаменте» («Полярная звезда» на 1855, стр. 168 и 169).

162[62] Во французских статьях я много раз употреблял слово, еще более выражающее мою мысль, — l’aptitude. Aptitude не значит, что что-нибудь сделано, что клад найден, оно даже не обусловливает развитие, а показывает большую способность к нему.

163 [63] В «Nord’e» сказано, что подписки уже делаются.

164[64] высокопоставленных господ (нем.). — Ред.

165[65] Обилие ругательств так невоздержно, что я начинаю думать, что эти письма сочинены или в монастыре, или в консистории.

166[66] кинжалом под плащом (нем.). — Ред.

167[67] Они проповедуют обращенным (франц.). — Ред.

168[68] С кем я имею честь говорить, с вами или с вашим братом? — С моим братом (франц.). — Ред.

169[69] самый глубокий ум (франц:). — Ред.

170[70] Ливадия куплена у гр. Потоцкой за 300 000 рублей, несмотря на то что рядом с Ливадией лежит Ореанда, построенная на счет народного пота… А говорят, что денег нет!

171[71] Михайлов, Перцов и офицер Костомаров были арестованы по делу «Великоруса» и тайных типографий. «Times» говорит, что Краевский, граф Кушелев-Безбородко и Громека подавали какой-то протест против беззаконного ареста Михайлова; нам очень бы хотелось узнать подробности об этом деле.

172[72] В доказательство куриной слепоты, которую шляхетные предрассудки вносят в голову доброго помещика, приведем следующие строки из писем г. Мельгунова («СПб. в.», № 218). Помещик удивляется, что после такого удачного освобождения крестьян они еще недовольны.

«Вот он (крестьянин) и ждет чего-то, какой-то милости, осуществления каких-то надежд. Эти надежды повсеместны и до того сильны, что в одном уезде Воронежской губернии крестьяне уговорили мирового посредника внести в их уставную грамоту следующую оговорку: „Вышеозначенные условия сохраняют свою силу до тех пор пока не будет каких-либо изменений в настоящих „Положениях», вследствие которых должна быть изменена и самая грамота». Сколько ни уговаривал их посредник, объясняя им, что никаких существенных изменений не будет и быть не может, они стояли на своем, и поневоле пришлось вставить невинную оговорку, чтоб успокоить взволнованные умы».

Не правда ли, как глупы… мужики!..

173 [73] Я не могу считать знакомством то, что г. Шедо-Ферроти написал несколько месяцев тому назад письмо ко мне, на которое я ответил частным письмом. Я даже не знал, что подпись Шедо-Ферроти — псевдоним, если б это не было сказано в его письме.

174[74] В следующем листе мы поместим любопытнейший образец ноного судопроизводства в Ковне.

175[75] Мы получили подробпые описания университетского дела в Петербурге и Москве, часть их будет тоже напечатана в следующем листе.

176[7б] А пока не мешает вести списки всех отличившихся по этому делу. А — адмирал Путятин, Б — Бистром, В — великий князь Михайло, Т — Тучков и так до Ш — Шувалов.

177[77] дочь полка (итал.). — Ред.

178[78] «Полярн. звезда», кн. III, «Семеновская история». Выписываем стр. 307 (изд. 2): «Солдаты вышли и стали толпой перед казармами. Против них была привезена артиллерия и приведено войско. Лейб-егери пришли первые и дали знать семеновцам, что они стрелять в них не будут. Когда пушки были подвезены ближе, то семеновские солдаты пригласили офицеров (не хотевших оставить их, несмотря на их просьбы) стать посреди их толпы, чтобы своею грудью защитить их от выстрелов. Многие из генералов приезжали увещевать семеновских солдат. Прежде всех подъехал к ним Васильчиков и скомандовал им строиться, но они отвечали ему, что туловище без головы не строится. Милорадович стал было говорить с ними, но они отвечали на его фразы остротами, которые заставили его замолчать. Бывший полковой командир Потемкин начал было также говорить с ними,