Нижнем. Это гибельное направление, против него я стану всеми мерами действовать — которые даст типография.
«Записки» отправляются через несколько часов — ну смотри же — мнение основательное и без пощады.
A propos, я теперь пишу прибавочную главу к московской жизни, и, кажется, хорошо. Вот ее содержание. (1843—1847). Грановский и молодые профессора. Киреевские и Хомяков, общество в Москве и на Западе. Теоретическое разъединение в 1846 году. Первым отделом — Грановский — Огарев доволен очень; вторым — я. Желаю, чтобы тебе понравились оба. Но… печатать я еще боюсь — как вы думаете? Сообщи Мельгунову, впрочем я сам к нему пишу.
Ну, брат,
Gott protège la Svizzera!
Вот что может сделать народ в 3 мильона, когда он народ, а не стадо. Ну что галлы и немцы… и надобно же было этому прусскому королю на старости пьяной и безмудой жизни угораздиться и нагадить на свою собственную голову — и это в присутствии швейцара.
Шутки в сторону, я горжусь моим отечеством-bis. С Новым годом!
Огарев чистит твоей ваксой свою поэму. Некрасова получил — от кого? Ты, что ли, мне прислал? Я нахожу и находил в нем сильный талант, хотя сопряженный с какой-то злой сухостью и угловатой обрывчатостыо — мне еще не удалось хорошенько почитать. Первая статья — сумбур какой-то, неоригинальный, а пушкино-гёте-лермонтовский, и как-то Некрасову вовсе не идет слова Муза, Парнас — где это у него классическая традиция? Да и что за чин «поэт»… пора и это к черту. Так же глупо говорить о себе: «Я поэт и живу вдохновением», как «Я очень умен и любезен».
Псовая охота зато прелесть, и мать, лишившаяся сына, и Ненила — больше не читал.
Зачем же ты ездишь к М™ Дегу — лучше уж досматривай старых деми-мун у Мельгунова, нежели у них самих.
Прощай.
Поклонись, если увидишь, Грибовскому.
К Мишле письмо пришлю на днях.
70
54. М. К. РЕЙХЕЛЬ
12 января 1857 г. (31 декабря 1856 г.). Путней.
31 декабря — по-московски.
А посему
С Новым годом, прошу Аленушку растить да холить… Сашку мыть да откармливать… и Адольфус Моцартовичу доброго здоровья и нереченного блага-с…
А позвольте — что же вы думаете: довольно разрешиться Еленой, чтоб знакомым не дать и вести? Положим, ваше дело теперь не писучее — ну, а супруг на что? Вот, мол, путному старику и пиши… и пиши…
Зато посылаю вам мизерный подарок — томик новый моих Записок.
Сурово, да белье, матушка,
Свое рукоделье.
Отгадайте, кто на этом месте взошел в мою комнату.
Карл Карлович Гофман — помните, наш профессор московский?
Огаревы поздравляют и жмут руку.
Рукой Н. А. Герцен:
Милая моя Маша, поздравляю тебя с Новым годом и с новой Еленой. Мы были вчера в Геймаркете. Как ты поживаешь? Поцелуй маленькую-маленького, большую и большого.
Прощай, время больше нет.
(Я очень спешу).
Письмо к Полуденской пошло через Татьяну Алексеевну и потому по боку Боке.
Рукой А. А. Герцена:
Любезная Маша, Поздравляю тебя с Новым годом. Я очень счастлив за тебя, потому что ты получила самый дорогой подарок, который получить возможно. Целую тебя и мне еще незнакомую Елену и желаю вам обеим и Рейхелю много здоровья и счастия во время сего года.
Саша.
55. И. С. ТУРГЕНЕВУ
18 (6) января 1857 г. Путней.
18, воскресенье. At M-r Tinkler’s. Putney.
Спасибо за строжайший выговор; вот что — если в самом деле опасно выражение о Кетчере, то ведь книга еще не вышла,
71
я могу перепечатать четверть листа. А то я и сам испугался. — Это, брат, хуже всех галлицизмов. Напиши об этом.
Если успею, я приложу записочку к Мишле. От Огарева целое послание. Ах ты, едакой прозаических и стихотворных дел стряпчий!
Так как ты видишься с Орловым, спроси-ка ты там — с дальними апрошами по Вобану: а что, мол, если б можно было воротиться — какая, мол, судьба ожидает автора, который так расписал вашу бабушку (Жеребцову). Я его сам там видел раз. Право бы косточки свез в Москву поближе к Боткину. Только — de gracexxxviii[38] — не говори это от меня. Понимает ли он, что при ненависти к деспотизму — сквозь каждую строку видна любовь к народу. У вас будет Константин Николаевич), ему бы ксемплярчик.
Да не поедет ли он в Лондон? Как бы познакомиться — т.е. не Константин Николаевич, а Орлов. — Что они это ершатся и суются в неприличные дела, читал ты русскую ноту о Невшателе? Ах они, сукины дети, — грубо, глупо, пошло, аляповато, у них это всё, я думаю, Погодин пишет.
Обо всем этом отпиши с твоей обычной аккуратностью.
Ну, стало, саго mioxxxix[39], о Грановском главу и думать нечего, а жаль — она горячо удалась.
Что ты пишешь?
Как же не знать Оппенгейма — еще с 1849 г. знакомый.
Addio.
Письмо к Мишле я запечатал от пюдера — я уж очень тебя расхвалил, стыдно. Если он не получил статьи об его Лиге — помещенной через меня и писанной Пульским — то скажи, что получит.
Саффи дает публичные чтения об Италии — превосходно и дельно.
Прощай.
56. М. К. РЕЙХЕЛЬ
24 (12) января 1857 г. Путней.
24 января.
Очень уж хвалите — да я ведь эдак и еще томов пять напишу, а потом «записки о записках», да уж мне кажется, что я жил-то для записок, — а то, если б я не жил, ну и записок бы не было.
Пять экземпляров «Полярной звезды» готов прислать…
Получил еще из России статьи, плохи очень. Не знаю, что делать.
72
Мельгунов опять просил денег, это досадно — потому что, по-видимому, Павлов ему не пришлет. А если уж очень услышите о его безденежье, то черкните мне, — я тогда, пожалуй, от 500 до 1000 фр. пришлю (но не говорите об этом ни слова). Он на Новый год давал пир, где были разные лоретки и черт знает какие фензервы, — что же это — ведь если он этим путем пойдет, то лет в 60 совсем сделается блудным сыном и гамином-шалуном. И это не имея денег…
Дети здоровы — Ольга покашливает. Вчера я слушал «Stabat Mater» Россини с 700 музыкантами (т. е. не то, что 700 музыкантов слушали со мной, а играли). Скажите Рейхелю — очень было хорошо.
Прощайте. Огарев опять просит Грибовского письмецо послать. Они вам кланяются.
Дайте на адрес Тесье.
Ваш А.
57. М. К. РЕЙХЕЛЬ
31 (19) января — 1 февраля (20 января) 1857 г. Путней.
31 (декабря), т. е. января.
At Tinkler’s. Putney.
Вот до какого дебоширства я дошел, третий день совсем болен, ну, т. е. неважно, но очень скучно: насморк, кашель, голова болит, горло сипит, ну, словом, английский cold — first ratexl[40].
В «Русских беседах» есть статья о Грановском, советую вам через Марью Федоровну и через Мельгунова дать знать хоть Коршу, что им грешно позволять такие гадости. Это, видите, рассказ о его молодости, сделанный каким-то Григорьевым будто в похвалу ему; там встречаются такие штуки: «По окончании курса он стал предаваться эпикуреизму, который в последние годы жизни совершенно овладел им». И еще лучше: «Этот непорочный юноша, к удивлению моему, часто посещал „остров Дитеры” и раз был влюблен в одну нимфу». — Неужели у Грановского не осталось ни одного близкого друга в России, который бы палкой не отдул этого мерзавца? Я, пожалуй, пошлю письмо в «Московские ведомости» анонимное — да только ведь это тем-то страм.
А я кончил главу свою об Грановском — и доволен. Но думаю, что при дальнейшем развитии даже и вы немного осерчаете. Я был же доведен до необходимости говорить о наших сильных распрях 1846 года. Попомните одно: если есть в самом
73
деле сила и что-нибудь в моих Записках — то это что все на вскрытии, храбрость истины и примирение в истине. Могу ли я касаться до дорогого мне грубо — это знаете вы сами.
Вы видели стихи к «Искандеру» в «Полярной звезде», они были писаны в 1846 году в Соколове. Вы тогда сами были увлечены иными влияниями.
Но как бы то ни было — я вам доложу или аминь, аминь, глаголю вам — лучших страниц о Грановском не было написано. — Это еще не скоро напечатается, стало, успеем переговорить.
1 февраля.
Завтра ДЕСЯТЬ ЛЕТ нашему отъезду из Москвы…
не знаю, что и сказать.
Сегодня мне лучше.
Пожалуйста, черкните Егору Ивановичу, что он получит на днях 300 серебр. от Сатина, которые я прошу его переслать к Аксинье Ивановне.
Подзадорьте же Марью Федоровну и добрых людей.
Что малютка? и Саша?
Рейхелю жму руку.
Прощайте.
Дети цветут. Саша режет мертвечину и смотрит в микроскоп.
58. Л. ПЬЯНЧАНИ
15 (3) февраля 1857 г. Путней.
15 février. At M-r Tinkler’s.
Putney.
Cher Pianciani, Sans bien savoir votre adresse je risque de vous envoyer cette lettre à Gênes. — Bothschild m’a dit qu’il n’avait pas encore de communication de Rome concernant les 200 livres (la lettre de change était échue le 3 ou le 4 février — faites-moi l’amitié de m’écrire si l’on a versé l’argent à Rome — il m’est très nécessaire pour ce temps.
Vous pourriez me faire un service vraiment amical, et un service pour la cause. On écrit à mon libraire qu’il y a une demande des livres russes très forte à Nice, pourtant Visconti ne m’a rien écrit — si l’on pouvait intéresser la rédaction d’un journal ami (j’écris et j’ai déjà fini un article sur la Russie qui doit paraître dans l’ltalia del Popolo) à pousser cette vente. en ai parlé ici à nos amis communs et je suis prêt à envoyer une
74
caisse — en mettant à la disposition de la rédaction, c’est à dire de la cause, le produit. Pour la seconde je ferai un rabais de 40%, je ne prendrai pourtant pas les frais de voyage.
Adieu, cher Pianciani, chez nous tout va tranquillement. Le 9 nous avons enterré le pauvre Worcell. Domengé est à Genève.
Je salue beaucoup Medici.
Tout à vous
A. Herzen.
15 февраля. At M-r Tinkler’s.
Путней.
Дорогой Пьянчани, не зная хорошенько вашего адреса, рискну отправить вам это письмо в Геную. Ротшильд сказал мне, что еще не получал извещения из Рима относительно 200 фунтов (срок векселя истек 3 или 4 февраля) — сделайте одолжение, напишите, были ли внесены деньги в Риме — в настоящее время они мнеочень нужны.
Вы могли бы оказать истинно дружескую услугу и мне и нашему делу. Моему книгопродавцу сообщили, что в Ницце большой спрос на русские издания, однако Висконти ничего мне не написал; нельзя ли привлечь какую-либо дружественную газету для содействия распродаже книг (я пишу и даже заканчиваю статью о России, которая должна появиться в «Italia del Popolo»). Я советовался здесь с общими друзьями и готов
